Грязные деньги (гет)

Ночь, мрак, тишина.

И на нас глядит луна.

Серебристою совой,

Наблюдает за тобой,

Подступает страх, всюду гаснут фонари

На раз, два, три....

Беги туда,

Где невозможно нас найти.

(Отрывок из песни “Беги”)

Гермиона зашла в небольшой офис на Косом переулке. На тёмно-зелёной вывеске красовалась золотая надпись “Торговая компания Эльф и Ас — домовики на любой вкус!”. Похоже, это был единственный магазин, где продавали эльфов. Хоть Гермионе это совсем не нравилось, ведь деньги шли продавцу, а не самому эльфу, но выбирать не приходилось. От этой сделки решалось многое.

В кабинете царил кавардак. Листы бумаги, которые, вероятно, представляли собой контракты, валялись повсюду. Кое-где лежали чёрно-белые фотографии домовиков, а также всякий хлам вроде пустых чернильных пузырьков и сломанных перьев. Единственная сотрудница фирмы сидела на кресле посреди всего этого беспорядка и безмятежно читала журнал под названием “Секреты красоты для истинной ведьмы”. Гермиона изумлённо огляделась и подумала, что попала куда-то не туда. Прокашлявшись, она сказала:

— Это фирма по продаже эльфов-домовиков? — нерешительно спросила Гермиона.

— Да, мы вас слушаем. — Напыщенно сказала девушка, отвлекаясь от чтения журнала. Голос её звучал значительно ниже, чем можно было представить по её внешности.

— Я бы хотела приобрести домовика. Разумеется, деньги на покупку идут в карман эльфа, ведь так? — внезапно строгим голосом сказала Гермиона.

— Эээ... ну да, конечно. — Растерянно сказала сотрудница фирмы “Эльф и Ас”, но тут же добавила: — вам какого домового эльфа?

— То есть “какого”? — переспросила Гермиона, удивляясь.

— Ну, бывают домовики мужчины и эльфы-девушки, молодые, старые, взрослые, весёлые, угрюмые, молчаливые... самые дешёвые те, у которых уже был хозяин. А наиболее дорогие — двенадцать галеонов — самые верные, трудоспособные и умные.

— А как вы это определяете? — заинтересовалась Гермиона.

— Есть эльфы, которые сильнее других привязываются к хозяину. — Ответила женщина. — Так вам какого именно прислать?

— Давайте самого верного, — решила Гермиона, доставая из сумки толстый кошелёк. — Только чтобы эльф сам захотел ко мне идти! — уточнила она.

— Отлично! Сейчас... — радостно воскликнула девушка и крикнула:

— Милли! — раздался громкий хлопок, и на стопку ненужных бумаг упала маленькая эльфийка.

— Да, мадам? — пропищала она, поднимаясь на ноги.

Немного полненькая, с огромными голубыми глазами, живой широкой улыбкой и чистым зелёненьким платьицем, Милли обладала каким-то незримым обаянием. По каким-то неуловимым признакам было ясно, что она настроена крайне дружелюбна и готова постоять за любое создание.

— Познакомься, это твоя хозяйка. — Сказала женщина, кивнув Милли. Потом она повернулась к Гермионе:

— Ей девять лет, довольно молодой возраст для эльфа, воспитана, трудолюбива и дружелюбна. Очень любит подарки, потому её ещё не купили. Не из трусливых, постоит за хозяина горой.

Милли захлопала в ладоши:

— Милли так долго мечтала о хозяйке! Милли будет счастлива служить вам, мисс! — эльф поклонилась Гермионе.

— Ты любишь подарки, да? — Гермиона с нежностью посмотрела на Милли и взяла из своей бисерной сумочки медовый леденец. Глаза довомика наполнились слезами:

— Мисс так добра к Милли! Милли выполнит всё, что пожелает хозяйка! — она закивала с такой силой, что её уши захлопали, как летучие мыши.

— Отлично! — улыбнулась Гермиона. У неё был план. И в этот раз он сработает...

* * *

... — Милли, в Азкабан же нельзя трансгрессировать, верно?

— Да, это невозможно, мисс. — Кивнула домовая.

— Но реально ли переместиться на сам остров, где расположена тюрьма? Это где-то в Северном море?

Несколько секунд Милли думала. На её маленьком личике появилось выражение крайней сосредоточенности. Потом она серьёзно изрекла:

— Да, скорее всего — можно. Но мисс, это очень опасно! Темницу охраняют сотни дементоров! Милли очень боится их.

— Мне нужно попасть туда во что бы то ни стало. Это очень важно, Милли. Речь идёт о душе человека. Разве ты не хочешь спасти чью-то жизнь? — спросила Гермиона.

— Но в Азкабан попадают только плохие, очень плохие люди, мисс... — тихо сказала Милли.

— Этот человек исправился. И он очень хороший, это правда. — Шёпотом закончила Гермиона.

Домовой эльф ещё мгновение вглядывалась в её честные глаза и, наконец, кивнула.

* * *

Завтра вечером меня казнят. Точнее, поцелуют, но это ещё хуже. Интересно, что подумает мама, если увидит меня без души? А отец? А Гермиона?..

О чём думает человек, которому осталось сознательно жить один день? Убивается ли он в истерике, или же вспоминает всё хорошее, что с ним было? Я не знаю. Как будто ещё не до конца осознал, понял эту страшную истину. И только сердце стучит, как пойманный в силки заяц.

Сегодня со мной в последний раз виделись родители. Мать, которая никогда при мне не теряла дух, без конца рыдала и крепко обнимала меня, а отец лишь молчал, положив мне руку на плечо. Когда время свидания закончилось, маму силой увели от меня. Даже когда дверь заперли, она всё ещё рвалась меня обнять. А у отца было такое лицо, как будто он сейчас вот-вот заплачет.

Дыра в стене, которую я пытался разобрать голыми руками, была совсем небольшой. Этакий метровый грот, в который едва можно было залезть. Ну, в случае чего, можно было хоть немного отдалиться от дементоров. Как это не странно, но я держался вполне крепко. Охранник, который предлагал мне повеситься, порой заходил и обменивался парой слов. Он был очень удивлён, когда узнал, что я ещё не бился в истерике и не кричал. Может, дело в том, что я за всю свою недолгую жизнь был не очень-то и счастлив? Ведь я не мог вызвать настоящего патронуса до прошлого года, когда мне было девятнадцать. Увидев его, я устыдился. Это был настоящий белый хорёк...

Сегодня я прочитал несколько записей на стене камеры. И как это я раньше их не увидел? Среди них попадались, как ни странно, и забавные, в том числе и надписи белым мелом =ПУШКИ ПЕДДЛ РУЛЯТ!=, а также Амбридж+Филч =Любовь! Написал, очевидно, какой-то хогвартский шутник. Но тем не менее, это же Азкабан, тюрьма с ужасными дементорами. Очень странно, что находятся люди, способные смеяться в такие трудные минуты. Быть бы и мне таким: не потерять смелость в самое главное мгновение...

* * *

— Милли, ты всё поняла? Когда я тебе скажу, ты трансгрессируешь на остров, где расположен Азкабан, и возьмёшь меня с собой. Потом ты можешь снова вернуться домой, но как только я тебя позову, то ты немедленно перемещаешься ко мне. Всё ясно? — уточнила Гермиона.

— Да, мисс! Милли всё сделает, как говорит хозяйка! — с радостью закивала Милли.

— И ещё кое-что. Пожалуйста, не говори никому про то, что я тебе рассказала. Это просьба. — Медленно добавила Гермиона. — Пока отдохни, у нас завтра трудный день.

Милли ещё раз кивнула и исчезла с оглушительным хлопком.

Гермиона вздохнула и закрыла глаза. Мысленно она повторяла план проникновения в Азкабан. План, на который ушло столько сил. План, который она составляла девять дней без перерыва.

Гермиона чувствовала себя примерно так, как три года назад: она, в облике Беллатрисы Лестрейндж, забирается в Гринготтс, крадёт медальон из Министерства магии, превратясь в Муфалду Хмелкирк...

Но сейчас она будет действовать одна. Милли лишь доставит её к тюрьме. Что потом произойдёт, в Азкабане? Успеет ли она спасти Драко от дементоров?

Лишь бы всё пошло по плану. Лишь бы повезло...

* * *

“Мерлин, как же тут холодно!” — была моя первая мысль, когда я оказалась на острове. Холод здесь стоял жуткий, ветер как будто резал лицо. Я наложила Греющие чары и осторожно осмотрелась по сторонам.

Как я успела узнать, охранников, которые следят за порядкам в темницах — около десяти. Дементоров же — больше сотни. План Азкабана, который я едва сумела найти, выучен вдоль и поперёк, потому мне не составило большего труда сориентироваться на местности и найти вход.

Гораздо хуже было дальше.

— Здесь чужачка! — услышала я голос совсем рядом. Тут же ко мне подплыли по воздуху три дементора. Они были всего в метре от меня...

— Эспекто Патронум! — воскликнула я, выхватив волшебную палочку из кармана плаща. Серебристая выдра отогнала прочь троих, но тут же появилась ещё дюжина дементоров.

Дура. Как я могла забыть наложить Дезиллюминационное заклинание?! Ведь я всё испортила! Теперь и меня, и Драко отдадут дементорам...

Единственным выходом оставался побег. Где вход, где выход я не смогла бы понять — дементоры окружили меня плотным кольцом. Я побежала куда глаза глядят. Моя выдра ещё пару секунд слабо поблестела серебристым сиянием и исчезла.

Я бежала мимо камер, где томились узники. Многие из них кричали. Я мельком смотрела на лица несчастных, всё ещё ища Драко. Хотя надежды, что мы всё-таки выберемся отсюда вместе почти не было.

И всё-таки, убегать вечно было невозможно. Я споткнулась о какой-то камень, который лежал на полу, и упала. Дементоры нагнали меня и чуть склонились. Один потянулся к моему лицу. Всё ближе и ближе...

— Эспекто Патронум! Какие-то проблемы, Гермиона? — услышала я знакомый голос. — А ну поднимайся, и ходу!

Драко? Как он здесь оказался? Откуда у него волшебная палочка?

Я встала и изумлённо посмотрела на него. Как же так странно вышло — я пришла спасать его, а в итоге он спас меня...

— Быстрее, нет времени! — рявкнул он и потянул меня за руку. Мы побежали прочь, от этого ужасного места. В любой момент мог подлететь ещё десяток дементоров. Несколько охранников бежали за нами и метали заклинания. Нам на удивление везло — ни одно так и не попало.

Как только мы пересекли порог Азкабана, я крикнула “Милли!” Раздался хлопок. Мы быстро взяли её за руку. Куда нас нести, она уже знала...

Перед тем, как закружиться в водовороте трансгрессии, я успела увидеть гневное лицо стражника совсем близко от себя. Потом была тьма.