В мечту. Я (не) живу (джен)

Это утро определенно не было утром Миц.

И она определенно зря пришла в мир «Мы (не) умрем».

Вот и слушай потом всякие ПВМ.

— Прости, — раз в десятый виновато повторила Тлирина. — Я не знаю, почему у меня это вырвалось. Прости…

— Да что теперь поделать, — раз в десятый пробормотала Миц, ощущая уже смирение перед выкрутасами этого утра.

— Вы когда-нибудь остановитесь? — мрачно поинтересовался Левк, крутя в ладонях плеер. На него никто не обратил внимания.

Время в мире Вбирающих приближалось к семи часам. На склад скоро должны были прийти дежурные, чтобы набрать продуктов для завтрака. Несмотря на это, никто не думал из него выходить. Все пятеро, включая Тлирину, сидели на полу, и взгляды четверых Вбирающих смотрели либо вниз, либо куда-то в пространство. Наверняка они были в ступоре от того, что рассказала Миц, к тому же не исключено, что они ощущали неловкость от того, как именно она рассказала. Неосторожные слова Тлирины стали последней каплей, и Миц попросту взорвалась. На эмоциях раскрыла почти все: что она из другого мира, что этих миров множество, и она может путешествовать по ним с помощью ПВМ, как попала в мир Вбирающих и как сумела ускользнуть из него первый раз. Миц умолчала лишь о том, что все эти миры, кроме ее родного — миры художественных произведений. Остатками здравого смысла понимала, что говорить о таком не стоит.

Ее слушали молча, то ли пытаясь осознать сказанное, то ли боясь прерывать злую истерящую девчонку. Под конец, когда Миц выдохлась и замолчала, Тлирина подтвердила, что она говорила правду. И вот теперь Вбирающие сидели, переглядывались друг с другом и старательно избегали смотреть на девушку-человека.

Миц и сама не очень стремилась встречаться с ними взглядами. Не хотелось чувствовать себя диковинным существом из другого мира, к тому же ей просто-напросто было стыдно за вспышку гнева. И почему она не сдержалась? Злость на Тлирину еще можно объяснить, но остальные ведь ни в чем не виноваты.

— Простите, что кричала, — выдавила Миц, по-прежнему избегая смотреть на Вбирающих.

Она услышала легкий шорох, точно по полу кто-то полз. Руки коснулась узкая ладонь. Осторожно подняв взгляд, Миц увидела Тлирину. Та зашевелила культями ног, устраиваясь поудобнее.

— Не переживай, — сказала она неловко, убирая руку. — Я понимаю, почему ты разозлилась. И я бы тоже разозлилась на твоем месте.

— Все хорошо, — добавила со своего места Тирри, и воздух опять потеплел, словно озаряясь светом. — Все… все хорошо, — повторила девочка тише и замолчала. Взглянув на нее, Миц увидела, что Тирри с непонятным выражением лица смотрит в пол. Потерянным, но одновременно каким-то светлым.

— Значит… ты из другого мира, — медленно произнес Ринк, словно пытаясь осознать то, что стоит за этими словами. Машинально Миц бросила взгляд в его сторону. Ринк растерянно и недоверчиво смотрел на нее: похоже, даже подтверждение Тлирины не могло заставить сразу принять невероятную правду. Миц кивнула, хоть и осознавала бессмысленность этого действия.

— Но зачем ты пришла сюда второй раз? — спросил Ринк. Он смотрел ей в глаза, хотя Миц чувствовала, что он хочет отвести взгляд в сторону. — Снова по случайности или уже с какой-то целью?

Точно, она ведь умолчала и об этом. В недавней вспышке гнева Миц совсем забыла о том, что подвигло ее снова прийти в мир Вбирающих.

— ПВМ сказал, что я найду здесь ответ на свой вопрос, — повторила она то, что не так давно говорила Тлирине. — Причем я его даже не задавала. «Зачем продолжать жить, если существует смерть?»

Ринк озадаченно нахмурился.

— Почему именно такой вопрос?

— Не стоит это спрашивать, — внезапно произнесла Тлирина предостерегающе. Да, она ведь уже знала… Но было поздно: тяжелые воспоминания вновь кольнули Миц, возвращая тоску. Прежде чем опустить голову, она успела заметить, как Ринк с промелькнувшим пониманием на лице тоже отводит взгляд.

А впрочем, пусть знают. Она и так рассказала слишком много, почему бы не рассказать еще?

— Мой брат погиб, — сказала Миц. Слова с трудом выходили изо рта. — Случайной дурацкой смертью. С тех пор я не вижу смысла жить в таком мире, как мой. Или ваш. Если в них умереть так легко… зачем все наши старания? Наверное, ПВМ интерпретировал эти мысли по-своему.

Из слабого любопытства Миц снова подняла лицо. На нее опять никто не смотрел. Тлирина неподвижно глядела на ноги, плотно сжав губы, и ее лицо выражало грусть и… понимание. Миц вдруг осознала, что все эти четверо людей тоже могли потерять кого-то в таком мире, и на секунду она ощутила нечто близкое к единству с ними. Тирри и Левк крепко держались за руки. Тирри испуганно и с едва заметным влажным блеском в глазах смотрела в пространство, Левк напряженно уставился в пол. Едва в глазах Миц запечатлелась эта картина, как Левк отпустил руку сестры и приобнял Тирри за плечи, а она, коротко вздохнув, прижалась к нему.

Ринк тоже смотрел в пол, но в нем не чувствовалась серая и тяжелая подавленность остальных. Его лицо не выражало ни грусти, ни испуга, ни мрачности — в его глазах читалась… ярость. Желание что-то сказать. Даже не сказать — выкрикнуть, вскочив и разорвав порывистым движением гнетущую тишину. Его вид так поразил Миц, что она забыла о своей грусти. Недоуменно она смотрела на Ринка, пытаясь понять его реакцию и невольно ожидая мига, когда он рывком поднимется и что-то горячо выкрикнет.

Но внезапно слова, разорвавшие тишину, были не от Ринка.

— Миц, а твой мир… какой он? — негромко спросила Тирри. Миц, да и все остальные, удивленно взглянули на нее. — Такой же, как наш, или нет? Там есть Вбирающие? И… война?

Последнее слово Тирри произнесла шепотом. Смотря на Миц со странной надеждой.

— Нет, — ответила Миц, не понимая, к чему клонит девочка. — То есть… Вбирающих нет. Войны есть, но они не такие… масштабные, как ваша. Моя страна, по крайней мере, живет более-менее споко… Стоп, Тирри, — вдруг поняв, быстро пробормотала Миц, — ты же не?..

— Я… я знаю, что это нагло, но… — потупившись было, Тирри сделала глубокий вдох, вновь подняла голову и выпалила: — Миц, ты можешь перенести нас в свой мир?

От неожиданности Миц потеряла дар речи. И не только ее поразила просьба Тирри: лица других Вбирающих, смотрящих на девочку, выражали примерно одинаковые чувства — изумление и непонимание. Под их взглядами Тирри сжалась, но на этот раз под ее смущением проглянула внезапная решимость.

— Разве вы бы не хотели покинуть наш мир? — горячо произнесла она. — Уйти в тот, где нет охоты на Вбирающих и вообще Вбирающих? Не… — Тирри запнулась и тихо закончила: — Не прятаться постоянно?

— И начать убивать ее мир? — негромко сказал Ринк.

Тирри вздрогнула, как от удара. Поникла и словно потускнела.

— Ох, я… я забыла, — прошептала она потерянно. — Миц, прости. Забудь.

Рядом едва слышно вздохнула Тлирина. С грустью и горечью.

— Вообще я могла бы… — вдруг услышала Миц свой голос. Она даже не сразу поняла, что слова доносятся из ее рта. Она не хотела говорить. Не хотела вмешиваться в сюжет и проблемы этого мира. У нее и собственных хватало.

Но ей стало тепло от вновь вспыхнувшего надеждой взгляда Тирри. И от удивленных взглядов остальных, в которых едва-едва брезжила эта надежда.

Во взглядах троих, во всяком случае. Не произнесший за все это время ни слова Левк все так же хмуро смотрел в пол.

— То есть не то что могла бы, — поспешно исправилась Миц: не хотелось рассказывать о своем мире, где она была вольна сотворить что угодно. А ведь если и переносить Вбирающих, то только туда. — Но… в разных мирах — разные законы природы. И вполне возможно, что в моем мире не может существовать Вбирающая болезнь. И тогда… тогда вы станете обычными людьми. Может, лишитесь сверхсил, но… не будете убивать планету.

Черт, а не зря ли она все это говорит? Зачем она вообще решила про это сказать? А если они захотят, чтобы Миц перетащила в свой мир весь лагерь? А если и всех Вбирающих?.. Черт. Черт, черт, черт.

Они боялись поверить — она видела это по их лицам. Еще бы: любой человек тоже боялся бы, явись к нему существо из другого мира и предложи решить его главнейшую проблему. Но и видно было, что они хотят поверить. Так трое Вбирающих и смотрели на Миц — с недоверием, смешанным с надеждой.

— И вы ей верите? — вдруг спросил Левк. Остальные вздрогнули и взглянули на него. Миц кольнуло то раздражение, что возникает у людей, которые говорят правду и которым при этом не верят. На лицах Тирри и Ринка мелькнула тень сомнения.

Тлирина же произнесла:

— Миц, ты не могла бы?..

Миц поняла. Поняла и ощутила знакомый страх. На мгновение у нее мелькнула мысль отказаться смотреть в глаза Тлирины и притвориться, что соврала. Зачем ей вообще сдалось их спасать? Она никого из них толком не знает! Черт побери, они же просто персонажи ориджинала!

Миц повернула голову, и мозг пронзил всевидящий, казалось, взгляд Тлирины.

— Ты не лгала нам? — спросила Вбирающая ровным тоном. Даже слишком ровным, пожалуй. — Про все, что ты сказала насчет законов в разных мирах и то, что ты можешь перенести нас в свой мир? Это все — правда?

— Да, — ответила Миц, дрожа. Ощущение душевной обнаженности уже не очень пугало, но по-прежнему оставалось неприятным.

«Я пожалею об этом. Вот чувствую: я пожалею о том, что решила им помочь».

— Она говорит правду, — с облегчением сказала Тлирина, отводя взгляд. Примерно с тем же облегчением Миц зажмурилась на миг и расслабилась.

«Наверняка пожалею».

— Значит… — с робкой, но крепнущей с каждым словом радостью прошептала Тирри, — мы можем спастись? Мы действительно можем спастись?

— Вы что, серьезно?! — вскинулся Левк. Он обвел остальных Вбирающих злым и непонимающим взглядом. — Мы даже не знаем ее! Она же человек!

— Мы тоже люди! — Внезапно Тирри круто развернулась и гневно посмотрела на него. В этот момент они оба были удивительно похожи. — Болеющие люди! Которые убивают своей болезнью мир! Разве ты не хочешь прекратить все это?! Войну, смерти, конец света?! Мы ждем лекарства, — тише проговорила Тирри, — но будет ли оно вообще? Что, если мир не доживет? Что, если не доживем мы?

Пауза. Ринк и Тлирина в очередной раз отвели взгляды, на этот раз уже от брата с сестрой. Тлирина обхватила себя руками, Ринк закрыл глаза и сжал кулаки. По лицам обоих было понятно: они разделяют точку зрения Тирри.

Миц сидела и ощущала себя в кино. Наверное, это и можно было назвать кино — учитывая то, что вся четверка и вообще лагерь принадлежали выдуманному миру. Вот только для его жителей этот мир был настоящим.

— Я не совсем это имею в виду, — наконец произнес Левк — уже тише и спокойнее. Он смотрел на Тирри, но Миц ясно ощутила, что говорит парень не только с сестрой. — Что, если она о чем-то умолчала? Как бы чистая правда и вся правда — не одно и то же. Что, если она не сказала про что-то важное? Что-то, что нам не понравится?

— Умолчала. — Миц повернула ладонями лицо вздрогнувшей Тлирины к себе и заглянула в ее растерянные глаза. А зачем тянуть, если все равно до этого дойдет? — Да, я вам не рассказала все. Но остаток от «все» — мое личное. Ничего страшного, опасного или каких-то ловушек для вас я не утаиваю, а личное рассказывать не собираюсь. Так что нечего меня подозревать во всяких мегаковарных планах!

— Пожалуйста, больше не делай так, — сказала Тлирина недовольно, убирая от лица руки Миц. — Я чувствую себя вещью, и мне это не нравится. Миц говорила правду, — добавила она, поворачиваясь к друзьям. — Если у вас есть еще вопросы, задавайте их, и я проверю ответы.

«Спасибо, Тлирина», — мысленно буркнула Миц. Она уже жалела о своем желании помочь. Устроят ей сейчас допрос…

Но вопросов не последовало. Пока что, во всяком случае.

— Ну ладно, — после недолгого молчания произнес Левк. Правда, подозрительность в его голосе не особо уменьшилась. — Ринк, ты как, тоже одобряешь? Ну, вот всю эту историю?

— Я верю Тлирине, — ответил Ринк. Он посмотрел на подругу с каким-то непонятным выражением на лице, и та едва заметно улыбнулась ему. — История Миц, — Ринк коротко взглянул на пришелицу, — действительно кажется невероятной и подозрительной. Прости уж, — сказал он Миц. — Но раз Тлирина говорит, что это правда, значит, так оно и есть. Да и… — едва слышный вздох, — Тирри права. Мир воюет и истребляет Вбирающих, и что-то не похоже, что ученые активно ищут лекарство.

— Все с тобой понятно. — Левк устало махнул рукой. — Черт с вами. Пойду на кухню поем.

— Ты же говорил, что коллективную еду нельзя трогать, — ехидно напомнила Миц.

— Коллектив не помрет от убытка куска хлеба и немного масла. — Левк направился к холодильнику. — И вообще не твое дело. Ой, всякие ж хлеб и масло там, — приостановившись, пробормотал он и повернулся к двери на кухню. Еще несколько секунд — и Левк скрылся за ней. Дверь резко и с громким стуком захлопнулась.

Наступило неловкое молчание.

— Я с ним поговорю, — наконец со вздохом произнес Ринк, вставая. — Постараюсь убедить хотя бы довериться Тлирине. Но к тебе, — добавил он, посмотрев на Миц, — у меня все-таки есть вопросы.

Миц пожала плечами. Ну а что тут отвечать? Вопросы будут в любом случае. Ринк постоял еще несколько секунд, смотря на нее и словно желая сказать что-то еще. Потом снова вздохнул и направился к двери на кухню. На этот раз та закрылась аккуратнее и тише.

Снова недолгое молчание.

— Не сердись на них, Миц, — робко сказала Тирри. — Они опасаются, и это нормально. В конце концов… это такой шанс для всех нас. — Она слабо улыбнулась. — Они боятся, что он окажется ложным, и очень хотят верить в то, что этот шанс правдив. Мне так кажется. Но я тебе верю, — добавила Тирри, улыбнувшись увереннее, и Миц снова ощутила пахнувшее в лицо нежное тепло. — Вам с Тлириной. Я… — она немного погрустнела, — я хочу верить, что мы можем спастись.

— Я понимаю, — негромко ответила Миц. Ей овладели смешанные чувства. С одной стороны — действительно было бы легче молчать и не начинать играть в спасителя мира. С другой…

Жалко их все-таки. Ладно если автор «Мы (не) умрем» задумал по сюжету спасение. А если нет? Тогда эти четверо ребят умрут. А так… так они могут навсегда избавиться от страха смерти. Их жизни не прервутся и не станут бессмысленными.

— Но сколько бы вопросов ни было задано, — заговорила вдруг Тлирина, — все равно самый лучший способ проверить слова Миц — переместиться в ее мир.

— Это да, — грустно хмыкнула Тирри. — Лучше увидеть все своими глазами.

— Миц… — помедлив, нерешительно произнесла Тлирина. — Миц, ты можешь?..

— Что? — не поняв, недоуменно спросила Миц. И услышала изумленный вздох Тирри.

— Тлирина, ты что, хочешь?..

— Почему бы и нет? — Голос Тлирины подрагивал. — Это действительно самый лучший способ. Переместиться в мир Миц и увидеть все самой.

Внезапно. Миц ошарашенно уставилась на Тлирину, пытаясь понять, шутит она или нет. Уберегая ее от своей способности, Вбирающая смотрела чуть выше ее глаз, на брови, и ее лицо не оставляло никаких сомнений: она абсолютно серьезна.

— Может, сначала посоветоваться с мальчишками? — донесся до Миц нерешительный голос Тирри. — Или хотя бы сказать им?..

— Я знаю, что они ответят. — Тлирина сердито мотнула головой. — Левк вообще откажется это обсуждать или снова будет подозревать Миц. Ринк начнет задавать ей вопросы, и даже если ответы полностью его устроят, он все равно не согласится отпустить в ее мир никого из нас. Пойдет к Вершету, расскажет ему все, Вершет будет думать и обсуждать со своим кругом доверенных лиц… И все это затянется. Лучше сделать все сейчас. Миц, ты согласна? Ты можешь показать мне свой мир?

Миц растерянно глядела на нее, не зная, что ответить. Такой просьбы она не ожидала. То есть ожидала, но… не так скоро? На складе вновь повисла тишина. Из-за кухонной двери доносились голоса Левка и Ринка. Наверное, если прислушаться, можно было разобрать, что они говорили, но Миц не было до них дела. Тлирина в ожидании смотрела на нее. С тревогой и надеждой.

Да почему бы и нет?

— Ладно, — сказала Миц. Сама подписалась на это, в конце концов. Никто не просил ее играть в спасительницу. — Я покажу тебе свой мир.

Тлирина улыбнулась — одновременно радостно и напряженно.

— Спасибо, — тихо произнесла она.

— А… можно и мне? — вдруг нерешительно спросила Тирри. Миц растерялась вновь, но, к ее облегчению, за нее ответила Тлирина.

— Думаю, не стоит, — мягко проговорила она, повернув голову в сторону Тирри. — Кто-то должен сказать Левку и Ринку, куда мы с Миц исчезли. Если они обнаружат пропажу нас трех, то сильно встревожатся.

— Да… — помедлив, грустно сказала Тирри. — Я не подумала. Хорошо. — С разочарованием на лице она потупилась.

— Что ж, Миц… — Тлирина тем временем снова перевела на нее взгляд. — Что мне делать?

Объяснения прошли быстро, ведь рассказывать особо было нечего. Миц достала из кармана ПВМ и протянула его Тлирине. Та, завороженно смотря на него, осторожно коснулась рукой.

— Он... гладкий, — удивленно пробормотала она, проводя кончиками пальцев по линиям и трещинам на поверхности перемещателя.

— Да, вот... такой он, — неловко хмыкнула Миц. Краем глаза она увидела, что Тирри, вытянув шею, тоже с любопытством изучает ПВМ. — Держись за него. Он сказал, что переносимому существу нужен контакт и мое разрешение, так что... держись. И вдохни поглубже.

Миц положила пальцы на голубые пятна, Тлирина ухватилась за края ПВМ.

«Обнаружен дополнительный переносимый субъект. Требуется разрешение».

— Разрешаю, — шепнула Миц и совсем уж неслышно, почти одними губами, проговорила имя своего мира.

Раз, два, три.

Они понеслись сквозь синь и серебро других миров.

* * *

Когда сознание вынырнуло из забытья, Миц увидела, что они с Тлириной находятся в квартире, причем квартире не родной, чужой. Впрочем, неудивительно, учитывая то, что место, где окажешься после телепортации, зависело от того, откуда телепортироваться. Их окружали диван, темные шкафы со стеклянными дверцами, сквозь которые виднелись темные полки, телевизор. Сквозь не зашторенное окно бил яркий солнечный свет, с улицы доносились приглушенные детские возгласы. Миц и Тлирина сидели на полу, держась за ПВМ.

Тлирину мелко трясло, ее рот был приоткрыт, в широко распахнутых глазах читался ужас.

— Тлирина?.. — медленно произнесла Миц. Поначалу она не ощутила никакой тревоги. Просто смотрела на трясущуюся Вбирающую, и картинка никак не доходила до сознания.

Пальцы Тлирины, стискивавшие ПВМ, разжались. Девушка упала на спину, как кукла, у которой обрезали ниточки. Невидяще смотря в потолок, она закрывала и раскрывала рот, словно рыба без воды. Сперва бесшумно, но затем из ее горла начали доноситься хрипы.

— Тлирина! — Миц бросилась к ней, наконец-то осознав происходящее. В панике схватила ее за плечи, начала трясти. — Тлирина, что с тобой?!

Тлирина не ответила. Лишь дергалась, тихими хрипами нарушая тишину квартиры. Нужно было что-то сделать, что-то немедленно сделать, металась в голове Миц паническая мысль. Но что?! Что надо делать?! Что вообще происходит?!

— Что с ней творится?! — в панике крикнула Миц ПВМ, сжав его в руке так, что пальцы отозвались болью. — Что мне делать?!

ПВМ промолчал — такие вопросы он не понимал. Но Миц вдруг — то ли от испуга, то ли вспомнив разговоры с перемещателем — осознала все сама.

В разных мирах разные законы. В мире Миц абсолютно другой принцип существования жизни, нежели в мире Вбирающих. И она привела сюда существо, чей организм работает по другим законам природы. В ее мире не может существовать Вбирающая болезнь. Но какие-то нарушения в организме Тлирины остались — возможно, преобразовавшись, но оставшись нарушениями. И они ее убивали.

Миц понятия не имела, были ли эти молниеносно промелькнувшие в голове размышления правдой, но факт оставался фактом: прямо сейчас перед ней, вполне возможно, умирала Тлирина. Скованная ужасом, Миц смотрела на нее, хрипящую и бьющуюся на полу подобно выброшенной на берег рыбе. Она даже забыла, что это созданный ею, Миц, мир, мир, где ее слово в самом буквальном смысле было законом. Девушка просто смотрела, ощущая в голове леденящую пустоту.

Лишь пальцы болели, по-прежнему сдавливая ПВМ.

Движимая одной лишь мыслью, вмиг пронзившей голову, Миц метнулась к Тлирине. Схватила ее трясущиеся руки, со всей силы прижала их к ПВМ. Придавила пальцами голубые пятна, крикнула что есть сил:

— «Мы (не) умрем»!

Какими же порой долгими бывают три секунды…

И снова две девушки неслись сквозь синеву и холодный серебристый блеск.