Болезнь нашего времени (джен)

— Помогите!

…Дно! Где же дно?!

Она пыталась его найти, но ей нужно было вздохнуть. Вздохнуть как можно глубже.

Мутная вода захлестнула её, резанула глаза, безжалостно обожгла ноздри и горло, острой болью, словно клинками, пронзила изнутри уши, лоб, затылок. Но всё это одним махом затмил неистовый страх…

…Ещё мгновеньем раньше она уверенно стояла на песчаном дне этой спокойной реки, а сейчас билась в бездонном омуте, пытаясь найти опору, пытаясь схватиться, зацепиться, но руки, не выталкивая тело, проходили сквозь воду, и та всё сильнее, с головой затягивала её…

— Помо… те! — выкрикнула она, на миг вырвавшись из толщи воды, и опять ушла вниз.

Её крик пронесся над рекой, достигнув пляжа. Люди на берегу повернули головы, но никто не бросился на помощь. Нежась под ласковым летним солнцем, они дремали, читали или глядели в экраны смартфонов и не хотели ни о чём беспокоиться.

— П… мо… г и… е! — Надежда всё ещё не оставляла её.

Она ещё держалась. Она ещё всплывала, но омут затягивал всё сильнее. Мышцы устали, и она чувствовала, что вот-вот уступит, сдастся реке. Но почему, почему никто не поможет?

Нужно ещё продержаться. Ещё хотя бы миг…

— Помо-о!..

Люди спокойно сидели на берегу. Никто не собирался её спасать. Никто не верил, что в паре метров от берега может быть глубоко…

Только девочка-крошка, стоявшая по пояс в воде, в шаге от омута, что-то лопотала, протягивая к ней свои маленькие ручки, словно пыталась как-то помочь.

…Ей уже не было больно: все ощущения пропали, и даже страх начал редеть, рассеиваться.

Её сознание отключилось от реальности, в нём замелькали картинки воспоминаний: отец, бабушка, колледж… Будущая учёба на архитектурном. Она будет строить красивые дома, и самый лучший — между морем и горами — построит для своих родных…

Прошло несколько секунд, а кажется — вечность.

…Девочка, продолжая тянуть ручки, вдруг двинулась к яме. Она увидела малышку сквозь слепящие брызги. Какая красивая девочка…

— Не-е…

"Нет, стой!" — пыталась крикнуть она, но всё было напрасно. Руки и ноги уже не слушались её, тело перестало подчиняться, и она медленно шла ко дну, мыслями до последнего мгновения пытаясь продержаться ещё. Хотя бы краткий миг…

А девочка потянулась, шагнула ещё вперед… И тут же исчезла, провалившись в омут.

— Алиса! — пронзительно закричала с берега девушка, отшвырнув журнал, бросилась в реку и в несколько прыжков оказалась у омута, но вдруг замерла, испугавшись мутного водоворота: плавать она не умела. Девушка понимала, что омут затянет и её. Но ведь малышка совсем недалеко: вот там, в шаге, видны в воде светлые волосы и мелькают её слабые ручки…

— Помогите же кто-нибудь! Люди! — в отчаянии кричала девушка. — Помогите, девочка тонет!

"Ну зачем я взяла её с собой? — пронеслось у неё в голове. — Зачем уступила уговорам? Да зачем же мать отпустила её? Что же я ей скажу?!"

— Помогите! Помогите! Ребёнок тонет!

Девушка кричала, срывая голос: как же ужасно быть не в силах помочь. И как ужасно безразличие людей: они словно не замечали её криков. Девушка уже рыдала от отчаяния, всё ещё не решаясь сделать роковой шаг… А маленькие ручки уже не были видны…

С берега вдруг рванулся мужчина, без раздумий нырнув в водоворот, и исчез под водой.

Сердце девушки в страхе остановилось, а потом отчаянно заколотилось, словно пытаясь вырваться из груди. Вынырнув через мгновение, мужчина мощным рывком передал девушке обмякшее тельце и тут же нырнул опять.

Всхлипывая и оступаясь из-за слёз, застилавших глаза, девушка несла ребёнка на берег. А люди наконец-то очнулись, кинулись к ней, суматошно стали помогать. Кто-то твердил, что посчитал это съёмками фильма — ну не могла же быть возле берега такая яма, ведь её никогда раньше не было…

* * *

Пронзительно завизжали тормоза.

— Куда прёшь, дура безмозглая! — заорал, высунувшись из окна, разозлённый водитель. Резко тормозящие машины сигналили наперебой, но кудрявая рыжая девушка, перебегавшая дорогу, совсем не смутилась. Крепко схватив упавшие пакеты и широко улыбнувшись, она бесстрашно побежала дальше, через поток машин, к парку на другой стороне улицы.

— Фу-ух! Анька, привет! — весело крикнула она, плюхнувшись на скамейку рядом с подругой.

Та сидела с отсутствующим видом и, казалось, ничего не слышала.

— А-ань, привет, ты чего? Не слышишь, что ли? — расставляя свои пакеты и продолжая широко улыбаться, повторила девушка.

— Привет, Марин, — тусклым голосом ответила, наконец-то очнувшись от своих мыслей, Аня и тоскливо взглянула на сияющую от радости подругу. Казалось, её мысли витали где-то далеко-далеко.

— А я по магазинам пробежалась, прикупила себе шмоток! Хочешь, платье покажу? И вот ещё топик…

Марина полезла в пакет, но её остановило тихое:

— Н-не надо, Марин, — Аня отвернулась, подставив лицо лучам солнца, и закрыла глаза.

Ветер играл ветками берёз, скользил по аллее, подхватывая пыль. В отдалении размеренно жужжала газонокосилка.

— Ой, ты чего это такая кислая? — забеспокоилась Марина, внимательнее вглядываясь в лицо подруги. — Да и бледная ты какая! Прямо как стена… Ты что, обиделась на меня, что ли?

Аня с трудом улыбнулась и не поворачиваясь ответила:

— Да нет. Всё в порядке…

Марина не поверила, но кивнула: выпытывать у людей, когда они не желают говорить, она не любила. Кудряшки завесили её склонённую голову, скрыв задорные веснушки.

— А со мной вчера такое приключилось… — тихо проговорила она.

Аня хмуро скосила на Марину глаза: почему люди всегда доверяют ей свои проблемы, почему именно ей нужно всегда выслушивать и давать советы? И почему это нужно делать именно сейчас?..

— Шла вечером домой, а фонари не работают, кругом тишина, прохожих никого нет, — продолжала Марина. — Только малолетки с пивом кое-где проползают. Вдруг из-под земли слышу как будто чей-то плач. Сперва подумала, что показалась — не высыпаюсь же. Но нет, дальше иду, а звук усиливается. Как в фильме ужасов, прикинь! И вдруг — люк открытый, а в нем ребёнок сидит. В канализации! И воняет ужасно! Хорошо хоть не глубоко…

Хотела его вытащить, тяну руку, а он ни в какую, только ревёт: "Собачки, собачки". Включила фонарик на телефоне, и, блин, вижу: возле него сумка стоит. А в ней — щенки. В общем, достала я и щенят, и ему выбраться помогла, всё нормально… Но люди — вот же гады! Мало того, что щенят утопить хотели, живодеры проклятые, так ещё и люк открытым бросили, чтобы упал кто-нибудь. Пацан говорит, что услышал, как они скулят, и хотел сам собачек спасти. Залезть-то залез, а вот вылезти назад не может, и их вытащить тоже. А если бы не я, что было бы?!

Аня горько усмехнулась.

— Да… Ты прям героиня, Марин, — отстранённо сказала она.

— Думаешь, я одна возле того люка проходила? Просто люди — гады! Их съедает равнодушие!

— Нет, не все такие… Просто, знаешь… в таких ситуациях так легко растеряться… И чувство… такое мерзкое… Даже не знаю, как описать… Вот тупик и всё… И стыд, страх, скорбь… и злость одновременно.

Аня опять отвернулась и начала теребить тонкую золотую цепочку на шее.

— Слушай, а с тобой точно всё в порядке? Ты не заболела? — пытаясь её развеселить, пошутила неунывающая подруга.

На мгновение Аня замерла: ей не хотелось что-то придумывать в оправдание, ей захотелось снять тяжесть с души — и она просто призналась:

— Вчера на реке у меня на глазах соседскую девочку в омут затянуло… И пока она тонула, я… я просто смотрела. Я ничего не могла сделать! Я плавать не умею! — воскликнула Аня, будто оправдываясь. Она заторопилась, на щеках загорелся румянец. — Я ору — а все словно глухие! И никто не поможет! Как плыть до середины речки на перегонки, так каждый герой! Да, люди — гады! — закричала она во весь голос и тут же зашлась в рыданиях. Окружающие удивлённо обернулись к девушкам, и Марине на мгновенье даже захотелось закрыть подруге рот, но потом злость захватила её, и ей захотелось поубивать этих спокойных и уверенных в правильности своих поступков людей — все они гады!

Аня, продолжая всхлипывать, добавила:

— И теперь ничего нельзя сделать! Ничего нельзя исправить! Понимаешь? И я в этом виновата! Все виноваты!

Марина испуганно прошептала:

— Неужели не спасли девочку?..

Аня подняла на неё мокрые глаза, вздохнула:

— Спасли… Только в этом омуте… до неё девушка утонула… И никто не верил, что она и вправду тонет… И я не верила… Я её видела, но не верила — ведь все же спокойны вокруг… и хоть не по себе было, сама-то я чем помогу — плавать же не умею? А других неловко как-то беспокоить — «панику разводить»… А они просто равнодушные были… А подняла бы я тревогу раньше — обеих бы спасли... Но я... — её голос стал твёрдым, — я струсила, отмахнулась. Но больше никогда не буду так просто смотреть, клянусь! Я изменюсь, Марин, ты веришь? Ведь от беды никто не застрахован…