Отягощенное наследство (джен)

— Еще гасконец, фи! — Но умный и холодный,

Успеха жаждет он, а потому

Добьется он всего... Уж как тебе угодно,

Вот мой совет — пойдем, поклонимся ему.

«Сирано де Бержерак», Эдмон Ростан.

— Малфой?! Я ушам своим не верю! — Рон взбесившимся терьером метался по кухне. — Он скользкий, бессовестный гад с черной лживой душонкой! Неужели, ты думаешь, что он поможет нам?

— Поможет, — процедил Гарри. — Именно потому, что он скользкий и бессовестный гад. Он лезет вон из кожи, пытаясь вернуть то, что потерял, служа Волдеморту. Он поможет нам, но не просто так.

— По крайней мере, не станет вредить, не посмеет, — добавила Гермиона.

— Малфой подкинул Джинни дневник, — похоже, Рон выдохся. — Она едва не погибла из-за него.

— Значит, пришло время искупить вину, — отрезал Гарри.

— Вам придется пойти вдвоем, — с сожалением заметила Гермиона. — Не будем дразнить Малфоя моим присутствием. Рон, не кипятись, он расценит мое вторжение, как демонстрацию силы, неприкрытое давление, а нам нужна его помощь, причем добровольная.

За пять послевоенных лет Люциус Малфой надежно обосновался в мире бизнеса. Он инвестировал, выступал посредником, договаривался, договаривался, договаривался... И вот уже один из Ближнего круга Пожирателей смерти занимает офис в самом центре магического Лондона, и через своего секретаря назначает время для встречи кавалерам Ордена Мерлина.

Помещение, в которое секретарь проводил Рона и Гарри, могло служить эталоном кабинета современного делового мага, лояльного к магглам. Магические светильники по периметру потолка превосходно имитировали электрическое освещение, и только эксперт определил бы, что панели беленого дуба, действительно, сделаны из натурального дерева. Жалюзи на окнах, узкие подоконники, стеллажи с папками. На широком столе — письменный прибор из пестрого камня и бронзовая хищная птица, инструктированная сверкающими камнями. На одной из стен — черно-белая фотография — мода на них охватила магов после войны: маггловское изображение близкого родственника ненавязчиво свидетельствовало о политических симпатиях. Удивительное дело, но даже у яростных поборников чистоты крови отыскались такие фотографии. Их реставрировали магически, а при наличии нескольких близких по времени снимков, можно было зачаровать на движение, почти как колдографию. Солидная доля в этом бизнесе принадлежала Люциусу Малфою. Собственно, это было первое сделанное им после войны вложение капитала, и Аврорат тогда сбился с ног, силясь найти хоть какой-то криминал.

Фотография в кабинете Малфоя была подлинным произведением искусства: черно-белый снимок казался живым. Гарри не мог отвести взгляд от худощавого мужчины, который стоял в пол-оборота к зрителям. Тень от шляпы почти скрывала его лицо, видно было резкую линию подбородка, жесткий рот, небрежно зажатую между зубов сигарету. Гарри не знал, что перед ним Хэмфри Богарт в фильме «Мальтийский сокол».

— Мистер Поттер, мистер Уизли, прошу вас, — хозяин кабинета выступил из-за стеллажей, по-видимому, там скрывалась дверь. Он был столь же безупречен, как и его кабинет, но выглядел более искусственным, чем черно-белая фотография. Гладкое лицо, ровный тон кожи, ни одного волоска не выбивается из аккуратной прически, ни одной морщинки на сюртуке — объемное изображение с обложки глянцевого журнала.

Широким жестом Люциус Малфой указал на кожаный диван. Гарри остался стоять, Рон последовал его примеру. Убедившись, что посетители не собираются садиться, Малфой занял место за письменным столом и откинулся на спинку кресла:

— Я слушаю вас.

Гарри сглотнул.

— Сэр, моя невеста, Джинни... Джиневра Уизли больна! — выпалил он и остановился.

— Об этом сообщали в прессе.

— Она очень тяжело больна, — Гарри снова замолчал.

— Если молодая ведьма с небольшими перерывами находится в госпитале более полугода, очевидно, что это не насморк.

— Она умирает! Никто не понимает, что с ней! — выкрикнул Гарри. — Я прошу вас о помощи, пожалуйста... — он отчаянно жалел, что его речь вышла такой сумбурной. Накануне Гермиона заставила его вызубрить несколько ритуальных формул, но сейчас все они вылетели из головы.

— Чем же я могу помочь вам, мистер Поттер? — холеное лицо Малфоя выразило легкое удивление. — Вы богаты, имеете обширные связи, влияние — вам не составит труда найти самых лучших целителей, приобрести самые эффективные средства.

— Мне не нужны целители — они ничего не могут сделать! Мне нужен темный маг.

— Практиковать темную магию запрещено, мистер Поттер. А я — законопослушный гражданин, — Малфой строго взглянул на него.

— Но вы темный маг! — подал голос Рон.

— Суд с вами не согласился.

— Вы практиковали темную магию!

— Как и вы. Мистер Поттер, применение Сектумсемпры и Круциатуса не сделало вас темным магом.

Возразить на это было нечего. Гарри взял себя в руки и выговорил:

— Я прошу вас. Помогите найти темного мага. У вас обширные знакомства, деловые связи... — его голос прервался. Рон с шумом выдохнул.

Малфой рассматривал их с любопытством энтомолога.

— Какие же вы забавные, гриффиндорцы, — проговорил он. — Уничтожаете морально и физически лояльного вам темного мага, а потом ищете ему замену. Неужели, вы думаете, судьба Северуса Снейпа вдохновит кого-нибудь на сотрудничество? И по вашему щелчку выстроится очередь желающих вывернуться наизнанку, чтобы получить в награду презрение, брезгливое недоверие, позор и смерть?

К такому повороту Гарри не был готов. Он ожидал, что Малфой будет торговаться, льстить или займет глухую оборону. Но обвинять! Тем более, Гарри не предполагал, что речь зайдет о Снейпе. Он уже привык считать его человеком Дамблдора, отважным бойцом Ордена Феникса, своим защитником, и как-то упустил из виду, что Малфой знает Снейпа с другой стороны и может совершенно иначе оценивать и его поступки, и последствия их. Пока Гарри пытался придумать, что сказать, выступил Рон:

— Снейп договаривался с Дамблдором. Мы ничего не знали.

— Но вы оставили его умирать в Визжащей Хижине.

— Все не так! Мы его не оставляли, он уже был мертв, — воскликнул Гарри.

— Правда? Вы можете вот так, на глазок, определить жив человек или умер? Я, например, не могу. Тем более, если речь идет о маге. Даже уничтожение тела не является гарантией, были, знаете ли, прецеденты.

— Гермиона сказала, что он умер! — привел Рон железный аргумент.

— Странно, что с таким талантом диагноста мисс Грейнджер до сих пор не возглавила Мунго. Бедные целители используют специальные заклинания, артефакты, а ей достаточно беглого взгляда! — Малфой резко наклонился вперед и произнес, чеканя каждое слово:

— Вы оставили человека умирать.

— Мы думали, он — враг! — выкрикнул Рон.

— А с каких пор Уизли стали моими друзьями? — удивился Малфой.

— Не друзьями, — оказывается, Рон тоже умел шипеть. — Вы доказали это, когда подсунули моей сестре проклятый дневник. Вы едва не убили ее!

«Зачем?! — едва не взвыл Гарри. — Слишком рано! Нужно было попробовать уговорить его. А этот довод оставить на крайний случай. Теперь он свернет разговор!»

Но Гарри ошибся.

— Вы обвиняете меня в том, что я предоставил вам ценнейший артефакт?! — вымолвил Малфой, потрясенно. — Рискуя жизнью, рискуя своей семьей! Я отдал то, что ваш отец, мистер Уизли, тщетно разыскивал в моем поместье! Как я мог подумать, что он не распознает артефакт у себя под носом? Как я мог усомниться в добросовестности вашего декана? Я был уверен, что к своим обязанностям она относится так же дотошно, как и Северус. Разве я виноват, что она — педагог с многолетним стажем — не обратила внимания на состояние девочки?

Рон беззвучно открывал рот, как рыба, вытащенная из воды. Гарри обомлел от такой наглости. С трудом собравшись с мыслями, он выговорил:

— Неправда! Вы хотели прогнать Альбуса Дамблдора из Хогвартса!

— Хотел, — пожал плечами Малфой. — Ваш директор не мог защитить учеников, даже не пытался этого сделать. Рядом с ним активизировался артефакт его врага, ради борьбы с которым он создал Орден Феникса, и что же? Как вы заметили, девочка едва не погибла.

Гарри наступил Рону на ногу, призывая к молчанию. Им не нужно доказывать свою правоту, им нужно добиться помощи Малфоя. И если для этого, придется проглотить свою гордость, он готов на это:

— Сэр, возможно, вы правы, — Гарри дрожал, как в лихорадке. — Я был ребенком и не мог судить о ваших мотивах. Вы не желали зла Джинни тогда. Помогите ей сейчас. За мной будет Долг жизни.

— И что с того? У вас был Долг жизни перед Северусом, но вы не пытались его вернуть. Когда мне понадобится ваша помощь, вы также легко забудете и этот Долг.

— Долг жизни? — прошептал Гарри. — Профессор Снейп спас меня на первом курсе, да. Он уплатил Долг жизни моему отцу.

— Интересно. Если я правильно понимаю, вы участвовали в составлении этой книги? — Малфой извлек одобренное Министерством издание «Документов и воспоминаний». Гарри кивнул.

— Посмотрим, — Малфой открыл заложенную страницу. — Здесь сказано, что, после того, как Волдеморт начал охоту на ваших родителей, а Северус Снейп стал работать на Орден Феникса, Джеймсу и Лили Поттер длительное время удавалось скрываться, избегать засад, ускользать от атак Пожирателей. По-моему, свой Долг Северус уплатил неоднократно.

— Но я не знал этого!

— Хорошо, вы не знали, — согласился Малфой. — Вот ваши собственные воспоминания: Северус Снейп не позволил Пожирателям убить вас после гибели Дамблдора. Об этом вы знали?

— Знал, — выдавил Гарри, понимая, что Малфой будет ждать его ответа, сколько угодно долго.

— Свидетельствуя в деле Сириуса Блэка, вы показали, что Северус Снейп доставил вас в Хогвартс. Вас, ваших друзей, вашего крестного. Или вы не считаете это спасением?

Гарри опустил голову.

— Он не оставил вас дементорам, оборотню, тварям из Запретного леса, а вы оставили его истекать кровью в Визжащей Хижине! Вам хватило времени собрать воспоминания, но вы даже не пытались помочь ему.

— Мне жаль, — Гарри поднял голову и взглянул Малфою в глаза. — Жаль, что я не знал того, что знаю сейчас. Мне жаль, что так получилось. Мне жаль, что я ничего не могу исправить! — его голос предательски зазвенел.

Малфой вздохнул:

— Вы думаете, я набиваю себе цену? — спросил он совершенно другим тоном. Горькая усмешка преобразила его, словно стерла весь глянец. Стала заметна сеточка морщин в уголках глаз, усталые тени, серебристый отлив волос на висках. — Покуражусь над вами, потешу самолюбие, а потом предложу сделку?

Именно так Гарри и думал, но после этих слов по спине у него пополз холодок.

— Если бы я мог вам помочь, мистер Поттер, вам даже не пришлось бы просить. Я сам предложил бы вам содействие. Бескорыстно. До глубины души раскаиваясь в том, что совершил когда-то. Вы бы поверили мне, мистер Поттер.

Гарри отрицательно качнул головой.

— Поверили бы, — зло усмехнулся Малфой. — Вам пришлось бы поверить или сделать вид, что верите. И ваше доверие принесло бы мне больше дивидендов, чем все, что я смог бы затребовать с вас. Но, увы, все темные маги, которых я знал, умерли или в Азкабане. Мне нечего вам предложить, и я могу позволить себе роскошь сказать то, что думаю на самом деле.

После неудачи у Малфоя Гарри, Рон и Гермиона отчаянно искали зацепки в семейной истории Поттеров. Увы, Джеймса и Лили общественное мнение произвело в святые сразу после их трагической гибели, и отблеск святости лег на весь род. Само предположение, что кто-то из Поттеров мог иметь дело с темной магией, вызывало бурное негодование. Устав слушать восторженные панегирики, друзья попытались расспросить Аберфорта. К сожалению, ему ничего не было известно о Мантии-невидимке, он не знал и не хотел знать никого из тех, с кем Альбус Дамблдор мог проводить совместные исследования. Аберфорт внимательно слушал рассуждения Гермионы о темной магии и все больше мрачнел.

— Чушь! — он со стуком поставил железную кружку, и огневиски выплеснулось на стол. — Бред! Какая внешняя тьма?

— Это аллегория, — пояснила Гермиона.

Аберфорт не дал ей продолжить:

— Это ... мозга! — он смачно выругался. — Аллегория! Скажи-ка, есть разница между магом, овладевшим силой Тьмы, и обнаглевшим от безнаказанности насильником?

Гермиона открыла рот, но Аберфорт стукнул кулаком по столу.

— Нет! Это один и тот же человек! Нет разницы, дробить кости специальным заклятием или молотком! Нет никакой Тьмы, кроме той, что внутри каждого человека, — он обвел их яростным взглядом, сделал большой глоток огневиски и продолжил уже спокойней. — Неразумный младенец знает лишь свое «хочу». Хочу есть, хочу спать, хочу какать. Взрослея, он узнает, что есть еще «надо» и «нельзя». Нельзя гадить, где попало, надо сесть на горшок. А те, кто не желает знать «надо» и «нельзя» ищут способы выполнять свое «хочу». И магглы находят их не хуже темных магов.

— Но Джинни...

— Не все болезни можно вылечить, — Аберфорт сгорбился и допил огневиски. — Не все беды — исправить, — он отошел от их столика.

— Он не про Джинни говорил! — сказала Гермиона звенящим голосом.

— Я понимаю. Но может быть, он прав, — Гарри отвел взгляд от Аберфорта. — И я обманываю себя, ищу темную магию там, где ее нет, потому что не могу смириться. Потому что только так, могу хоть что-то сделать. А на самом деле, я просто не хочу отпускать ее! — он закрыл лицо руками.

— Кыш! Кыш! Да, что же это за тварь такая! — голос Рона и звон упавшей посуды вырвали его из оцепенения.

— Это птица! Рон, Рон, прекрати, — кричала Гермиона. — У нее письмо!

Рон перестал отгонять странную белую птицу, и она уселась на стол перед Гарри.

— Что это за птица? — недоумевал Рон, разглядывая ее. — Никогда таких не видел. На ворону похожа.

— Ворон, — неуверенно сказала Гермиона. — О белых воронах я знаю, но ворон...

— Тихо! — Гарри впился глазами в пергамент. Четкие, ровные буквы складывались в слова:

«Возможно, ваша проблема имеет решение. Жду вас сегодня после шести. М.»

— Это Малфой прислал, — выдохнул Гарри. — Кажется, у него что-то есть для меня.

— Уже половина шестого, — озабоченно сказала Гермиона. — Пора собираться, тебе нужно зайти домой, переодеться. А Рону пора на дежурство.

На этот раз Люциус Малфой ждал его в кабинете.

— Итак, вы все еще хотите найти темного мага? — без предисловий спросил он.

— Да.

Малфой удовлетворенно кивнул.

— Присаживайтесь, — предложил он Гарри кресло, а сам расположился на диване.

— Один мой партнер на континенте вспомнил, что его компаньон однажды воспользовался услугами специалиста, — Малфой на мгновение запнулся, словно подбирая слова, — по решению нестандартных проблем. Я вышел на представителя этого человека и могу попробовать предложить ему работать на вас. Вы заинтересованы?

— Да! — воскликнул Гарри. — Конечно!

— В таком случае, предлагаю обсудить мой гонорар, как посредника. Я, видите ли, рискую своей репутацией. В случае неудачи или какого-либо недоразумения мои деловые партнеры могут усомниться в моей надежности.

— Я понимаю.

— Так как успех предприятия не будет зависеть от меня, я не стану требовать от вас чего-то из ряда вон выходящего. Я хочу вернуться в Совет Попечителей.

— Х-хогвартса?! — Гарри не поверил своим ушам.

— Разумеется.

— Но я... Я никак... Это не в моей компетенции! — нашелся он, наконец.

— Не важно, как вы этого добьетесь: запугаете, подкупите, наложите Конфундус. Не бледнейте, мистер Поттер, я шучу. Будет достаточно вашей просьбы.

— Может, вы согласитесь на что-нибудь другое? — Гарри сам понимал, что попытка переубедить Малфоя обречена на неудачу.

— Нет. Я хочу вернуть свое место в Совете Попечителей. Вы согласны на такие условия?

— Да.

— Прекрасно, — улыбке Малфоя позавидовал бы Локхарт. — Ждите моего сообщения.

О, наслажденье — скользить по краю!

Замрите, ангелы, смотрите, я играю!

Разбор грехов моих оставьте до поры

И оцените красоту игры.

Из к/ф "Двеннадцать стульев".