Серая Мышка Скамандер, курс Второй (джен)

Альфис, казалось бы, задремала ненадолго. Лишь прикрыла глаза, убаюканная теплом своей койки в Больничном крыле и уютными сладкими запахами тонизирующих снадобий, а проснулась глубокой ночью. Не теряя времени, она начала раскладывать по полочкам события прошедшего дня в своей голове.

— В этом нет вашей вины, профессор, — Ньютон вздохнул, глядя на мешковатую рваную куртку — все, что осталось после побега Фенрира и нескольких слизеринцев. — Нас застали врасплох.

— Жаль, что не все в Министерстве так же снисходительны, как ты, Ньют... — сказал профессор Дамблдор

Лицо Диппета вспоминалось очень ясно, потому что сложно было даже представить его пристыженным и уязвленным, не то что видеть. Его репутация снова была подорвана. Сбежали несколько учеников, из-за них же пострадали другие ученики помладше, подставили себя завхоз и преподаватели, не сумевшие углядеть за детьми.

Для себя Альфис отметила то, что ей и ее друзьям не грозило наказание — никто не рассмотрел, как они выбрались из замка. Зеваки собрались у окон только к моменту, когда началась потасовка у входа в виадук, так что все думали, что слизеринцы вывели их наружу против их воли.

— Я все улажу, Альф, — пообещал Говард. — Скажу, что нас выманили наружу, а Фенрир поджидал там. А Пивзу не поверят, что ты ему бросила вызов.

— Говард, — выдохнула Альфис. — Я не смогу врать отцу и профессору Дамблдору. Можешь сказать, что это была я, что я на самом деле поспорила с Пивзом и вывела вас всех наружу.

— Тебя исключат! — горячо воскликнул кузен. — Я не могу позволить... Я тебя едва не потерял, Альф! Если это случится снова, кем я без тебя стану? Кем мы все без тебя станем? Нет уж, ты будешь продолжать учиться. Хотя бы С.О.В. сдай.

Говард точно был рядом, когда она засыпала. Видимо, его уговорили пойти отдохнуть и проводили до комнаты. Без него было довольно одиноко. Альфис хотела бы снова поговорить с папой и кузеном, с Минервой, которая отделалась лишь ушибом и была быстро вылечена мадам Менен. Ее праведный гнев веселил и распалял всех, с ней было так легко забыть о своей боли и о своих заботах.Можно было бы перекинуться парой слов с другими пациентами в Больничном крыле, но они сейчас спали, тихо сопя.

Особенно внимательно Альфис прислушалась к дыханию Барни на соседней койке. Его задело больше всех. Отталкивающее заклинание, попавшее ему прямо в грудь, было очень мощным.

Из уроков профессора Блэка Скамандер запомнила, что самые сильные заклинания получаются, если хорошенько разозлиться. Видимо, противник, напавший на второкурсника невербальным заклинание, даже не давший ему договорить, сильно его ненавидел или презирал. Это означало, что связи Роджерса со слизеринцами окончательно разорваны. Даже с той самой девчонкой.

Прислушиваясь к дыханию друга, Альфис пыталась уловить что-то необычное, но слышала только мерные вздохи. Он слишком глубоко погрузился в лечебный сон. Как жаль, что ей он не понадобился, а то невесело было оставаться наедине со своими мыслями.

Интересно было, что же, все-таки, решил Диппет. Тот разговор прервал папа, решивший поговорить со своей дочерью наедине.

Альфис почувствовала, как ноет сердце от одного только воспоминания об этом. Хотелось уехать вместе с папой или задержать его тут, лишь бы еще немного побыть с ним. Она думала, что он будет ругаться на нее за такой риск, но отец был так мягок с ней, что невозможно было сдержать слезы. Они оба чуть не потеряли друг друга, и потому папа не мог на нее злиться.

— Моя птичка, — горько улыбался он. — Ты боялась, я понимаю. А страх иногда заставляет идти на такие вещи. Твоя мама тоже понимает это, она не будет на тебя сердиться.

Альфис с облегчением вздохнула, пожелав, чтобы так и случилось.

— Но не думай, будто мы можем это одобрить, — папа слабо щелкнул ее по носу, и девочка невольно улыбнулась той самой робкой улыбкой, так похожей на отцовскую.

Отец наклонился к ней, и теперь она смогла увидеть сожаление в его взгляде. Улыбка стала совсем тоскливой, и Альфис сама загрустила в ту же секунду.

— Хоть ты и была настоящей гриффиндоркой, хоть и вела себя, как истинный Скамандер, мы тебя чуть не потеряли, — в его глазах засияла влага. — Мне еще никогда не было так жаль, что ты выросла храброй девочкой.

Девочка снова откинулась на подушку и вздохнула со всхлипом, сдаваясь в попытках сдержать слезы.

— Альфис? — послышался шепот, едва дошедший до нее сквозь сопение соседей.

— Мэри, — удивленно выдохнула Скамандер. Ей тут же расхотелось плакать.

Пусть в схватке у замка пострадали лишь Минерва, Барни и она, тут было много других ребят, оказавшихся на койках по другим причинам. Некоторые в преддверии экзаменов пили всякие успокаивающие зелья, приготовленные неправильно, или колдовали на себе, что выходило им боком. А еще совсем недавно случилась целая эпидемия отравления.

В Хогсмиде открылась кондитерская лавка, которая продавала «пирожные с капелькой зелья Удачи». Разлетались они быстро, до прилавков почти ничего не доходило — все пирожные прямо из печи улетали в Хогвартс ещё теплыми. Альфис выпросила у Говарда, чтобы он заказал ей одно, только вот оно оказалось набито кремом, а она ненавидела крем. В итоге девочка решила, что удачи ей и так хватает, а покупать ее за такие деньги и пихать в себя через силу глупо. Зато Китч доел пирожное за нее и, неожиданно, день или два мучился животом, что для всеядных крапов было необычно.

От воспоминаний о Китче сердце снова заныло. Папа забрал его, обещал, что к июлю он уже будет резвиться по двору. Вот только Альфис все равно скучала. Она не представляла себе жизни без своего пса. Даже всего лишь месяца без него она не могла прожить. Ей было так жалко крапа и стыдно перед ним, что она ощущала немой упрек даже сейчас. Тишина напоминала об одиночестве, о вынужденном расставании с Китчем, в котором виновата была лишь она.

— Значит, это правда было! Вы дрались с оборотнем! — с восторгом прошептала Мэри. — Просто мы узнали, что яд в ране Китча все-таки оказался ядом оборотня. Об этом услышал Бертис со Слизерина от профессора Фыркинса, а потом сосед Бертиса рассказал об этом подружке с Когтеврана, а та шепнула по секрету брату, подруге и вратарю сборной Пуффендуя, а тот быстро донес капитану нашей команды, а он рассказал... Угадай, кому, — Мэри просто разрывалась от довольства. — Да! У него роман со Сьюзан! Она все-таки покорила его!

— Значит, проблем точно не оберешься... — выдохнула Альфис, чувствуя, как в груди нарастает жар.

— Да, Флаэрти ее пыталась подколоть весь вечер, а потом я из-за этого вспылила, ну и.... Поэтому я здесь... — лепетала соседка без умолку, неправильно ее поняв. — Наверное, не стоило разбивать те дорогие духи... У нее такие Жалящие Чары, ты бы знала...

— Постой, погоди-ка! — остановила ее Альфис. — Я вообще-то об оборотне. Вся школа знает?

— Да ты что, уже вся магическая Британия! — усмехнулась соседка. — Кто-то из Хогсмида сообщил в Министерство, кто-то написал родителям, в общем... Шумиха поднялась та ещё. Но у Шона с пятого курса отец работает редактором в «Ежедневном Пророке». Он пишет, что у Министерства уже готова статья-опровержение. Наверное, что-нибудь интересное, старшекурсники уже делают ставки, что там будет.

— Папа обещал все уладить, — вслух брякнула Альфис. — Он, конечно, не мракоборец, не глава Отдела, не приближенный Министра... Неужели школу нельзя спасти? Неужели нет другого виновного вместо профессора Диппета?

— Есть, — Мэри сложила руки на груди. — Обвинили того оборотня. Он как-то переманил нескольких ребят на свою сторону! Говорят, его даже называли каким-то графом. Ха. Он жил далеко отсюда и ходил в лохмотьях. Какой тут граф.

«Лорд, а не граф», — отметила Альфис про себя. Но это показалось ей маловажной ерундой. Кто знает, может тот Гарри и его друзья были сумасшедшими и все это придумали. Теперь уже не узнать, слизеринцы ведь не скажут, своих не выдадут.

— Альфис... Ты в порядке? — участливо спросила Мэри. — У тебя такой скверный вид... Наверное, зря я тебе столько рассказала. У тебя сейчас голова лопнет от этого всего, у Эммы чуть не лопнула.

— Все отлично, — отозвалась гриффиндорка. — Хотя, нет... Все ужасно... Все так плохо, Мэри...

И следом она позабыла обо всем, потому что в глазах потемнело, а соседка поднялась и укрыла ее одеялом до самого подбородка, что-то виновато бормоча. Альфис чувствовала лишь, что хныкала от страха и отчаяния. Она не знала, чего ждать дальше.

— Альфис! — в глаза вдруг ударило солнце, а в ушах зашумело. Девочка резко подскочила на кровати и огляделась.

Видимо, мадам Менен вышла, раз в Больничном крыле было так оживлённо. Даже лежачие больные оживлённо переговаривались, а те, кто мог ходить, ковыляли от кровати к кровати. На комодах у всех были еда, лекарства, сувениры от друзей, но, посмотрев на свой комод, Альфис удивилась. Она и не думала, что ей могут столько всего подарить!

— Нет, это потом! — откликнулся Барни, когда она указала на целый столик, уставленный гостинцами. — Я тебя разбудил? Извини. Я думал, ты дремлешь. Вот, смотри, — друг сунул ей в руки газету. — Вот, на самой первой странице!

Альфис первым делом увидела фотографию своего отца, непривычно серьезного, наряженного под стать выступлению — в министерскую темную мантию вместо старого бирюзового пальто. Девочка знала, что в таком облачении родители могут быть, только если они идут на очень важное заседание.

«ЗУБАСТАЯ УГРОЗА НЕ ПРОЙДЕТ».

Невероятно громкий заголовок был началом интервью с Ньютоном Скамандером, который «стал непосредственным свидетелем ужасающих событий в школе Хогвартс и помог избавить от опасности все окрестности учебного заведения».

— Твой отец прикрыл собой профессора Диппета и профессора Дамблдора, — Барни взял со своего комода пачку пирожных с кремом. — Строго он обошелся с оборотнями. Теперь они точно возненавидят волшебников.

Альфис продолжала читать. Она практически никогда не видела своего отца в гневе, но знала, что любой, кто его разозлит, сильно пожалеет об этом.

— Он подает прошение о создании Реестра Оборотней! — удивленно воскликнула она, едва дочитав половину статьи.

— И его создадут, — уверенно сказал Роджерс. — После того, что здесь случилось — точно. Люди всегда боялись оборотней, их вообще хотели истребить, а твой отец даже дает им шанс. Я статью уже дважды прочитал, там все написано, ты читай дальше.

Альфис тоже прочла дважды, а лишь потом смогла выпустить газету из рук. Она ведь едва сумела понять, что произошло. Еще вчера утром она плакала над раненным Китчем, а вечером уже помчалась спасать отца и чуть не угодила в волчью пасть. Да еще и друзей за собой потянула.

— Ты в порядке? — спросила Альфис у друга, словно очнувшись ото сна. — Выглядишь здоровым.

— Хорошо выспался. Грудь едва ли болит, — Барни положил руку на солнечное сплетение и невесело усмехнулся. Потом он слегка нахмурился. — Отец забирает меня в тот же день, когда мы сдадим последние экзамены. Он жутко разозлился, когда узнал, во что я вляпался. Профессор Дамблдор пообещал все уладить, но, кажется, отец скорее поверит случайной ведьме, чем ему.

— Почему? — искренне удивилась Альфис. — Кто же может не верить самому Дамблдору?

— Наверное, тот, кто работает в Лютом переулке, — тише ответил Барни, сумев улыбнуться. — Ты, наверное, слышала, какие там люди живут. Они не верят никому, кроме себя. У нас в семье только дедушка верил Дамблдору.

— Верил? — вырвалось у Альфис. Она знала, что дедушка Барни — очень добрый и мудрый человек. Почему он перестал верить? И тут догадка поразила ее, но высказать ее вслух девочка не смогла. Зато Барни сам высказал, отвечая на ее вопрос.

— Он умер до Рождества. Я никому не хотел рассказывать, потому что… — Барни нахмурился. — Ну, все жалели бы меня, а я не хочу этого. Я в порядке, и он тоже в порядке, потому что он больше не мучается. Дедушка сам так сказал, и наказал мне не волноваться, потому что я один не останусь. У меня есть папа и вы. И я буду учиться в школе дальше, потому что он сумел как-то убедить отца. Не знаю, как, но он сумел. Я вернусь в Хогвартс после каникул.

Альфис поджала колени к груди. Барни был прав, ей сразу стало его жалко. Его, и его дедушку. Даже если Барни остался не один, он все равно теперь жил только с отцом, который недолюбливал Дамблдора, ненавидел Хогвартс и подбивал сына на дружбу со слизеринцами.

— Альфис? — она повернула голову на его зов. — Все в порядке. Не знаю, как будет потом, но сейчас я чувствую себя лучше всего. Правда. Лови, — Барнабас кинул ей шипучку, а Альфис, поймав ее рукой, не смогла удержаться от неловкой улыбки.

— Да ладно тебе, это же твои сладости, — сказала она, подавая леденец обратно.

— У меня здесь слишком много Шипучек. А у тебя есть пирожные с кремом, — Барни ухмыльнулся. — Давай меняться. Я же знаю, ты любишь Шипучки. Отдашь за них эклеры?

— Забирай хоть даром, — сказала Альфис, сморщившись. — Как вообще ты можешь есть крем, глядя на всех, кто отравился «Капелькой Удачи»?

— Как? — Барни пожал плечами, хватая с ее столика коробочку с пирожными. — С аппетитом.

Пока он расправлялся с ее гостинцами, Альфис оглядела свою кучу сладостей целиком. И кучу сладостей друга тоже окинула взглядом.

— Барни?

— М?

— А откуда столько еды взялось?

— Друзья принесли. Диана приходила перед занятиями, Говард тоже тут был со своими друзьями. Вообще-то, большинство всего этого здесь от них, — Барнабас покраснел. — Они в восторге от того, что мы натворили. Минерва тоже поделилась немного, ей фанаты приносили, когда она еще здесь лежала, а она сказала, что все это съесть не сможет. И профессор Дамблдор тоже принес, — Альфис заметила по упаковке лимонных долек на столике каждого.

— Ясно, — ответила девочка, нахмурившись.

Надо же, а она вчера и не заметила, сколько всего ей принесли. Наверное, вчера этого было не так много, да и ей хватило впечатлений, чтобы обращать внимание на горстку сладостей. А ночью всего было не разглядеть. Кстати, о ее ночном пробуждении…

— Мэри сказала, что вся школа знает про оборотня. Даже про то, что он Китча покусал, — хмуро сообщила Альфис.

— Да, я тоже слышал, — друг кивнул, а затем пересел на ее кровать, глаза его горели от нетерпения. — Кстати, ты бы знала, какие слухи про нас пошли. Мэри вот спросила меня, правда ли я напугал тех придурков Непростительным заклинанием. Про Минерву уже ничего не говорят, потому что она быстро всем сплетникам по шее дала. А про тебя такие легенды были! Это достойно того, чтобы быть в сказках Бидля...

— Говори уже, — нетерпеливо перебила Альфис, полная любопытства.

— Ты у нас и каталась на оборотне верхом, и дрессировала его, как Китча... Кстати, меня просили узнать, подчиняется ли оборотень тем же командам, что и пес? — после этого Барнабасу пришлось успокаивать хохочущую подругу, чтобы получить ответ.

— Передай, что он не ест все, что под руку попадется, а так — вылитая собачка. Хоть сейчас сажай на поводок, — и они вместе рассмеялись.

Но смех Альфис быстро умолк. Барни обеспокоенно взглянул на нее, а девочка отвела взгляд и нахмурилась, потому что вспомнила, каким трудом на самом деле она отбила свое право на жизнь.

— Как по-дурацки все вышло. Это совсем не смешно. Я была такой глупой и беспомощной…

— Альфис, — Барни схватил ее за руку, вынуждая посмотреть на себя. — Ты не глупая! Ты туда рвалась не из-за того, что тебе не хватает приключений. Ты отца спасала. Мы все видели, что это было не зря — оборотень и вправду существовал, и он вправду был опасен. И ты совсем не была беспомощной. Ты единственная из нас, кто смог бороться дальше. Ты нашла свою палочку, ты поранила оборотня и попала в тех старшекурсников.

— Но я до последнего не думала, что это что-то смертельно опасное, понимаешь? — Скамандер моргнула пару раз, чтобы убрать из глаз непрошенные слезы. — Я никогда не думала о том, что могу умереть в передряге. А оказалось, что это может случиться так легко… Об этом так страшно думать. Мне ведь только тринадцать, а я… я такое пережила…

— Ты не виновата, что так случилось. Может быть, чуть-чуть… — Барни тут же вздохнул, понимая, что его попытки поддеть ее и развеселить этим, как раньше, сейчас сделают только хуже. — Теперь все будет хорошо, Альфис. Опасности больше нет, и ты больше не будешь искать проблем на свою голову, так что ты будешь в порядке.

Скамандер кивнула, промолчав. Она с легкостью поверила Барни, и решила не думать об этом. Получилось лучше, когда после занятий к ним пришли друзья. Альфис с легкостью выпустила мрак из мыслей, позволяя себе расслабиться, потому что худшее осталось позади.

— Вот, полюбуйся! — Говард позволил ей открыть глаза.

Вместе с компашкой своих негодяев он привел ее к часам с драгоценными камнями, которые отображали очки факультетов. Николя гордо смотрел на них, едва ощутимо хлопая по плечу кузину друга. Альфис раскрыла рот, глядя на выдающуюся разницу между Гриффиндором и другими факультетами. Рубины в больших песочных часах сияли, будто тоже гордились собой.

— Диппет прибавил лишь тридцать баллов, — хмыкнул один из парней.

— Зато преподаватели накинули остальные, — успокоил его другой гриффиндорец из их компании, которого, кажется, звали Руди. — И Макгонагалл уже в строю. Кубок в этом году абсолютно точно наш. Можно было бы заранее повесить пурпурные знамена в Большом Зале... Или перекрасить те, которые там висят сейчас.

— Звучит, как заманчивая идея, — ухмыльнулся Говард.

— На то и рассчитано, — друг пихнул его в плечо, рассмеявшись. — Чёрт возьми, слава Скамандерам! Благодаря Вам Гриффиндор все равно окрасит Хогвартс в львиные цвета, честным путем или нечестным.

— Как же хорошо, что в этот раз честным, — вздохнул Николя, а его друзья вновь заныли о том, каким же он бывает скучным.

Сдав в конце года экзамены, Альфис довольно охотно распрощалась с Хогвартсом. Несмотря на потрясающие матчи, на друзей под рукой и разрешение колдовать, девочка уже не желала видеть кислые лица слизеринцев и сломанные кусты, откуда вышел на них Фенрир. Она даже не желала сидеть на берегу озера, где был финиш их с Пивзом гонки. Кстати, особенно сильно Альфис не желала видеть и слышать Пивза, потому что он уже придумал и прокричал тысячу отвратительных стишков про неё, а она не могла ему ответить — сделка же!

Скамандер облегченно вздохнула лишь тогда, когда пики башен Хогвартса исчезли за горизонтом, как и все проблемы, оставшиеся в ушедшем учебном году. Тут же укачивающая тряска показалась приятной. Шадисы сидели рядом, Эрик уже дремал, выпустив кошку из ослабших рук, а Диана болтала с подругой, вдохновленная мыслью о том, что побывает у нее в гостях в конце августа.

Альфис улыбалась, думая о том, что в Лондоне ее с нетерпением ждет семья, которая не будет доставать глупыми вопросами о бое у замка, не будет шутить и донимать слухами. Дома в Дорсете наверняка было просторно, светло и тихо. Никакого расписания дня, очереди в ванную по утрам, скучных уроков. Только папин чемодан, белое побережье, соленая свежесть, вечера с граммофоном и письмами от друзей.

Впервые за последние полгода Альфис почувствовала, что она может расслабиться.