Павлины (джен)

В честь открытия школы кун-фу лорд Шэнь устроил великолепный фейерверк. Гости прогуливались по парку, освещенному «китайскими» фонариками (наскоро склеенными Нарциссой и младшим Малфоем из цветной бумаги). Звучала музыка, Нарцисса вела светские беседы с дамами, Драко изображал прекрасно воспитанного молодого человека, а Артур Уизли не уставал расхваливать внезапно проснувшиеся в хозяине дома меценатские устремления. «Кто бы мог подумать, — говорил мистер Уизли, — что в нашем Люциусе произойдет столь разительная перемена? Еще недавно он кичился своим богатством, а теперь поглядите: пожертвовал свое прекрасное поместье для школы кун-фу. Причем, заметьте, не взял с лорда Шэня ни кната!»

Люциус стоял на балконе, любуясь распускающимися на небе цветами — изумрудно-зелеными, красными, синими и золотыми. Из парка доносились оживленные голоса гостей. На Малфоев вновь взирали как на достойных членов магического общества, — да к тому же еще и меценатов, — и Люциус чувствовал себя так, будто в Малфой-мэнор вернулись прежние дни достатка и благоденствия. Весело грохотал фейерверк; разноцветное сияние на несколько мгновений освещало темный вечерний парк, превращая деревья, дорожки, клумбы и мраморные скульптуры в театральные декорации. Ослепительные искры рассыпались по небу.

К Люциусу неслышно приблизился лорд Шэнь, уже принявший собственное павлинье обличье. Ощутив на себе его взгляд, Люциус, не оборачиваясь, проговорил:

— Наверное, это один из самых прекрасных вечеров Малфой-мэнора. Я уже давно не был так счастлив…

— Счастье нужно завоевать, — отозвался Шэнь. — И мы его завоевали.

Люциус рассмеялся: воинственность лорда Шэня показалась ему просто очаровательной.

— Меня беспокоит лишь одно, мой лорд: боюсь, мирная жизнь покажется тебе невыносимо скучной.

— А кто сказал, что нам предстоит мирная жизнь, господин Лю Ци?

Мистер Малфой резко повернулся к Шэню.

— Что ты имеешь в виду?

На губах — вернее, на клюве — лорда Шэня блуждала подозрительно благодушная улыбка.

— Я сделаю из моих учеников настоящих воинов кун-фу, — сказал он гордо. — Они станут моей новой непобедимой армией. Вместе с ними — и с моим будущим чудо-оружием, которое мы построим, — я поставлю на колени весь…

— …магический мир? — прошептал Люциус. У него взволнованно забилось сердце — но это было приятное волнение.

— Нет, много лучше. Весь Китай! — лорд Шэнь победно взглянул на Люциуса, явно ожидая от него бурных восторгов. — А ты, господин Лю Ци? Ты согласен быть моей правой рукой?

«Весь Китай, — проворчал про себя Люциус. — На кой боггарт мне Китай?!» Но потом он посмотрел на лорда Шэня, заглянул в его широко раскрытые красные глаза, в которых горела непоколебимая решимость и неутолимая жажда власти… и вдруг осознал, как сильно ему, Люциусу, не хватало такого покровителя — сильного, уверенного в себе, привыкшего повелевать; покровителя, способного пойти против всего мира и поработить весь… ну, хорошо, пусть будет Китай. А там, глядишь, и до Англии дело дойдет.

— Да, мой лорд, — произнес Люциус, опускаясь перед Шэнем на одно колено. — Отныне я живу, чтобы служить тебе.

Так мистер Малфой, купив в темной подворотне краденого павлина, неожиданно для самого себя нашел нового Темного Лорда. И пусть Нарцисса, узнав о планах лорда Шэня, съязвит, что у Люциуса нездоровая тяга к безумным диктаторам, мы-то с вами знаем, что это вовсе не так. Люциус Малфой просто очень любит павлинов, особенно белых. И ни в чем не может им отказать.