Цветок чертополоха (гет)

Факелы тускло освещали довольно темный коридор второго этажа, что было весьма кстати для Минервы, которая, юркнув за одну из статуй, прислушалась к разговору двух старост.

— Милая, если ты и в самом деле так нехорошо себя чувствуешь, то лучше наведайся в больничное крыло, мисс Оуэн даст тебе обезболивающее снадобье, — озабоченно пробормотал Риддл, приблизившись к Эвентайд.

— Нет, я не могу уйти, — запротестовала Мейв. — Мне необходимо еще, по крайней мере, полчаса находиться на этаже, дежурство пока не закончено.

— Ты уверена? — он заботливо взял ее за руку. — С мигренью шутки плохи. Всю последнюю неделю ты неважно выглядишь.

— Ну, спасибо, Том! — горько усмехнувшись, ответила Эвентайд и вдруг схватилась за голову.

Его глаза расширились от испуга, он взял ее за плечи.

— Пошли, я отведу тебя в лазарет, — строго сказал Риддл и потянул ее к лестнице.

— Все, отпустило, — Мейв убрала руку со лба. — Но ты прав, я сейчас же схожу к колдомедику. Вот только этаж, боюсь, останется без присмотра.

Она тревожно оглядела коридор.

— О, милая, об этом не беспокойся! — Риддл махнул рукой. — Я побуду здесь. Сейчас в подземельях Валбурга, ей вряд ли понадобится моя помощь. А ты ступай скорее!

— Спасибо, Том, ты такой заботливый, — Эвентайд благодарно посмотрела на него. — Что бы я без тебя делала, хороший мой!

Минерва скорчила гримасу отвращения настолько, насколько могла это сделать, пребывая в образе кошки. Ох уж, эти слезливые сцены влюбленных, как же порой они затягиваются! «Раскалывается голова? Ну, так беги уже за своей порцией лекарства! А за порядком на этаже прослежу я, — мысленно обратилась к однокурснице МакГонагалл, — а также за твоим молодым человеком».

Когда Мейв, наконец, скрылась за углом, Риддл еще пару минут стоял на месте и подозрительно осматривался по сторонам, Минерва сидела, затаив дыхание, боясь шелохнуться. Однако он, видимо успокоившись, поспешил к одному из женских туалетов. «Риддл, вы становитесь весьма предсказуемы», — подумала МакГонагалл и осторожно последовала за ним.

Вот уже неделю она тратила свой вечерний досуг на слежку за ним. Уже два раза за неделю Том активно обхаживал свою девушку, пичкая ту, как подозревала Минерва, конфетами с зельем, вызывающим головную боль. И вполне успешно отправлял ее на «лечение», а сам оставался вместо нее и неизменно отправлялся в женский туалет второго этажа. МакГонагалл обнаружила, что Риддл всегда закрывал за собой дверь на заклинание и пропадал в туалете по полчаса, а то и дольше. Такое его поведение показалось ей довольно странным и не предвещающим ничего хорошего, поэтому она в последние дни сосредоточила внимание именно на нем.

Минерва, оставшись одна, приняла человеческое обличие и принялась медленно прохаживаться по длинному широкому коридору в ожидании момента, когда Том появится снова.

В этот раз ей пришлось ждать дольше обычного: прошло около часа, и только тогда дверь туалета отворилась, и в коридор бодрым шагом вышел Риддл. Минерва, остановившись в тени одной из статуй, пригляделась к нему и не поверила своим глазам: он был явно чем-то взволнован, его обычно спокойные глаза горели, а рот был слегка приоткрыт.

МакГонагалл неспешно выступила из тени.

— Что вы здесь делаете, мистер Риддл? — строго спросила она.

Том, явно не ожидавший так скоро на кого-либо наткнуться, вздрогнул и удивленно воззрился на нее. Ему понадобились считанные секунды, чтобы опомниться, его лицо снова стало непроницаемым, а глаза такими же спокойными, как и прежде.

— Добрый вечер, Минерва, — приветствовал он ее. — Дело в том, что я услышал странный шум в женском туалете, поспешил туда, но обнаружил лишь Пивза, открутившего несколько кранов. А что здесь делаете вы? Если мне не изменяет память, кто-то должен сейчас обходить гриффиндорскую башню.

— Собиралась, но мне случайно довелось встретить на своем пути пробегавшую мимо Мейв, по ее словам, она нехорошо себя почувствовала, потому я и решила проследить за порядком на этаже, пока ее нет, — сказала МакГонагалл, не сводя внимательных глаз с его лица. Она оценила его попытку увести разговор в другое русло. — Я объяснила вам, почему нахожусь здесь, а что скажете вы?

Риддл тут же опустил глаза, притворно смутившись, и принялся теребить подол своей мантии, словно ему стало неуютно. Затем снова взглянул на МакГонагалл, и на его лице заиграл легкий румянец.

— Ясно, — отрезала Минерва и еле заметно улыбнулась. — У вас здесь было свидание с моей коллегой. Что же, не хотела вас смутить.

— Да, так и было, — пробормотал он, и с его лица мгновенно исчез румянец, словно его и не было. — Она, в самом деле, нехорошо себя почувствовала и ушла, а я решил остаться здесь вместо нее.

— Ну-ну, — протянула МакГонагалл и уже серьезно добавила: — Что же, я могу побыть здесь сейчас, а вы отправляйтесь к себе в подземелья.

— Да, это будет разумно. Благодарю, Минерва, — поспешно согласился Том и, недолго думая, покинул ее.

«Хороший актер, — недовольно подумала она, — только меня тебе не провести, мальчишка!»

* * *

МакГонагалл старательно запихнула в свой и без того переполненный саквояж очередной фолиант. За семестр она прочла все привезенные из дома книги, теперь же необходимо было заменить их на новые. Закрыв сумку и произнеся заклинание, заметно уменьшающее вес вещей, Минерва попыталась поднять ее. К ее неудовольствию оказалось тяжелее, чем она рассчитывала. Ну да ладно, решила МакГонагалл, надо поспешить, в противном случае придется ехать до Хогсмида в карете в компании какого-нибудь Розье.

В холле туда-сюда сновали студенты с чемоданами. Сегодня начались рождественские каникулы, и многие ученики собирались навестить родных. Минерва также не стала исключением. Ее всерьез встревожило письмо матери — отец немного приболел. А так как ее семья была не настолько богата, чтоб купить домового эльфа или нанять любую другую прислугу, то ее престарелым родителям наверняка требовалась помощь Минервы, их единственной дочери.

МакГонагалл уже донесла свой саквояж до парадных дверей и уже взялась, было, за их потертую ручку, как вдруг почувствовала резкий удар сзади, да такой сильный, что непроизвольно выпустила сумку, и та с грохотом упала на пол и раскрылась. Несколько книг выпало, а на одной из них даже начали растекаться ее любимые зеленые чернила. Она тут же обернулась в сторону того, кто так сильно ее толкнул, и уже мысленно готовила суровую тираду относительно «всяких неловких молодых людей». Парень же, так неожиданно налетевший на нее, резко отпрянул в сторону и удивленно воззрился на нее. Это оказался Альфард Блэк, которого ей прежде доводилось видеть лишь издалека. Он смущенно бросил: «Простите!» и, наклонившись, принялся поспешно собирать вещи, выпавшие из ее сумки.

— Оставьте, — обратилась к нему Минерва и вытащила из кармана мантии палочку.

Но не успела она направить ее на свои вещи, как они сами вдруг взлетели в воздух. Альфард поднял голову, на его лице снова отразилось удивление. Между тем книги аккуратно попрыгали в раскрытый саквояж, который затем медленно поплыл в сторону... Теперь только застывшие на месте Блэк и МакГонагалл увидели того, кто так ловко применил заклинание левитации. Риддл легко подхватил подлетевшую к нему сумку и осторожно поставил ее на пол, а затем поймал заляпанную чернилами книгу. «Маг до мозга костей!» — подумала Минерва.

Том прошептал еще одно заклинание, и чернила мгновенно исчезли с обложки книги и ее страниц.

— Альфард, будь впредь аккуратнее, когда куда-либо спешишь, — спокойно обратился он к однокурснику.

— Меня тоже толкнули! — недовольно и даже несколько по-детски буркнул в ответ Блэк и указал рукой на крупного хаффлпаффца.

— Альфард, ты еще здесь? — все трое обернулись на звуки голоса Валбурги, вслед за которой ехала тележка, груженая множеством громадных сундуков.

Подойдя к ним поближе, Блэк смерила презрительным взглядом Минерву, покровительственно улыбнулась Риддлу, а затем потянула брата к дверям.

— Да, успокойся, сестренка, успеем мы занять лучшие места, что ты так переживаешь! — отмахнулся Альфард, но послушно последовал за сестрой.

Когда причудливая парочка скрылась за дверями, Том пригляделся к обложке книги, которую держал в руке. «Основы окклюменции» было написано на ней. Он поднял глаза на МакГонагалл, подозрительно сощурился и лишь потом неохотно протянул ей книгу. Минерва потянулась было за своим саквояжем, однако Риддл схватил его быстрее и взялся за ручку двери.

— Позвольте, — сдержанно произнес он и вышел на улицу.

МакГонагалл пожала плечами и пошла вслед за ним, крепко прижимая к груди книгу. «Интересно, что именно подумал он, увидев этот учебник? — задалась она вопросом. — Впрочем, какая разница! Я имею полное право на самозащиту от его потенциального вторжения в мои мысли, и я им воспользуюсь! А он пускай думает, что хочет!»

Минерва была очень раздосадована фактом, что Том является легилиментом. Это умение дано далеко не каждому волшебнику, и овладеть им без определенных задатков невозможно. МакГонагалл знала, что у нее их нет, и это расстраивало ее. Но она все же желала прибегнуть к защите собственного сознания при помощи окклюменции, что вполне успешно удавалось, прибегнув к упорным тренировкам.

— Мистер Риддл, вы все-таки решили остаться на каникулы в Хогвартсе? — спросила Минерва, поравнявшись с неспешно идущим к воротам школы Томом.

— Да, а что в этом такого? — он повернул в ее сторону голову. — Мне здесь лучше.

— Да нет, ничего особенного.

— В приюте меня уж точно не ждут, — иронично продолжил Риддл. — Да я и сам, знаете ли, не горю особым желанием поздравлять их всех там с Рождеством.

МакГонагалл прикусила губу: не стоило, однако, задавать подобный вопрос, для него тема каникул, приюта и всего связанного с этим явно была не самой любимой.

— А почему вы не провожаете свою подругу? — она решила свести разговор в иное направление. — Мейв решила, как и вы остаться в Хогвартсе?

Они уже подходили к каретам без лошадей, у которых столпилось множество студентов с чемоданами.

— Она собиралась остаться, ей очень хотелось провести рождественские праздники со мной, — уклончиво отозвался Том и снова взглянул на Минерву. — Но я ей не позволил.

— Почему же?

— Во-первых, на каникулах я планирую вплотную заняться подготовкой к СОВ, а во-вторых, — он сделал паузу и уже тише добавил: — Я предполагал, что вы решите остаться в Хогвартсе и проведете эти дни со мной.

С этими словами Риддл испытующе на нее посмотрел. «Провести каникулы с тобой? — с иронией подумала она, стараясь не поддаться романтичным ноткам, прозвучавшим в его голосе. — Тебе настолько по душе ежевечерние слежки?»

— Я всегда уезжаю на каникулы домой, и не видела причин нарушить в этом году данную традицию, — отрезала МакГонагалл и протянула руку за своей сумкой, они уже дошли до одной из карет.

Том молча подал ей саквояж.

— Минерва, — вкрадчиво позвал Риддл, увидев, что она отвернулась от него и ступила на лестницу кареты. Когда МакГонагалл снова повернулась, он продолжил: — Во время каникул в школе остается мало учеников, да и обязанностей немного и…возможно вы позволите мне писать вам?

— Писать? — Минерва удивленно приподняла брови. — А о чем будут ваши письма?

Она смерила его насмешливым взглядом.

— О том, о чем вы хотите узнать, — его голос стал еще тише, и потому душевнее.

— Отлично! — воскликнула МакГонагалл, стараясь подавить в себе волнение, которое в ней возникло при мысли о двусмысленности его слов. — Мистер Риддл, будете присылать мне отчеты о состоянии дел в школе.

— Только о них? — Том с надеждой на нее посмотрел, но, увидев ее уверенный кивок, согласился: — Ну что же, будет так, как вы захотите.

Она, промолчав, поспешила было к дверям кареты, но вдруг почувствовала, как Риддл схватил ее за руку. Минерва снова повернулась и столкнулась с обольстительной улыбкой, которую ранее видела на его лице разве что по отношению к Валбурге.

— Я буду делать это с удовольствием, — Том крепче сжал холодной рукой ее горячую влажную ладонь. — И знаешь почему?

Он не сводил с ее лица глаз, и МакГонагалл чувствовала, как ее сердце будто назло забилось еще сильнее.

— Потому что ты мне нравишься, — сказал Риддл негромко, так чтобы услышала только она. — И я знаю, что это взаимно.

Минерва оторопела от его наглых, как ей показалось, слов. Она резко высвободила свою руку из его и нахмурилась.

— Послушайте…Том, — его имя вырвалось у нее быстрее, чем она успела это осознать. — Вы это бросьте! Все эти ваши глупости. Приберегите их лучше для своей…А вот, кстати, и она!

МакГонагалл указала рукой на Мейв, появившуюся неподалеку и уже заметившую их с Риддлом. С его лица сползла улыбка, и он повернулся в сторону указанную Минервой. Этого момента ей хватило, чтобы быстро скрыться за дверями кареты.

«Да что он о себе возомнил! — она не могла успокоиться все время пути до станции, так что даже не замечала разговоров, сидевших рядом с ней третьекурсников. — Мальчишка полагает, что смеет говорить подобные вольности!»

Но, не смотря на гнев, который, казалось, был готов поглотить ее, где-то в глубине души ее тщеславие тешилось. Ни один парень ранее не говорил ей таких слов: дерзких, наглых и … волнующих.

«Но мало ли, что он сказал! — продолжала убеждать себя Минерва. — Ведь подобное он наверняка говорит каждой второй, взять хотя бы ту же Эвентайд. Пустые слова, тут и думать нечего!»

* * *

МакГонагалл в очередной раз провела рукой по корешкам магазинных книг по трансфигурации. Все это она уже прочла. Неужели не найдется ни одной достойной новинки?

— Да! Вот и она! — вполголоса сказал Минерва и привлекла таким образом внимание едва ли не половины стоявших рядом посетителей.

Она извлекла с полки тоненькую брошюрку. Сборник статей наиболее авторитетных исследователей в области анимагии. МакГонагалл дожидалась его выхода целых полгода. И что в итоге? Досадной толщины книжка и явно завышенная цена.

Она повертела в руках брошюру и поставила ее обратно на полку. Надо подумать, стоит ли тратить на нее все оставшиеся в этом месяце карманные деньги или все же повременить с покупкой.

Превозмогая внутреннюю борьбу, Минерва отправилась в канцелярский отдел книжного магазина. Она принялась бродить мимо прилавков заставленных чернилами самых разных оттенков и свойств. МакГонагалл не нужны были чернила, но сейчас ей нечем было заняться.

— Дайте мне их, пожалуйста! — она вздрогнула, услышав рядом мальчишеский голос. — Хочу исчезающие чернила!

Минерва оглянулась на мальчика лет десяти, тянувшегося к прилавку. У малыша были густые черные волосы, темные глаза, он был необычайно красив и внешне разительно напоминал…Тома Риддла в этом возрасте.

— Малыш, я никак не могу дать тебе их просто так, — обратилась к ребенку улыбающаяся продавщица. — Где твои родители?

— Мама? А она отошла ненадолго, — несколько неуверенно пробормотал малыш и сунул руку в карман, в котором крепко что-то сжал.

— Как тебя зовут? — уже более обеспокоено спросила продавщица.

— Мартин, — сказал мальчик и поторопился отойти от прилавка.

Однако продавщица собралась, видимо, последовать за ним. Увидев это, мальчишка ускорил шаг, и, ринувшись в самую глубь толпы, мгновенно затерялся в ней.

Женщина всплеснула руками, пробормотав что-то про «мамаш не следящих за своими чадами». МакГонагалл пожала плечами, а затем бросила взгляд на так желанную этим странным ребенком вещь. Изящный крохотный флакончик был заполнен самыми обычными на вид черными чернилами, однако надпись, приклеенная на нем, гласила: «Исчезающие чернила для тех, кому есть, что скрывать. Отныне никто не сможет без вашего желания прочесть ваши записи».

— Прекрасная вещь, девушка! Новейшее изобретение Гарольда! Ваши письмена исчезают, стоит им только возникнуть на бумаге, — обратилась к Минерве продавщица. — Вот моя десятилетняя дочурка ими пользуется уже месяца два, так я так до сих пор и не смогла найти заклинание к расшифровке ее дневника.

«Чернила для тех, кому есть, что скрывать». МакГонагалл еще раз пробежала глазами по надписи. Она взяла флакончик, чтобы поближе его рассмотреть и вдруг почувствовала, как по ее руке начиная от кончиков пальцев и заканчивая локтями внезапно разлилось приятное тепло. Что-то подобное Минерва испытала, когда впервые коснулась своей волшебной палочки. «Его вещь!» — она вздрогнула, когда над ее левым ухом послышался тихий шепот, отдаленно напоминающий змеиное шипение, а в мыслях снова пронесся образ Тома. МакГонагалл повернула голову, но конечно никого не увидела рядом. Минерва почувствовала, как ее руки снова похолодели. Она сходит с ума? К ней внезапно пришло понимание, что она не уйдет из магазина без этих чернил. Они непременно должны оказаться на дне ее сумки. МакГонагалл, вытащив из кошелька горстку сиклей, протянула их продавщице и забрала вожделенный флакончик.

Покупка лишила ее возможности приобрести еще какие-либо дорогостоящие вещи. Зачем она ее совершила? «Сегодня, тридцать первого декабря, у Риддла день рождения и, наверное, будет нелишним…» — оправдывала она сама себя, выходя на улицу, ей показалось, что в магазине в какой-то момент стало невыносимо душно.

А что собственно будет нелишним? То, что она совершенно спонтанно приобрела отнюдь недешевые чернила для парня, из-за которого в последнее время ее жизнь утратила привычный ход. Слизеринца вызывающего у нее непроизвольное любопытство и невесть, какие опасения.

На улице ее мысли немного прояснились, миг умопомрачения прошел, и Минерва подивилась тому, как смогла спустить последние деньги на совершенно ненужную ей вещь. Или все же нужную? Возвращать покупку обратно с глупым видом ей совершенно не хотелось, потому она поплелась в паб «Дырявый котел», в тишине которого могла спокойно подумать.

Сам паб в этот ранний предновогодний вечер оказался ужасно переполненным. Минерва принялась озираться по сторонам в поисках свободного столика, но, увы, все места оказались заняты, кроме разве что незаметного на первый взгляд высокого стула у барной стойки в углу. Рядом к ней спиной сидел парень, явно занятый каким-то своим делом. Она в нерешительности подошла к свободному месту и спросила у юноши:

— Здесь ведь не занято?

Тот немедленно повернул голову в ее сторону и в изумлении уставился на нее. До чего же тесен мир волшебников: это оказался Альфард Блэк! Несколько секунд они разглядывали друг друга, но потом он все же прервал затянувшееся молчание:

— Нет, конечно, присаживайтесь.

МакГонагалл неуверенно присела на краешек стула. Пока она заказывала сливочное пиво, Альфарду удалось украдкой ее рассмотреть. Минерва была плотно закутана в темно-зеленую зимнюю мантию, из-под которой виднелась длинная ниже колена юбка из плотной красной шотландки. Ее волосы сегодня оказались не заплетены в привычную косу, а собраны в тугой пучок, который, однако, отнюдь не прибавлял привлекательности его обладательнице. Блэку вспомнились вечера, когда в общей гостиной сестра любила в компании подруг разглагольствовать об отсутствии какого-либо вкуса у гриффиндорской старосты.

МакГонагалл, отпив из своего стакана, перевела на него взгляд.

— Что-то не так? — несколько резче, чем хотелось бы, спросила она.

— Нет, все нормально, — Блэк потупил взгляд и поправил галстук. В отличие от нее его наряд был безукоризненным в плане стиля и довольно дорогим на вид — ни дать ни взять, молодой преуспевающий чиновник. — Просто…

Минерва внимательно посмотрела на него в ожидании ответа. Альфард заерзал на стуле, будто ему стало неудобно.

— Я хотел бы извиниться за то, что тогда толкнул тебя, это вышло непреднамеренно, — продолжил он, плавно переходя на «ты» и снова уже гораздо увереннее добавил: — И знаешь, сейчас я несколько взволнован, ведь не ожидал, что доведется посидеть в компании с самой Минервой МакГонагалл, грозной гриффиндорской старостой, лучшей ученицей…

Он усмехнулся, и МакГонагалл почувствовала, как на ее губах сама собой появилась легкая улыбка. Какой странный этот слизеринец, совсем не похожий на остальных представителей его факультета, таких по большей части высокомерных и важных. Его слова были наполнены иронией, от которой, как ни странно, не становилось обидно.

— Да и ко всему прочему девушкой нашего будущего Гриндевальда, — как бы, между прочим, обронил Блэк и, мельком глянув на нее, отпил из своего бокала чего-то явно покрепче, чем сливочное пиво.

— Гриндевальда?

— Тома Риддла, — пояснил Альфард. — Ты ведь его подруга?

— С чего ты взял?

— Брось, наличие в его распоряжении Эвентайд не отменяет того факта, что настоящей его страстью являешься ты, — Блэк как-то странно улыбнулся. — Он ведь даже предупредил всех наших ловеласов, чтобы не смели даже близко к тебе приближаться, иначе им не поздоровится.

Альфард внимательно наблюдал за ее реакцией.

— Впрочем, никому из наших и в голову не приходило начинать ухлестывать за тобой, — он недобро усмехнулся.

Минерве стало неприятно от его слов, и она, взглянув на свои часы, встала было со своего места, чтобы уйти. Не сидеть же и слушать бредни этого парня, явно перегибавшего палку. С чего она вообще взяла, что он отличается от остальных заносчивых слизеринцев? Но вдруг почувствовала, как Блэк схватил ее за руку.

— Прости, — бросил он и посмотрел ей в глаза. — А ты все не перестаешь поглядывать на свои часы, так словно даже на каникулах боишься сбиться с графика.

Альфард направил на ее часы палочку и прошептал заклинание — маленькая стрелка медленно переместилась на час назад.

— Прости, я не хотел показаться резким, — повторил он, в его голосе послышалось искреннее сожаление, и Минерва несколько неуверенно присела.

Только теперь она заметила рядом с ним небольшой слегка помятый листок пергамента, весь изрисованный самыми разными траекториями квоффлов. И лишь на краю листа можно было разглядеть талантливо нарисованный профиль девушки отдаленно напоминающей…Роланду? МакГонагалл прищурилась, рассматривая рисунок. Да, то и в самом деле была Хуч, ее дерзкий взгляд нельзя было не узнать, и лишь волосы оказались куда более взлохмаченными, нежели у оригинала. Блэк проследив направление взгляда Минервы, немедленно закрыл портрет девушки локтем.

— О Гриндевальде, пожалуйста, поподробнее, — попросила она. — Почему именно такое прозвище?

— Потому что он претендует, по меньшей мере, на подобную Геллерту славу, — иронично ответил Альфард, но вдруг, посерьезнев, добавил: — И потихоньку сколачивает себе группу единомышленников, в числе коих до последнего времени желал видеть и меня.

— И ты не вступил в его стройные ряды? — Минерва улыбнулась краешком губ. Беседа с ним становилась все более занятной.

— Конечно, нет, ибо в марионетках ходить считаю ниже своего достоинства, — отрезал он. — Хотя ему и очень этого хотелось. Но я, знаешь ли, не собираюсь верить в его глупые сказки о необходимости борьбы за чистоту крови. Революции ни к чему, мне и так неплохо живется.

Так-так, все интереснее и интереснее. Несколько минут она молчала, обдумывая такой поворот разговора. Если верить его словам, то речь идет о самой что ни на есть обычной практике вербовки сторонников. Но насколько все это серьезно? Насколько достоверны и, соответственно, полезны могут быть слова Альфарда? Было видно, что Блэк сдержанно ожидал с ее стороны вопросов, он явно был заинтересован в продолжении разговора. Наконец, МакГонагалл прервала молчание:

— С чего вдруг подобная откровенность? — иронично поинтересовалась она. — Противоборство с соперником приобретает настолько всеобъемлющий характер?

— Можешь считать и так, — отозвался Альфард и посмотрел на нее долгим внимательным взглядом. — Я прекрасно понимаю, что в силу изначального нашего деления на два враждующих лагеря Гриффиндор-Слизерин, у тебя мои слова могут вызывать в основном лишь недоверие и даже насмешку, но лично для меня данные условности в настоящее время уходят на второй план.

— Быстро и легко! — Минерва не удержалась от колкости.

— Можешь мне не верить, — невозмутимо продолжил Блэк. — Но советовал бы все же принять мои слова к сведению. Просто так, забавы ради, я бы не стал тебе всего этого говорить.

Альфард придвинулся к ней.

— Риддл что-то задумал, думаю, ты и сама со своей гипертрофированной бдительностью это заметила, — прошептал он ей и, увидев, что она заметно напряглась, более уверенно добавил: — Ага, в самом деле, заметила. И было бы странно, если бы нет, ведь ты единственная из нынешних старост, действительно пригодная на эту должность. Остальных давно пора убрать с насиженных мест. К тому же, видно невооруженным взглядом, что Том явно чем-то тебе насолил.

— И что, по-твоему, он задумал?

— К сожалению пока не знаю, — пробормотал Блэк, — но явно ничего хорошего. Лично мне он всегда казался странноватым типом, но его чрезмерная задумчивость в последнее время, это просиживание за книгами, выходящими за рамки изучаемых на уроках предметов, словно он что-то упорно не может найти, но все же не прекращает попыток… Можно, конечно, всего этого упорно не замечать, как это делают остальные, но лично во мне все это вызывает настороженность.

— Вот ты где, Альфард, негодный мальчишка! — они вздрогнули от неожиданности, когда к ним сзади подошла Валбурга. — Я разыскиваю тебя битый час, а ты, оказывается, прохлаждаешься здесь да еще в такой сомнительной компании!

Она смерила МакГонагалл презрительным взглядом. Альфард же вновь принял свой привычный немного отрешенный вид, повернулся к сестре и ласково улыбнулся ей.

— Ну, что сидишь? — поторопила его Валбурга. — Вставай немедленно. Мы и так уже опаздываем на прием к дедушке Сириусу, ты же знаешь, как он обидится, если не увидит нас в положенное время!

— Двоюродному дедушке, — лениво поправил Блэк. — Соответственно, он ни капельки не расстроится. Держу пари, что он, как обычно, даже не заметит нашего присутствия.

— Сириус? — рассеянно повторила Минерва. Похоже, у членов их семейства прямо таки традиция жить под именами звезд!

— Именно, МакГонагалл! — кивнул Альфард. — Кстати, так называют не только ярчайшую звезду на небосклоне и нашего глубокоуважаемого деда, это также и имя будущего первенца моей очаровательной сестрички, правда, Валбурга? Ты ведь еще лет пять назад определилась в этом вопросе, верно?

Он насмешливо посмотрел на сестру, которая, одарив его укоризненным взглядом, потянула к выходу из паба.

— Тебе, кстати, тоже не мешало бы определиться уже, — сказала она ему на ходу. — Так же, как перестать отвергать всех предложенных родителями невест. Между прочим, последняя — Гринграсс — оказалась довольно милой.

— Ты про то хрупкое белокурое существо, которое даже не знает, чем отличается квоффл от бладжера? — рассмеялся Альфард. — К чему мне жена — фарфоровая кукла?

— Прекрати, — одернула его Валбурга, — тебе жену подыскивают, а не квиддичного игрока!

Продолжения столь занимательного разговора Минерве не довелось услышать, так как парочка благополучно скрылась за дверями «Дырявого котла».

Вернувшись домой, МакГонагалл принялась разбирать небольшую стопку открыток с новогодними поздравлениями от своих друзей и однокурсников. К ее удивлению среди них не оказалось письма от Тома Риддла. За последнюю неделю Минерва привыкла каждое утро получать от него по одному свежему посланию. Он, как и обещал, присылал ей отчеты о школьных делах.

Она достала из нижнего ящика своего стола письма от Тома и начала их просматривать. Все они были выдержаны в формальном стиле и, конечно, не сообщали ничего такого, что могло действительно ее насторожить. «Мир и тишина в Хогвартсе» — вот единственная мысль, проходившая красной линией по всем посланиям. Что естественно ни в коей мере не успокаивало Минерву. Она не сомневалась в том, что именно сейчас, в ее отсутствие, у Риддла появилось куда больше возможностей для тех или иных своих «слизеринских» дел. Ей вспомнился сегодняшний разговор с Блэком, который предупредил ее о неких задумках его однокурсника, что также давало немалую пищу для размышлений.

Она пробежала глазами последнее письмо и в очередной раз остановилась на фразе, которой Том неизменно заканчивал все свои сообщения: «Искренне твой, Томас Марволло Риддл». Почему-то всегда когда, она читала эту фразу, ей неотвратимо ясно представлялся Риддл, сидящий поздно вечером в школьной библиотеке, аккуратно запечатывающий конверт, а на его красивых тонких губах при этом играла та самая обольстительная улыбка, что она видела в последний раз. И почему она по-прежнему дословно помнит все сказанное им перед отъездом?

МакГонагалл достала из сумки купленные днем исчезающие чернила и повертела их в руках. Так естественно послать сейчас сову с этим подарком адресату, поздравив его таким образом с шестнадцатилетием. Но Минерва тут же вспомнила встречу двухмесячной давности в кофейне мадемуазель Паддифуд, то чувство зависти, которое она тогда испытала к магическому таланту Тома. МакГонагалл быстро сунула чернила в ящик стола. «Да кто он вообще для меня такой! — лихорадочно думала Минерва, укладываясь спать. — Я ничего ему не должна!» С этими совершенно нерадостными мыслями она потушила одинокую свечу, горевшую в комнате.