Подари мне чудо (гет)

В ноябре Гарри оставался у Джинни всего дважды. Еще пару раз он забегал к ней на час или два, а потом опять исчезал в зеленом пламени старого камина. Зато Дин Томас появлялся все чаще и чаще. Он заходил по вечерам, объясняя свои визиты важным поручением первого помощника. Джинни понимала, о ком он говорит. Ее раздражало, что Гарри переложил заботу о ней на чужие плечи. Тем более на плечи Дина. В отместку Джинни поила гостя чаем и была к нему очень внимательна. По началу ей были неприятны эти вечера, но очень скоро она привыкла и ждала Дина как дорогого гостя. Она скучала по вниманию и теплу, а Дин дарил ей это сполна. Джинни не могла не замечать его ухаживаний, взглядов, намеков, но ей казалось, что она контролирует ситуацию.

Когда в середине декабря Гарри появился в гостиной, Джинни почувствовала легкое разочарование. Гарри был уставшим и каким-то потухшим. Он равнодушно съел предложенный ужин, рассеяно погладил ее по голове, сидя на диване и даже не ответил на поцелуй.

— Гарри, что происходит? — расстроенно спросила Джинни, отстраняясь.

— Прости. Я очень устал. Дело о похищениях зашло в тупик. У нас есть одна версия, но я не имею права о ней говорить. Кроме того навалилось много других мелких дел. А еще конец года, и нужно сдавать отчеты. Чувствую себя, как выжатая тряпка.

Джинни почувствовала, как ее наполняет тепло и жалость. Она крепко обняла его и поцеловала в лоб:

— Как жаль, что я не могу помочь тебе, — вздохнула она. Гарри обнял ее в ответ:

— Глупенькая! Твой ужин почти вернул меня в норму, — Джинни почувствовала, как он улыбается.

Идиллия длилась недолго, через полчаса Джинни опять сидела в одиночестве и пыталась распутать клубок чувств. Ей было жаль Гарри, но так тоскливо быть одной. Ей нравилось внимание Дина, но после его визитов на душе скребли кошки.

Мысли прервал звонок. На пороге стоял Дин Томас. Джинни проводила гостя на кухню и разлила по кружкам ароматный чай с мятой и листьями смородины. Дин что-то рассказывал, но Джинни была рассеяна и не вникала в его слова. Внезапно она поняла, что прислушивается к рассказу:

— Гарри сегодня опять зависает на работе с Роном и Гермионой. И почему ему хочется менять тебя на их компанию? — он посмотрел на нее своим особенным взглядом.

— Что ты говоришь? — переспросила Джинни.

— Перед выходом я встретил в коридоре Рона, а потом Гермиону. Они часто приходят к Гарри после работы и что-то обсуждают. Если бы мне предложили... — Джинни опять не слушала. В ней вспыхнула обида и ревность. Ну почему они опять не посвящают ее в свои дела? Почему у них троих опять больше общего, чем у них с Гарри? Она опять не у дел. Непрошенные слезы покатились по щекам, Джинни поняла, что не может больше сдерживаться и зарыдала.

Дин осекся на полуслове и подошел к ней.

— Джинни, детка, что случилось? — он сел на колени перед ней и попытался отнять руки от лица. Джинни не могла ничего сказать, рыдания сдавили горло, ей хотелось выплакать все, что накопилось внутри. Она чувствовала, как он гладит ее по голове, по плечам, говорит что-то утешительное. Дин гладит ее руки. Целует в макушку, покрывает поцелуями щеки...

Что-то сломалось у нее внутри. Джинни не понимала, что происходит, и не хотела, чтобы он уходил. Дин поднял ее на ноги. Теплое дыхание коснулось губ. Мягко, но настойчиво он продолжал целовать ее. Щеки. Шея. Ключица. Руки будто сами собой поднялись на его спину. Злые слезы катились из глаз. Обида и желание мести вытеснили из ее груди все тепло и любовь к Гарри. Горячая страсть охватила все существо.

Дин подхватил ее на руки и, жадно целуя, отнес в гостиную. Домашняя мантия Джинни комком легла на диван, мантия Дина осталась где-то между кухней и гостиной. Джинни чувствовала спиной колючий ворс ковра и теплые руки Дина. Сердце бешено колотилось. Она будто со стороны слышала свои стоны. Ей хотелось чего-то более дикого, более яростного. Казалось, что физические ощущения могут вытеснить все из ее души. Ногти впивались в спину Дина. Он ускорялся. Да, это то, что ей надо! Еще сильнее. Еще немного. Давай, Дин! В голове образ Гарри — вот он сидит в своем кабинете, обсуждая невероятно секретный план с Роном и Гермионой. Секреты. Друзья. А она здесь. Она в стороне, и она мстит.

Дин накрутил ее волосы на руку. Больно. Но это приятная боль. Он слегка прикусил мочку уха. Хриплый стон, почти рык. Казалось, что все клеточки тела напряжены до предела. Еще раз. Сильнее. Сильнее... И тут по телу будто пробежал разряд тока, Джинни застонала и крепче вцепилась в смуглую спину. Дин тоже напрягся, и она почувствовала, как он содрогается всем телом, крепко сжимая ее в объятиях.

Оба тяжело дышали. Вместе с напряжением из Джинни уходили злость и обида. Страсть медленно, но верно уступала место беспощадной совести.

— Джинни, солнышко! — хрипло прошептал Дин. — Я так счастлив.

— Счастлив? Разве это счастье? — теперь она с ужасом думала о своих стонах, ненасытных поцелуях, бесстыдных ласках. — Как я буду смотреть в глаза Гарри? Дин, уходи. Пожалуйста...

Дин поднялся и молча прошел на кухню. Помедлив, Джинни тоже встала. Едва она укуталась в мантию, как в камине полыхнуло пламя...

* * *

Приближалось Рождество. В воздухе вились снежинки, магазины пестрели подарочными упаковками, а украшенные ели на площадях манили к себе разноцветными гирляндами магглов и волшебников. Невилл Долгопупс торопился домой. Ему было так хорошо, что невольная улыбка не сползала с лица, хотелось подпевать хору мальчиков, скупить все игрушки с прилавка и раздавать встречным ребятишкам. В него вселился дух Рождества, и Невилл чувствовал себя маленьким и очень-очень счастливым. Дома его ждала молодая жена, ради которой, собственно, он заглянул в цветочный магазин и теперь немного опаздывал.

Держа в руках горшок с рождественской звездой*, поскальзываясь и улыбаясь своей неуклюжести, Невилл свернул в нужный проулок и трансгрессировал в заметенный дворик своего дома. Его слегка удивило, что Ханна не зажгла свет на крыльце, но эту мысль тут же заглушило предвкушение чудесного вечера. Невилл вошел в дом:

— Милая, я вернулся! — начал он весело, раздеваясь на ходу и заглядывая на кухню, — Ханна, где ты? Ты наверху? — спросил он громче. Но ответа не было. Невилл поднялся на второй этаж, осмотрел спальню, маленькую гостиную, заглянул даже в чулан, но Ханны нигде не было. Он спустился и вновь осмотрел первый этаж в поисках записки, объясняющей отсутствие жены. Но комнаты были пусты и казались неуютно-бездушными без молодой хозяйки. Невилл сел на кресло и задумался. Ханна уже несколько дней ждала конца рабочей недели и строила самые милые планы на этот вечер, который они должны были провести вдвоем.

Со дня свадьбы прошло почти четыре месяца, они еще не успели наскучить друг другу, поэтому поведение жены показалось Невиллу странным. Она не могла обидеться на его небольшую задержку, и не могла уйти к подругам, не предупредив его. Может что-то случилось с отцом? Невилл отправился к мистеру Эбботу, который жил на соседней улице. Тесть был очень рад его визиту, они немного посидели за чаем, и через четверть часа Невилл возвращался домой, надеясь, что Ханна уже ждет его дома. Но Ханны не было.

Невилл почувствовал нарастающую тревогу. В голову навязчиво лезли мысли о похищении Полумны и Кэти. А вдруг... Невилл отогнал наваждение, он по опыту знал, что паника и страх могут сделать человека беспомощным.

Неожиданно Невилл подумал о маленькой записной книжке, которую Ханна хранила в комоде. Было неудобно рыться в ее ящике, но нарастающее беспокойство заставило его подняться в спальню. Невилл начал лихорадочно перебирать вещи. Зеркало, помада, духи, шкатулка для украшений, какие-то бумаги, зеленый блокнот, связка ключей... Зеленый блокнот! Невилл еще раз отыскал его и начал перелистывать. Как он и думал, в блокноте были записаны адреса ее приятельниц. Он бросился было к камину, как вдруг заметил маленький черный клатч Ханны, без которого она редко выходила из дому. Тревога очередной волной захлестнула его, но Невилл, стараясь не обращать внимания на самые ужасные мысли, поспешил вниз.

Магда... Клэр...Кэти... Маргарет... Дафна... с каждой новой попыткой было все сложнее сдерживать нахлынувшую панику, и когда Саманта Грэй, чей адрес был последним в списке, сказала, что не видела Ханну уже больше двух недель, Невилл не выдержал. Вернувшись домой, он заорал, давая выход скопившимся эмоциям. Он пинал стулья и кресла, пока сознание не прояснилось. Через четверть часа Невилл взял себя в руки и решил пойти к Гарри. Насколько он помнил, Гарри чаще проводил вечера у Джинни. Невилл отыскал в блокноте ее адрес. Перед тем, как набрать в ладонь летучий порох, он взглянул на часы — прошло почти три часа с тех пор, как он вернулся домой.

* * *

Закончив с приготовлением обеда, Ханна ненадолго прилегла. Сегодня она нехорошо себя чувствовала, но слабость и головная боль не могли испортить предстоящего вечера. Ханна представила, как встретит Невилла на пороге, усадит за сервированный стол, и они будут долго говорить о насущных делах, о погоде, о друзьях и просто о всякой всячине, а потом она как бы ненароком скажет, что летнюю поездку в Хорватию придется отменить... Он сначала расстроится, но, узнав причину, точно обрадуется. Ханна улыбнулась, предвкушая эту минуту. Вскоре она уснула, а проснувшись, вспомнила, что хотела докупить кое-какие хозяйственные мелочи.

Ханна не хотела использовать летучий порох — утреннее недомогание еще давало о себе знать, а путешествие по каминной сети не улучшило бы ее состояния. Аппарировать Ханна не любила, а если честно, то немного боялась. Она оделась потеплее и вышла на улицу. Морозный воздух прогнал остатки сна, голова прояснилась, и Ханна с радостной улыбкой отправилась в ближайший волшебный магазин.

Район, в котором поселились Невилл и Ханна, облюбовали несколько волшебных семей. Они не привлекали внимания магглов, живущих по соседству, и хорошо общались друг с другом. Один из волшебников, мистер Грант, держал в доме небольшую лавочку с предметами первой необходимости, к нему-то сейчас и направлялась Ханна. Она была одета в светло-зеленую куртку и темные джинсы. Любимый черный клатч с замочком в виде орла она оставила дома, потому что орел периодически расправлял крылья и озирался по сторонам. Палочка была надежно скрыта в рукаве. Солнце уже клонилось к горизонту, но Ханна рассчитывала вернуться домой до наступления сумерек.

По дороге ехала серебристая машина. Поравнявшись с Ханной, она остановилась, водитель выглянул из салона.

— Добрый день, мисс! — он выглядел слегка расстроенным. — Вы не подскажете, где здесь почта? Я уже десять минут кружу по этому району, но не могу ее найти.

— Вам нужно проехать по этой улице до кирпичного дома с белым забором. Напротив него парк. Объедете парк с правой стороны, повернете направо, а потом завернете в третий переулок слева.

Водитель беспомощно посмотрел на нее:

— А может быть вы нарисуете дорогу на карте? Вы первый человек, который попался мне за эти десять минут. Боюсь, если поверну не туда, то совсем затеряюсь в этих закоулках.

— Хорошо, — Ханна улыбнулась, — Давайте карандаш.

Водитель покопался в салоне и подошел к ней с карандашом и картой. Ханна положила ее на капот, склонилась и еще раз начала свое объяснение. Водитель повторял вслух отдельные ее слова. Когда Ханна закончила, он внезапно схватил ее за воротник куртки. Она на секунду растерялась. В то же мгновение ее шеи коснулось что-то холодное. Незнакомец неразборчиво пробормотал заклинание, и все тело Ханны охватила ужасная боль. Будто тысячи молний разрывались внутри. Мышцы свело. Ханна не могла говорить. Не могла думать. Не могла дышать. Внезапно боль отступила. Ханна упала, но водитель опять схватил ее за воротник, прижал спиной к машине и начал что-то бормотать. Ханна не могла разобрать слов, она чувствовала, как что-то давит на ее шею. Не было сил сопротивляться. Не было сил... Не было воздуха. Мысли в голове начали путаться, и больше она уже ничего не чувствовала.