Я — твой враг. Ты — мой враг? (гет)

Шерлок, незаметно для всех, кто находился в гостиной, вышел в кухню, а оттуда — на лестницу. Легко сбежав по ступенькам, он остановился у двери, приоткрыл её и глубоко вдохнул холодный воздух. Ледяной ветер тут же проник под тонкую преграду пиджака и заставил поёжиться. Но здесь было лучше, чем наверху.

Оказалось, что воссоединяться после столь долгой разлуки, несмотря на устоявшийся миф, совсем не приятно, а тяжело. Смотреть на Джона и Лиз как на счастливую и готовую к заключению брака пару было слишком непросто. Слышать, как их все поздравляют с помолвкой — обидно и отчего-то больно. Ловить на себе словно случайные, изучающие взгляды обоих и делать вид, что действительно не замечаешь их, — неловко. И снова отчего-то больно.

Всё изменилось. Шерлок видел и чувствовал это.

Но помимо совершенно не вовремя и подло свалившихся на него неясных чувств к Лиз и Джону его еще мучило произошедшее в том брошенном вагоне метро, куда они попали почти неделю назад после осмотра участка лондонской подземки. Его нелепая и неуместная шутка о бомбе, которой Холмс пытался вернуть себе прежнего друга обернулась фарсом, грубостью и пошлостью. Он хотел услышать слова прощения, но не знал, что еще можно предпринять для этого кроме того, что уже было сделано.

И теперь, пусть Джон и сказал, что всё в прошлом и его «шутка» забыта, Шерлок чувствовал себя странно и не на своём месте в собственной квартире. Его тяготило невысказанное: претензии Джона, сожаления Лиз, недовольство Майкрофта, ожидание рассказа о произошедшем с ним Лестрейда, затаённые ожидания ревности Молли, соперничество и недоверие её жениха.

Но Шерлок понимал, что он врёт самому себе: больше всего его тяготили счастливые Джон и Мэри, которую он уже пару раз за вечер чуть не назвал Лиз, останавливаясь в самый последний миг. Он не хотел анализировать, были ли настоящими их улыбки или всё-таки Лиз была верна своему прошлому, то есть всё еще верна ему.

Об этом не хотелось думать, и Холмс просто стоял на пороге, вдыхая влажный воздух и стараясь не размышлять о том, как они будут жить дальше, если уже сейчас один взгляд на держащего за руку свою невесту друга или неброский золотой ободок кольца на её тонком безымянном пальце выводил его из себя.

Это была запретная территория, заходить на которую он не имел права, оттолкнув Лиз в то утро неделю назад, снова разделив с ней постель две недели назад, покинув Джона больше двух лет назад, бросив в самом начале любые попытки искать Лиз много лет назад. Им каждый раз руководили чувства, снова и снова: уязвлённое самолюбие, страсть, страх, обида. Ошибка следовала за ошибкой, запутывая всё больше и больше.

Прожитые вдали от Лиз годы брали своё: он привык к одиночеству и принял то, что более никем не увлечётся так серьёзно, как ею. Раненное сердце токало тупой болью, как только Шерлок раз за разом пытался понять, почему она поступила именно так и именно с ним, — но ответа так и не нашёл. Как не нашёл успокоения в кратких и редких связях с другими женщинами и даже мужчинами.

Вспыхнувший и вскоре потухший роман с Ирэн Адлер наконец расставил всё по местам, и Шерлок перестал искать виноватых в произошедшем между ним и Лиз и корить себя за то, что не мог забыть её. Раскованная, красивая, хитрая и проницательная Ирэн казалась ему почти идеальным кандидатом для того, чтобы вытеснить из памяти смешливую, отважную и умную Элизабет, которую Холмс, как ни старался прекратить, продолжал любить даже после её предательства.

Однако краткие встречи, жаркие свидания в отелях и чужих домах, бездумный откровенный флирт в смс-чатах и бесконечные обещания как-то исправить ситуацию вымотали обоих намного быстрее, чем они могли предположить. Шерлок и Ирэн расстались теми самыми мифическими «друзьями», зная, что в случае потребности всегда смогут обратиться друг другу за помощью и получить её в считанные часы. Большего им было не надо.

И тогда у Шерлока остался только Джон, терять которого он был не намерен. Не видя смысла сближаться еще больше из-за отсутствия со своей стороны влюблённости и опасаясь такого же финала, как с Ирэн, Холмс не подпускал друга ближе, чем они уже были, вплоть до того момента, как пришлось круто менять их устоявшийся уклад, чтобы спасти его. Искренне тоскуя по Джону во время своих скитаний по всему миру, Шерлок предполагал, что возвращение может затребовать намного больше сил, чем он планировал, но женитьбу Джона на Лиз он не мог представить и в самых кошмарных снах.

Ведь теперь Холмс совершенно точно не мог определить, отпустить кого из них ему будет больнее: лучшего друга или, несмотря ни на что, любимую женщину. Выбора не существовало, в любом случае он терял не больше, чем мог бы приобрести, разбив эту пару. А поступить так с Джоном, снова разрушая его жизнь своими действиями, он не имел права. Как бы ни относился к нему друг, в его отсутствие Ватсон начал всё заново и, как было заметно, не собирался ничего менять только потому, что Шерлок Холмс оказался жив и вихрем ворвался в череду похожих друг на друга дней.

За спиной послышались шаги, и Шерлок захлопнул дверь с тихим скрипом. Остывший метал ручки обжёг пальцы, и он нахмурился: интересно, сколько он стоял тут, поддавшись бесполезной рефлексии?

— Еще пять минут — и твоё отсутствие будет выглядеть просто неприлично. Джон уже не хозяин вашей квартиры.

Тихий голос Лиз резанул по барабанным перепонкам, заставляя поморщиться и прикрыть глаза. Даже её голос отражался оскорбительной болью, что же будет, если посмотреть или коснуться? Шерлок покачал головой и, взяв себя в руки, обернулся, чтобы заметить грустную улыбку и нервное подрагивание пальцев, прижатых к груди.

— Там душно.

— Да. Очень душно. — Они отлично понимали истинный смысл своих слов, гадая, понимает ли то же самое их собеседник. — Ты рад за нас?

— Разве не заметно? Я организовал для вас вечеринку.

— На которую нас звала миссис Хадсон, а Молли готовила торт. Отлично.

Лиз опустила голову и развернулась, собираясь вернуться в квартиру. Шерлок глухо выдохнул и, шагнув ближе, удержал за руку. Она резко обернулась и с надеждой посмотрела на него.

— Дело не в том, рад я за вас или нет.

— Ревнуешь?

— Ты же знаешь, что нет. — Холмс усмехнулся, их диалог двухнедельной давности причудливо повторялся именно тогда, когда ему казалось, что подобные слова уже не будут произнесены между ними. — Я думаю, Джон… сделает тебя счастливой.

Лиз горько усмехнулась и отрицательно качнула головой. Затем она аккуратно высвободила запястье из замка его пальцев и начала подниматься по лестнице, но остановилась посередине и снова посмотрела на Шерлока.

— Продолжая наказывать меня за наши общие ошибки, отказываясь признавать очевидное и пытаясь задобрить Джона, ты его не вернёшь. Только ты никак этого не поймёшь. О нас же с Джоном я говорить отказываюсь.

— Конечно, обо мне и о нём говорить занимательнее, — резко отозвался Шерлок, вскидывая подбородок. Лиз знала это движение: когда Холмс делал так много лет назад, все её попытки переспорить его или объяснить в чём его ошибка оборачивались крахом.

— Я вообще не хочу говорить ни о нём, ни о тебе. Однако, если хочешь возродить вашу дружбу, попытайся проводить с ним больше времени, возьми его на пару расследований, покажи, что ты в нём всё еще нуждаешься.

— Зачем ты это делаешь? Вот так просто помогаешь мне вернуть его?

— Я хочу покоя. А ваше перемирие могло бы стать первым шагом к нему. Не переживай, я всё делаю в сугубо деловых и эгоистичных целях.

Она уже хотела продолжить восхождение, как Холмс тихо заметил:

— Спасибо.

— Не за что, Шерлок.

— Лиз, — она одарила его странным, нечитаемым взглядом, но он продолжил: — я мог бы сказать многое в ответ на твой вопрос, рад ли я за вас. Только ни одно слово не упростит нашу ситуацию, не прояснит её и не улучшит положение, в котором мы оказались. Я не хочу делать еще хуже.

— Спасибо за честность. — Она немного помолчала, а затем добавила: — Пойдём, там ждут тебя.

— А тебя?

— Я не знаю. Иногда кажется, что это всё затянувшийся фарс, а я не настолько хорошая актриса, чтобы участвовать в нём. Но потом наступает новый день и я снова надеюсь на лучшее.

— Неужели это и есть та самая «обычная» жизнь, о которой мы столько говорили тогда? Что же с нами стало? — вдруг спросил Шерлок. Лиз неуверенно пожала плечами и зашагала наверх.

Ни у одного из них не было ответа на этот вопрос.