Quenta Silmarillion Thauronis (гет)

Созданный Майроном союз окрестных племён продолжал развиваться. И вскоре получить волшебные кольца точно так же захотели правители Ближнего Харада и Кханда. Поначалу владыка Мордора даже обнаружил в этом небольшой плюс. Ведь все обладатели колец могли в любой момент с ним связаться и что-нибудь сообщить, а особого вреда майа долгое время не замечал. Ну, разве что вся четвёрка вдруг стала практиковать всевозможные магические трюки, включая не любившего колдунов Мекхата. Однако по прошествии многих лет стало очевидно, что с ними происходит нечто странное.

Точнее наоборот. С неугомонной четвёркой не происходило ровным счётом ничего. И странным было именно это.

Обладатели колец не старели и не болели. Поначалу подданные не обращали на их внешность особого внимания, считая, что правителям просто повезло со здоровьем. Но чем дольше эти правители жили, тем очевиднее становилось, что старость не берёт их вообще. И такое положение дел начинало немножко пугать. Правда, пугались уж точно не они.

Тем временем алчные нуменорцы продолжали захватывать Средиземье и создавать колонии. В Мордор пока что никто не лез, но его союзникам приходилось всё тяжелее и тяжелее. Особенно под гнётом Умбара страдали несчастные харадрим. И тогда четверо друзей наконец-то напомнили майа о принятых обязательствах.

Разве не он обещал в трудный час прийти им на помощь?

Увы, но это было так. И Майрон начал потихоньку готовиться к очередной войне. Но к войне тайной.

Да, на этот раз дух гармонии и порядка решил действовать немножко хитрее. Ведь когда-то его противники объявили майа исчадием зла. Самое время отплатить им той же монетой! Посовещавшись с нестареющей четвёркой, владыка Мордора принялся создавать в нуменорских колониях тайное освободительное движение.

И трудностей с этим не возникло. Ведь аппетиты заморских захватчиков с каждым десятилетием только росли, а вместе с этим росло и народное недовольство. Майрону оставалось лишь подлить немножко масла в медленно разгорающийся огонь.

Таким образом, в ближайших нуменорских колониях всё чаще и чаще вспыхивали разнообразные восстания. Кому-то майа засылал денег, кому-то оружия, а кое-где не обходилось и без помощи войск, переодетых под местных жителей. И подобная практика начала приносить свои результаты. То одна, то другая территория вдруг выходила из-под власти своих поработителей, а затем примыкала всё к тому же Союзу племён.

А то и прямо попадала под мордорский протекторат.

— Всё золото, отнятое у местных руководителей, необходимо раздать народу! — распоряжался Майрон, объезжая освобождённые земли. — Налоги сократить в четыре раза!

— В четыре раза?! — возмущался как обычно вредный Мекхат. — А по-моему, хватит и трёх!

— Ты ничего не понимаешь в налогах, — возразил ему майа. — Сейчас народ обеднел. Нужно дать ему возможность восстановить своё богатство. Вот когда большинство людей разбогатеет, тогда налоги можно и поднять.

— Хм… — было видно, что правитель Ближнего Харада всё равно недоволен. — А что там с Каленхиром? Насколько я помню, он утверждал, будто вышел на связь с кем-то из своих сородичей.

— Так и есть, — подтвердил Майрон. — Возможно, кое-кто из них тоже перейдёт на нашу сторону.

— Хорошо бы, — с сомнением проворчал Мекхат. — Потому что в прямом столкновении с этими тварями мои люди просто не выстоят! Ведь нуменорцы и выше нас, и сильнее!

Владыка Мордора недовольно нахмурился. Дух гармонии и порядка мог научить людей и орков ковать хорошее оружие и доспехи, мог научить их сражаться. Но вот чего он точно не мог, так это прибавить своим подданным силу и рост. Как бы данный фактор не превратился в решающий. Тем более что до настоящих сражений ещё не доходило.

— Дождёмся Каленхира, — предложил майа. — И тогда посмотрим, чем он нас порадует.

Нуменорец вернулся только через пару месяцев. Ровно столько времени ему понадобилось на то, чтобы посетить руководителей разных колоний. Но принесённые Каленхиром новости ни капли Майрона не обрадовали.

— Я поговорил со своими бывшими сородичами, — сообщил человек, зайдя всё в тот же мрачный тронный зал. — Они готовы перейти на нашу сторону, но только при одном условии.

Услышав подобное, владыка Мордора вздохнул с облегчением, и, как оказалось, рано.

— Чего они хотят?

— Они хотят получить такие же волшебные кольца, как то, что одето на моём пальце.

— Кольца?! — ахнул майа. — Ты что, и им про это разболтал?! Я же просил никому ничего не говорить!

— Но у меня не было выбора, — принялся оправдываться Каленхир. — Что ещё я мог им предложить? Вспомнить о совести? Эти люди давно забыли, что это такое! Быть может, золото? Но у жителей Нуменора и так уже есть всё, о чём только можно мечтать. Всё, кроме вечной жизни!

— Но это просто немыслимо! — продолжал настаивать Майрон. — Да и с чего ты решил, что кольца дают вечную жизнь?! Я уверен, такое было не под силу даже Морготу!

— А как ещё объяснить тот факт, что я не старею? — напомнил человек. — К тому же этих нуменорцев я лично когда-то знал. Естественно, они тоже заметили, что их давний знакомый ни капли не изменился.

— То, что люди не стареют, ещё не означает, что они обрели вечную жизнь, — убеждённо заявил майа. — Возможно, ты проживёшь положенное тебе количество лет, а потом внезапно умрёшь. Да мало ли, что может произойти!

Судя по физиономии, Каленхир в это не верил. Или не хотел верить.

— Так или иначе, но теперь мои сородичи убеждены, что секретом вечной жизни обладаешь конкретно ты! Будет глупо этим не воспользоваться! Просто представь! Целых пять нуменорских управляющих перейдут на нашу сторону!

И владыка Мордора представил. Представил, как отдаст оставшиеся кольца людям без чести и совести. А впрочем, что с того? Гномам ведь отдал. Людей хотя бы можно контролировать. С гномами не удалось и того.

В результате Майрону посчастливилось отсрочить полномасштабную войну с Нуменором ещё на несколько столетий. Конечно, для возврата своих колоний островное государство иногда отправляло в Средиземье очередное войско. Но вступать в прямой конфликт майа пока не рисковал. Усмирив восставшую территорию, вражеские воины хотя бы частично возвращались домой, и вот тут-то местные жители вновь поднимали восстание.

Однако в окружении владыки Мордора появилось ещё пять обладателей колец. Только через некоторое время бояться этих «вечных» людей стали даже их собственные подданные. И тогда Майрону пришлось забрать всю девятку в Лугбурз, а в подконтрольных им землях рассадить на важные должности кого-то другого.

Более того, дух гармонии и порядка попытался с союзниками серьёзно поговорить и объяснить, что сохраняя собственную жизнь, они лишают себя всех тех чудесных даров, которые приготовил для своих детей всемогущий Эру. Майа был убеждён, что вечная жизнь лишь сделает его друзей совершенно несчастными. Но обладатели колец оказались с ним не согласны. И отправляться в лучший мир почему-то не торопились. Да, иногда он замечал на их лицах какую-то печаль. Сначала у людей поумирали жёны, потом дети, потом внуки. Но чем меньше оставалось близких, тем проще им было жить дальше. Ведь больше горевать было не о ком.

Желая хоть как-то скрасить свою вечность, вся девятка ударилась в постоянные развлечения, регулярно затевая попойки и приглашая прямо в Лугбурз всевозможных сомнительных девиц. Хуже того, эти люди постоянно норовили склонить к подобному и самого владыку. Майрон сопротивлялся изо всех своих айнурских сил. А потом началось самое страшное. Как он и подозревал, его союзники всё же начали умирать.

И первым помер именно Каленхир. Владыка Мордора давно заметил, что с нуменорцем творится что-то не то. Если бы он был эльфом, то майа точно бы подумал, что этот тип решил истаять. Кожа и волосы человека постепенно приобретали бледный вид, и сквозь них на эльфийский манер начало просвечивать солнце. Вдобавок Каленхир стал плохо видеть при дневном свете. Но очередной разговор с бывшим управляющим Дальним Харадом ничего не дал. Дело в том, что сам нуменорец утверждал, будто он живее всех живых.

— Серым и блёклым стал окружающий мир, а вовсе не я, — упрямо твердил человек. — К тому же эльфы тают, когда не хотят жить. А я хочу!

— Так считают все умертвия, — попытался объяснить ему Майрон. — Постепенно ты станешь призраком и будешь видеть лишь во тьме. Кольцо не даёт тебе вечной жизни! Но оно обрекает твой бессмертный дух на вечное существование в мире призраков! Мой тебе совет, сними его прямо сейчас!

— Ага, разбежался! — Каленхир даже слегка попятился, как если бы майа собирался забрать у него кольцо насильно. — Ты нарочно всё это врёшь! Я же знаю!

— Я вовсе не вру…

— Врёшь! Тебе всегда не нравилось, что мы, люди, обрели вечную жизнь! Разве не ты твердил, что это нарушает Порядок?! Не смей ко мне даже подходить!

Видя, что его давний союзник немного не в себе, Майрон решил обождать. Рано или поздно, как он рассчитал, человек всё поймёт, и тогда отдаст кольцо сам. Но вскоре в Лугбурзе появилось новое умертвие — умертвие Каленхира. Правда, отдавать кольцо оно почему-то совсем не собиралось.

Ничего страшного, подумал тогда владыка Мордора. Умертвия всегда страдали тугодумием. Нуменорец стал призраком недавно и ещё не успел от этого состояния устать. К тому же бродящая по тёмным коридорам Башни тень являлась хорошим наглядным примером для оставшейся восьмёрки.

Но оказалось, что майа просчитался и тут.

— Каленхир стал призраком? — хохотал всё тот же Мекхат. — Уверен, это из-за того, что он — колдун! Этот идиот всегда вызывал умертвий, вот и стал одним из них.

— Да поймите, что вы все превратитесь в подобные умертвия! — старался достучаться до них встревоженный Майрон.

— Ерунда, — отмахивались от него люди. — Мекхат наверняка прав.

Следующим в царство теней отправился именно Мекхат. А за ним и все остальные. Каждый из них считал других слабаками и верил, что продержится дольше. Но спасения от смерти не было. Видимо, нарушить Порядок совсем Келебримбору так и не удалось.

А может, это было влияние Кольца Единого. Того самого, при помощи которого майа и собирался Порядок восстановить. Вот только вмешательство Хаоса не позволило ему эту затею выполнить. Более того, Майрон хорошо ощущал, что призраки удерживаются в Арде именно благодаря той силе, которую они высасывали из его Кольца при помощи своих. Он, айну, был духом, и они, заполучив его силу, тоже стали могущественными духами. Всё честно.

Даже отобрать кольца у призраков владыка Мордора не сумел. Души его союзников были неспособны противиться зову Единого Кольца и являлись по первому требованию. Но один приказ был для них невыполним. Приказ отдать кольца. Жалкие металлические побрякушки превратили своих хозяев в настоящих рабов. А поймать умерших людей и отобрать кольца насильно духу гармонии и порядка так и не удалось, поскольку любое применение его силы против них лишь ещё больше этих рабов подпитывало.

Последним истаял Кхамул. Должно быть, весёлый нрав помог этому человеку сопротивляться чарам кольца дольше других. Но смерть остальной восьмёрки сильно его подкосила, и последний год жизни бывший король Рун пребывал в полном унынии, ожидая скорого конца.

— Да сними же ты эту штуку! — буквально умолял его майа. — Вот увидишь, тебе сразу станет гораздо легче.

— Мне и так легко, — возразил тогда его старый друг. — Я почти не чувствую своего веса.

— Я не об этом!

— Понимаю, — на бледном лице Кхамула появилось некое подобие прежней улыбки. — Но что будет, если снять моё кольцо? Я просто умру? Попаду в другой мир? Буду ли я помнить что-то из прежней жизни?

— Я не знаю ответов на твои вопросы, — честно признал владыка Мордора. — Но поверь, что Эру всё предусмотрел!

— Ты не знаешь, — бывший король Рун снова улыбнулся. — Ты вообще ничего не знаешь про смерть. Призываешь умереть других, но сам не умрёшь никогда.

— Да, это так, — ещё раз подтвердил майа. — Но разве это делает меня счастливым?

В ответ Кхамул покачал головой.

— Я не хочу покидать этот мир, — с упорством заявил он. — А как же наша борьба с нуменорцами?! Ведь я даже не узнаю, чем всё это закончится!

— Но зачем тебе это знать?

— Как зачем? — возмутился человек. — Сколько лет я правил своим народом?! Я не смогу спокойно умереть, не будучи уверенным, что с ним всё в порядке!

Дух гармонии и порядка внимательно осмотрел стоящего перед ним человека. Быть может, он в чём-то прав? Каково это, оставить мир, не завершив начатого дела, которому посвятил всю свою жизнь?

— Хорошо, — Майрон тяжело вздохнул. — Я признаю твою правоту. Но пообещай, что как только проблема с нуменорцами разрешится, ты снимешь своё кольцо и умрёшь окончательно.

— Я обещаю, — бывший король Рун готов был обещать что угодно, лишь бы не снимать кольцо прямо сейчас. Ведь совершить этот поступок он просто не мог.

Так в Лугбурзе появился последний, девятый призрак. И поскольку байки про кольца разошлись по Чёрной Башне ещё при жизни этой девятки, то вскоре всю компанию прозвали назгулами — призраками кольца. И не было во всём Мордоре более ужасных существ, чем они.

Как нередко бывало с умертвиями, любое появление назгулов сопровождалось волной замогильного холода и неестественного страха. Не боялся их только сам владыка, да и то потому, что айнур было не свойственно бояться за себя. Но от холода страдал даже он. При встрече с назгулами Майрон приноровился посильнее разогревать собственное воплощение, не гнушаясь даже дополнительной тёплой одеждой и топкой каминов. К ярким цветным подушкам на его кровати прибавилось второе одеяло. Ведь назгулы обожали бродить по башне ночью, и майа прекрасно их чувствовал даже через стену.

Сами призраки большой любви к нему тоже не проявляли, всё ещё подозревая владыку Мордора в желании отобрать у них кольца. В отличие от остальных обитателей Лугбурза, Майрон был способен их видеть. И к его удивлению, назгулы выглядели так, как будто при жизни являлись усохшими стариками. Быть может, вся их молодость сводилась к простой иллюзии?

Ответа на этот вопрос майа опять же не знал, но зато решил себя от этих отвратительных физиономий хоть как-то избавить. Призраки сохранили возможность взаимодействовать с окружающим миром, а также говорить. И тогда дух гармонии и порядка просто предложил им носить одежду.

— Вы ведь и сами не любите свет, — как бы невзначай произнёс он, стараясь при этом никого не обидеть. — А чёрные одежды и плащи прекрасно от него защищают. Поверьте, уж я-то знаю.

Кажется, назгулы обиделись. Должно быть, кольца позволяли им хотя бы немножко ощущать его мысли. Но одежду призраки всё же надели, так как это помогало им общаться с остальными жителями Мордора. И потом Майрон отправил всю девятку заведовать строительством новых укреплений возле Чёрных Врат. Жили там в основном орки, а они таких страхолюдин переносили гораздо лучше.

Единственными, кто продолжал заявляться в столицу, были Каленхир и Кхамул. Первый докладывал о строительстве, а второй по-прежнему искал себе хоть какое-то развлечение. Пусть даже оно сводилось к пуганию собственного владыки внезапным выскакиванием из-за угла. Майа был единственным существом, которое соглашалось с призраком поговорить, и к тому же всё прощало.

— Я не вижу этот мир таким, каким он был раньше, — однажды признался бывший король Рун. — Все краски стёрлись и как будто исчезают даже из моей памяти. Но зато я отлично вижу тебя.

— И каким же ты меня видишь? — с печальной усмешкой полюбопытствовал Майрон.

— Ты похож на крылатое огненное божество, — не раздумывая ответил Кхамул. — А может, и на демона.

— Но ведь у меня нет никаких крыльев, — рискнул возразить майа.

— Есть! — с упорством заявил призрак. — И они пылают огнём! Только рядом с тобой я всё же ощущаю хоть какое-то тепло.

— Тебе просто кажется, — предположил тогда Майрон, чувствуя, как его собственное воплощение окутывает чужеродный холод. — Или ты, как обычно, шутишь.

— Эй! — тут же возмутился упрямый назгул. — Между прочим, я вовсе не шучу!