Океан его ненависти (джен)

— Ну, как он? — Рэйчел с порога накинулась на Сэма, стоило тому только войти в дом.

Сэм устало вздохнул и потер пальцами виски. Кровь стучала в них, как набат, не позволяя сосредоточиться ни на одной мысли. Хотелось обезболивающего и Дина рядом, без каких-либо ран и травм.

— Хохмит и пытается язвить, но видно, что ему тяжело приходится, — признал он. — Он перенес сложнейшую операцию, неизвестно еще, сколько он будет восстанавливаться.

— Восстановится, — уверенно заявила Рэйчел. — Никуда не денется. Тем более это, наверное, не первый раз чего-то подобного?

Тело Сэма задеревенело. Откуда она может знать, был ли это первый раз или очередной?

— С чего ты так взяла? — подозрительно поинтересовался он, напрягшись.

— Когда мы с Джейсоном к вам подходили на пляже, Дин сказал, что спасать людей — ваша работа. Вот я и решила, что, наверное, в вашей жизни это не первый раз. Вы копы?

Сэм выдохнул.

— Бывшие. Но сама понимаешь, единожды раз коп — всегда коп. Так что мы действительно не сделали ничего сверхвыдающегося.

Рэйчел в раздражении тряхнула копной волнистых волос.

— Даже не начинай, — отрезала она. — Мне куда виднее. Понимаю, у вас там так принято, но со стороны это кажется куда круче. Тем более то, что вчера сделал Дин.

— Тут не поспоришь, — согласился Сэм, но тут же перевел разговор в другое русло: — Где у вас здесь ванная? Меня Дин отправил принять душ, не могу же я его ослушаться, — он криво усмехнулся.

Рэйчел понимающе улыбнулась.

— Старшие братья, что с них взять. Прямо по коридору и налево. Я, кстати, позвонила Сэту, сегодня он вернется с работы пораньше, так что вы успеете и познакомиться, и сделать перестановку.

Весь остальной день Сэм сновал по дому из угла в угол, не зная чем заняться. Свою «ежедневную работу», о которой он просил Рэйчел, он уже выполнил — всего-то подстриг газон. Когда Рэйчел назвала ему его задание, он попробовал возмущаться, но та просто проигнорировала его и ушла на кухню готовить ужин. Затем он удовлетворил просьбу Джейсона — покатал его на спине, приведя мальчишку в полнейший восторг, но затем Рэйчел отправила сына в комнату заниматься французским, и Сэм снова остался в одиночестве.

Два часа он потратил, шерстя полицейские базы, но Рудмейна в них не значилось. Значит, Рудмейн действительно подался в бега. Его сейчас разыскивали, но в глубине души Сэм сомневался, что он позволит им найти себя, это было бы слишком просто. Отсутствие информации о Рудмейне только окончательно испортило ему настроение, но он старался этого не показывать, тем более обещал скоро приехать глава семейства, и Сэму нужно было знакомиться еще и с ним.

Они как раз накрывали на стол в гостиной, когда Сэт, муж Рэйчел, вошел в парадные двери. Пока тот приветствовал жену и сына, Сэм смог его внимательно рассмотреть. Сэт был высоким блондином с точеным профилем лица, коротко стрижеными волосами и татуировкой в виде орла на предплечье. Одет он был с иголочки в брюки и белоснежную рубашку, и теперь Сэм окончательно понял, что значили слова Рэйчел про мужа-идеалиста.

— Ты Сэм? — Сэт повернулся к Сэму и протянул руку для рукопожатия. — Мне жена о тебе рассказывала. Ты и твой брат спасли моего сына. Не думаю, что здесь будет уместное простое «спасибо».

Сэм смущенно улыбнулся и пожал руку. Он удержал очередные слова о неуместности благодарности, потому что уже прошел через это и, честно говоря, ему надоело смущаться и переубеждать их. Поэтому он промолчал.

— А где ты работаешь? — поинтересовался Сэм, когда они уже сидели за столом. — Рэйчел говорит, ты целыми днями на работе.

— Я генеральный директор одной фирмы по производству окон, — ухмыльнулся Сэт в тарелку. — Очень скучная работа, но зато прибыльная. А ты?

— На данный момент коп в отставке по собственному желанию, — с легкостью солгал Сэм. — Как и Дин. Мы как раз решили немного отдохнуть перед тем, как искать новую работу.

— А почему же вы ушли с предыдущей?

— Стало слишком много крови, — ответил Сэм, надеясь, что на этом каверзные вопросы закончатся. — В жизни наступает момент, когда приходит пора остановиться.

Рэйчел, заметив зажатое состояние Сэма, быстро вмешалась в разговор:

— Дорогой, — она повернулась к мужу, — ты поможешь Сэму перенести еще одну кровать в его комнату?

Сэм вспыхнул и уткнулся взглядом в тарелку, нестерпимо хотелось провалиться сквозь землю. Сэт открыл было рот, чтобы задать логичный вопрос: зачем, — но предупреждающий взгляд жены вовремя заставил его передумать.

— Без проблем, — он пожал плечами и нанизал на вилку сосиску в гарнире. — Только перед тем, как таскать тяжести, мужчины должны подкрепиться.

Сэм усмехнулся, благодарный за смену темы, и впервые за день, проведенный здесь, неловкость отступила, и он смог вздохнуть немного свободнее.

На следующий день, как и ожидалось, Рэйчел напросилась к Дину вместе с ним. Джейсона она оставила с соседкой , так что после завтрака они поехали в клинику вдвоем. В больнице им пришлось ждать в коридоре, пока медсестры меняли капельницы и кормили Дина, только после всего этого они получили разрешение зайти, и то на пятнадцать минут. Сэму показалось, что Дин выглядел хуже, чем вчера, но, если даже это и было так, Дин приложил все усилия, чтобы для Сэма это все осталось на уровне наблюдений.

Он еще больше Сэма рассыпался в смущенной благодарности перед Рэйчел, пока ее терпение не лопнуло и она пригрозила, что, если Дин скажет еще хоть слово на эту тему, она собственноручно вколет ему снотворное. Сэм молча наблюдал за разыгравшейся сценой, не спеша вмешиваться, — пусть Рэйчел ощутит на себе все то, что чувствовали он и Дин. В своих разговорах они всячески обходили стороной Рудмейна и все с ним связанное, так что встреча прошла в довольно спокойной обстановке, хотя Сэм все время, как орел, зорко следил за каждым движением и выражением лица Дина. Тот, если и замечал, виду не подавал — наверное, было неловко перед Рэйчел.

К скрытому облегчению Дина, скоро пришли медсестры и выгнали посетителей; сил держать лицо и улыбаться у него почти не осталось. Все время он изо всех сил сдерживал рвущийся из груди сухой, болезненный кашель, а когда ему это не удавалось, то Сэм, казалось, начнет его реанимировать одним лишь взглядом сию же секунду. Все его тело горело, а на месте раны словно кипела серная кислота.

Выдавив из себя прощальную улыбку и кивнув на обещание Сэма прийти завтра, он подождал, пока за ними закроется дверь, и тогда позволил себе закрыть глаза и выпустить стон, рвущийся наружу.

Он просто устал и очень хотел спать.

* * *

— Да, Рэйчел, я понял, — Сэм улыбался, идя по коридору в сторону палаты Дина; он поудобнее перехватил телефон, прижимая его к уху. — Я ему передам. Да. Спасибо. Я зайду после больницы в магазин и куплю.

Сбросив вызов, Сэм запихал телефон в карман джинсов и прибавил шагу. На этот раз он сразу направился к брату, не заходя на пост, поэтому старался на всякий случай оставаться как можно более незамеченным. Дойдя до палаты, Сэм быстро прошмыгнул за дверь и тихо закрыл ее.

— Я к тебе на этот раз не совсем законно, — он повернулся к кровати, — и, наверное…

Слова застряли в его глотке, и сразу стало нечем дышать, когда его взгляд наткнулся на совершенно пустую, аккуратно застеленную кровать. Кардиомонитор молчал и смотрел черным экраном, провода аккуратно свисали рядом. Сэм пошатнулся обратно к двери, не сводя взгляда с того места, где еще вчера лежал Дин, чувствуя, как противный, липкий страх захватывает все его сознание.

— Нет… не может быть… — побелевшими губами прошептал он, и, развернувшись, рванул дверь на себя и выскочил в коридор. Как потерянный в лесу ребенок, он заозирался по сторонам, смотря в пространство дикими глазами, не зная, куда ему бежать и у кого спрашивать. Сэм побежал обратно к лестнице, чтобы вернуться на первый этаж и, наплевав на все, узнать у медсестры, что произошло. Вряд ли его потом вообще пустят в больницу из-за тайного проникновения, но Сэму было все равно, с этим он позже разберется, сейчас ему жизненно важно было узнать, где Дин.

За поворотом он чуть не столкнулся с Бернсом, разговаривающим с другим врачом, с тем, кто вышел сообщить Сэму про окончание операции.

— Мы сбили температуру и ввели антибиотики, думаю через часа два перевести его обратно в интенсивную терапию. Но общее состояние все еще тяжелое, в сознание пока не приходил. Мы подключили его к ИВЛ, но надеюсь, он скоро очнется.

— Анализы тоже отрицательные? — Бернс стоял к Сэму спиной, сцепив в руки в замок.

— Высокий лейкоцитоз, общая интоксикация организма, — сухо доложил собеседник. — Назначили гентамицин с цефалоридином, а там посмотрим. Проблема еще в том, что у него почки плохо реагируют. Пойду отправлять его на переливание крови.

— Давай, я подойду позже, — кивнув друг другу, врачи разошлись в разные стороны. Сэм, который до этого стоял позади, с замиранием сердца слушая то, о чем они говорят, резко сорвался с места и побежал за Бернсом.

— Подождите! — крикнул он, запыхаясь. Бернс повернулся к нему. — Подождите… — выдохнул Сэм, наконец догнав врача. — Скажите, где Дин? Что с ним?

— Опять вы, — Бернс скупо улыбнулся, но уже в следующую секунду его лицо превратилось в литую маску. Он помолчал, прежде чем ответить на вопрос Сэма. — Дин в реанимации. Вчера днем ему стало хуже.

Внутри Сэма что-то разорвалось с громким треском. Ужас сковал все его тело, такой же сильный, как и в тот момент, когда он обнаружил пустующую кровать.

— А…

— Организм после операции оказался слишком ослабленным и не смог справиться с инфекцией, что привело к сепсису.

— Я не… — Сэму хотелось схватить Бернса за грудки и проорать ему в лицо, чтобы четко и ясно объяснил ему, что с Дином и чем это опасно.

— У него началось заражение крови, — пояснил врач, заметив диковатый взгляд Сэма. Весь гнев Сэма моментально испарился, оставив после себя засасывающую пустоту и холод. Он смотрел на Бернса с ужасом в глазах, пытаясь выдавить из себя хоть слово, но не мог. Врач тяжело вздохнул и неловко потрепал остолбеневшего Сэма по плечу.

— Мы пытаемся делать все, что нам по силам, но сейчас и самому Дину нужно бороться. Мы вводим ему все необходимые антибиотики, но они могут лишь косвенно помочь тому, чтобы организм стал лучше сопротивляться воспалительным реакциям.

— Это… это слишком опасно для жизни? — выдавил из себя Сэм, хотя ему не требовалось слов, чтобы самому понять это. Бернс не ответил, но многое сказал его взгляд. Сэм сглотнул колючий комок, который провалился куда-то в грудь, устроившись рядом с сердцем.

Он никогда не использовал поддержкой себе символические и совершенно ненадежные веру и надежду — единственное, что было у всех остальных людей в таких ситуациях и не давало им сломаться, — потому что он и Дин сразу пытались, неважно каким путем, исправить то, что причиняло им боль. Но настал момент, когда и Сэму пришлось ощутить на себе всю тяжесть бессилия, только потому, что рано или поздно он должен был стать просто… Сэмом, не охотником, не костюмом для Люцифера, не реинкарнацией Авеля, а… собой. Поэтому он решился на последний вопрос, на самом деле не желая получить на него ответ.

— Но надежда ведь есть?

Строгие черты лица Бернса чуть-чуть смягчились, видимо, отчаяние, прозвучавшее в голосе Сэма, пробилось через его невозмутимость.

— Пока что очень мало, — тихо ответил Бернс, не зная, что в эту секунду вынес Сэму приговор. — Через два часа мы переведем его в ту же палату, и вы сможете его ненадолго навестить. Не падайте духом, — проходя мимо Сэма, он похлопал его по плечу, но Сэм этого не почувствовал. Он стоял, замерев посреди коридора, и смотрел прямо перед собой. В голове набатом бились слова Бернса, от них в агонии выло сердце и нестерпимо хотелось забиться куда-нибудь подальше и сидеть там долгие часы. Он не хотел в это верить. Сделав два шага, Сэм упал на стул, стоящий рядом, и спрятал лицо в ладонях. Он с силой надавил на глаза, чтобы загнать предательские слезы обратно, но сухое рыдание все же вырвалось из его рта. Сэм поспешно закусил большой палец и крепко зажмурился, низко опустив голову. Хотелось, чтобы происходящее было всего лишь кошмаром, от которого можно было просто проснуться. Верить в то, что он столько спасал Дина для того, чтобы потерять его из-за какого-то ублюдка, он не желал, как и в то, что он вообще теряет его.

— За что ты так со мной… — выдохом сорвалось с его губ, обращенное в никуда. Сэм вцепился в волосы у висков, сжав их в кулаках, и почти осязал, как рушится мир возле него. И он не мог остановить это падение.

— Кас, сукин ты сын, — прошелестел он безжизненным голосом, не поднимая головы и не открывая глаз, — помоги же. Дин там умирает, а тебе и дела нет. Никому из вас нет дела… Что же вы за ублюдки-то, а.

Сэм на секунду неестественно застыл, а затем содрогнулся всем телом, его плечи мелко затряслись от беззвучных рыданий, которые он все же не смог удержать. Он с силой кусал губы, чтобы не произнести ни звука, молча давился слезами, чувствуя, что у него больше не осталось терпения сдерживаться. Он был совершенно один, полностью беспомощный, вынужденный смотреть на то, как Дин медленно угасает.

Сердцем он рвался к магии, демонам, на перекресток — куда угодно, умом же понимал: действительно, хватит. За десять лет они не научились отпускать, и Сэм меньше всего на свете хотел это делать, это причиняло дикую, невыносимую боль, с которой пришлось бы как-то жить дальше, но за своей болью он видел свет для Дина. Впервые за всю жизнь он должен был принять его выбор, сделать это первым из них двоих, но только от одной мысли рвалось на куски сердце. Если история с Меткой чему его и научила, так это тому, что он совсем не может остановиться, но он должен. И это «должен» когда-нибудь все равно должно было стать сильнее и весомее «не может». Он не знал, как поступил бы Дин, наверное, наплевал бы на то, что это не имеет отношения к их работе, все равно стал грызть бы землю зубами, а может, и нет… может, тоже понял бы и принял. Сэм не знал этого наверняка, но сейчас дело было не в Дине, а в нем.

Сейчас, скрючившись на стуле в коридоре и позволяя тихим рыданиям разбирать по кирпичам всю его защиту, он смирился. Он не был готов отпустить Дина, к такому вообще невозможно было подготовиться, несмотря на всю их жизнь, где потери стали для них ритуалом. Но он смирился. Хотя это не давало ему права опустить руки и потерять надежду; ради брата ему нужно было верить до последнего. Дин еще не сдался, он еще борется, и Сэм тоже должен. Ничего еще не закончилось, а он расклеился как баба.

Сэм поднял голову и сжал зубы.

— Да пошли вы все к черту, — прошипел он, вытирая ладонями лицо. — И без вас как-то раньше справлялись, — голос вновь дрогнул, но Сэм ничего не мог с этим поделать. — Справимся и теперь.

Приведя себя в порядок, Сэм позвонил Рэйчел и скупо объяснил ей, что не сможет вернуться к обеду. Та сразу же выразила желание приехать, но Сэм остановил ее. Сейчас он не хотел никого видеть, ему просто было нужно побыть рядом с Дином. Пообещав, что вернется к часам пяти, Сэм принялся ждать, пока Дина вновь переведут в интенсивную терапию.

Спустя вечность ему все же разрешили войти. Палата была все та же, все та же аппаратура, только теперь, помимо всего прочего, изо рта Дина торчала трубка, тянущаяся к аппарату ИВЛ. Несмотря на то, что снаружи почти ничего не изменилось, Сэм чувствовал, что атмосфера стала неуловимо другой. Она больше нагнетала, давила к себе тяжелым пониманием, хотя в глубине души Сэм знал, что дело только в нем самом, а никак не в мифическом пространстве вокруг Дина. Его надежду грубо и зверски пошатнули, и теперь он не мог смотреть на все так же, как прежде.

Дин был без сознания и не мог его видеть, но Сэм мог рассматривать его, не боясь, что тот заметит. Кожа Дина стала почти прозрачной, и вообще Сэм только сейчас осознал, что Дин словно стал меньше в размере.

— Ты похудел немного, — тихо заговорил он, стоя перед кроватью и глядя на брата сверху вниз. Он сцепил руки в замок до побелевших костяшек, но сам не осознавал этого. — Придется тебя откармливать. Но ты же знаешь, повар из меня не очень, так что вряд ли я сам справлюсь… — он попытался улыбнуться, но губы непрерывно дергались. — Рэйчел поможет, она прекрасно готовит. Она-то уж с тебя не слезет, поверь.

Сэм замолчал, подняв взгляд к потолку, ему пришлось выждать почти минуту, прежде чем он смог снова заговорить, чтобы голос почти не срывался.

— Знаешь… может, даже хорошо, что ты меня сейчас не слышишь. Могу сказать тебе все, что хочу. Твои ненавистные разговоры по душам, — Сэм коротко хохотнул сквозь слезы. — В общем… ты можешь считать меня эгоистом, черт, да я сам, наверное, так считаю… но, пожалуйста, выкарабкивайся побыстрее, я без тебя не могу. Упрямый ты идиот.

Сэм медленно опустился на стул, повернутый спинкой к кровати, и, не расцепляя ладоней, положил на них подбородок. Он не сводил с Дина взгляда, в глубине души надеясь, что он сейчас откроет глаза, но тот оставался таким же неподвижным и равнодушным ко всему.

— Я ведь так нормально и не попросил у тебя прощения за те слова… — Сэм невесело хмыкнул. — Ну, как видишь, так и не могу решиться сказать тебе в лицо. Сейчас ты ответить мне не можешь или сбежать, не знаю, что здесь главнее. Наверное, все же то, что ты меня не слышишь, — он горько усмехнулся, ощутив укол отвращения к самому себе за то, что так упорно бежит от последствий. — А может, и слышишь… если так, то потом мы оба все равно сделаем вид, что ничего не было, и оба останемся довольны. В общем… ты прости за то, что я вел себя как последний ублюдок тогда. Я все еще не могу одобрить твой метод, да и не смогу, но я… не должен был этого говорить. Тем более если я не думал так на самом деле. Просто, знаешь, так уж люди устроены: делают больно самым родным и близким, а потом пытаются выпутаться из того, что сами наплели.

Сэм вздохнул и замолчал. Монотонный писк кардиомонитора ворвался в его слух совершенно неожиданно, будто появился только сейчас, и Сэм невольно вздрогнул. Несколько секунд он наблюдал, как движется линия кардиограммы, после чего снова перевел взгляд на лицо Дина.

— Я сильно виноват перед тобой, но… мне хочется надеяться, что ты больше не злишься. И я хочу сказать… — он наклонился чуть ниже, и предательская слеза сорвалась с ресниц, соскользнув по носу. — Я… знаю, может, это стоило сделать раньше, но я думал, тебе это будет важным. Чтобы ты… знаешь… остался самим собой. Настоящим. Это единственное, что для тебя должно было оставаться постоянным, ты и сам ведь так считал, — он покачал головой, поражаясь собственным глупым словам. — И мне так чертовски жаль, что Чарли погибла, я думаю об этом почти каждый чертов день, и я знаю, ты тоже. И сейчас… я… — он затолкал рвущееся наружу рыдание подальше, и оно высвободилось лишь судорожным выдохом. — Если тебе это действительно нужно… я… отпускаю тебя. Но это только формальность, старик, только чертова формальность, — он выпрямился и, жалко улыбнувшись, мазнул ладонями по щекам. — Это не значит, что я разрешаю тебе сейчас уйти в свободное плавание. Я вообще-то жду тебя обратно и надеюсь, что ты окажешься умнее и не бросишь меня одного, когда Небеса и Ад заткнулись по неясной причине и, похоже, чего-то выжидают. Это у тебя связи и дружба-мир-жвачка с Кроули, не у меня, я с ним не справлюсь, если он решит мне содрать шкуру за то, как я с ним поступил, — он усмехнулся, но усмешка медленно сползла с его лица, когда он вспомнил, что так и не рассказал Дину об этом. И эта… чертова трубка, торчащая из его рта, вызывала мелкую дрожь. — В общем… возвращайся. Не из-за Кроули, ангелов или охоты… Мне без тебя хреново.

Сэм замолк, подумав о том, что, если бы Дин слышал всю эту слезливую тираду, он бы его, наверное, засмеял или удавил подушкой, но Дин не слышал, а Сэму от этого стало немного легче. Он бы никогда не сказал этого Дину в лицо, вместо этого он мог просто закрыть его от пули, без слов дать знать обо всем этом, но иногда он чувствовал, что ему почти жизненно необходимо высказаться, будь то завуалированные признания в братской любви, самобичевание или обвинение.

Сэм усмехнулся и потер рукой шею.

— Вот я дурак… — сам себе пробормотал он. Задумавшись, он поднял на Дина взгляд, в котором уже не было слез, теперь он пылал решительностью и уверенностью. Минута слабости прошла и осталась в прошлом, принеся хотя бы временное облегчение. — Значит, так, Дин, — твердо сказал он, почти поверив в то, что Дин его слышит, — мне плевать, что врачи говорят, что шансов у тебя почти нет. Как ты и спрашивал, я теперь отвечаю: да, я верю тебе, а не им. И я знаю тебя прекрасно: ты не дашь какому-то долбанному вирусу убить тебя, это будет слишком… нелепо?

Он шагнул к кровати и почти невесомо потрепал брата по отросшим волосам — такую прическу он носил, будучи демоном, и Сэм не знал, почему Дин до сих пор не подстригся.

— Выбирайся оттуда, Дин, и мы вместе найдем этого выродка. И хватит с нас отпусков. Нас ждет дело.

Этой фразой поставив точку, Сэм резко развернулся и вышел из палаты, бесшумно прикрыв за собой дверь.