Хроники "Альтаира" (джен)

— Кроки — это рукописный эскиз карты определенной местности, выполненный при помощи глазомерной съёмки, с обязательным обозначением важнейших для ориентирования объектов. На полях карты наносятся рисунки главных ориентиров, уточняющиеся по ходу движения. Поясняющие дополнительные данные, которые нельзя изобразить графически, записываются в «легенду» на полях или обороте карты… Всем всё понятно?

Над поляной несется нестройное «Угу».

— Замечательно. Комоедов, если тебе понятно, объясни всё то же самое своими словами, так, чтобы поняли другие.

— Ну, это… Рисуем, короче, местность карандашом. На глаз, как попало, но все достопримечательности в движении подписываем, по ходу, на полях. А на другой стороне листа все равно объясняем своими словами, кому и куда следует пойти…

Полагаю, дружное громовое «гы-гы» Четветрого отряда было отчетливо слышно даже на Костровой поляне…

— Не смешно!!!

(Чтобы прекратить хиханьки-хаханьки, пришлось громко пнуть пустое ведро).

— Сегодня мы получили кроки и через пять дней выйдем с ними на маршрут. Тот отряд, который пройдет его быстрее других и отыщет на полигоне свой артефакт, считайте, закрыл спортивную смену с отличием и домой поехал с призами. Каждый сошедший с дистанции — двадцать баллов долой. Отряд, потерявший более пяти бойцов — упал в «минус» и выбыл из соревнований. Тот, кто считает, что я потащу слабаков на себе — заранее запаситесь справками из медпункта о неучастии и осознайте, что эта смена в «Альтаире» для вас — последняя. Если мы подадим меньше 35 заявок из 38 — я сниму отряд с участия...

( И провалюсь со стыда за вас, двоечники и разгвоздяи…)

Тишина. Настолько тугая, что слышно, как за песчаным холмиком дышит море.

— Комоедов, откажись сразу. Ты не пройдешь.

— Почему?

— Потому что, как ранее было сказано, я не потащу на себе слабаков, а ты еще и самый тяжелый.

— А я пройду!

(«И откуда такая уверенность, Комоедов? Ты провел учебный год за приставкой "Денди". Ты в двенадцать лет весишь почти восемьдесят кило. Пройдя пешком триста метров, ищешь, куда бы уронить задницу. Твоего творческого интеллекта хватает только на то, чтобы найти у Серого дырочку в штанах и запустить туда осу. Да, и это я тоже знаю, хотя Серому гордость не позволяет о таких вещах рассказывать… Ты — слабое звено, Комоедов. И ты мне не нужен».

Пожалуй, он догадывается, что именно так я о нем и думаю.)

— Так как дистанция на всех одна, каждую девочку будет на маршруте страховать парень. Если юноша доходит до финиша, а девушки я там не вижу — юноша подает заявление о переводе в другой отряд. Или домой едет, что более вероятно. Я даже до конца смены его у себя не потерплю. Комоедов, если ты такой герой, что публично пообещал пройти, сообщи нам, кого ты страхуешь.

— Куланову… Или нет, Лезвицкую.

— Лиза Лезвицкая и Женя Куланова, кто из вас согласится, чтобы вам помогал Комоедов?

— Вот еще! — Не сговариваясь, фыркают девчонки, — да его самого там через раз спасать придется!

— Видал, Комоедов? Никто не хочет с тобой связываться. Откажись.

— Пусть меня спасает!

(Бескудникова… Чего и следовало ожидать! Эх, не люблю я, когда у меня в Четвертом заводятся такие ангелы-хранители! Тяжело жить с открытой душой.).

— Целуй Бескудниковой руки, Комоедов. Она сейчас честь твою спасла. Всем полчаса свободного времени, после чего — поднимаемся на обед. Кроки будем дальше разбирать вместо тихого часа.

Ураганное «ура!!!» едва не сбивает меня с ног. Четвертый отряд дружно срывается со скамей, опрокидывая большую их часть на песок, и дружной стаей летит на берег, где выгорожена на мелководье оранжевыми буйками купальная зона. Там на деревянной вышке дежурит с биноклем физручка Солдат Джейн с вечным своим свистком, а возле уреза воды болтается со спасательным кругом и концом Александрова начтех Михалыч. До обеда мои разгвоздяи еще успеют в воду слазить…