Grey (джен)

На Кристине черная одежда цветов ее фракции. В руках оружие, чья сталь приятно холодит кожу. Кристина вдруг обнаруживает, как много смысла в этом слове. Бесстрашие. Фракция огня. Смелость, отвага, сила. Вызов. Риск.

Манифест своей фракции Кристина помнит наизусть. Эти слова в ее сердце с самых первых дней. И сегодня в Чикаго вернется прежняя жизнь. Без диктатуры Эвелин, без афракционеров. Эрик положил этому начало. Закончат все.

— Куда ты собралась? — прохладный тон бывшего командира застает Кристину врасплох. Обернувшись, она видит, что он уже готов. Взгляд Кристины отыскивает два пистолета и нож. Его врагам стоит бояться.

— Туда же, куда и ты. Или ты думаешь, что я буду отсиживаться здесь в такой важный день? — в ее голосе твердость, непоколебимая решимость. На Эрика это не оказывает никакого эффекта. Он приближается к Кристине. Неуловимый жест, и ее пистолет в его руке.

— Ты будешь сидеть здесь, — он кажется немного отстраненным, но в голосе такие нотки, с которыми лучше не спорить. Кристина возмущена. У него нет никакого права указывать, и слова раздражения готовы сорваться с ее губ, но Эрик не позволяет ей и рта открыть. Грубо хватает за локоть и подтаскивает ближе к себе. — Ты. Никуда. Не. Пойдешь, — чеканит он. Зеленые глаза яростно горят, составляя такой контраст с его собственными — холодными.

Чертова девчонка, неужели не понимает, насколько это опасно? Они собираются ворваться к афракционерам и стереть их с лица Земли. Это не тренировки и не симуляции. Это реальность, кровавая и жестокая, и этой девчонке там делать нечего.

— Что происходит? — Четыре появляется неожиданно. Он кажется спокойным, но во взгляде темно-синих глаз угроза. — Эрик?

Бывший командир резко отпускает Кристину, она отшатывается назад. Четыре и Эрик сверлят друг друга глазами и не замечают ее. А у нее дрожат ноги, и вовсе не от испуга. Кристина понятия не имеет, что это. Но ей не нравится.

— Она собралась с нами. — Эрик безразлично пожимает плечами.

— Крис. — Проницательный взгляд останавливается на ее лице. Кристина ненавидит этот взгляд. Наверное, впервые в жизни Четыре солидарен с Эриком. С ее губ так и просятся слова возмущения — это же ее дом, ее родная фракция! Как она может сидеть здесь, вдали от всего, что ждала так долго? — Крис, — повторяет Четыре, и брюнетка невольно удерживает поток негодования. — Кто-то должен остаться в штабе и отвечать за безопасность. Я знаю, как долго ты ждала этого, мы все ждали. Но здесь же Грей и другие, и всякое может случиться…

Кристина молча кивает. Четыре прав, как всегда прав. Если с ней что-то случится, она больше не сможет защищать сына. А если афракционеры выследили базу Сопротивления, они все находятся под угрозой.

Эрик разворачивается и молча уходит. Картина семейного прощания совсем не то, что он хочет видеть. Чертов Четыре. Он так легко нашел слова, которые хотел сказать Эрик. И девчонка с легкостью послушалась его.

Четыре догоняет бывшего лидера на полпути. Ничего не говорит, окидывает тяжелым взглядом. Эрик не вызывает у него ничего, кроме глубокой неприязни и недоверия. На его руках кровь матери Четыре, но эта мысль не вызывает никаких эмоций. Эвелин ему всегда была чужая, никто. За то, что сделал Эрик, все Сопротивление должно сказать ему спасибо. Именно ему они обязаны сегодняшним днем и возможностью в открытую выступить против афракционеров.

Четыре должен испытывать благодарность, но его хватает только на раздражение. И ему совершенно не нравится взгляд, — будто он вот-вот схватит ее в охапку и украдет, спрячет, увезет за Стену — которым иногда Эрик окидывает Кристину. Бывший командир думает, что никто не видит этого, но Четыре наблюдает за ним.

Эрик рад, что Кристина осталась на базе Сопротивления. Вокруг настоящий ад, кровавая бойня. Афракционеры не уничтожили разработки Эрудиции, они используют их против Сопротивления. Эрик убивает предателей одного за другим, и это приносит удовольствие. Ему нравится видеть, как глаза ненавистного врага стекленеют навечно. Афракционеры не люди. Жалкая кучка предателей, террористов, которые должны быть уничтожены. И Эрик уничтожит их. Они отняли у него родителей, детство, а потом и дом. Он будет давить этих тварей, пока не останется ни одного. Или пока кто-то не убьет его.

Четыре убивает и чувствует отвращение. Мысль о том, что он забирает чужие жизни, отвратительна, но нет времени на размышления о морали. Или он — или они. Это война.

Четыре замечает вокруг людей, одетых во все черное. Не сразу понимает, кто это. Бесстрашные, пришедшие из-за Стены вместе с Эриком. Кто-то из них обращается к нему — «командир».

Четыре подходит ближе и слышит, о чем говорят Бесстрашные. Пара десятков афракционеров выбрались из штаб-квартиры и, похоже, собрались бежать.

— Не бежать, — поясняет Эрик. Переглядывается с Четыре. Они оба прекрасно понимают, куда направляются афракционеры.

«Иди».

«Закончи тут».

Они прекрасно понимают друг друга без слов и расходятся. Четыре уходит вглубь лагеря. Эрик со своими людьми поднимается наверх.

Кристина понятия не имеет, что сейчас происходит в лагере. Неизвестность пугает. Она верит в успех, но сколько жизней придется отдать за него?

Кристина боится за Четыре. За Эрика тоже. Мысль о том, что кто-то из них может не вернуться, сводит ее с ума. Она не должна отсиживаться в укрытии, пока другие рискуют за нее.

Кристина спускается в подвал, где в просторной комнате собрались все люди Сопротивления, не способные держать в руках оружие и применить силу. В основном это женщины, старики и дети. Никогда еще Кристина не видела Сопротивление в таком большом составе. Их гораздо больше, чем она могла себе представить.

Грей сейчас с Карой, сестрой Уилла, и Кристина рада, что он понятия не имеет, что творится сейчас в Чикаго. Когда-нибудь потом, когда он станет старше, а все, кто им дорог, будут рядом, она расскажет.

— Кристина! — Сьюзан, невеста Калеба Приора, и Зик направляются к ней. Сьюзан встревожена не меньше Кристины, потому что Калеб тоже участвует в атаке. Кристина волнуется и за него. Калеб не просто друг семьи, он — часть Трис.

Зик пришел вместе с Эриком из-за Стены. Он весь в черном, как и подобает Бесстрашному. И он слишком встревожен и напряжен. Дела плохи, понимает Кристина.

— Афракционеры приближаются к нам.

— Сколько? — Кристина немногословна. Слова Зика пугают ее, но заставляют лихорадочно думать. Сколько оружия осталось на базе? Сколько людей могут взять его в руки? Как не пропустить афракционеров внутрь?

— Двадцать. Но все хорошо вооружены.

— Сьюзи, собери, кого сможешь. Пойдем наверх.

По численности они превосходят афракционеров, но с оружием умеют обращаться только Зик и несколько Бесстрашных, оставшихся с ним на базе.

Задача не подпустить предателей к небоскребу проваливается. Мужской силуэт мелькает рядом с Кристиной, он она не успевает ничего заметить. Через мгновение раздается выстрел. Бесстрашная уходит в сторону и тут видит его. Лица нападающего не разглядеть, но один его глаз спрятан за повязкой. Кристина узнает его. Эдвард. Правая рука Эвелин. Он скрывается на лестнице, и она бросается за афракционером.

Его она ненавидит не меньше, чем диктаторшу. Именно он отдал приказ убить Трис. А сейчас умрет он сам.

Эдвард выманивает ее на крышу. В ловушку. Специально. Кристина не боится. Ей плевать. Она знает только одно: сейчас эта мразь умрет. Перед глазами Кристины сцена, похороненная в памяти: Спайр и Трис, обвиняемая Эвелин в участии в Сопротивлении. Шприц с сывороткой смерти в руках Эдварда.

Они одновременно бросаются друг на друга, завязывается ожесточенная борьба. Эдвард сильнее, но Кристина меньше и проворней. Для него она цель, для нее он — месть. Ну и что, что он сильнее? Она — злее. Ненависть придает ей сил снова и снова выбираться из захватов цепких рук и обрушать на ненавистного врага удар за ударом.

Так продолжается, пока ослепленная яростью Кристина не совершает ошибку. Эдвард крепко держит ее за волосы, весом своего тела придавливая к земле.

— Ну вот ты и попалась, Кристина… — В его глазах странный блеск, и вдруг она с ужасом понимает, что он значит.

— Давно хотел сделать это…

Эдвард перехватывает ее руки и крепко прижимает к земле, его ноги удерживают ее ноги, и Кристина не может даже брыкаться. Когда ледяная рука рвет ткань черной футболки и касается нежной кожи, Кристина цепенеет от ужаса. Ее самый худший кошмар вернулся.

Мерзкие руки шарят по ее телу, тянут вниз штаны, а она будто превратилась в каменную статую. Кровь в ее венах остановилась и заледенела от невыносимого ужаса. Скользкие щупальца страха охватывают ее, как оковы, и не дают пошевелиться. Эдвард что-то говорит, довольный тем, что она под ним не сопротивляется, но Кристина не слышит его.

Вдруг какая-то неведомая сила отшвыривает афракционера в сторону. Эдвард ничего не успевает понять, когда один за другим удары обрушаются на него. Эрик бьет предателя по лицу, буквально вколачивая в землю.

Как только Эрик появляется на крыше и видит афракционера и черные волосы, смуглую кожу — только одному человеку они могут принадлежать, испепеляющая ярость охватывает его. Он не видит лица Кристины, но и так слишком хорошо знает, как выглядят сейчас ее глаза. Слишком хорошо помнит ужас, плескавшийся в зеленых омутах.

Лицо афракционера все в крови, эта кровь на руках Эрика, но он не может остановиться. Как посмела эта мразь прикоснуться к ней? Он убьет эту тварь. Сломает каждую косточку на его теле. Мысль о том, что пытался сотворить афракционер с его девочкой, сводит с ума, приводит в бешенство.

Тихие сдавленные всхлипы доносятся до него как в тумане. Кристина. Это она. Бедная девочка. Она вся сжалась, забилась в угол. От ужаса ее трясет. Эрик мигом забывает об Эдварде и бросается к Кристине. Хватает за руки, приподнимает лицо. Гримаса ужаса застыла в красивых чертах, и видеть ее невыносимо. Это из-за него. Из-за того, что он делал с ней, она даже не могла сопротивляться. Она в сотню раз права, называя его чудовищем.

Маленькие ладошки вдруг цепляются за футболку Эрика. Она вся в крови, как и его руки. Кристина ничего не замечает. Падает в его объятия, хватаясь за его шею, как за спасительную соломинку. Утыкается лицом в его футболку, и Эрик может сделать только одно. Его руки крепко обнимают дрожащее тело Кристины. Она плачет. Впервые за долгие шесть лет она плачет, и с потоком слез вырывается вся боль, что копилась в ней за эти годы.

Тело Бесстрашной сотрясается от рыданий, ее всхлипы больше похожи на вскрики раненного животного. Эрик крепко обнимает ее, а она прижимается к нему так, словно ищет защиты. Словно хочет спрятаться в его объятиях от боли и ужаса.

— Прости, — Эрик повторяет одно и то же, гладит ее по спине и черным волосам. Она не слышит его. Футболка давно намокла от слез, но это волнует его в последнюю очередь. Кристина в его руках кажется такой маленькой, хрупкой, беззащитной. Она изменилась за шесть лет, стала сильнее и старше, но в глазах Эрика всегда будет такой.

Его девочка.

Первые капли дождя падают на их лица, когда Кристина поднимает на него глаза. Слезы уже высохли, ужас исчез. Она ощущает тепло его тела, оно убаюкивает, рядом с ним уютно. Чувство безопасности, защищенности; Кристина вдруг понимает, что никогда не знала его раньше. В серых глазах Эрика больше нет льда, и Кристина тянется к нему. Ей хочется коснуться его губ, узнать их вкус, хочется стать к нему еще ближе.

Эрик резко отстраняется, даже отшатывается, пораженный ее внезапным жестом. Делает вид, что не заметил этого. Поднимается на ноги и помогает Кристине встать.

Он превратил ее жизнь в ад и ненавидит себя за это.

* * *

Неделя понадобилась Бесстрашным для того, чтобы в их лагере не осталось ничего напоминающего о присутствии афракционеров. Эрудиты, Отреченные и Искренние тоже вернулись в свои фракции. Тяжелее всего пришлось Дружелюбным — их территорию афракционеры стерли с лица Земли, но Джоанна Рейес, вновь ставшая лидером, готова трудиться не покладая рук и восстанавливать свой дом. Другие фракции, несомненно, помогут Дружелюбию.

Кристина бродит по коридорам лагеря; часть ей знакома, а какие-то нет. Она дома. Дом. Такое приятное и теплое слово. Кристина произносит его снова и снова, пробуя на вкус. Шесть лет Бесстрашные ждали этого. Невыносимо долгие шесть лет, проведенные под гнетом Эвелин Джонсон.

В лагере непривычно много детей, и Кристина вдруг понимает, как мало она знала о фракции огня. Она замечает Эрика, наблюдающего за Греем. Мальчик и его приятели обступили Зика, Юрайю и прочих, пришедших из-за Стены, и заваливают их вопросами.

— Где они жили раньше?

Эрик оглядывается на Кристину, услышав знакомый голос. Всю неделю у него успешно получалось избегать ее.

— Ты не видела поселения Бесстрашных? — Эрик удивлен. Кристина в знак согласия пожимает плечами. — Афракционеры уничтожили его в первую очередь. Они не оставили в живых никого, — взгляд серых глаз леденеет, а голос становится жестче. Кристина уже пожалела о своем вопросе. Эрик отворачивается и направляется к своим людям. — Зик, не пугай детей своими россказнями, — он усмехается.

— Я хочу увидеть Стену и то, что за ней. — Грей внимательно смотрит на отца своими серыми глазами, и Эрик приседает перед ним на корточки.

— Ты увидишь, когда станешь старше. Я обещаю.

— Грей, пора спать, — Кристина вмешивается, ощущая, как щиплет глаза. Почему-то эта картина разговора отца и сына отдается в ее сердце болью. Она сама не понимает, почему, но хочет увести Грея.

Когда дети расходятся, Эрик остается один на один со своими людьми. От их веселья не остается и следа.

— Какие новости? — Эрик невозмутим и собран. В его голосе нотки командира.

— Они сбежали за Стену.

— Так я и думал. Собирай наших, готовьте машины. Мы возвращаемся. — Эрик привык к жизни за Стеной. Вечные поиски новых убежищ. Слежки за афракционерами, стычки, оружие, смерти. Это жизнь, к которой он привык. В постоянном ощущении опасности Эрику проще всего, он ощущает себя собой. В Чикаго ему нет места, и нет никакого желания остаться. В лагере Эрик чувствует себя как дома, но это не останавливает его. У командира важное дело — сделать так, чтобы остатки беглецов афракционеров больше не представляли угрозы для города. Он вернется за Стену как можно скорее.

Но Эрик не может уйти, не попрощавшись. Он разыскивает Кристину и Грея, но останавливается у приоткрытой двери.

— Расскажи про папу? — голос Грея заставляет Эрика замереть. Он просто не может сейчас туда войти.

— Ты очень на него похож. Он самый сильный человек из всех, кого я знала. — По мягким ноткам в голосе Кристины Эрик понимает, что она улыбается. — Он научил меня одной важной вещи. Бесстрашные не сдаются. Запомни эти слова, Грей, — нежно просит Кристина, — и всегда храни их в своем сердце. Когда тебе исполнится шестнадцать, придет время выбрать свою фракцию. Каким бы ни был твой выбор, ты всегда будешь Бесстрашным. Это — часть тебя.

Эрик разворачивается и уходит прочь. Мысленно он прощается с Кристиной и их сыном. Проходит по коридорам лагеря и прощается со своим домом. На улице командира ждут его люди. У них уже все готово для возвращения за Стену. Эрик ни на секунду не сомневается в своем выборе. В его мире есть только кровь, жестокость и боль. В этом мире нет места для Кристины и Грея. Единственное, что может сделать Эрик, — оберегать их мир. И он сделает все для этого. Это долг. Долг единственного оставшегося в живых лидера Бесстрашия. И долг отца перед сыном.