Заморозь моё сердце (гет)

Смысла рассчитывать на понимание не было никакого. Весть о его позоре достигла берегов родины быстрее, чем его корабль. Отец был хмур, мать прикладывала платочек к сухим глазам и качала головой.

«Ты посрамил не только себя, ты покрыл позором всё наше королевство!» — так должен был сказать отец и он, конечно же, именно так и сказал. Ханс склонил голову. Он мог с весьма высокой точностью предсказать, кто, а главное — что скажет дальше. Отец будет разглагольствовать о долге и чести, мать — поджимать губы, а самый старший брат, Хенрик, стоящий возле трона Короля, сначала промолчит, но потом обязательно выскажется, найдя самые обидные слова — он умеет. Улаф, третий сын, любимец мамочки, устроившийся по левую руку от неё, конечно же, при родителях тоже будет молчать и делать скорбную мину, но при первой возможности обязательно заметит, что Ханс — идиот. И идиот не потому, что решил завладеть чужим троном и чужим королевством, а потому что попался. И ведь с этим даже не поспоришь.

— Чего тебе не хватает, Ханс? — тем временем гудел отец. Он поднялся с трона и теперь расхаживал по залу. — Неужели ты настолько хочешь править?

Интересно, какого ответа он ждал?

Ханс вздохнул, потупился и смиренно произнёс:

— Я думал, так действительно будет лучше… Эльза... Королева Эльза, — и тут же поправился, старательно делая невинное лицо. — Она была опасна и вела себя как безумная. А Анна… Я поцеловал её, она сказала — это должно помочь! Но это не сработало!

— И ты не лжёшь?

— Они написали, что я отказался её целовать? Но это неправда! Отец! — он прижал руки к груди. — Я был уверен, что она умерла, замёрзла… Историю всегда пишут победители, — пробормотал он тихо. — Вот они и решили сделать из меня врага и злодея!

— Мы отправили тебя в Эренделл, чтобы ты наладил связи, которые после смерти Короля Агнарра почти разорвались. И что в итоге? — отец, кажется, его даже не слушал. Что ж, ничего удивительного! Ханс давно привык быть в семье невидимкой, последышем, которого никто не ждал.

Он склонил голову ниже.

— Я подумаю, как с тобой быть, — Король повернулся к нему спиной, показывая, что аудиенция закончена. Мать спрятала лицо в платок. Братья вышли за Хансом следом.

— Ты идиот, — начал Улаф. — Это надо ж было так попасться! Ты же первостатейный лгун, Хансик! И как это ты так сплоховал?!

Ханс только сжал зубы. Вступать в перепалку с Улафом было себе дороже.

— Лучше бы ты не возвращался, — процедил Хенрик. Он вздёрнул подбородок и ушёл с самым надменным видом. Улаф, мерзко хихикнув, последовал за старшим братом.

— Лучше бы я не возвращался, — повторил Ханс. Он и сам думал точно так же. Этот замок давно не был ему домом, и он уже лет десять мечтал убраться отсюда подальше, да только всё никак не выходило.

Когда Ханс добрался до своих покоев, двух небольших комнат в восточном крыле, Фроди, его слуга, насвистывая весёлый мотивчик, уже накрывал на стол.

— Совершенно не хочется есть, — сказал Ханс. Он с остервенением сорвал с себя шейный платок, швырнул в сторону парадный мундир, и, рухнув на стул, стянул сапоги. — Хочется сдохнуть.

Фроди тут же перестал свистеть.

— Тяжело выступать против магии, будучи простым человеком, — не отвлекаясь от сервировки стола, сказал он тихо.

Они росли бок о бок с младенчества и давно уже считали себя больше друзьями, чем господином и слугой. И что ж удивляться, что по приезду, единственным человеком, которому Ханс рассказал обо всём, был именно Фроди.

— У меня почти получилось! — с горечью произнёс Ханс. — Чёрт бы побрал этих сестриц! — он сжал кулаки. — Самое смешное, что ни одна, ни другая править не умеют. Сидели взаперти лет десять. И что теперь из этого выйдет? Королевство, прямо скажем, размерами не поражает, но всё равно! Это — королевство! — он откинулся на спинку стула и запрокинул голову. — Эренделл…

— Сегодня твой любимый пастуший пирог, — Фроди осмотрел стол, разложил пирог по тарелкам, сел, элегантно повязал салфетку себе на шею и, причмокивая, принялся есть. Ханс, ещё минуту назад уверенный, что больше никогда есть не будет и умрёт с голода, со вздохом сел за стол.

— Не печалься, принц, мы что-нибудь придумаем, — Фроди разлил вино по бокалам. — В сказках героям всегда помогает кто-то с магической силой.

— Не всегда, — покачал головой Ханс. — Иногда они сами справляются.

— Враки. Чего только люди не напридумывают. Я точно знаю, что если хочешь справиться с тем, у кого в руках магия — без волшебства не обойтись. Ну или без удачи.

— Насколько я помню, — Ханс вздохнул и прикрыл глаза, — в нашем королевстве с троллями и ведьмами как-то не задалось.

Фроди пожал плечами и положил себе на тарелку ещё один кусок пирога.

— Надо просто поискать. Не на наших островах, так на материке кто-нибудь да отыщется.

— И как ты предлагаешь искать? — Ханс сделал вид, что ведёт беседу просто так, из праздного интереса, но на самом деле он уже обдумывал, чего бы он себе попросил, какой бы магией хотел обладать. Огня! Чтобы спалить Эренделл к чертям собачьим! Или воды? Что бы его затопить. Или…

— Поболтаю. В порту всегда есть любители почесать языки.

— То есть, будем опираться на слухи? — Ханс встал. — Хороший план, настолько безумный, что может и сработать. Только вот отпустит ли меня отец? — он отошёл к окну. Стемнело, и вместо красот дворцового парка, раскинувшегося под окнами, Ханс видел своё недовольное лицо.

— Ты ж всегда умел вывернуться из самых скверных историй, дружище, — Фроди встал рядом, толкнув Ханса плечом в плечо. — Надо просто мозгами пораскинуть.

Времени «мозгами пораскинуть» у Ханса было предостаточно. Он сидел в своих покоях отчасти потому, что знал — родные не хотят его видеть, но в большей степени потому, что сам никого видеть не хотел. Он читал, иногда рисовал, хотя такого удовольствия, как раньше, рисование ему не доставляло. Большую часть времени он думал. Фроди отправлялся каждый день в порт, ошивался там чуть ли не до ночи, но только на исходе второй недели смог принести действительно интересную информацию.

— Знает ли милорд, — Фроди скинул обноски, в которых ходил в порт, и остался только в рубахе и панталонах, — почему маленькое, с ноготь мизинца, Лесное королевство, никто не завоевал? Соседи-то у него побольше, посильнее.

— Лесное? Потому что кроме леса там ничего и нет, а сам лес дурацкий, только на дрова и годится.

Фроди щёлкнул языком, проворно переодеваясь в дворцовое платье.

— Да уж конечно! Дрова! Никто не хочет лезть в этот лес, потому что там вечно творится чертовщина. Я ещё с детства помню, как повара сплетничали, пока я на кухне сидел — там то монстры-оборотни рыщут, то растения до неба вырастают. Ну что ты ржёшь? Честно! Прям до неба, а с неба лезут великаны — в общем, неприятностей не оберёшься. В самом лесу кого только нету! Никому не сдалось это вшивое королевство — больше проблем, чем пользы.

— Ты предлагаешь мне…

— Именно! Отправимся туда. Королевство малюсенькое, старый король недавно преставился, на престол взойдёт принц... Чарминг, кажется. Ну да это детали. Там рядом с замком — город не город, считай, деревня, а в ней — ведьма. Говорят, кое-что может.

Не то чтобы Ханс верил, что какая-то сельская ведьма может ему помочь, но находиться в отчем доме было невыносимо. И невыносимо было строить планы мести, не имея возможности их реализовать. И что он терял, уезжая, в самом деле? Хуже уже стать просто не могло.

Потребовалось всего два дня, чтобы уговорить Короля отпустить его. Пришлось, правда, пообещать, что он назовётся чужим именем и будет путешествовать как частное лицо. Король так расщедрился, что позволил Хансу взять Фроди с собой и положил небольшое, но всё-таки обеспечение их трат. И в день отъезда, как показалось Хансу, не только он сам, но и вся его родня испытали облегчение — вряд ли кто-то будет скучать, вряд ли кто-то во всём королевстве будет ждать его. Ханс, стоя на палубе отходящего в море корабля, смотрел на пристань и думал, что готов на всё, лишь бы не пришлось возвращаться домой.

* * *

Через неделю они прибыли на место. Кроме городка, лежащего рядом с замком, остальную территорию королевства занимал лес. Границ с сопредельными государствами, считай что и не было — на дороге, ведущей к замку, стояли давно уже пустые сторожевые будки.

Ведьму найти оказалось проще простого. Первая же девочка в ярком алом плаще показала на небольшой, совершенно обычный дом и побежала к лесу, сжимая в руках корзинку с пирожками.

— Я схожу сам, — Ханс остановил Фроди, который собирался войти в сад перед домом ведьмы вместе с ним.

Фроди только пожал плечами, поглаживая морду своей лошади.

— Хозяйка! Есть кто? — крикнул Ханс от двери.

Дом ведьмы был удручающе обыкновенным. Никаких летучих мышей под потолком, никаких засушенных или живых лягушек на столе. И в очаге не томилось зелье. Кухня, в которую вошёл Ханс, была светлой и прибранной, на столе в корзине лежал свежий хлеб, стояла крынка с молоком.

— Кого там принесла нелёгкая? — сгорбленная старуха, с патлами, торчащими во все стороны, вошла через маленькую дверь в углу кухни. — Принц? — она подслеповато сощурилась. — Заморский! Ну надо же! Что ты тут забыл?

— Мне нужна твоя помощь… — он осёкся. Назвать ведьму ведьмой казалось ему несколько бестактным.

— Помощь? — она подошла ближе, поддела его подбородок длинным корявым чёрным ногтем, заставляя повернуть голову сначала в одну сторону затем в другую. — Красавчик! — добавила она и, охая, села на стул, кивком головы предлагая сесть и Хансу. — И что за помощь тебе нужна?

— Мне нужна магия.

Ведьма расхохоталась, хлопая по столу руками и то и дело запрокидывая голову. Ханс терпеливо ждал, пока она отсмеётся, хотя больше всего на свете ему хотелось отвесить этой полоумной оплеуху. Он уже жалел, что проделал весь этот путь и что понадеялся на её помощь.

— Магия! Деньгами её не купишь, — прошептала ведьма зловеще, враз перестав смеяться.

— Чего же ты хочешь?

— Смотря что надо тебе! — она стукнула по столу кулаками так, что корзинка с хлебом и крынка с молоком подпрыгнули.

— Много не попрошу, — Ханс улыбнулся как можно обаятельнее — это он умел. — Я хочу изменить внешность. И я хочу… хочу, чтобы та, которую я выбрал, полюбила меня.

— Всем не дает покоя слава Чарминга, — пробубнила старуха себе под нос. — Что, девиц мало?

— Мне не нужны девицы. Мне нужна только одна. И… — он сжал руки в кулаки, — чтобы она не могла меня разлюбить.

— Значит, вот как… Что-то ты не выглядишь влюблённым, принц Ханс, — она сощурилась. — Значит, простое приворотное зелье тебе не подойдёт?

Он не стал спрашивать, откуда она узнала его имя, и сделал вид, что не удивился.

— Нет, мне надо что-то другое. Более сильное, чтобы от этой любви не было противоядия.

— Я могу тебе это дать. Не так уж и сложно… Ты сможешь один раз поменять внешность — только раз и уже навсегда, мальчишка. И я научу тебя, как завладеть чужим сердцем. Но сперва ты должен кое-что для меня сделать, — старуха наклонилась к нему ближе. — Ты должен помочь мне найти обряд.

— Обряд? — меньше всего Ханс ожидал подобного.

— Ты думаешь, я всегда была такой — старой и мерзкой? Нет! Это всё проклятье. Моя милая мамочка прокляла меня за то, что я не уберегла волшебные бобы, за то, что простила соседа пекаря, который их и украл. Я была такой красоткой — сам король был бы не прочь… Но что вспоминать! — она жеманно пожала плечом, словно и впрямь была юной красавицей. — Я была… доброй, но добро только в сказках приносит счастье. Мать прокляла меня и превратила в старуху. Почти восемнадцать лет я выгляжу так мерзко! И чтобы я ни делала, как бы ни расчёсывала эти патлы, — она схватилась за голову, — как бы ни отбеливала кожу, — она сунула ему под нос свои сморщенные, похожие на птичьи лапы руки, — через минуту всё становится опять таким… отвратительным, — она сморщилась и зарыдала. — Впрочем, я знаю, что заклятие можно снять. Только вот — как?

— Но разве ведьме в этом нужна помощь?

— Дурак! А то стала б я просить! — она дала Хансу щелбан. — Я могу помочь кому угодно, могу наслать порчу, могу вылечить, могу сделать богатым, я много что могу, но ничего.. — она всхлипнула, — ничего не могу сделать для себя! Принц, пришедший из-за моря, должен найти обряд, пекарь, живущий по соседству, должен собрать всё нужное для него, только тогда проклятье будет снято!

— И где же его искать?

— Если бы я знала! Может, оно записано в книге, что хранится в замке у принца Чарминга? Или в лесу, у старой бабки, что живёт в дупле дерева? А может, его давным-давно съел волк-оборотень? Или оно зарыто под корнями какого-нибудь дерева? Ищи! А не найдёшь — вернёшься домой и забудешь про свою месть!

— Ты знаешь больше, чем говоришь, — он поймал её руку и сильно сжал, но старуха лишь рассмеялась ему в лицо и вдруг рассыпалась, превратившись в чёрный песок, который тут же разметал ветер, ворвавшийся в окно.

* * *

По дороге к замку Ханс в двух словах рассказал Фроди о том, что потребовала ведьма в качестве платы за магию.

— Ничего, что-нибудь да придумаем, — сказал Фроди, когда они въехали в просторный двор королевского замка.

Ханс обещал отцу не использовать титул, но, конечно же, велел доложить Чармингу, что аудиенции просит Ханс Вестергорд, принц Южных островов, путешествующий инкогнито.

Принц Чарминг был таким, каким сам Ханс всегда мечтал быть. Наследник трона, старший из двух сыновей, счастливчик, красавец, высокий и сильный, спокойный и уверенный в себе.

— Что привело тебя в наши края, принц Ханс? — Чарминг наверняка знал о том, что случилось в Эренделле. Такие новости быстро облетали соседние государства.

Ханс глубоко вздохнул, склоняя голову.

— Я вижу, вы в курсе, участником каких событий мне пришлось стать. Я не скрываю своего имени, ибо мне нечего стыдиться. Позвольте уверить вас, милорд, я не настолько виноват, как об этом судачат.

— Я и не собирался тебя судить, — Чарминг хмыкнул и подошёл ближе. — Ты действительно собирался казнить королеву Эльзу? — в его глазах загорелся искренний интерес. — А её сестру… Анну, кажется... Ты правда бросил её замерзать?

— Да, я был готов казнить Эльзу, — Ханс не отвёл взгляда. — Она была чудовищем, угрожавшим королевству! Я хотел их всех спасти! — воскликнул он. — И я не бросал Анну, я поцеловал её! Да, я не любил её, но разве я виноват в том, что не успел или не смог полюбить? А они повесили на меня всех собак!

— О, понимаю... Эти женщины, — Чарминг закатил глаза. — С ними вечно одни неприятности. Или она убегает от тебя, и ты страдаешь от невозможности быть с ней, или наоборот — вешается тебе на шею и от неё никак не отделаться!

— Мне нужна помощь ведьмы, что живёт рядом с замком. Я хочу доказать свою невиновность, но без магии это невозможно. Ведьма готова помочь мне, только если я добуду для неё описание обряда. В вашей библиотеке, возможно, есть то, что я ищу.

— Отец был весьма прогрессивно настроен, — Чарминг задумчиво потёр лоб. — Никаких разговоров о магии, никаких книг о магии: он велел выбросить из библиотеки всё, что так или иначе касалось волшебства. Если что-то завалялось, то об этом нет ни слова в каталогах, я уверен, а искать, перебирая книги… Для этого понадобятся годы. Не теряй времени здесь, ищи в лесу. Лес у нас чудной, скажу я тебе, чего в нём только нет. Да уж, наследство мне досталось — не позавидуешь.

Ханс только вежливо улыбнулся и не стал говорить, что трон — весьма неплохое наследство, даже если королевство захудалое.

— Вы можете оставаться в моём замке, сколько угодно, — предложил Чарминг радушно, звоном колокольчика вызывая слуг. — Утром мы с братом проводим вас до леса.

Но утром вместе с Чармингом в лес отправился только Ханс. Фроди решил расспросить жителей деревни.

Когда солнце стало клониться к западу, Ханс вернулся к условленному месту. Фроди ждал его и, было видно сразу, сгорал от нетерпения.

— Нашли, милорд? — Фроди взял под уздцы коня Ханса.

— Ничего. Только время зря потерял! — Ханс спрыгнул на землю и зашагал рядом со слугой. — Разве только видел волка-оборотня, который решил, что я знаю дорогу к какому-то дуплу, а потом стал торговаться, мол, расскажет мне всё, что надо, в обмен на моего коня. Пришлось пообещать спустить с него шкуру, и только тогда он залепетал что-то о духе дерева, — Ханс зло пнул камень, лежавший на дороге.

— Мы с тобой шли разными дорогами, а пришли к одному. Мне тоже про волшебное дерево рассказали. Тут есть одна девчонка, все зовут её Золушкой. Говорят, она столько плакала над могилой матери, что на ней выросло волшебное дерево. Может, это оно?

— И как нам это дерево найти? И как поговорить с его духом, если он там вообще есть?

— У её мачехи две дочери на выданье и огромное желание породниться с какой-нибудь королевской семьёй. Думаю, в этом наш шанс. Пока вы отвлечёте дам в гостиной, я пойду к этой Золушке и уговорю её, чтобы она отвела нас в нужное место.

— Что ж, попробовать можно, — с сомнением сказал Ханс.

Всю ночь Ханс ворочался и плохо спал, а утром за завтраком был хмур и неразговорчив. И до дома, в котором жила Золушка, они добирались в полном молчании. Но стоило открыться дверям особняка, как Ханс тут же преобразился. Очаровывать он умел не хуже принца Чарминга — если это было нужно. Не прошло и получаса, как Фроди тихо улизнул вслед за Золушкой на кухню. И никому дела до этого не было — всё внимание хозяек было поглощено разговором с Хансом. О, как же, настоящий принц! И хотя они вскользь упомянули, что и до их глуши добралась история про него и Эльзу, ему не составило труда убедить их в полной своей невиновности. Глупые курицы, они готовы были проглотить любую ложь, лишь бы кормил ею наследный принц.

Не прошло и получаса, как вернувшийся Фроди дал понять, что добился успеха. Ханс с облегчением откланялся, убедив хозяйку и её дочек, что непременно навестит их снова.

— Ну что? — с нетерпением спросил Ханс, едва они вскочили в сёдла.

— Она будет ждать нас как стемнеет, у леса. Боже, что за девушка! — Фроди мечтательно вздохнул. — А как она поёт… — он был до краёв наполнен ожиданием встречи с Золушкой и оттого беспечен и уверен в самом счастливом исходе. И Хансу хотелось ему за это голову свернуть.

Время до встречи тянулось невыносимо долго, а больше всего на свете Ханс ненавидел ждать. И как назло Золушка немного опоздала. Фроди расцвёл и едва не растерял всё своё обычное красноречие, когда она появилась, да и Золушка зарделась и всё теребила свой передник. Хансу пришлось поторопить их, а то они, кажется, вовсе забыли, зачем встретились.

Идти далеко не пришлось. Дерево, к которому привела их Золушка, стояло на небольшой полянке почти у кромки леса и склоняло ветви с тонкими золотыми листьями к самой земле. Если прислушаться, в их шелесте можно было услышать тихий напев. Золушка нежно прикоснулась к ветвям, и те погладили её по лицу.

— Мамочка, — она встала перед корнями дерева на колени, — мамочка… Можешь ли ты мне помочь?

Из воздуха соткалась призрачная фигура — женщина стояла возле ствола и смотрела на Золушку с тоской и печалью. Золушка протянула к матери руки и всхлипнула.

— Не плачь, милая, всё наладится. Всё будет хорошо. Судьба твоя скоро переменится, я знаю. Чем помочь тебе сейчас, дитя? — то ли произнесла женщина, то ли прошелестело дерево.

— Мои друзья, — Золушка оглянулась на застывших чуть поодаль Ханса и Фроди, — они ищут обряд, который поможет ведьме вернуть молодость. Может быть, ты знаешь что-нибудь об этом?

Ветви закачались, как от ветра, хотя никакого ветра не было и в помине.

— Что-то кричали птицы, которые гнездятся в моих ветвях, — услышал Ханс, — что-то шептал дождь, дающий мне влагу, что-то знают мыши, которые живут в моих корнях… Я помогу твоим друзьям, моя хорошая. Подожди.

Золушка радостно улыбнулась, снова оглядываясь на них.

— Интересно, что она попросит в уплату, — пробормотал Ханс, кивая на Золушку.

— Она делает это по доброте душевной, а не из корысти, — так же тихо произнёс Фроди. Ханс только усмехнулся, услышав это.

Шли минуты. Ханс терял терпение. Он уже собирался поторопить Золушку, как дерево снова зашелестело, ветви задрожали:

— Запоминайте, запоминайте. Накорми молочно-белую корову плащом, алым как кровь, дай ей отведать туфельку из золота, пусть съест она жёлтые, как кукуруза, волосы и даст молоко. Выпей молоко и обретёшь то, что утеряно!

— И это всё? — не выдержал Ханс. Звучало это, как бред сумасшедшего.

Но ответа не последовало. Ветви оплели Золушку, провели по плечам и щекам, вытирая слёзы, и дерево замерло, едва слышно вздохнув.

— Мне надо бежать домой! Если мачеха хватится — изобьёт, обязательно изобьёт. Пусть вам, милостивые господа, сопутствует удача, — и Золушка, поклонившись и бросив смущённый взгляд на Фроди, бросилась бежать по тропинке. Фроди сделал движение следом, словно привязанный к ней незримой нитью, но Ханс вцепился в его плечо.

— Ты запомнил?

— Да что тут помнить? — Фроди всё не мог глаза отвести от тропинки, по которой убежала Золушка.

— Повтори, — потребовал Ханс, и Фроди покорно повторил. — И перестань страдать по этой девице! В ней нет ничего особенного.

— Нет, есть, — тихо сказал Фроди и улыбнулся.

* * *

— Повтори ещё раз! — снова воскликнула Ведьма. — Не верю, не верю, что у вас получилось!

— Я уже повторил с десяток раз. Не пора ли тебе выполнить свою часть сделки? — спросил Ханс. Ночью кухня ведьмы выглядела совсем иначе, словно лунный свет проявлял всё, что было сокрыто от людских глаз днём. И Хансу очень хотелось убраться отсюда как можно быстрее.

— Выполню, выполню, можешь не сомневаться, — Ведьма крутанулась, обдавая его запахом гнили, хлопнула в ладоши, и в кухне стало светло, как днём. А затем она взяла с полки банку и бросила из нее в стоящий на огне котелок щепотку серого порошка, смела крошки со стола и добавила следом, пропела что-то, щёлкнула пальцами. Варево вскипело, выбрасывая в воздух ярко-алые искры. — Ну вот и всё! Держи, принц, — большой ложкой она налила зелье в небольшую склянку и закупорила тёмной корявой пробкой. — Не бойся, не выльется. Держи.

Ханс забрал из её рук тёплый на ощупь сосуд.

— Всё проще простого, смешай его с вином и дай выпить тому, чью внешность ты хочешь забрать. Перережь ему горло, пока он ещё жив, наполни бокал до краёв его кровью и выпей. И станешь точь-в-точь таким, как был он. Вот и всё.

— Всё? — воскликнул Ханс. — Убить и выпить кровь, и это ради того, чтобы поменять внешность?

— Не хочешь — не надо! — замахала на него руками ведьма. — Разве я заставляю? Можешь… — она подняла глаза к потолку, словно задумавшись, — можешь, например, отрастить бороду. Или вот ещё — купить парик! Нацепить накладной живот и повязку на глаз! Отдавай сюда моё зелье!

Ханс отвёл руку с варевом так, чтобы Ведьма его не достала.

— Понял, я понял! Напоить и убить.

— А хватит ли у тебя пороху?

— Не твоя забота. А что о любви? Вечной и сильной?

— Это совсем просто, — она вырвала из своей головы волос, и из седого он вдруг превратился в лазоревый. — Привяжешь один конец к своей руке, другой — к руке девушки. И всё! — Ведьма засмеялась. — Просто, да?

— И конечно же, есть какой-то подвох? — спросил Ханс, принимая у Ведьмы волос и аккуратно заворачивая его в платок.

— Какой подвох? — Ведьма всплеснула руками. — Разве что… сам понимаешь, ваши жизни окажутся связаны намертво, — она понизила голос, — не разорвёшь! Если твоя избранница умрёт, то и ты жить не будешь. Ну и ей без тебя не жить! И вот ещё что, — пропела она сладко, — если ты её полюбишь сам, то твоё сердце разорвётся в клочья!

Ханс нахмурился.

— Принц, — Ведьма закружилась вокруг него, — у тебя же есть выбор. Хочешь — забудь о мести, поезжай домой или куда захочешь. Найди хорошую девушку, женись и живи спокойно. Правда, трона тебе не видать, да, — она с деланным сочувствием заглянула ему в глаза. — Есть над чем подумать?

— Подумаю, — Ханс спрятал платок с завёрнутым в него волосом за пазуху. — А что надумаю — не твоё дело.

* * *

— Что, вышло? — они почти доехали до замка принца Чарминга, когда Фроди решился задать вопрос.

Ханс кивнул, но отвечать не стал — он размышлял, что делать дальше. Необходимость кого-то убить его не смущала, только вот кого для этого выбрать? И когда это лучше сделать? План, пока ещё не до конца ясный, вырисовывался всё чётче, и никого, даже верного Фроди, он посвящать в него не собирался.

— Я, милорд, попросить хотел… — Фроди замолчал, будто не решаясь продолжить. Они въехали во внутренний двор замка, спешились, и Фроди взял коней под уздцы. — Раз ведьма тебе магию какую-то подарила, то… ты же сам теперь справишься? А я… я хочу тут остаться.

— Раз хочешь, — Ханс дружелюбно улыбнулся, — оставайся. Только проводи меня до моря.

Фроди, явно не ожидавший, что всё так быстро решится, обрадовался и расплылся в улыбке. Ханс похлопал слугу по плечу и первым направился в замок.

* * *

В трактире, в котором Хансу с Фроди пришлось поселиться, ожидая корабль в Эренделл, было промозгло и холодно. Ветер, дувший со стороны рынка, приносил запах гнилой рыбы с рынка неподалёку, и Ханса подташнивало — то ли от запахов, то ли от ожидания. Всегда такой весёлый и неунывающий Фроди тосковал по Золушке и всё строчил в блокноте плохенькие стишки. Ханс купил себе краски, бумагу, но рисовать не мог.

Корабль должен был прийти через неделю, и каждый день Фроди то так, то эдак пытался узнать у Ханса, что же дала ему ведьма за найденный обряд освобождения. Но Ханс молчал.

И когда корабль вошёл в порт, а Фроди купил билет в скромную, но вполне приличную каюту на имя Эрика Астольфа, Ханс велел мальчишке, убирающему номер, принести хорошего вина и сыра, буженины и свежих овощей — и никакой рыбы, от запаха которой мутило их обоих.

— Что ж, давай прощаться? — разливая остатки вина по бокалам, сказал Ханс после сытного обеда. — Прими в знак моей благодарности это кольцо, — он снял с руки фамильный перстень, последнее, что ему оставалось в память о доме.

— Милорд… — Фроди с благоговением принял перстень и, словно сомневаясь, робко надел его на палец. Ханс раскрыл объятия и крепко обнял своего слугу, который столько лет был ему верным другом.

— Дальше мне путь держать одному… — печально сказал Ханс. Они залпом осушили бокалы, и тут же Фроди захрипел, хватаясь за горло и удивлённо глядя на Ханса. Беззвучно хватая ртом воздух, Фроди упал на колени и повалился на бок, царапая пол в тщетной надежде помочь себе хоть как-то.

— Ты спрашивал, что я получил от ведьмы? — Ханс подошёл и сел на корточки рядом со слугой. — Она дала мне зелье, которые я добавил в твой кубок. И теперь, испив твоей крови, я стану похож на тебя, как две капли воды. Ты сирота, искать тебя никто не будет, и выглядишь ты недурно… а я, знаешь ли, привык нравиться людям. Прости, друг, — он склонился над хрипящим Фроди, полоснул по его шее ножом и подставил кубок, наполняя его до краёв кровью.

Ханс выпрямился и отошёл к окну, чтобы не видеть тело своего слуги. От кубка пахло не кровью, а травами, хвоей и солнечным днём. Ханс словно оказался дома, трусил на лошади по лесу неподалёку от родного замка, а рядом покачивался в седле Фроди и тихо пел песню, знакомую с детства… Ханс закрыл глаза и осушил кубок до дна. И в этот же момент будто сотня кинжалов вонзилась в его тело! Он хотел закричать и не мог, он ослеп и оглох от боли, попытался удержаться на ногах, но сполз по стене на пол и, точно так же, как только что Фроди, сведёнными судорогой пальцами стал царапать пол. Боль ушла так же резко и неожиданно, как и появилась. Ханс перевернулся на спину, хватая ртом воздух, потом встал и содрогнулся при виде тела Фроди — оно сморщилось и превратилось в мумию, и не поймёшь, кто это был до смерти. Что ж, фамильный перстень Вестергордов на скрюченном пальце поможет опознать умершего как принца Ханса.

Ханс подошёл к зеркалу и внимательно осмотрел своё отражение — мягкие каштановые локоны, чуть длиннее, чем надо, но это легко поправить… Серые глаза — добрые и весёлые, прямой нос, красиво очерченные губы. Сколько раз он видел это лицо, а теперь смотрел, как впервые. Ханс кивнул сам себе, привыкая к новому облику. Потом взял плащ и саквояж Фроди, бумагу и краски, оставив остальные свои вещи в номере. Хорошо, что оба они одевались в этом городе не как господин со слугой, а как друзья, зажиточные горожане, а значит, можно было не переодеваться.

Он бросил последний взгляд на то, что осталось от Фроди, прошептал: «Прости, друг, так было надо», — и, выйдя из номера, захлопнул за собой дверь.