Юность чувств (гет)

В этот раз Кёко увидела величественную Фудзи, проплывшую за окном вагона справа. Немногим позже девушка вытянула шею, рассматривая через проход раскинувшуюся слева от поезда морскую гладь. В прошлый раз они ехали практически ночью в полупустом бизнес-классе, и из-за переживаний запомнились лишь быстрые огни Нагои и мелких городков, мимо которых проносился Синкансен.

Сегодня они тоже сидели в бизнес-классе, но вагон был почти полностью заполнен, а утро позволяло оценить весь трехчасовой путь между горами и побережьем, и лишь после море осталось на горизонте, то скрываясь, то отсвечивая блестящей полоской.

Куон улыбнулся краешком рта и молча показал ей экран сотового, где в окне чата друзья в который раз уточняли время прибытия и вагон.

Девушке самой не терпелось увидеть и подруг, и парней, обнять, улыбнуться в ответ и вообще, почувствовать себя дома, в родном городе. Токио красив, огромен и щедр, но Киото… это то место, где родилась не только она — родились ее мечты. Да, какие-то из них не превратились в реальность, но многие стали жизнью.

Кумада позвонил, когда они уже были на платформе, ожидая поезда, пожелал легкого пути и вновь пообещал приехать в Киото до выходных.

— Адрес рёкана у меня есть, так что можешь предупредить хозяев, что я подъеду.

— Хорошо, — Кёко улыбнулась. — Оставшиеся документы для школы Такарада-сан сегодня отдал мне сам.

— Да, мы говорили с ним вчера об этом, — в мужском голосе послышалось тепло. — Не беспокойся, я и в школу загляну. По крайней мере, постараюсь.

В какой-то мере она даже была рада тому, что сначала придет в рёкан одна. Так сможет понять, надо ли о чем-то предупреждать отца… Ну и обрадовать Шо, что ему можно не бояться за свое будущее — вряд ли тетя и дядя найдут ему в ближайшее время подходящую невесту. Так что, у него будет несколько лет доказать, что музыка для него самое главное.

Она глянула на Куона, который прятал сотовый в карман, нежно улыбнулась, когда он взял ее за руку, и опустила голову ему на плечо.

Почему-то не было ни страха, ни паники перед тем, что будет дальше с нею. Вспомнилось, как она шла первый раз в Санбиджюцу, боясь, тревожась и готовясь свернуться, как ежик, в клубок от любой опасности. А ведь тогда она просто меняла школу!..

Сейчас у нее гораздо больше тех, кто стоит за плечом, кто тут же спрячет за собой, схватит за руку и не даст упасть. Раньше она могла рассчитывать только на себя, теперь же…

Девушка перебрала в голове все случаи, когда ее вдохновляли друзья, и тихо проговорила:

— Как думаешь, человек может стать слабым, если у него много тех, кто его защищает?

Куон задумчиво хмыкнул:

— Думаю, зависит от человека. Если он был слабым с самого начала, то людей он и будет использовать, как щит, — она чуть нахмурилась. — А если он по духу как стальной стержень, то лишние люди ему не помешают.

— Это не лишние люди.

— Так и ты не слабачка.

Кёко чуть насупилась:

— Почему ты решил, что я про себя?

— А про кого? — встречно поинтересовался он. — Мы возвращаемся в Киото. Ты молчишь последние полчаса, сопишь, думаешь… — она фыркнула. — Вот-вот, зная тебя, могу предположить, что ты говорила о себе.

— Я просто думаю, что раньше бы я очень переживала по поводу чего-то нового и незнакомого в жизни, боялась, тревожилась… но теперь этого нет.

— Кёко, мы взрослеем, приобретаем опыт, — парень чуть сжал ее пальцы. — Сейчас ты представляешь, что тебя ждет. Школа та же, про общежитие я тебе рассказал и расскажу еще. Твой отец обещал поддержку во всем. Получается, ты знаешь, что будет впереди. Так чего бояться?

— То есть, — Кёко подняла голову, находя взглядом его лицо, — все правильно?

— Конечно, — зеленые глаза были наполнены теплым весельем. — Сама увидишь.

Ей самой стало смешно.

Действительно, сама увидит. Осталось немного подождать.

 

Она не успела оглядеться после терминала, как на нее налетела Рина:

— Кёко!!!

Следом подбежала Рэй и точно так же обняла:

— Кёко-чан!..

Замирая в их объятьях, Кёко ощутила, как на глаза просятся растроганные слезы.

Вот ее семья.

— Йохоу, приехали!

— Ну наконец-то!

Она оглянулась на Юи и парней, заметила рядом с ними старшего брата Рины и улыбнулась всем сразу:

— Мы вернулись.

— Это точно, — Куон усмехнулся, но закинуть обе сумки на плечо не успел — Ошино с самым невозмутимым видом отобрал их. — Эй, у меня все зажило!

— Вот пусть врач сначала подтвердит, — Ода взял одну из сумок и пожал плечами. — Ну что, куда сначала? Мы на двух машинах, — Харуто в доказательство крутанул на пальце ключи от своего автомобиля.

— Сначала мне надо забрать вещи из рёкана, — освобожденная Кёко оглядела всех. — Потом отвезти документы в школу для Юмено-сенсея. Ну а потом уже…

— К нам, — довольно улыбнулась Рина. — Я вчера в «камень-ножницы-бумагу» выиграла твое проживание у нас.

— Э?!

— Да я смотрю, у вас тут нешуточные страсти царили, — Куон хмыкнул. — Поехали тогда, не теряем время.

Кёко выдохнула и просто позволила друзьям увлечь себя за собой. В конце концов, так она и планировала — рёкан, школа…

В машину с невозмутимым шофером уселись все девушки, парни составили компанию Харуто, и оба автомобиля друг за другом выехали со стоянки вокзала Киото.

 

Остановиться Кёко попросила за перекресток от рёкана. Она не хотела привлекать лишнего внимания ни к своему визиту, ни к той ситуации вообще, из-за которой все и произошло. В конце концов, репутация рёкана зависит от репутации хозяев, а губить бизнес дяди и тети девушка категорически не хотела.

— Вы подождите тут, а…

— Эй, Банни-чан, — Кагурадзаки нахмурился, — а ты уверена, что тебя выпустят оттуда, если зайдешь одна?

— Вот именно, — поддакнула Сугита. — Мы идем все вместе.

— Нет, — более твердо повторила Кёко. — Я хочу, чтобы все было тихо. Это не поход против врага, Рина-чан, — она выразительно ткнула пальцем в грудь подруги, затем так же сурово глянула на поджавшего губы Оду. — Договор вчера был официально расторгнут, поэтому ничего мне не сделают.

— Но тебе нужно, чтобы кто-то помог собрать вещи, — рассудительно заметила Рэй. — Знаешь, пусть с тобой пойдет Юи-чан.

— Я? — Даиримия удивленно глянула на Ватаджибу, которая кивнула:

— Рина-чан, если пойдет, точно выскажется…

— Конечно! Что за мода…

— … а хозяин рёкана очень уважает старинные фамилии, — Рэй чуть повысила голос. — И парни — не пойдут.

— Пояснишь, почему? — вполне мирно уточнил Ошино, пока Кагурадзаки хмурился, Куон слушал всех с непроницаемым лицом, а Харуто с интересом рассматривал всю компанию.

— Она озвучила, — девушка указала на Кёко. — Не хочет вызывать ажиотаж. Как думаешь, в рёкане никто не в курсе причины побега Кёко-чан? А тут она заявится в компании парней. Поэтому, ждем здесь.

Кёко в очередной раз восхитилась серьезностью подруги, улыбнулась и кивнула:

— Хорошо, мы постараемся не задерживаться. Да, Юи-чан?

Пока Даиримия кивала в ответ, Куон вздохнул, отошел к машине Харуто и спустя минуту возни вернулся со своей пустой сумкой:

— Сами донесете?

— У меня не три шкафа одежды, — Кёко фыркнула, сумку взяла и вздохнула. — Ребята, спасибо вам, но не беспокойтесь. Все позади. Почти.

— Вот именно что почти…

— Не ворчи, как старый дед! — она подхватила Юи под руку и почти бегом направилась к рёкану, не дожидаясь стандартной реакции любимого. Позади раздались смешки и нарочито-возмущенный возглас:

— Эй, Банни-чан, какой я тебе старый дед!

Даиримия тихо рассмеялась, да и самой Кёко было легко, словно все по-старому, без изменений и потрясений.

Однако, по мере приближения такого знакомого здания, смешливость рассеивалась легким утренним туманом, оставляя после себя собранность и серьезность.

— Мы пойдем через главное крыльцо?

Хороший вопрос, признала Кёко. Может ли она воспользоваться вторым входом, если уже не принадлежит рёкану? Разве что в последний раз.

— Нет, — она свернула к калитке, решительно открыла ее и оглянулась на Юи. — Нам просто забрать вещи и попрощаться.

Полутемный коридор после яркого дня показался совсем темным, и, разувшись, девушка скорее по памяти, чем визуально, повела подругу внутрь рёкана.

На мгновение приостановившись у двери своей комнаты, Кёко прошла дальше, свернула к хозяйским покоям и постучала в перегородку двери.

— Кто там?

Она сдвинула дверь, сделала шаг через порог и, остановившись сразу же, поклонилась:

— Это я, дядя.

Кенджи-сан окаменел лицом при виде девушки, затем неуловимо поджал губы и опустил взгляд в бумаги перед собой.

— Простите за беспокойство, — Кёко снова поклонилась, — мой отец просил передать вам, что он подъедет к выходным в Киото со всеми необходимыми документами. Вам будет удобно, дядя?

— Вполне, — скупо обронил мужчина, не двигаясь.

— Спасибо! — она улыбнулась. — Вы позволите мне забрать мои вещи?

Все так же не поднимая глаз, он встал, сходил в дальнюю комнату, вернулся и положил на стол ключ.

— Спасибо, — девушка аккуратно забрала ключ, поклонилась и вышла, закрыв за собой дверь.

— Я боялась, что он с тобой совсем разговаривать не будет, — тихо проговорила Даиримия, когда Кёко уже открывала дверь своей комнаты.

— Вполне мог бы, — согласно кивнув, Кёко зашла и огляделась. — У него очень сложный характер.

Форма все так же висит на вешалке, книги сложены на полке, там же тетради, панда у комода…

Почему-то перехватило горло.

Это ее жизнь. Прошлая. Прошедшая. С девятью годами, проведенными здесь, в этой комнате, за этим столом, у этого окна.

Девушка сглотнула, выдохнула и подошла к встроенному шкафу. Юи принялась аккуратно собирать книги, тетради.

Складывая вещи в сумку, Кёко не могла отделаться от ощущения ирреальности.

Она уезжает отсюда навсегда, хотя совсем недавно была убеждена, что останется надолго.

Руки чуть задрожали, и она поспешно стиснула их на несколько мгновений.

Это ведь не первый ее переезд!.. Но все воспоминания о первом переезде ограничиваются лишь материнской рукой и растерянностью. А сейчас…

— Кёко-чан, в сумку не поместятся твои учебные принадлежности?

Девушка оглянулась на Юи, затем на шкаф.

— Поместятся, — она вновь принялась быстро складывать ту немногочисленную одежду, что действительно была куплена ею. — Давай их сразу в сумку, а вещи вокруг уложим.

— Не помнутся?

— Юи-чан, — Кёко смогла улыбнуться, — уверена, что и у Рины-чан, и в общежитии найдется утюг. А если нет — он станет моей первой покупкой в новой жизни.

Именно так. Ее новая жизнь. Да, здесь, в этих стенах было много событий, переживаний, страхов… Пусть они и останутся тут.

Сумка застегнулась с трудом, но Кёко осталась довольна — все, что планировала, она забрала. Остался мешочек с рукоделием, который можно спокойно заменить, там все равно были лишь лоскутки да бусинки… и телефон.

— Подождешь меня здесь? — она глянула на подругу. — Я быстро вернусь и тогда пойдем.

— Хорошо, — Юи подхватила панду и улыбнулась. — Мы дождемся тебя.

Невольно прыснув, Кёко кивнула, вышла и практически сразу столкнулась со старшей служанкой. Пожилая женщина при виде нее всплеснула руками:

— Значит, я все правильно услышала.

— Аната-сан, — девушка поклонилась, — здравствуйте.

— Здравствуй, Кёко-чан. Как ты?

— Хорошо. Простите за беспокойство… я хотела зайти к дяде и тете...

— Обожди пока, — женщина чуть качнула головой. — Хозяйка, как услышала, что ты здесь, выглядела очень расстроенной. Дай ей успокоиться.

Расстроенной?..

— Понимаю, — Кёко сдержанно кивнула.

— Ты… вернулась или же?

Она глянула на служанку.

Что известно в рёкане? Наверняка, про скандал было слышно. Да и ее побег тоже не остался незамеченным, и уж конечно почти двухнедельное отсутствие!..

Но сейчас Аната-сан смотрела внимательно и, кажется, не торопилась спрашивать — а правда ли?!

Правда? Или все же не вызывать пересудов и скандала, которые бы негативно отразились на фамилии Фува?

— Я переезжаю, — аккуратно проговорила девушка. — Понимаете, так все сложилось, что я нашла своего отца. И он взял на себя все расходы, связанные со мной.

— Вон оно что.

Дипломатичный ответ заставил ее прямо глянуть в глаза служанки, которая все эти годы заботилась о маленькой девочке с неизменным теплом.

— Твоя мать приезжала на Рождество, — Аната-сан спрятала руки в рукава юкаты. — Рано утром. Хозяйка отправилась тебя будить и обнаружила, что тебя нет в рёкане.

— К сожалению, у отца с мамой не очень… хорошие отношения, — женский взгляд чуть поменялся, и девушка добавила немного выразительности в интонации. — Я была уверена, что мама будет против нашей с ним встречи. Поэтому рискнула воспротивиться ее мнению.

— Ее и… их?

— Да, — она не отвела глаза. — Я понимаю, что с моей стороны это все было очень невежливо, но иначе не могла.

— А что тогда натворил Шо? Он ведь тоже покинул рёкан.

— Что?! — изумилась Кёко. — Шо нет дома?!

— Когда утром поднялся переполох по поводу твоего отсутствия, я его еще видела. К обеду комната оказалась пуста, — Аната кивнула. — С тех пор он не появлялся дома.

Шо… сбежал?

Сразу вспомнились и его надежды, и его протесты.

Отправился в Токио, да? С дисками, с проектами, с уверенностью и мечтами. И со свободой.

Девушка выдохнула, поняла, что служанка выжидательно смотрит на нее, и собралась с мыслями.

— Дядя… потребовал от него стать более самостоятельным, и, думаю, Шо решил доказать ему свою самостоятельность, — женские брови слегка приподнялись, и Кёко более уверенно кивнула. — Летом он уже подрабатывал на пляже, но правила школы таковы, что ученикам нельзя работать. А как еще Шо докажет дяде свою самостоятельность и состоятельность?

— Понятно, — Аната внезапно тепло улыбнулась. — Спасибо, Кёко-чан, что все объяснила. А то хозяева ничего не говорят, а служанки уже такого навыдумывали, — она с укоризненным видом покачала головой, но девушка видела — ни одному слову из сказанного ею мудрая старшая служанка не поверила. Вот только расскажет всем она версию ее, Кёко. Потому что именно это надо рассказать, чтобы репутация рёкана и его хозяев не пострадала.

— Спасибо вам за понимание! — она поклонилась. — И простите, что я оставляю вас всех.

— Куда ты сейчас? К отцу?

— Нет, он работает в Токио, как и мама. Я переезжаю в школьное общежитие. Буду жить рядом со школой.

— Наверное, будет удобно.

— Посмотрим, — Кёко вздохнула. — Мне будет вас очень не хватать.

— Нам тоже, — Аната погладила ее по плечу. — Беги, Кёко-чан, и будь счастлива.

Сворачивая за угол, девушка все же оглянулась, но служанки уже не было в коридоре.

Наверное, все же хорошо, что встретилась именно мудрая и рассудительная Арата-сан, прекрасно понимающая, что надо, а что не надо говорить, и беспокоящаяся за рёкан, в котором провела почти тридцать с лишним лет. Другие бы служанки тут же назадавали бестактных вопросов, еще бы и напридумывали свои подробности… Арата-сан же пользуется уважением среди всего персонала, поэтому ее слова не начнут подвергать сомнению.

Она вновь вежливо постучалась, затем зашла в кабинет и обнаружила там обоих супругов Фува с совершенно одинаковыми бесстрастными лицами.

— Простите за беспокойство, — Кёко опустилась на татами. — Я могу просить вернуть мой сотовый?

Все так же молча мужчина положил на стол телефон. Девушка бережно взяла его и сжала в руках:

— Я… я хотела вам сказать — несмотря на все, что случилось, вы все равно остаетесь моей семьей. Я не могу и не хочу забывать то тепло, ту заботу, которыми вы одаривали чужого ребенка, — она видела, что и дядя, и тетя смотрят в стол, напряженно, словно боясь пошевелиться. — И простите, пожалуйста, нас с Шо. Не получилась бы из нас та семья, примером которой всегда были вы. Даже если бы наши чувства друг к другу не изменились, — Кёко едва слышно выдохнула и низко поклонилась. — Спасибо вам за все, дядя и тетя.

Она поднялась, вышла и тихо, предельно аккуратно закрыла за собой дверь.

Все. Она сказала, что чувствовала, о чем думала урывками прошедшей ночью перед засыпанием и в Синкансене. Теперь сердце стучало легко и свободно.

Почти добежав до комнаты, Кёко рывком распахнула дверь, заставив Даиримию невольно вздрогнуть:

— Идем, Юи-чан!

— Ты быстро, — та улыбнулась, поднялась все так же в обнимку с пандой и кивнула на пакет. — Я все же рискнула переложить твои книги и тетради в пакет. Чтобы сумка не была такой тяжелой.

— Спасибо! — Кёко подхватила сумку и улыбнулась в ответ. — Ты сделала все правильно.

И она все сделала правильно. В чем вина дяди и тети, что они хотели счастья своему сыну и ей? По-своему, конечно, но это ведь не со зла.

За калиткой обнаружились три парня и две девушки.

— Нам надоело ждать непонятно где, — пояснила Рина, пока Куон безапелляционно забирал сумку и пакет. — Все нормально?

— Да, — Кёко улыбнулась. — Все замечательно.

 

Ей казалось, что она вновь в каком-то двойственном состоянии — вот, рядом, друзья, знакомая малая гостиная дома Сугита, смех, шутки, обмен запоздалыми подарками, разговоры… и в то же время ощущение перемен, изменений было настолько сильным, насколько в душе оставались воспоминания о случившемся за последние дни…

— Что?!

— Ага, — она кивнула, держа чашку чая обеими руками. — Шо нет в рёкане. По словам старшей служанки, утром двадцать пятого, когда обнаружили мое отсутствие, его еще видели, а уже в обед не смогли найти и его.

— Но куда он мог пойти? — Рина удивленно покачала головой. — С Ираямой-сенпай они расстались…

— Друзей с его склочным характером у него нет, уверен, — Ошино задумчиво хмыкнул.

— Токио.

— Янки, с чего ты решил?

Куон пожал плечами и покосился на Кёко, которая кивнула в подтверждение его слов:

— Он давно хотел в Токио, чтобы там стать знаменитым. Он и диски все записывал с надеждой, что его заметят и позовут в столицу.

— Нет, петь он умеет, — Рэй чуть улыбнулась. — С этим не поспоришь. Однако, и в решительности ему не откажешь — уехать в одиночку покорять Токио… это надо быть очень смелым. Или самонадеянным.

— Янки, когда ты его успел заразить? — Кагурадзаки, сидящий на полу, улыбнулся, заставив Куона фыркнуть. — Ну а что? Ты ж вон тоже приехал самостоятельно в другую страну. И был даже младше канарейки.

— Ода, если ты помнишь, это не первый раз, когда он с меня брал пример.

— Погодите… — Рина приподняла брови. — Это что получается — его не будет уже в школе?

— А может, он вернется к началу занятий?

— А жить где будет?

— Общежитие, — тихо проговорила Юи, и все прыснули, переглянувшись.

— Ну пусть попробует, — улыбка у Куона была более чем довольная. — Я с удовольствием побуду его соседом.

— По-моему, ему хватило одного раза, — Кёко чуть укоризненно глянула на него. — К тому же, Шо не будет в понедельник в школе. Ему неинтересна учеба.

— Кто бы мог подумать…

— Санбиджюцу нравилась ему за счет музыкального отделения, — она допила чай и поставила чашку на стол к остальным чашкам. — Но платили за обучение дядя и тетя. И они не раз грозились забрать его из школы, если у него будут низкие оценки.

— Тогда предсказуемо, что с понедельника среди «мошек» будет на одного ученика меньше, — Ошино кивнул. — Янки, тебе станет скучно.

— С чего вдруг?

— Ну как, канарейки не будет, пакости делать некому.

— Не беспокойся, — Куон кровожадно усмехнулся, — теперь все мое внимание будет принадлежать исключительно команде! Ух, я оторвусь…

— А мы будем звать на тренировки Банни-чан, — Ода безмятежно улыбнулся. — Твое внимание будет рассредоточено и…

— А я не пойду, — Кёко хихикнула. — Вы же планируете взять второй кубок — вот и тренируйтесь. Отвлекать не буду.

— Эй-эй, Банни-чан, так нечестно!..

Смеясь вместе со всеми, она вдруг подумала, что ведь правда, у Шо нет друзей, нет тех, кто поддержит, кто посмеется, кто протянет руку помощи пусть даже на расстоянии.

Как он там один в Токио будет?

Когда за окном окончательно сгустился зимний вечер, парни начали собираться, а девушки принялись уносить на кухню посуду со стола.

— Кстати, кто там мне обещал турку и кофемолку? — Куон, сложив вынутые еще в машине вещи в сумку, закинул ее на плечо. — Кофе я купил в Токио, готов провести церемонию.

Вспомнив, как придирчиво вчера он перебирал зеленые зерна в специализированном магазине, как нюхал и осматривал и какое облегчение было на лице продавца, когда чек наконец был выбит, Кёко хихикнула про себя. Более требовательно только она сама выбирала чай!

— Я думала, ты уже и не вспомнишь, — чуть язвительно отозвалась Рина. — Турка будет.

— Кофемолка нужна завтра? — улыбнулась Юи, молчавшая почти весь вечер. — Привезу.

— А, мне еще нужна будет сковорода.

— Все будет, Янки, не беспокойся, у нас на кухне куча сковород. Выберешь любую.

Ошино усмехнулся:

— Вот Янки со сковородой я еще не видел, — он ловко увернулся от руки Куона. — Идем, кофе-сенсей, ты ж не собираешься тут ночевать? Вернется Харуто со своего свидания, а тут ты на диване…

— Ты завидуешь или соболезнуешь ему?

— Беспокоюсь. Давай вперед, обуваться и на выход.

Идя со всеми в холл, Кёко внезапно обнаружила, что незаметно оказалась позади друзей, а за руку ее держит Куон. На ее взгляд он нежно улыбнулся и потянул в один из коридоров.

— Там остальные…

— Подождут, — остановившись, парень привлек ее к себе за талию и вздохнул. — Нам же надо попрощаться.

— Зачем? — смущенно буркнула Кёко.

— Затем, что я отвык за эти дни ночевать без тебя… Ты краснеешь.

— К-конечно! — она выдохнула, боясь даже глянуть в его глаза. — Как можно так выражаться!..

Куон тихо рассмеялся и коснулся губами ее лба:

— Можно и не так.

Девушка замерла — сейчас казалось, что ее душу обволакивает нежное тепло. И от этого было так хорошо и спокойно, что хотелось остановить время.

— Ты точно завтра придешь?

— Зачем спрашиваешь? Знаешь же, что приду.

— А может, я хочу еще больше поверить в это, — она подняла голову, и сердце затрепетало от взгляда Куона, который склонился ниже. Поцелуй вышел легким, нежным и оттого еще больше сладким.

— Не делай глупостей.

— Какие глупости?

— Я еще и Сугите скажу, чтобы она за тобой присматривала, — он лишь довольно усмехнулся, когда Кёко попыталась насупиться. — Я серьезно.

— Паранойя?

Тихо рассмеявшись, парень снова поцеловал ее и разжал руки:

— Ты не представляешь, какая, — звонок сотового перебил его, и лишь мгновением спустя она поняла, что это звонит ее телефон.

— Ой, алло?

— Кёко-чан, — голос в динамике был уже знаком, — я получил сообщение.

— Да, отец, — девушка заулыбалась. — Добрый день! Я теперь с телефоном.

— Отлично. Как прошло все?

— Без проблем. Вещи забрала, передала, что вы приедете в рёкан, документы отнесла Юмено-сенсею, он обещал все собрать и подписать в ближайшее время, — бодро отрапортовала она. — Теперь у подруги.

— Что ж, тогда я спокоен, — в голосе Кумады была слышна улыбка. — Скорее всего, я приеду в четверг. Я позвоню перед этим.

— То есть, я смогу вас встретить?

— Я был бы рад.

— Ой, я тоже, — Кёко выдохнула и глянула на парня, который, иронично щурясь, слушал ее. — Обязательно приду.

— Спасибо. Что ж, отдыхай. Рад, что у тебя все в порядке.

— Я тоже рада, отец. И спасибо, что позвонили.

— Когда он приезжает? — Куон дождался, пока она спрячет сотовый, и взял за руку.

— В четверг, — она чуть сжала его пальцы. — Слушай, я сегодня вспомнила, что у Юи-чан в субботу день рождения. Поговоришь с ребятами?

— Обязательно, — он улыбнулся и направился вместе с нею по коридору в обратный путь. — Вполне возможно, что они уже озаботились.

— Я спрошу Рэй-чан и Рину-чан, — Кёко послушно кивнула. — Все же… непривычно немного…

— Вернуться в то же место в то же время, хоть сам изменился?

Она в очередной раз поразилась, насколько точно он описывает ее состояние, и тут же напомнила себе — он ведь тоже это чувствует.

— Странно, да?

— Немного, — Куон улыбнулся. — Но не бойся, это ненадолго. Ты подстроишь мир под свои изменения, и они уже не будут так заметны. Даже со стороны.

— То есть… мы привыкнем?

— Конечно. Мы привыкали друг к другу — и все вокруг тоже привыкали к нам. И теперь уже никто, — он кивнул в сторону холла, откуда доносились голоса друзей, — не удивляется. Изменение это движение, без которого не может быть развития.

— Янки, такси ждет!

— Да уже-уже…

Кёко смотрела, как он обувается, как парни отбирают у него сумку, несмотря на протесты, как все трое машут на прощание… и чувствовала себя спокойно.

Он ведь прав. Изменения были в ее жизни всегда. И она привыкала к ним, училась жить и радоваться. И дальше будет. Тем более с такими приятными!

Рина закрыла дверь за парнями, развернулась к подругам и хитро прищурилась:

— Ну что, устроим себе девичник? Рэй, Юи, вы же отпросились на ночь?

— Как договаривались.

— Что? — Кёко удивленно глянула на них. — На ночь?

— Я подготовила всем кигуруми, мы будем всю ночь болтать, сплетничать и веселиться!

Ночь с подругами?!

Восторг на мгновение перехватил дыхание, а затем Кёко легко рассмеялась и обняла трех девушек:

— Всегда о таком мечтала!

 

Всю ночь они, разумеется, не сидели. Поболтав немного о Токио и случившемся, девушки незаметно для себя уснули, благо уже лежали на расстеленных футонах в теплой комнате. Вернувшемуся около полуночи Харуто осталось лишь бесшумно выключить свет и прикрыть дверь за собой.

Встали так же дружно, словно по будильнику. Рэй и Юи отправились домой переодеться и привезти необходимое для кофе, а Рину Кёко сама потащила после завтрака на кухню — ей хотелось побаловать всех чем-нибудь вкусным.

К тому моменту, как в кухню зашли Куон и встретивший его Харуто, канапе были уже готовы, мандзю подходили в пароварке, а девушки ставили в духовку большой противень будущего печенья.

— Оду надо будет привязать к стулу, — проговорил Куон, выгружая на стол пакеты с кофе. — Если даже я слюну сглатываю, представляю, что будет с ним.

— Злой ты, — Харуто протянул руку к канапе, но тут же попятился, когда Рина сурово махнула на него кухонным полотенцем:

— Они-сан, подожди остальных!

— Эй, я просто хотел попробовать… Вдруг невкусно?

— У нас? — она подбоченилась. — На что ты намекаешь?

— Сугита, заканчивай терроризировать брата и покажи мне сковороды, — Куон невозмутимо оглядел кухню.

— А, это здесь, — девушка выдвинула длинный ящик снизу кухонного стола. — Тебе какую?

— Двадцать четыре сантиметра диаметром.

— Ну ты… Кёко, у тебя глаз-линейка — где тут нужный размер?

Кёко присела, аккуратно поворочала сковороды и достала нужную:

— Вот... — растерянность при виде отпрянувшего от стола Харуто заставила приподнять брови. — Все в порядке?

— Разумеется, — Куон забрал сковороду и довольно проговорил. — Спасибо, Банни-чан.

Тааак… Она выпрямилась, огляделась и немного укоризненно покачала головой, замечая пустое место на краю тарелки с канапе. Харуто оглянулся от двери, с сожалеющим видом пожал плечами и выскользнул из кухни.

Вот же… сорванцы, хоть и старше на несколько лет.

— Эй, — тоже заметившая несоответствие на тарелке Рина быстро пересчитала канапе и возмущенно нахмурилась. — Кто украл одну штучку?

— Подобным не занимаюсь, — невозмутимый Куон принюхивался к распечатанному пакету с кофейными зернами.

— Они-сааан! — потрясая полотенцем, девушка выбежала из кухни.

— Сдал друга?

— С потрохами, — Кёко взволнованно вздохнула, когда парень плавно придвинулся и обнял ее. — Как спалось?

— Хоро… — остаток слова оказался поглощен поцелуем, неторопливым и жадным. Она терялась от ощущений, охватывающих душу и тело.

Оказывается… она успела соскучиться…

— Я тоже неплохо, — выдохнул Куон в ее губы. — Но было бы лучше, если бы мы были под одной крышей… как в Токио.

— Ты… — она вглядывалась в его глаза, — ты ведь специально это говоришь, чтобы я смутилась?..

Улыбка была настолько яркой, что девушку окатило с ног до головы жаркой радостью.

— Ага. Ты когда смущаешься — такая милая…

— Ты коварный тип.

— О, я только учусь… — парень дернулся от тычка в бок и рассмеялся. — Ну не могу я удержаться, не могу!

— Пфф, — Кёко показательно надулась, выскользнула из его объятья и, присев перед духовкой, принялась преувеличенно серьезно вглядываться в стекло дверцы. — Янки.

Новый смешок над головой заставил поспешно сжать губы, чтобы те не расползлись в смущенной улыбке.

Ее Янки. Вредный, противный, но когда он вот так целует, говорит… все внутри дрожит, грозясь оборваться и отправить ее в море счастья…

Куон присел рядом и протянул ей открытый пакетик. Девушка честно принюхалась и удивленно сморгнула:

— Разве это не кофе?

— Кофе.

— А почему пахнет, будто скошенная трава?

— Потому что зеленый. Запах появляется, когда при обжарке карамелизируется сахар в зернах.

— О, потому кофе становится коричневым?! Сахар ведь тоже темнеет!

— Ага…

Шумный вздох заставил их обоих выглянуть из-за стола. Кагурадзаки, стоявший с прикрытыми глазами на пороге, снова глубоко вдохнул.

— Зомби заказывали?

— Янки! — сурово одернула она Куона и выпрямилась. — Кагурадзаки-кун, доброе утро.

— Прекрасное утро, — Ода открыл глаза, выдохнул и сел за стол. Сложенные, как на парте, руки и выжидающее лицо заставили и девушку, и Куона хмыкнуть. — Я же не мешаю?

— Привет! — в кухню буквально ввалились улыбающиеся Ватаджиба и Даиримия. — Янки, мы принесли мельницу для кофе.

— Ага, — Куон ловко перехватил у них коробку, распаковал ее и достал оттуда кофемолку. — Ого, да это натуральный антиквариат.

— Да, она в нашей семье давно, — Юи присела на стул. — Была куплена практически в первый год Реставрации. Но точно год выпуска я не знаю, — она улыбнулась. — Бабушке очень нравятся эти лакированные миниатюры на стенках.

Кёко, подойдя, рассмотрела светлые нежные краски пейзажей — водная гладь, ивы, камыши, золотистый лес…

— Судя по вот этому лейблу, — Куон потер пальцем небольшую металлическую пластинку, прибитую на дно кофемолки, — это французская вещь. «Братья Жапи»… Ода, не сиди без дела, поищи в инете название.

— Уже, — Кагурадзаки успел достать сотовый. — Покажи, как пишется… Ага, вижу.

— Юи-чан, — Кёко глянула на подругу, — а ничего, что мы будем использовать такую ценную вещь?

— Все в порядке, — Юи кивнула. — Бабушке сейчас кофе нельзя из-за давления, дедушка не пьет его вообще. А мама с папой предпочитают обычный быстрорастворимый кофе, и то нечасто. Когда я спросила разрешения взять, бабушка даже обрадовалась, мол, кофемолка долго стояла без дела.

— И что? — хмыкнул Куон.

— Если вещь долго не используется, она может стать цукумогами, — не отрываясь от своего занятия, пояснил Кагурадзаки. — Демоном.

— Ты серьезно?!

— Есть такое поверье, — закивала Рэй.

Куон недоверчиво покачал головой и принялся высыпать зерна кофе в глубокую миску.

— Нашел, — спустя пару минут проговорил Ода. — Французская компания «Братья Жапи», основана в первой половине девятнадцатого века… выпускала кухонные приборы, в том числе и кофемолки… так, похоже, маркировать свои изделия они начали с середины девятнадцатого века.

— Все, кофе из такой мельницы точно будет вкусным!

— То есть, я могу идти домой?

— В смысле? — вошедшая Рина недоуменно нахмурилась. — Янки, ты же обещал кофе? — девушки прыснули. — Чего вы смеетесь? Что?

— Сугита, кофе будет, — Куон невозмутимо перемешивал в миске зерна кофе. — Ты закончила гонять Харуто?

— Он пошел встречать Ошино, — она подсела к подругам. — Так о чем речь?

— О демонах и антиквариате.

— Вам что, поговорить не о чем?!

— Наоборот — то, что мы разговариваем о таком, показывает нашу общность, — с назидательным видом ответила Рэй. — Кроме того, гармонично развивающиеся личности… — она вопросительно приподняла брови, когда и Рина и Юи синхронно прикрыли ладонями ее рот.

— Ничего себе, — в кухне появился Кён, удивленно осмотрел собравшихся и хмыкнул. — Ода сидит перед полными тарелками, Янки стоит у плиты, а Ватаджибе-сан закрыли рот. Что я пропустил?!

— А еще меня выгнали из кухни, — из-за его спины вышел Харуто. — Так что да, ты пропустил много.

Веселясь вместе с друзьями, Кёко ощущала тихое спокойное счастье. Все было так, как она только мечтала днями ранее, вспоминая прежнюю жизнь, до Рождества.

По кухне поплыл сначала легкий, а затем густой запах жарящихся кофейных зерен, которые начали потрескивать и темнеть. Вскоре к нему присоединился сладкий аромат свежевыпеченного печенья, и Кагурадзаки мрачно предупредил, что еще немного и он захлебнется слюной.

Пробовать приготовленное решили прямо на месте, благо и кухонный стол и кухонные стулья позволяли рассесться всей компании достаточно удобно.

— Так, среди булочек есть одна с секретом, — Кёко указала на большое блюдо с мандзю, старательно не глядя на сидящего слева Куона. — Разбирайте.

— Проверка на удачу?

— Типа того, они-сан, — хихикнула Рина. — Кто первый?

— Янки! — трое парней указали на Куона. Тот на мгновение зло оскалился им в ответ, затем со вздохом взял мандзю, разломал его и показал обычную мясную начинку:

— Все?

— Стоп, — Ошино вскинул руку. — Девчонки, а в качестве сюрприза что именно?

— Это уже не будет сюрпризом, — улыбнулась Кёко. — Могу лишь сказать, что ему — не повезло.

— Ну это с какой стороны рассматривать, — хмыкнул Куон и откусил от половинки мандзю. — Мм, вкусно.

Кагурадзаки подхватил с блюда сразу два пирожка, по очереди откусил от каждого, а затем принялся быстро их есть.

— Мммэ… — попробовавший свой пирожок Харуто скривился. — Что это?!

— Брокколи с морковкой и тунцом! — Рина рассмеялась. — Это тебе за украденное канапе, они-сан!

— Ну вы и звери, — укоризненно покачал головой Кён. — Я даже представить не могу, какой это вкус… Эй, Харуто, не надо мне подсовывать это! Сам взял, сам и ешь!

— Нобунага, будешь? С меня гамбургер!

— Пицца, — Ода невозмутимо кивнул, забрал мандзю с сюрпризом и с тем же видом съел его.

А ведь они, парни, знают друг друга уже очень давно, невольно улыбнулась про себя Кёко. И почти как братья понимают друг друга с полуслова и готовы прийти на выручку в любой момент.

Пирожки, как и канапе, закончились быстро, и можно было переходить к кофе, который поджидал в большой турке.

— Пахнет обалденно.

— Я знаю, Сугита, — Куон поставил в раковину опустевшую турку, опустился на свой стул. — В зависимости от того, какие зерна и как обжаришь, как и с чем сваришь, как подашь, меняется вкус. То, что сейчас в чашках — кофе так называемой венской обжарки. Он слегка кислит, но все еще остается сладким. И уже горчит, — он чуть улыбнулся и сделал первый глоток. — Обычно классический кофе не пьют с сахаром, так как сахар портит вкус, но я уже успел заметить, что мало кто из японцев любит подобный кофе.

— Потому что резкие крепкие вкусы не приветствуются, — пояснила Кёко, пока остальные аккуратно пробовали кофе на вкус.

— Это кофе. Он не может быть другим.

— Янки, откуда ты все это знаешь? — Юи мужественно старалась не морщиться, делая маленькие глоточки.

— Ну, вас с Кёко учили чайной церемонии, а моя бабушка по матери заядлая кофеманка, — парень усмехнулся. — Каждый раз, заваривая кофе, она рассказывала, как, что и почему. Когда это слышишь по несколько раз, запоминаешь. Да и просто интересно, — он обхватил чашку ладонями, словно греясь. — Кроме того, мне по наследству передалась любовь к кофе.

— И ты пил его маленьким? — полюбопытствовал Ошино. — Помнится, мать объясняла сестре, что детям кофе и чай давать нельзя, иначе не уснут.

— Нам тоже не давали в детстве ничего такого, — подтвердили брат с сестрой.

— А я пила в детстве чай, — пожала плечами Кёко. — Обычный зеленый, не крепкий.

— Это зависит от окружения, — Рэй допила свой кофе. — Янки, мне понравилось, — Куон с улыбкой отсалютовал ей чашкой. — Мне в детстве часто давали какао.

— С зефирками, да? — Рина заулыбалась. — Тоже.

— А я пил воду, — Ода тоже опустошил чашку. — Обычную. Все остальное считалось излишеством в воспитании. По праздникам был чай. Зеленый, — он улыбнулся Кёко.

— И когда ты попробовал газировку? Или сок? — полюбопытствовал Ошино.

— Когда пошел в старшую школу. В первый же день я купил в школьном автомате Пепси и выпил весь литр залпом, — Кагурадзаки задумчиво усмехнулся. — За неделю я перепробовал все напитки, что там были. Выбирал, какие вкуснее.

— И какие же?

— Все, — он светло, по-детски улыбнулся. — Все вкусные. Даже вода.

— Да, в случае апокалипсиса ты точно выживешь, — Куон поднялся. — Еще кофе кому-нибудь?

Ошино хмыкнул:

— Я понял, откуда у тебя столько сил на тренировки. Сколько чашек кофе в день ты выпиваешь?

— Ты будешь смеяться, Кён, но от силы чашку в неделю. Хорошей кофейни рядом со школой нет, а в общежитии особо не поваришь. Покупать же кофемашину себе в комнату… дороговато, если честно.

— Но учителя же пьют кофе.

— В учительской стоит, — кивнул Куон. — Я ж не буду туда ходить с чашкой. Хотя…

Харуто хмыкнул в кулак:

— Представляю картину — перед уроками Янки выходит из учительской с чашкой кофе и, неспешно попивая, идет в класс… — общее хихиканье заставило его улыбнуться. — Хотя, думаю, удивляться уже никто не будет.

— Вот правильно тебе мандзю с той гадостью попало.

— Странно, что ты не взял сюрпризную булочку!

— А я счастливый, — ехидно парировал Куон. — Так что, все правильно.

Кёко спрятала улыбку, стараясь не смотреть ни на кого.

Счастливый? Потому что с ней?..

Она все же покосилась на него, и сердце сладко подпрыгнуло в груди, когда и Куон бросил на нее быстрый взгляд, словно слыша ее вопрос — тепло в зеленых глазах было ясным ответом.

— Я предлагаю считать, что мы тут все счастливые, — примирительно проговорил Ода. — В конце концов, у нас еще несколько дней каникул, мы свободны и… чем займемся?

— А давайте сходим в кино? — Юи немного смущенно пожала плечами. — Если никто не против.

После переглядываний вверх поднялось восемь рук согласия.

 

Тонкое стекло зимнего сада отделяло тропические растения от зимнего вечера. Правда, из-за городской засветки не было видно даже намека на звезды, как бы Кёко ни вглядывалась.

— Что ты там хочешь увидеть?

— Звезды, — она обернулась со смущенной улыбкой. Куон, сидящий на широкой скамье под раскидистой веерной пальмой, приподнял брови. — Просто так.

— Ты что-то делаешь просто так?

Девушка вздохнула и подошла к нему:

— Нельзя?

— Странно для тебя, — он взял ее за руку, едва заметно потянул на себя, и она села рядом. — Потому и спрашиваю.

— Я и чувствую себя странно… — улыбка сама появилась на губах Кёко, когда парень обнял ее за плечи. — Весь день ни мысли в голове, ни воспоминания.

— Наконец ты позволила себе расслабиться.

— Я серьезно, — вздохнув, она прижалась к нему и прикрыла глаза. — Но я рада, что мы здесь, — Куон сделал вдох. — И не надо уточнять, где именно здесь! Я вообще.

Он хмыкнул.

— Знаешь, — помолчав, вновь вздохнула Кёко, — я сегодня поняла, что все по нам скучали. Они не говорили, но… вот прямо ощущалось.

— Было такое. Но скорее соскучились по тебе — девчонки глаз с тебя не спускали.

— Я серьезно!

— Я тоже.

— Тогда Кагурадзаки-кун и Ошино-кун — с тебя!

— Я им что, идол?

Она открыла глаза, укоризненно глянула на парня снизу вверх и так же укоризненно покачала головой, видя невозмутимое выражение на его лице.

Вместо ответа Куон склонился и коснулся ее губ легким поцелуем, который будто окатил нежностью с ног до головы.

— Какие планы у тебя на завтра?

— Пока не знаю, но до обеда хочу сходить к дедушке Джумамоти, — девушка вновь прижалась к нему, пряча смущенное лицо. — Надо же вернуть ему куртку и полусапожки.

— Куртку.

— Что куртку?

— Тебе надо вернуть ему только куртку, — она непонимающе глянула на парня, который с философским видом пожал плечами. — Обувь ему уже вернули.

— Кто? — окончательно растерялась Кёко.

— Сугита с Ватаджибой. Я на следующий день, как приехали в Токио, скинул им фотографию полусапожек и попросил купить такие же. Ну и занести дедушке Джумамоти. Они все сделали.

Она ошеломленно заморгала, пытаясь уложить в голове услышанное.

То есть… он успел сфотографировать, отправить девочкам, а они уже…

— Но… это ведь все дорого?.. — девушка нахмурилась. Куон тяжело вздохнул, и она насупилась еще больше. — Почему ты мне ничего не сказал?

Он хмыкнул:

— У тебя было мало проблем? Я ж видел, какой ты была напряженной. Да и Мария отвлекала изо всех своих сил. Даже меня.

Видел, как она переживала все эти дни? Ну да, он всегда замечал такое…

— И потом, если я могу хоть как-то помочь, то что мне не даст этого сделать?

Уж точно не она.

— Прости…

— О господи!..

— Нет, — вскинувшись, Кёко прикрыла его рот ладонью и вгляделась в возмущенные глаза парня. — Я о том, что тебе приходится думать за нас обоих. Хотя я вполне могла бы и сама догадаться о подобном… — она прикусила губу, когда Куон решительно перехватил ее руку и склонился к самому лицу.

— Кёко, ты не хочешь, чтобы я помогал тебе?

— Нет, что ты, я не об этом…

— А я об этом. Ты говоришь так, словно в моих глазах ты ребенок. Нет, ты не ребенок, ты просто моя девушка, попавшая в беду. Почему ты отказываешь мне в праве защищать тебя?

— Я не отказываю, — Кёко во все глаза смотрела на него, ощущая, как сердце тревожно и взволнованно стучит. — Но я бы и сама могла…

— Могла, — парень кивнул. — Тогда я зачем тебе?

На мгновение от вопроса стало страшно — зачем? Он не понимает? Он думает, что ей не нужен?!

— Ты нужен мне, — она сглотнула. — Чтобы я смогла все на свете.

— То есть, я талисман?

— Нет, ты эльф, — Кёко слабо улыбнулась, но напряженное выражение с красивого лица Куона никуда не исчезло. — Волшебник. Принц.

— То есть, кто угодно, только не…

Приподнявшись, она дотянулась до его губ и робко поцеловала, не дав закончить. Его губы плотно сжались, но стоило ей растерянно отпрянуть и взглянуть в глаза Куона, как он сгреб ее в охапку. Сердце привычно взлетело под горло и растаяло там волной счастья и жара, который пробуждался жадным взрослым поцелуем…

— Если бы не ты, я не знаю, что бы со мной стало, — тихо проговорила девушка, когда они уже просто сидели обнявшись. — Ты спасал меня в детстве, позже, теперь спасаешь.

— В сказках принцесс всегда спасают, — в его голосе, таком же тихом, слышалась улыбка, и она сама улыбнулась.

— Мне нравится быть твоей принцессой, хоть и очень непривычно, — Кёко помолчала и все же решилась. — Поэтому мне очень сложно… ну, принять, что мои проблемы важны.

— Мне все важно, что касается тебя, — Куон тихо выдохнул. — И если у тебя будет меньше проблем, то останется больше времени для меня. Видишь, какой я эгоист.

— Ужас, — невольно хихикнула она и прикрыла глаза от странной гордости и удовольствия — ему хочется, чтобы ее время принадлежало… ему. И она важна ему. Как это все непривычно — и приятно! — Но проблемы уже решены. Разве что осталось отдать деньги девочкам, — молчание над головой заставило ее, не открывая глаз, наморщить нос. — Что, уже отдал?

— Угу.

— И сколько я тебе должна?

— Все.

— А из денег?

— Ничего.

— Это к тому моему долгу?

— Что? — Куон недоуменно хмыкнул. — О чем ты?

— Двести пятьдесят тысяч, летом, за Шо. Ты сказал, что отдал их мне, и я должна тебе.

— А. Он отдал тебе их?

— Нет.

— Отдаст тебе — станешь должна мне.

Мелькнула мысль выпрямиться, взглянуть ему в лицо…

Кёко не шелохнулась.

… но все это — деньги, размолвки, проблемы — было сейчас так далеко от ее души, которая нежилась в теплом коконе любви и защиты, которая ощущалась от Куона и его рук.

— Я зайду в десять.

И говорит же так, словно даже не сомневается, что она согласится.

Она улыбнулась.

— Можешь раньше. Покажешь, как варить кофе, чтобы тебе нравилось.

— Зачем?

— Ну… я ведь теперь буду жить в общежитии. И у тебя появится возможность пить кофе чуть чаще, чем раз в неделю, — задумчивое хмыканье заставило ее приподнять брови, все так же не открывая глаз. — Или ты думал, что все останется по-прежнему?

— Я вообще о таком не думал.

— Будешь завтракать нормально. Ну и, — теперь Кёко улыбнулась довольно, — школа рядом, значит, я могу вставать не так рано, как в рёкане, и готовить тебе обенто.

Молчание было таким выразительным, что она все же подняла голову и открыла глаза. Куон задумчиво смотрел на нее.

— Это не нарушает нашей договоренности.

— Я понимаю, — он кивнул, затем шумно выдохнул и как-то немного беспомощно улыбнулся. — Но я действительно не думал о таком.

— А о чем думал?

— Ну, что ты будешь рядом, мы будем чаще видеться… мне будет спокойнее знать, что тебе ничего не угрожает. Но точно не о завтраках, обедах…

— И ужинах, — безапелляционно добавила девушка. — И ты уже не откажешься.

— Если в них не будет странных начинок в виде натто или тушеной брокколи с тунцом.

Она хихикнула:

— Не будет.

На душе было легко и свободно, и где-то в середине трепетала крылышками маленькая бабочка надежды — все будет просто замечательно.