Пражские котики 83' (джен)

Идет она дремучими лесами, идет заброшенными дорогами. Кругом ни души. Наконец добралась до лесочка, а там одинокий домик стоит. Вошла. Никого в доме нет. Только старая женщина сидит. Да и та вылитая Ведьма!

— Здравствуй, хозяюшка! — говорит путница.

— И тебе доброго здоровья, девонька. Ты зачем сюда забрела?

— Я работу ищу. Может вы меня возьмете?

— Почему не взять? Возьму. Работа не трудная, всего-то дел — эти одиннадцать комнат подметать. Помаленьку справишься. А вон там, двенадцатая, туда не смей даже одним глазом глянуть!

Словацкая народная сказка «Здравствуй, мостик!»

Мрачное небо и серый туман, густой словно сливки — воскресный вечер в Норфолке. Маришка стояла на пирсе, пытаясь скорее почувствовать, чем увидеть волны, разбивающиеся о бетон набережной. Однако, за мутной пеленой не было видно даже своих ботинок. Но вот из тумана соткалась высокая, кряжистая фигура с объемной и явно тяжелой сумкой в руках. Карибутас Лейтис по кличке Карас [1], для близких друзей Карасик — командир литовских наемников, ее давний знакомый и поручитель в этой кампании. Он медленно приближался, докуривая на ходу. Маришка сморщила нос — не переносила табачного дыма.

— Наши заказчики передают, что пора тебе выйти на сцену, — хрипло прокаркал он. За высоким воротником шерстяного свитера Карибутас скрывал уродливый шрам, происхождения которого он никогда не касался. А если замечал чей-либо взгляд на своей шее — старался ее прикрыть. Маришке казалось, что в эти моменты в глазах наемника мелькали ярость и стыд.

Когда цена «Прогулки на землю туманов», как поэтично назвали японцы свою вылазку, была озвучена, Маришке показалось, что её сердце пропустило пару ударов. Такой удачи она не смела и ожидать: ритуал сокрытия душ! Столь тёмный, что впору его запретить, однако же редкий настолько, что знают о нем лишь посвященные, а провести могут практически единицы. И она в их счастливом числе. Гримуар с описанием ритуала — вернее, его машинописная копия, попала к ней по дешевке летом восемьдесят восьмого на рынке в Праге. Долго пылилась она меж «Волхованием всех презлейшим» и брошюрками по магической контрацепции. Ни то, ни другое тогда внимания не заслуживало, но позже, все вместе, стало действительно золотым дном.

Студенты Дурмштранга были народом ушлым и крайне изобретательным. Библиотека школы, без всякого преувеличения, считалась самой большой в Европе. Однако солидная часть фондов была доступна лишь узкому кругу лиц, и дорваться до действительно редких изданий у простого студента шансов практически не было. Случались энтузиасты, бравшие на себя нелегкий труд переписчиков, но усилия их носили скорее личный характер. Прыткопишущее перо также себя не оправдало — магический фон книг порой порождал непредвиденные последствия, чаще всего обращая перо в пепел. Переломил ситуацию, навсегда изменив привычный школьный уклад, немецкий студент Аарон Ротшильд. Он вернулся с каникул из Штатов и привез не только байку о маггле, топтавшем луну, но и побитый жизнью старенький Ундервуд. Пишущая машинка произвела фурор, и протащить ее в библиотеку было лишь делом техники. Так в руки студентов попали первые перепечатки с доселе запретных изданий. Движение подпольных печатников ширилось и росло с невероятной скоростью. Английские «Гермесы» и немецкие «Оптимы» прибывали в школу в невероятных количествах. Трансфигурированые рунические шрифты и вымоченные в зельях ленты — все шло в ход в погоне за знаниями и звонкой монетой. Аарон удивительно быстро сообразил, как совместить просвещенье и прибыль: носить с собой стопку листов намного удобнее, чем таскать тяжелые инкунабулы. Так в мир пришли первые магические методички. Вскоре печатники выделились в отдельный клан, состоять в котором было престижно и выгодно. Школьное же руководство старалось их просто не замечать, и лишь ныне покойный Каркаров, вступивший в должность директора осенью восемьдесят шестого, утвердил это безобразие официально. Он был не очень приятен как человек, но администратором был от бога. Благодаря ему новенькая типография стала не только приносить неплохой доход и существенно подняла престиж школы, но и стала настоящей кузницей кадров. Блестящий медный значок с открытой книгой и готической литерой D по центру украшал не только мантии школьников, но и лацканы многих важных людей. Маришке несказанно повезло — она прибилась к печатникам на третьем курсе. Несложные тексты и небольшой доход — просто рай для студента. А если у тебя случайно нашлась парочка редких и запрещенных изданий, то с молчаливого одобрения старших товарищей, конечно, за небольшой процент, можно поднять более чем круглую сумму, просто торгуя копиями, а заодно изучить сложные черномагические ритуалы практически наизусть.

Кровь, плоть и кости — и всем темным магам приходит на ум обряд воплощения духа за авторством Герпия Злостного, сумасшедшего грека, чей труд разошелся по школе невиданным тиражом. Несложное зелье, которое сварит, пожалуй, даже студент, простые условия и никаких расчетов. Насколько силен и опытен маг — настолько приличным получится тело… Однако в семнадцатом веке некий азартный австриец c непроизносимой фамилией, скрываясь от кредиторов, получил абсолютно иной результат. Он пропал — и ни магией крови, ни магией душ, ни темной, ни светлой не могли его отыскать, хотя, вероятно, пытались весьма настойчиво. И лишь после смерти волшебника наследники получили его дневники. Кровь сокрываемого, кости родни и плоть жертвы… Казалось, что может быть проще? Однако же зелье-катализатор требовало высокого мастерства и действительно редких ингредиентов, таких, что проще раздать долги, чем прятать кого-то подобным образом. Но самое важное — время и место. Когда в зените Плутон, в близости к месту рождения легче замкнуть жизненный круг ритуальной смертью.

— По договору у нас три объекта, — Карас почесал небритую щеку. — Еще одного подкину я — спрячешь, и будем в расчете. Зелья там целый термос — хватит на полк гусар, а на рассвете оно все равно стухнет. Не думаю, что у кого-то возникнут вопросы, и отчета с тебя не потребуют.

— Кто-то из ваших лихо промахнулся с нанимателем? — Маришка вопросительно приподняла бровь. — И как с остальными ингредиентами?

— Из наших, из наших… На самом дне сумки — темная склянка с кровью и плечевая кость, кажется тётки — должна подойти. Там же подкова — это портал куда-то в Шотландию, активируешь моим позывным.

Девушка расстегнула сумку и начала изучать мрачное содержимое. Потертый зеленый мешок с холщовыми завязками на горловине и чем-то объемным внутри. Три небольшие покрытые лаком шкатулки — в каждой хрустальная колба с кровью, бумажный пакетик с костной мукой и бронзовая монета портала. Так лаконично и аккуратно — ода гармонии и порядку. Военного образца алюминиевый трёхлитровый термос — чтобы такой разбить, придется пинать ногами. Рядом в тряпице — старая кость и темная, в четверть литра, бутылочка с кровью, заполненная почти до краев.

— Ну вы и упыри, — начала волшебница, — не проще ли закопать беднягу? — но вдруг осеклась: в потертом мешке что-то зашевелилось, а потом хрюкнуло. Резким движением развязав горловину, Маришка встретила умный взгляд доверчивых глаз месячного поросенка. Жертва — осознала она, цена за нескольких скрытых магов. Нежно коснулась его рукой, достала палочку и наложила сонные чары. Затем стянула завязки мешка и застегнула сумку.

Наемник смотрел на нее одобрительно. В их первый раз жертвой были котята: белые и пушистые, с розовыми носами. Ритуал она провела, а потом несколько дней ревела. Видя ее страдания, дед посоветовал книгу — безымянный колдун канувших в прошлое достатутных времен предлагал безотказное средство: «Коли жалко тебе кота или другую невинную живность, возьми у крестьян ребенка мужского полу…» Как мантру она повторяла совет — и больше не плакала по убитым животным.

Помолчали. Все было сказано, и настало время прощаться. Карибутас взлохматил ей волосы загорелой рукой и растворился в тумане, аппарировав практически без хлопка. Маришка же, закинув баул на плечо, отправилась коротать оставшееся до заката время.

В половине восьмого стоило начинать. В тупичке, образованном двумя продуктовыми лавками, она расстегнула сумку и достала первый порт-ключ. Эта ночь должна была стать решающей, и мучительное ощущение того, что все пойдет наперекосяк, преследовавшее ее с момента прибытия, сводило Маришку с ума. Секундная стрелка сделала оборот на часах, и волшебницу затянуло в воронку перемещения.

[1] Karas — латв. «война»