Шерлок Холмс и корнуэльская загадка (джен)

Уютную гостиную квартиры по адресу Бейкер-стрит, 221-Б вот уже десять минут пытали громкие звуки, издаваемые средних размеров телевизором.

Первой не выдержала добрейшая домовладелица.

— Шерлок, сжальтесь! — сложив руки в просительном жесте, миссис Хадсон остановилась на пороге гостиной, в отчаянии взирая на перепалку Хулио и Хуанны (или как там звали героев этого допотопного сериала?), полным ходом разворачивающуюся на экране. — Зачем вы это включили?!

— Боюсь, миссис Хадсон, это необходимо, — сказал Шерлок, проходя мимо неё в свою комнату, чтобы сменить халат на более удобный пиджак. — Сейчас Джон и Лестрейд придут смотреть этот, как его… футбол.

— Что?? — глаза домовладелицы расширились от шока.

— А что не так? — Шерлок наморщил лоб, выглядывая из-за двери своей спальни. — Так ведь называется эта игра, где двадцать два миллионера гоняют по полю мячик?

Миссис Хадсон не знала, что и сказать.

— Но Шерлок! — всплеснула она руками, когда детектив, облачённый в чёрный, в тон брюкам, пиджак вернулся в гостиную. — Вы же такое не смотрите!

— Дражайшая миссис Хадсон, где ваше внимание к деталям? Я же не сказал, что сам буду смотреть — я сказал, что Джон и Лестрейд придут смотреть, — переступив через журнальный столик, Шерлок встал на диван и начал срывать со стены обрывки уже раскрытого дела, освобождая место. — Уж простите, но не вы ли говорили, что этому дому не хватает человеческого общения?

От такого поворота миссис Хадсон дар речи потеряла.

— Ну, знаете ли! — в сердцах воскликнула она. — Я, между прочим, имела в виду совсем другое!

Внезапно намечавшийся было страстный поцелуй Хулио и Хуанны оказался заглушён протяжным звоном дверного звонка.

— О, а вот и они! — возвестил Шерлок, смахивая на пол последнюю вырезку и спрыгивая с дивана. — Миссис Хадсон, не будете ли так добры?..

Домовладелица только руками всплеснула.

— И как вас совесть не мучает, негодный вы человек!

Через минуту в гостиную вошли Джон и Грег, которых звук телевизора, по всей видимости, также привёл в недоумение.

— Опять потянуло на мыльные оперы?.. — как бы между прочим пробормотал Джон себе под нос.

— Шутить изволите, доктор? — скривился Шерлок, а затем обратился к Лестрейду. — Давайте, включайте эту вашу игру. Мне нужно разобраться с мусором.

— Неужели будете выносить? — поразился Грег.

— Совсем наоборот, инспектор — вносить, — сказал Шерлок и, перегнувшись через перила, крикнул. — Миссис Хадсон! Миссис Хадсон, вы ведь ещё не выбросили мусор?

— Шерлок, вы невыносимы! — приглушённый, но всё такой же отчаянный голос домовладелицы смешался со звуками телевизора.

— Миссис Хадсон, вы просто чудо! — как ни в чём не бывало заключил детектив и в два присеста оказался на первом этаже.

Решив, что Шерлок всё равно скоро объяснит им причину нового уровня эпатажа в своём поведении, Джон и Грег оборвали страдания латиноамериканских любовников, переключив канал на спорт и, слегка убавив звук, устроились перед телевизором.

Долго наслаждаться игрой им, однако, не удалось — в гостиной вновь возник Шерлок, в руках он держал потрёпанный бумажный конверт формата А4.

— Отлично, я вижу, вы уже разобрались, — кивнул он друзьям; в его голосе не было и следа той напускной рисовки, которой он всего минуту назад потчевал бедную миссис Хадсон. Сейчас Шерлок был таким, каким они привыкли его видеть последние дни — напряжённым, сосредоточенным и весьма конкретным.

Впрочем, масштабы конкретности в этот раз не могли предвидеть даже, казалось, ко всему готовые Джон и Грег.

— Материалы дела мистера Лазаруса, которые успел собрать Скотланд-Ярд, — сказал Шерлок, открывая конверт и доставая оттуда стопку бумаг.

У Грега отвисла челюсть.

— Что?.. Откуда… Откуда вы... — на автомате он взял протянутые ему несколько документов, но так и не смог поверить в происходящее. — Вы с ума сошли, вас же…

— Инспектор, ваш тон меня оскорбляет, — прервал его детектив, внимательно просматривая бумаги. — Я нисколько не умаляю ваших заслуг, но неужели вы думали, что обладаете в Скотланд-Ярде монополией на оказание помощи Шерлоку Холмсу?

— Да, — ответил за Грега Джон. Прищурившись, он скрестил руки на груди и смотрел на Шерлока так, как могут смотреть друг на друга только люди, которые всё друг о друге знают.

— Что ж, значит, вы в очередной раз ошиблись, — можно бы было подумать, что Шерлок не заметил, что автором утвердительной реплики был Джон, а не Грег, если бы через пару мгновений детектив не поднял на него голову.

— Доктор, а вы что расселись? Если хотите помочь, прибавьте громкости телевизору и берите эти увлекательнейшие отчёты, — он подал ему несколько бумаг. Джон хмыкнул, но сделал, как его просили.

Через пятнадцать минут Шерлок Холмс повестил на свою рабочую стену подробную карту английского севера и начал втыкать разноцветные заклёпки в точки, обозначавшие города, в которых, как удалось выяснить Скотланд-Ярду, побывал за свою долгую жизнь мистер Лазарус. Закончив, он отошёл подальше, со скоростью вычислительной машины анализируя полученные данные.

Исходя из карты, складывалось ощущение, что мистер Лазарус действовал согласно некой схеме. Он побывал лишь в определённых городах, возвращаясь в них по несколько раз, с интервалом в двадцать-тридцать лет, однако, что влияло на его выбор, понять не представлялось возможным. Вооружившись новыми заклёпками, Шерлок начал вешать на свободную часть стены листы с информацией о его жертвах (само собой разумеется, о тех, о которых было известно полиции), но это ничего не дало. Всё было так, как Шерлок прочитал в открытом доступе в Интернете ещё прошлым летом, когда они гостили у миссис Бакет. Нельзя было понять, как мистер Лазарус выбирал своих жертв. Почти всех из них объединяла не очень счастливая жизнь, но, опять же, встречались и исключения. Социальный статус или возраст тоже очевидно не играли никакой роли. Почему же мистер Лазарус выбирал одних и оставлял в покое других? И почему он вообще встал на путь похищения женщин? И в чём был секрет его долголетия?

До конца второго тайма оставалось десять минут, когда в душу детектива закралась предательская, невозможная мысль. Впервые Шерлок Холмс и Скотланд-Ярд очутились в одинаковом состоянии непонимания и растерянности. Единственной полезной зацепкой, которую давали добытые им бумаги, могла стать информация о последних — не считая Холмсов и Букеев прошлым летом — жертвах мистера Лазаруса. Это были те бабулька из магазина подержанных вещей и муж одной из потерпевших, о которых газеты не сообщали никаких подробностей. Отчёт Скотланд-Ярда в этом плане оказался более полезным. Согласно представленной в нём информации, бабулька умерла несколько лет назад, а вот мужчина ещё здравствовал. Некто Брайан Морган, до сих пор проживает в городке под названием Ройстон-Вейси, где в своё время несколько раз промышлял мистер Лазарус. Что ж, хотя бы что-то.

Шерлок уже готов был объявить, что на сегодня «мозгового штурма» будет достаточно (звук включенного телевизора начал изрядно действовать ему на нервы), как вдруг заметил внимательный взгляд, с которым Джон, по всей видимости, уже несколько минут изучал карту с воткнутыми в неё заклёпками.

— Что-то любопытное, доктор Ватсон? — проговорил он.

Джон на секунду сузил глаза.

— Возможно, — сказал он и, развернувшись, подошёл к книжному шкафу.

— Мне кажется, об этих городах я уже где-то читал… — пробежав глазами по корешкам книг, он привстал на цыпочки и вытащил сверху толстый фолиант, оказавшийся энциклопедией по истории Второй мировой войны. Шерлок помнил эту книгу — кто-то из бывших сослуживцев подарил её Джону, и он не стал брать её с собой, когда съехал.

— Кажется, это должно быть здесь, — Джон сел в кресло Шерлока (его собственное занимал потиравший уставшие глаза Грег) и, пролистав книгу, открыл её на нужном разделе. — Да, точно.

— Что такое?.. — моргнул инспектор Лестрейд, подаваясь чуть вперёд, чтобы лучше видеть.

— Эти городки, где орудовал мистер Лазарус — видите, во время войны там были американские военные базы, — Джон пробежал глазами текст. — Строжайшая секретность, местных и на милю не подпускали. После войны какие-то активисты пытались поднять шум — мол, янки проводили там Бог знает какие незаконные эксперименты, но правительство потом этот вопрос замяло, так что никто больше об этом не вспоминал.

Грег с недоумением на него воззрился.

— Неужели ты думаешь, что они действительно делали что-то ужасное? Проводили эксперименты на людях?

Джон издал безрадостный смешок.

— Все во время войны проводили эксперименты на людях, Грег, это и так известно. Но вот какова была их суть — это уже совсем другой вопрос…

Соединив кончики пальцев, Шерлок медленно подошёл к окну.

— То есть, — продолжил Грег, желая по своему обыкновению всё разложить по полочкам, — они действительно могли пытаться, скажем так, создать некого супер-солдата, который будет долго жить? Как в комиксах?

Джон отложил книгу, качая головой.

— Послушай, для начала нужно понять одну вещь: возраст мистера Лазаруса — не такое уж из ряда вон выходящее явление. Из того, что мы сегодня узнали, можно сделать вывод, что ему лет девяносто. Ну так и что? Вон в Японии ещё более энергичные долгожители встречаются. Нет, его возраст лично меня не так уж и удивляет. А вот его таинственная обсессия — это уже другое дело. Скорее всего, если он действительно в молодом возрасте стал жертвой экспериментов, проводились они с его психикой. Ну, положим, как сделать человека невосприимчивым к постоянным убийствам, смертям и разрушениям — в то время это было ох как актуально. Конечно, это очень сложно и рискованно, но кто во время войны будет следить за правами какого-то никому не нужного человека? Видимо, эксперимент их пошёл не по тому пути, в результате чего обострился, скажем так, скрытый пунктик мистера Лазаруса, после чего он и принялся разъезжать с бродячим цирком по местам былого пребывания своих мучителей, похищая ни в чём не повинных женщин. А вот в чём состоит этот пунктик — это и есть ключ к его поведению, — подытожил Джон.

Некоторое время они молчали. Судья возвестил о начале дополнительного времени, и Грег безрадостно посмотрел на экран. Его команда в очередной раз всё продула.

— Значит, в этом и состоит наш следующий шаг, — отводя взгляд от телевизора, вздохнул он.

— Брайан Морган, — сказал Шерлок. Всё это время он так и простоял у окна, вглядываясь в мягкие летние сумерки.

— Так звали свидетеля? — наморщил лоб Лестрейд, проверяя отчёт. — Хотите, чтобы я устроил вам встречу? — он поднял глаза на Шерлока. — Можно аккуратно выйти с ним на связь.

Не поворачиваясь, Холмс покачал головой.

— Не стоит. Сейчас нужно выждать. До следующего акта у нас ещё есть время, — он помолчал немного, а затем повернулся.

— Джон, разожги камин, — он подошёл к стене и начал срывать с неё листы с информацией по мистеру Лазарусу. — Нельзя оставлять следов.

Последние листы бумаги догорали уже в полной тишине. Шерлок не знал, насколько необходимой была его нехитрая уловка с футбольным матчем, но перестраховаться не мешало — кто знает, что было на уме у похитивших Майкрофта людей. Майкрофт… При мысли о брате у него предательски заныло сердце, и, как всегда в таких случаях, он сразу же потянулся к скрипке. Джон и Лестрейд растворились в тишине лондонского вечера, добрейшая миссис Хадсон, уже давно по-матерински простившая его сегодняшние эскапады, готовила ужин. Закрыв глаза, Шерлок приложил скрипку к плечу и почувствовал, как смычок мягко коснулся струны. Где бы ни был сейчас его брат, Шерлок знал, что он непременно его услышит.

* * *

Тяжёлая дверь со скрежетом закрылась, и Майкрофт остался в одиночестве. Всё было совсем так, как показывали в этих глупых шпионских фильмах: маленькая комната без окон, стол и два стула, единственный свет исходит от небольшой лампы на потолке. Разве что на допрос его повели всё-таки не ночью, а поздним вечером.

С момента взятия под стражу прошло уже две недели, и за всё это время он ни с кем не разговаривал. Когда ему приносили поесть, он спокойно и неизменно вежливо интересовался, можно ли ему позвонить жене, но эти вопросы всегда оставались без ответа. Майкрофт знал, что так будет, но ему хотелось, чтобы они помнили о том, что они разлучили его с семьёй. Подсознательно он почему-то был уверен, что в данный момент это было их уязвимое место, а не его.

И вот, наконец, на исходе четырнадцатого дня его наконец-то вывели из комнаты, что он занимал, и препроводили в подвальное помещение, после чего заперли в этой комнате, где он сидел в одиночестве вот уже минут пятнадцать. Майкрофт чувствовал себя немного уставшим, но в остальном ему удавалось прекрасно себя контролировать. За все эти бесконечные дни он научился вести мысленные беседы с Молли, которые только и спасали его от тоски по ней и сыну. Часы, что она подарила, всегда были рядом, и сейчас он чувствовал, как они согревали его своим присутствием. Ничего, надо держаться. Сегодня был сделан важный шаг — раз они решили вызвать его на допрос, дело, скорее всего, так или иначе сдвинется с мёртвой точки.

Прошло ещё двадцать минут, а затем в коридоре послышалось какое-то движение. Не шевелясь, Майкрофт спокойно дождался, пока откроется дверь и прозвучит тихий, вкрадчивый голос, который он ожидал услышать уже полмесяца.

— Добрый вечер, мистер Холмс.

Алек Каннингем, личный советник премьер-министра, не спеша прошёл к столу и сел на второй стул, напротив Майкрофта. В руках он держал папку для бумаг, которую он незаметным жестом положил рядом с собой.

— Добрый вечер, мистер Каннингем, — спокойно отозвался Майкрофт.

Удивительно, сразу же поймал он себя на мысли — с момента смены правительства они двое встречались довольно редко. Конечно, Майкрофт нечасто выходил из тени, что было вполне понятно, однако о его визави можно было сказать то же самое. Каннингем, разумеется, не посещал заседания кабинета, но он также избегал пресс-конференций, брифингов, встреч с теми или иными группами населения. Даже на частных вечеринках на Даунинг-стрит, по словам Антеи, его не было видно. Майкрофт знал, что многие члены кабинета даже шутили на эту тему, наигранно вопрошая друг друга, а существует ли Каннингем на самом деле. Нет, конечно, Каннингем существовал — как в своё время существовали Талейран, Меттерних или Мазарини. Просто его тактика была ещё более изощрённой, ведь он знал, каков был конец его предшественников.

— Не буду оскорблять вас вопросами о том, довольны ли вы вашим здесь пребыванием, — некое подобие улыбки коснулось его лица, и Майкрофт еле сдержал себя, чтобы не содрогнуться. Вообще-то, у Каннингема была неприметная внешность, но её нельзя было назвать отталкивающей. Однако сегодня что-то в его облике вызывало у Майкрофта гадливость. Каннингем был одет в чёрный костюм-двойку, с галстуком в тон, и его округлая, лишённая какой-либо растительности голова, торчала из этого костюма, как капуста торчит из кочана. Небольшие, слегка навыкате серые глаза на бледном лице как-то терялись, поэтому самое сильное впечатление производил его изогнутый, словно нарисованный художником-авангардистом рот.

— Вы чрезвычайно любезны, — Майкрофт сцепил в замок ладони и положил их на краешек стола. — И всё же я рискнул бы оскорбить вас просьбой телефонного разговора с моей женой.

Каннингем сощурился и поцокал языком.

— Всему своё время, мистер Холмс, всему своё время. Вам не хуже меня известно, что все ваши дальнейшие контакты с вашей женой — не сочтите эти слова слишком двусмысленными — будут всецело зависеть от результатов нашей сегодняшней встречи.

Майкрофт на секунду сжал пальцы, но в следующее мгновение всё так же спокойно и бесстрастно воззрился на Каннингема, очевидно давая понять, что он слушает.

— Мистер Холмс, — он откинулся на спинку стула и слегка побарабанил пальцами по столешнице, — такой умный человек, как вы, разумеется, понимает, что причиной вашего ареста вовсе не является ваша несгибаемая позиция по новому антитеррористическому закону.

Майкрофт выдержал паузу, а затем слегка склонил голову.

— Разумеется.

— Да, да, разумеется, — кивнул Каннингем, этим повторением как бы отрезая ненужную проблему нового закона от материи их нынешней беседы. — Поэтому я бы предпочёл сразу же перейти к делу. Мистер Холмс, вы, конечно, понимаете, что вы принадлежите к самой известной семье нашего королевства.

Майкрофт усмехнулся не без иронии.

— Я бы никогда не стал думать, что моя семья может превзойти по популярности семью Её величества.

На это Каннингем сморщил нос, словно собираясь чихнуть.

— Ах, оставьте этот ваш патриотичный монархизм, — он манерно махнул рукой, но выглядело этот так, словно из-за какого-то дефекта он не смог её распрямить. — Мы ведь оба с вами понимаем, что Виндзорам и не снилась такая власть, какой обладает ваша семья. Что у них есть такого? Балморал, яхты? Крестильные рубашечки, шитые женой Вильгельма Завоевателя? Мистер Холмс, это всё тряпки. В наше время они ничего не решают. А вот интеллект, мистер Холмс — да, интеллект решает всё.

На последней фразе Каннингем глубокомысленно покивал, как кивают незатейливые механические игрушки, продающиеся в китайском квартале. Болванчики, кошки. Майкрофт снова сделал над собой усилие, чтобы не поморщиться.

— Мистер Каннингем…

— И как же повезло вашей дражайшей мамочке, мистер Холмс… — протянул он, подёргивая пальцами сложенных вместе ладоней, словно какая-то дряхлая старушка. — Три таких умненьких отпрыска. Конечно, здесь возразить нечего. Вы сами послужили уже нескольким премьер-министрам и так умело разрешили уже сколько государственных кризисов — сто, сто пятьдесят? Ваш младший брат — о, мистер Холмс, это же настоящий уникум. Мало того, что по нему с ума сходят все женщины, так ведь его же, как огня, боятся все бандиты. Поверьте, многие из нас хотели бы производить такой же эффект на обе эти группы. Да, тут есть чему позавидовать… — Каннингем издал мечтательный вздох, качая головой. — Но ладно бы два сыночка — есть ведь ещё и лапочка дочка! — воскликнул он и внимательно посмотрел на Майкрофта.

Отчего-то от этого взгляда ему стало не по себе. В глазах Каннингема не было никаких эмоций, но складки на его лице и вокруг рта почему-то теперь вызывали у него не гадливость, а с трудом подавляемую дурноту.

— Да, лапочка дочка, — повторил Каннингем, вновь возвращая себе задумчивый вид и опуская глаза. — Знаете, мистер Холмс, я не понимаю всех этих борцов против патриархата. Неужели они не видят, что женщины и так всю человеческую историю были гораздо умнее мужчин? Им ведь ничего не нужно доказывать, они и так уже давно нас обскакали. Разве что… — он словно о чём-то вспомнил и снова поцокал языком, но на этот раз это должно было изображать сожаление. — Разве что, конечно, некоторые женщины всегда были настолько безжалостны, что, пожалуй, держать их за семью замками было бы самым разумным решением.

Он вновь посмотрел на Майкрофта, и теперь тот почувствовал, как по спине у него заструился холодный пот. Это была естественная реакция организма — тело уже поняло то, что ещё не успел осознать мозг, но Майкрофт не мог вспомнить, когда такое с ним случалось в последний раз.

Довольный произведённым эффектом, Каннингем одарил его ещё одной своей мерзкой улыбкой и, расцепив ладони, развёл руки в стороны, берясь за края стола.

— Мистер Холмс, скажите мне, — очень вкрадчиво произнёс он, смотря Майкрофту прямо в глаза. — Как умер Виктор Тревор?

Вопрос был настолько неожиданным, что Майкрофт моргнул, позволяя непониманию отразиться на своём лице.

— Он утонул. Упал в колодец и утонул.

— Вот как? — сощурил Каннингем глаза. — Утонул? Как же не повезло бедному мальчику.

Майкрофт попытался держаться за своё непонимание и таким образом не думать об охватившей его несколько мгновений назад дурноте.

— Мистер Каннингем…

— Ведь он мог бы, скажем, — продолжил рассуждать тот, — сломать себе шею при падении. Это была бы гораздо более быстрая смерть. А ещё он мог бы удачно приземлиться в колодец, где было бы не так много воды, и дождаться спасения. Ведь колодец, в котором его нашли, был не таким уж заброшенным, верно, мистер Холмс? Как-то странно, что его не успели вовремя найти, вам не кажется?

Майкрофт вновь сцепил ослабшие ладони, собираясь с духом и игнорируя навязанные ему правила игры.

— Мистер Каннингем, я по-прежнему не понимаю, какое отношение всё это имеет к моему аресту.

— Всё-то вы понимаете, мистер Холмс, — Каннингем покачал головой. — Вы уже поняли, зачем я приказал вас арестовать, просто в последние годы, под влиянием милой миссис Холмс, вы несколько размякли, так что вам нелегко сразу же это признать.

Упоминание Молли вернуло ему прежнее желание обороняться.

— Что за бред вы несёте? — он поморщился. — Виктор Тревор утонул. То, что с ним случилось, было несчастным случаем. Это дело давно закрыто. Чего вы надеетесь достичь с его помощью?

Каннингем усмехнулся, снова откидываясь на спинку стула.

— О, мистер Холмс, — в его глазах блеснуло торжество. — С его помощью я надеюсь достичь всего.

Он встал, взял принесённую им с собой папку. Пролистав несколько бумаг, он достал одну из них и положил её перед Майкрофтом.

— Скажите, мистер Холмс, это ведь подпись вашего дяди?

Майкрофту хватило нескольких беглых взглядов, чтобы ознакомится с документом. Ему было больше тридцати лет, судя по дате, но выглядел он очень хорошо — значит, все эти годы никто к нему не притрагивался. Машинально отвечая про себя на вопрос Каннингема, Майкрофт отметил, что это действительно была подпись его дяди Рудольфа, брата его матери. Но вот что касается содержания…

— Не бойтесь, мистер Холмс, вы можете не делать вид, что не видите этот документ впервые, — снисходительно проговорил Каннингем, по-прежнему не садясь. — Его никто из вашей семьи не видел. Я вам больше скажу — людей, знакомых с его содержанием, можно пересчитать по пальцам одной руки, так что представьте себе те трудности, которые пришлось преодолеть, чтобы его заполучить. Но вот он у меня, и вы наконец-то узнали истинную причину смерти Виктора Тревора. Вы же понимаете, что это значит?

Майкрофт устало прикрыл глаза, качая головой.

— Да, мистер Холмс, всё именно так, — Каннингем забрал у него документ и, убрав его в папку, положил её на стол, а сам сел обратно на свой стул. — Вы сами знаете, какое сейчас трудное время. И как остро британское правительство нуждается в новых средствах, которые помогли бы это время преодолеть.

— Средствах? — Майкрофт усмехнулся.

— Мистер Холмс, давайте не будем цепляться к словам. Мы оба знаем, какое значение имело бы дело Виктора Тревора, если бы ваш дорогой дядя не вмешался. И да, я признаю, его очень сложно винить, ведь какой бы тогда случился скандал! Но это было уже давно. Вашего дяди нет в живых. И то, что я вам предлагаю… Как вы сможете от этого отказаться?

Всё так же усмехаясь, Майкрофт снова покачал головой.

— Видите ли, мистер Холмс, — мягко проговорил Каннингем, — мы, конечно, могли бы вместо вас арестовать вашу жену и вашего сына, приставить к их головам пару пистолетов, и вы бы сделали всё, что угодно. Но так мы бы никогда не получили вашего содействия, ведь верно? А именно от вашего содействия и зависит конечный успех всего дела. Вы ведь поможете нам, правда? Поможете добиться справедливости для несчастного, ни в чём не повинного Виктора Тревора? И убережёте своего младшего брата от ужасной правды? Он ведь её не вынесет, наш бедный мистер Шерлок Холмс. И к тому же, разве стоит его жизнь, как и жизни вашей жены и сына, того, чтобы защищать монстра, повинного в столь ужасном злодеянии? Вы ведь сделаете правильный выбор, да, мистер Холмс?

До боли вонзившись ногтями в костяшки пальцев, Майкрофт прямо посмотрел на Каннингема. Его взгляд был почти таким же бесстрастным, как и в начале разговора.

— Идите к чёрту, — сказал он.

Изобразив на лице приторную улыбку, Каннингем аккуратно, держа локти у туловища, взял папку с бумагами и встал.

— Не бойтесь, мистер Холмс, — мягко проговорил он, перед тем как уйти. — Вы обязательно передумаете.

* * *

Старенькая швейная машинка в очередной раз умолкла.

— Кажется, Луиза, с этим я закончила, — подошедшая Молли показала ей старую курточку, которую она только что превратила в яркое пиратское одеяние. — Я думаю, такой размер подойдёт ребёнку семи-восьми лет, но если нужно будет подогнать по размеру, я могу потом это сделать.

— Спасибо, Молли, всё просто чудесно, — поспешила заверить её Луиза. — Может быть, вы бы хотели отдохнуть?..

— Да нет, я не устала. Вы говорили, нужно еще вырезать из бумаги пиратские корабли? Для первой стоянки?

— Да, но… О Боже, мисс Ишервуд, ну куда вы это потащили!

Худосочная уборщица, чье изборожденное морщинами лицо было неизменно скрыто под выбивающимися из-под косынки седыми патлами, задрожала, как осиновый лист, и из охапки старых материалов, что она схватила со стола Молли, посыпались обрывки ткани и разноцветные ленты.

— Простите, я… я думала… — невнятно забормотала мисс Ишервуд и затряслась еще сильнее.

— Доктор Холмс еще с этим не закончила, куда вы это несете? — Луиза встала со своего места и забрала у нее ткань. Положив ее на стол, она опустилась на корточки, чтобы собрать то, что мисс Ишервуд успела уронить.

— Миссис Эллингхем, я…

— Мисс Ишервуд, я же вас уже отпустила, — Луиза, как могла, пыталась скрыть свою досаду, но, видит Бог, получалось у нее не очень. — Остальное мы сами потом уберем, спасибо. У нас еще много работы, пусть пока всё будет так, — она выпрямилась, отряхивая руки.

— Простите, миссис Эллингхем… — запричитала та, теребя края своего рабочего фартука.

— Ничего страшного, мисс Ишервуд. Прошу вас, идите домой.

— Да, хорошо, я…

— Пойдемте, я вас провожу…

Вернувшись через минуту, Луиза воздела глаза к небу.

— Простите, Молли, это всё так некстати. Несколько недель назад я наняла новую уборщицу, из Труру. У нее всё из рук валится, но что поделать. Я боюсь, кроме меня, ее никто не стал бы нанимать, а положение у неё сложное.

— Я понимаю, Луиза, ничего страшного, — улыбнулась Молли, вешая курточку рядом с другими готовыми предметами одежды. — Так что насчёт кораблей?

Луиза прикусила губу, оглядывая просторный класс, который они временно переоборудовали под мастерскую. За прошедшие три вечера (детский лагерь работал до четырех, и Молли с сыном приходили после его закрытия) они успели очень много сделать, и если Луизу уже несколько утомила вся эта декоративно-прикладная деятельность, Молли, казалось, вообще не уставала. Она бралась за любую работу, какую только ей предлагала Луиза (и даже один раз перемыла пол в вестибюле, после того как мисс Ишервуд, забыв о том, что там уже было чисто, прошлась по нему в грязных сапогах, в которых она до этого возилась в школьном огороде), и, казалось, необходимость возвращаться домой немного её огорчала. Вспоминая их первую встречу, Луиза думала, что тогда Молли боялась покинуть свое убежище из-за каких-то внутренних переживаний. Сейчас они очевидно её не покинули, но она нашла лучший, чем одиночество, способ, чтобы с ними бороться. К тому же, по всей видимости, она преодолела страх перед знакомством её сына с другими детьми. Как только Луиза узнала, что маленький Уильям был племянником знаменитого Шерлока Холмса, она сразу же поняла, почему он так быстро развивался. В Интернете она нашла несколько статей его тёти, той самой ученицы Рут, посвященных одарённым детям, и эта проблема чрезвычайно её заинтересовала. Поскольку, пока их матери работали над организацией праздника, Джеймс Генри и Уильям все время находились рядом, у неё была возможность наблюдать за ними со стороны. К своему удивлению, она поняла, что Уильям, который был немного старше её сына, словно старший брат, принял на себя заботу о нём, и в играх, которые он ему предлагал, была какая-то своя методика. Луиза признавалась, что испытывает некоторое восхищение, и не раз ловила себя на мысли, что Молли, должно быть, весьма непросто растить такого необычного ребенка. Интересно, каким был его отец?..

— Я думаю, корабли мы оставим на завтра, — протянула Луиза, мысленно подводя итог проделанной сегодня работе. — В принципе, осталось не так много. С вашей помощью, Молли, мы продвигаемся семимильными шагами — одна я бы уже давно умерла от отчаяния.

— Я рада, что помогла. Что ж, тогда, наверное, мы с Уильямом поедем домой. Уже поздно.

— О, насчёт этого, — спохватилась Луиза. Она чуть не забыла о том, что собиралась предпринять уже вчера. — Мартин заберет Джеймса, а я хотела вас отвезти и заодно показать вам место, где будет спрятан сундук с сокровищами. Финальная стоянка. Я хотела спросить вашего мнения о том, как лучше будет её обустроить.

— Вот как? — проговорила Молли. — Что ж, если вы считаете, что я могу оказаться полезной, давайте съездим. Если, конечно, это не очень далеко.

— Нет, что вы, это как раз по дороге, — заверила её Луиза.

Действительно, ехать пришлось не очень долго. Выехав из деревни, они некоторое время ехали по трассе, ведущей к ферме доктора Эллингхем, а затем свернули на боковую дорогу. Проехав еще немного, они миновали небольшой лесной массив и оказались на краю поля. На некотором расстоянии от дороги они увидели средних размеров каменную постройку, явно пребывающую в запустении уже несколько десятков лет.

— В это трудно поверить, но когда-то здесь располагалась типография, — пояснила Луиза, когда они вышли из машины. Чтобы сэкономить время, Молли взяла сына на руки, не без интереса оглядывая старое здание.

— Типография? — повторила она. — Так далеко от деревни?

Луиза закатила глаза.

— Типичный корнуэльский синдром, — она зашагала в сторону дома. — Много лет назад в Портвене поселился очень богатый джентльмен. Никто так и не понял, чего у него было больше, денег или причуд. По всей видимости, и того и другого было примерно поровну. В общем, это было в середине семидесятых, а вы знаете, какое тогда было время. Видимо, под влиянием всех этих политических пертурбаций джентльмен вбил себе в голову, что Британия находится на пороге коммунистической революции. Чтобы этому воспрепятствовать, он на свои деньги организовал типографию и начал выпускать всякие глупые до нелепости брошюрки. Их содержание было настолько абсурдным, что молва о нём дошла до Лондона. Приезжали журналисты, брали у него интервью. Одним словом, мировая известность. А потом в конце десятилетия к власти пришла Тэтчер, и он успокоился. Выпускать брошюрки уже не было смысла.

— И что же с ним стало? — спросила Луиза. Они остановились у высоких, чуть приоткрытых дверей, что вели в здание бывшей типографии.

— О, даже не спрашивайте. Поперхнулся шампанским, празднуя распад СССР, и умер.

Молли не смогла не рассмеяться.

— Что? Но такого же быть не может!

— Вот-вот, — скептически кивнула Луиза. — Действительность всегда прозаичнее народных легенд. Я думаю, на самом деле он подавился собственной желчью. Он никогда не отличался покладистым характером и любовью к здоровой пище.

Она толкнула дверь, и они вошли внутрь. Луиза сразу же щелкнула выключателем, и помещение озарил тусклый свет нескольких допотопных лампочек.

— Ничего себе, — пробормотала Молли. Поставив сына на пол, она взяла его за руку, делая пару шагов вперед.

Типография представляла собой большое прямоугольное помещение, в данный момент — если не считать сломанной деревянной мебели, нескольких досок и кусков какой-то старой арматуры — почти пустое. В высоту она была примерно в два с половиной этажа. По всему периметру помещения, на высоте второго этажа, располагалась галерея (старенькая лестница, на которой отсутствовали две ступени, находилась слева от входа). Перила, на удивление, были целыми. Несколько дверей, видневшихся за ними, по всей вероятности, вели в рабочие кабинеты или другие помещения того же рода, нужные эксцентричному джентльмену для его публицистической деятельности.

— Да, это было бы достойным завершением поиска сокровищ, — проговорила Молли, внимательно оглядывая типографию. — А вы уверены, что сюда можно приводить детей? — посмотрела она на Луизу.

— Да, — кивнула та. — Я знаю одного архитектора, он… — она почему-то запнулась, но сразу же продолжила. — В общем, он сказал, что все безопасно. Конечно, за исключением галереи. Но туда мы подниматься и не будем.

— Что ж, это весьма верное решение. А куда вы хотите спрятать сундучок?

— О, вот в этом и заключается моя дилемма. Я подумала, можно будет сложить в центре кучу сена и спрятать его там. Но тогда это будет не так интересно. Дети сразу же поймут, где нужно искать. А ведь конец приключения должен быть самым захватывающим.

Молли задумалась, ещё раз обвела взглядом помещение.

— Когда мы шли, я заметила, что снаружи есть выход на крышу, — проговорила она.

— Да, вы правы. Крыша деревянная, а само здание каменное. По периметру, ровно над галереей, есть нечто вроде балкона. Видите, там наверху есть маленькое окошко? Я думаю, тот джентльмен организовал это, чтобы обозревать окрестности. Вид там и правда потрясающий, могу вас заверить.

— Любопытно, — проговорила Молли. — Если бы, скажем, нам нужно было разыграть какое-нибудь представление с птицей, что даст ребятам подсказку, это бы подошло, но с сундуком…

— О нет, Молли, даже не говорите, — Луиза вдруг испуганно помотала головой. — Берт Ларч, наш бывший водопроводчик — вы знаете, он отец Эла — уже предлагал разработать механизм, способный спустить сундук вниз с крыши. Но это же очень опасно — он ведь такой тяжелый!

— Да, вот и я о том же. Что ж… — Молли помолчала несколько секунд. — А может быть, мы организуем несколько мест, где может быть спрятано сокровище?.. Да, точно. Например… Например, можно бы было сделать три домика, как в сказке о трёх поросятах. Соломенный, деревянный и каменный. И придумать дополнительно какие-нибудь загадки.

— Да, точно! — с воодушевлением воскликнула Луиза. — Молли, это отличная идея! И материалы, я думаю, здесь можно будет найти без труда!

— Вот и хорошо, — она улыбнулась и подхватила сына на руки. — Уильям, что скажешь? Помнишь сказку о трёх поросятах и сером волке? «Нам не страшен серый волк», да?

Мальчик задумался на мгновение, а затем рассмеялся.

— Не страшен! — весело подтвердил он.

— С вами мне вообще ничего не страшно, — с благодарностью проговорила Луиза. — Одна я бы целую вечность с этим мучилась.

— Вот видите, как всё хорошо сложилось, — сказала Молли, с улыбкой глядя на сына.

* * *

Когда поздним вечером того же дня Молли, поцеловав в макушку заснувшего Уильяма, зашла в свою спальню, она не могла не ощутить внезапно накатившую на нее усталость. Спина болела от нескольких часов сидения за швейной машинкой, а голова немного гудела. Машинально переодевшись и приготовившись ко сну, Молли легла под одеяло, сворачиваясь калачиком. Глаза послушно закрывались сами, и Молли почувствовала, как всё тело наконец-то расслабляется.

В первый день, когда она помогала Луизе с праздником, она всё ещё испытывала неловкость. Две недели одиночества словно перепрограммировали её сознание. Она научилась всё делать на автомате и ни о чём не думать. Готовить, стирать, играть с Уильямом, читать. Ей казалось, только так она сможет не разорваться на части от той боли, что её терзала. Только так она сможет на время отгородиться от мыслей о Майкрофте. Каждый день она молилась о нём всем возможным богам, но больше она ни о чём не позволяла себе думать. Он в порядке, и он скоро вернётся. Он в порядке, и он скоро вернётся.

Но после того случая у доктора Эллингхема она открыла новый способ оставаться живой. Нужно было помогать. Не просто что-то делать, а помогать. Поэтому она, не задумываясь, предложила Луизе свою помощь. Ведь в этом случае, когда Майкрофт вернётся, она сможет сказать ему, что была сильной, что не лила понапрасну слезы, а заботилась об их сыне и помогала другим. Он должен знать, что она справилась и всё выдержала, а не сидела в четырёх стенах. К тому же… К тому же, так она хоть с кем-то общалась, раз уж она решила отгородиться от своей семьи.

Это случилось вскоре после ареста Майкрофта. Молли тогда не понимала точно, какой сегодня день, сколько времени произошло с момента обыска. Тревога была такой сильной, что иногда она забывала поесть. Тревога, а ещё отчаяние от собственного бессилия, с которым она никак не могла смириться.

Тогда был поздний вечер. Эвр пришла в гости, чтобы сообщить, что она скоро уезжает к своей подруге. Молли отнеслась к этой информации с полным безразличием. Она с самого начала не понимала, как Эвр сможет ей помочь. Они с Майкрофтом всегда держались на расстоянии вытянутой руки.

А потом пришли Шерлок и Джон. Они продолжали расследовать то дело о пропаже драгоценностей и зашли к ней по дороге. Шерлок, после того как он узнал о выкидыше, случившемся у их матери, больше не приходил. Насколько поняла Молли из его слов, он пытался понять, зачем арестовали Майкрофта, но пока не сильно продвинулся в этом деле. Молли вообще не видела смысла за него браться. Всё и так было понятно.

— Молли, я… — в последнее время Шерлок всегда выглядел не очень уверенно, когда ему нужно было обратиться к ней с каким-либо вопросом. — Послушай, то, что сейчас происходит, это ужасно, и… Я знаю, мы пока ничего не можем сделать, чтобы вернуть… Майкрофта, но это не значит, что мы не можем тебе помочь. Поэтому я подумал, что, быть может, тебе с Уильямом стоит на время переехать на Бейкер-стрит?.. Комната наверху свободна, и миссис Хадсон всегда сможет помочь с Уильямом. По крайней мере, ты не будешь одна.

Молли резко встала, собрала чашки, из которых они четверо только что пили чай.

— Я не могу оставить дом, — бросила она, со стуком ставя их в раковину. — Если Майкрофт вернется, я должна быть здесь.

— Молли, я не…

— К тому же, я не хочу тебе мешать, — она взяла салфетку, чтобы вытереть стол. — Уильям шумный, он помешает твоей работе.

— Молли, ты думаешь, моя работа важнее, чем…

— Да замолчи ты наконец! — закричала она, изо всех сил швыряя салфетку на пол.

Молли до сих пор не знала, что привело к этому срыву. Возможно, то, что подспудно она действительно чувствовала себя одиноко и понимала резонность предложения Шерлока, но не хотела принимать его помощь, потому что это было равносильно признанию того, что Майкрофта не будет рядом ещё долгие недели. Возможно, она слишком мало спала, и намеренно успокаивающий голос Шерлока просто действовал ей на нервы. А возможно, дело было в том, что она ощутила ещё в день обыска. В том страхе перед похожестью двух братьев, которая так её пугала.

— Замолчи! — из её глаз брызнули слезы. — Как тебе только духу хватает?!

Шерлок побелел как полотно. Рядом с ним Джон слегка нахмурился, а Эвр отвела взгляд куда-то в сторону, словно не желая быть свидетелем подобной сцены.

— Молли, я…

— Неужели не ясно, что это всё из-за тебя?! — она задыхалась от слёз, и её трясло, но она не обращала на это внимания. — Майкрофта арестовали из-за тебя! Сколько раз ты рисковал всем ради других, забывая при этом о нём?! Сколько, Шерлок?! Думаешь, я этого не понимала? Думаешь, я этого не видела? Он всё ради тебя делал, а тебе всегда было плевать! Когда ты застрелил Магнуссена, ты думал о том, что это с ним сделает?! Когда ты накачал себя наркотиками, чтобы этот полоумный Смит тебя прикончил, ты думал о том, что будет с нами?! Нет, зачем! Великий Шерлок Холмс — он всё знает лучше! Ну и что сейчас, Шерлок? Что ты можешь сделать сейчас?! Да ничего!!

— Молли, — заговорил было Джон, — тебе нужно успокоиться…

— Не тебе, Джон Ватсон, говорить, чтобы я успокоилась! — гневно закричала она, с трудом переводя дыхание. — Не тебе! Сколько раз все мы умоляли тебя поговорить с Шерлоком, когда умерла Мэри, и что? Тебе было плевать! Потому что все вокруг должны были потакать твоим капризам! Шерлок Холмс и доктор Ватсон, вокруг них вращается весь мир! А все остальные могут идти к черту! Ну так вот что я вам скажу: это вы идите к черту! Вон из моего дома! И чтобы я больше вас не видела!

С этими словами она выбежала из кухни. В одно мгновение оказавшись на втором этаже, она ворвалась в спальню, рухнула на постель и зарыдала.

Молли никогда так не плакала. Всё напряжение последних дней вырвалось наружу, и ей хотелось выть в голос, пусть даже это разбудило бы её сына. Она больше так не могла. Она устала быть сильной, устала справляться со сложными характерами своей семьи и друзей. Устала от того, что все вокруг предлагали решения, от которых не было никакого толка. Она просто устала, и ей просто хотелось плакать.

Она не слышала, как хлопнула входная дверь, но внезапно поняла, что в доме стало тихо. По всей видимости, все ушли. Ничего, об этом она подумает завтра. Переживаний у неё и так хватает.

— Молли?..

Она не шелохнулась, продолжая лежать, вцепившись в подушку. Это был не Шерлок, это была Эвр. Она обычно просто говорит, что ей нужно, и уходит. Все они уходят.

Однако сегодня всё было по-другому. Подождав немного у двери, Эвр подошла к невестке, и, подобрав складки на брюках, осторожно устроилась рядом. Опершись левым локтем о подушку, правой рукой она дотронулась до плеча Молли. Это не было то утешающее объятие, которые так часто показывали по телевизору в глупых сериалах, это было что-то более важное. Не дежурное проявление сочувствия, а желание сделать что-то конкретное.

— Когда мне было пять лет, я принесла домой ветрянку, — тихо заговорила Эвр. По направлению её голоса Молли чувствовала, что она смотрит куда-то вперёд, мимо неё. — Мы так и не поняли, где я её подцепила. И, конечно же, болезнь передалась остальным. Дети, как тебе известно, переносят эту болезнь, как правило, очень легко, а вот подросткам приходится сложнее. Майкрофт ещё болел, когда мы двое уже выздоровели. Я помню, мама закрывала дверь в его комнату, чтобы мы не мешали ему отдыхать. И как-то утром она нашла в коридоре спящего Шерлока. Он так хотел зайти к нему, но боялся помешать, поэтому и сидел под дверью. Наверное, они переговаривались, пока он не заснул.

Молли почувствовала, как из глаз снова потекли слёзы. Она крепче вцепилась в подушку, словно это могло помочь ей спрятаться, исчезнуть, скрыть от чужого взора эту нелепую слабость. Сколько времени это продлилось, она не знала, как не понимала того, зачем Эвр вдруг об этом вспомнила. Это же совсем неважно. Совсем, совсем неважно.

— Молли, ты знаешь, у меня в университете была одна преподаватель, — вновь заговорила Эвр. — Доктор Рут Эллингхем. Она сейчас живёт в Корнуолле, в одной деревне. У неё там небольшой пансион, и, насколько мне известно, в данный момент постояльцев нет. Я думаю, было бы хорошо, если бы вы с Уильямом туда съездили. Зачем тебе терпеть наши унылые лица? Да и Уильям любит море. Помнишь, ты рассказывала? Я проведу немного времени с Венди, поработаю над монографией и тоже приеду. Если, конечно, ты захочешь.

Молли вытерла глаза краешком наволочки и села.

— Почему ты это делаешь? — шмыгнув носом, спросила она.

Эвр пожала плечами, садясь прямо.

— Потому что ты моя сестра. А сёстры помогают друг другу.

Молли подняла на неё опухшие глаза. Это был первый раз, когда Эвр назвала её сестрой. Она не думала, что это вообще возможно. Видимо, такие люди, как Холмсы, только перед лицом серьёзных вызовов способны давать волю чувствам. Ей следовало бы это знать.

— Я не уверена, что справлюсь, — она покачала головой. — Если с Майкрофтом что-то случится…

— Молли, не думай об этом, — Эвр взяла её ладони в свои и крепко их сжала. — Предоставь это нам. А сама подумай о сыне. Майкрофту бы понравилось, если бы вы сменили на время обстановку.

— Наверное, ты права… — прошептала она. — Наверное, я так и сделаю…

Сейчас, засыпая в теплой постели корнуэльского дома, Молли поняла, что Эвр предложила самое верное решение — такое, которое наверняка одобрил бы Майкрофт. Единственное, она так и не приехала их проведать, даже не позвонила. С другой стороны, не могла не признать Молли, это могло быть и к лучшему. Иногда родственные связи на расстоянии работают лучше, чем вблизи.