Семья для трудного подростка (джен)

Кроме него на круге бегает еще несколько человек, все добросовестно тренируются.

— Откуда у меня совесть? — тихо ворчит Джесси, разгоняясь.

Ему нравится бегать здесь, под чистым синим небом, когда за спиной не гремят выстрелы, можно просто нестись вперед, наслаждаясь скоростью, чуть наклоняться вбок на поворотах, ускоряться еще больше, пытаясь узнать, где находится предел его выносливости. Потом Джесси спотыкается, перекатывается по асфальту, рассаживая ладони и лоб.

— Ай, — шипит он, садясь.

— Что, уже все заплетается? — смеется рядом кто-то, вздергивает на ноги. — Иди, отдохни.

Джесси, хромая, уходит к скамейке, падает на нее и тяжело дышит.

— Вытяни руки, — голос тот же, что и тогда в бункере.

Джесси вытягивает, на ладони ему льется вода из бутылки, смывая грязь и прилипшую резиновую крошку покрытия.

— Лоб промой, — командует солдат.

Джесси умывается, чувствует, как горит лоб и ладони, смотрит на мелкие кровоточащие ссадины.

— К медику зайди.

— Само пройдет, — отмахивается Джесси.

— Руки — твоя главная ценность, идиот, — рычит Рейес, подходя. — Какого хера ты бегаешь, не зашнуровав нормально кроссовки? — и сам затягивает Джесси шнурки так, что узел придется резать ножом. — Марш на поле. Два дополнительных круга в качестве наказания.

— Да, сэр, — стонет Джесси.

Первый круг он пробегает еще бодро, на половине второго понимает, что сейчас умрет.

— Маккри, бегом! — орет Рейес.

— Иди ты нахер, — говорит Джесси, согнувшись и уперевшись руками в колени.

— Маккри, я сказал: бегом! Посмотреть на меня.

Рейес стоит на стартовой отметке и показывает ему шоколадку. Джесси убивает остатки дыхания смехом, потом все-таки трогается с места. Шоколадка — это вам не просто так, это весомая награда, еще четверть круга он проползает. А потом Рейес показывает ему банку. Жестяную запотевшую банку пива. Джесси ломится вперед, обгоняя корпусом ноги, растягивается около Рейеса.

— Дай!

Рейес вскрывает пиво и хладнокровно выливает его рядом с головой Джесси.

— Как ко мне обращаются?

— Сэр, дайте мне пива, — выстанывает Джесси.

— А больше нет, — злорадно говорит Рейес. — Шевелись. В душевую и на обед! — и отвешивает ему пинок.

Вернее, пытается. Джесси перехватывает его лодыжку и дергает, старательно всплеснув в себе злость на пролитое пиво. Рейес летит затылком в асфальт, падает и не шевелится.

— Сэр? — неуверенно говорит Джесси, подбирается к нему. — Коммандер?

Рейес вскидывается, утыкает его в траву носом, заломив руки за спину, потом отпускает, ставит на ноги и осматривает с тревогой.

— Блядь, забыл. Ты в порядке, Маккри?

— Ага, — Джесси с трудом унимает бьющееся сердце, улыбается дрожащими губами.

Рейес подталкивает его, Джесси плетется в душевую, чувствуя, как дрожат ноги, падает на скамейку около шкафчиков, тупо смотрит на кроссовки, чувствуя, что если наклонится сейчас их развязать, просто рухнет, потом пытается стащить кроссовки, цепляясь пяткой за носок.

— Устал? — спрашивает незнакомый агент, натягивающий штаны. — А мы все за тебя болели, кстати, когда ты бежал за пивом. И круто ты коммандера опрокинул.

Он уже успел принять душ после тренировки. Повезло.

— Я очень старался. Помоги, а?

Просить о помощи трудно, Джесси ожидает отказа, и удивляется, когда ему развязывают шнурки. Кроссовки слезают легко, Джесси раздевается, доплетается до душа и врубает его, долго стоит, чувствуя, как ему становится почти что легко. Теплая, почти горячая вода, запах ментолового шампуня, ну что еще нужно для того, чтобы чувствовать себя счастливым.

— Маккри! Почему все еще не в столовой?

— Принимаю душ, сэр!

— Полчаса?

— Простите, сэр, — Джесси не открывает глаза, не поворачивается и не двигается с места.

— Маккри!

Приходится идти на обед, где его сразу же встречает Фария, садится рядом.

— А правда, что ты подловил дядю Габа?

— Типа того, — соглашается Джесси. — Не люблю, когда меня пинают.

— Мне привезли одну классную штуку, после обеда пойдем с ней играться, ладно?

— Ладно. Только я сперва поем, — Джесси с жадностью ест, старательно прожевывая пищу, у него нормальный молодой аппетит парня, хорошо побегавшего.

Фария, глядя на него, тоже поглощает свой салат.

— Когда я вырасту, я стану солдатом, как мама.

— Ты станешь отличным солдатом, — соглашается Джесси. — Если будешь много тренироваться.

— А что тебе подарили сегодня?

— Много всего полезного. Одежду.

— Но это скучно, — Фария морщит нос.

— Это очень практично, Эф.

— Как ты меня назвал?

— Эф. По первой букве имени.

Фария звонко хохочет, привлекая все взгляды к их столу.

— Мама, Джесси называет меня Эф. Можно его звать в ответ «Джей»?

— Можно, милая, — соглашается Ана, улыбаясь.

— Джей, пойдем скорее?

Джесси вскакивает, на ходу допивает чай. Фария делает то же самое. Обед они не доедают, что, разумеется, привлекает внимание взрослых.

— Дети! — рявкает Рейес. — А ну сели и очистили тарелки!

— Ну вот, разозлили дядю Габа, — вполголоса говорит Джесси. — Ешь, Эф, а то он придет и нас покусает.

— Дядя Габ, а Джесси говорит, что ты…

Джесси прикладывает палец к ее губам.

— Фария, не надо передавать дяде Габу все, что я про него говорю!

Она кивает и убирает его руку, потом возвращается к салату.

— И что говорит Джесси? — на удивление мягко спрашивает Рейес, нависая над их столом.

— Что нам надо доесть обед, — Фария мило улыбается.

Они оба демонстрируют Рейесу чистейшие тарелки, после чего удаляются, сперва важно и степенно, потом срываются на бег, вернее, Фария бежит, а Джесси ковыляет за ней, цепляясь за стену. Ноги после тренировки устали настолько, что Фария успевает сбегать к себе и принести то, что намеревалась показать, а Джесси только добирается до лестницы.

— Будем играть в гостиной, — важно говорит Фария.

У нее в руках цветной смешной маленький тубус. Джесси не знает, что это такое, так что идет за девочкой, движимый любопытством. Фария останавливается посреди большой комнаты, открывает игрушку. Это оказывается флакон с мыльными пузырями. Фария встряхивает палочку с четырьмя кольцами, в полет срываются сладкие огромные пузыри разлетаются повсюду. Джесси протягивает руку, ловит один, оседающий на пальцы легкими брызгами.

— Нравится? — спрашивает Фария.

— Очень.

— Хочешь сам попробовать?

Джесси берет игрушку, окунает палочку, неловко встряхивает, мыльная вода разлетается брызгами, пузыри надуваются, но не слетают.

— Мягче, — Фария берет его за руку. — Вот так, смотри. Как фея.

Джесси улыбается, машет палочкой, выписывает ей в воздухе петли и зигзаги, пританцовывает по гостиной. Фария плюхается на диван и смеется, наблюдая за ним.

— Еще!

Джесси танцует дальше, помахивая палочкой. Ему весело и беззаботно. Он фея.

— Чем заняты? — к ним заглядывает Джек.

— Джесси — фея мыльных пузырей, — объявляет Фария.

Комната полна переливающимися невесомыми сферами, в которых полно радуги. Они оседают на мебель, на пол, один садится на нос Джесси, потом лопается. Джек берет у него флакон, потом дует на самое большое кольцо, выдувает поистине гигантский пузырь, отправляет его в полет. Джесси и Фария ловят его и замирают, сблизив головы и рассматривая.

— Смотри, — шепчет Фария. — Он не лопнул.

— Тише, не дыши, — бормочет Джесси.

Пузырь лежит у них на ладонях, огромное маленькое чудо. Джек улыбается.

— Ну вот, лопнул, — грустно говорит Фария, когда пузырь рассыпается брызгами.

— Там еще есть, смотри.

В комнате уже полно гигантских пузырей. Джесси пытается дотянуться до одного, пролетающего над головой. Фария взбирается на подоконник, открывает окно, порыв ветра выносит несколько пузырей наружу.

— А они могут долететь до самого солнца? — спрашивает Фария.

— Могут, — уверенно говорит Джесси.

Джек не встревает в их разговор. У страйк-коммандера Моррисона сейчас очень важная и почетная миссия: он должен наполнить гостиную мыльными пузырями.

— Играете? — спрашивает Рейес, заходя в комнату.

Джесси и Фария наперегонки носятся за пузырями, сбивают их на пол, лопают, соревнуются в том, кто сможет продержать пойманное в руке дольше, не лопнув. И Джесси сейчас наплевать на присутствие коммандеров, ему весело, и он старается удержать сразу три пузыря, пока Фария не сдувает их в полет.

— Джесси, у тебя тренировка, вообще-то, — напоминает Рейес. — Повеселился — и хватит с тебя.

Джесси поворачивается в его сторону.

— Да, сэр, — говорит он.

— Фария, я включу тебе какой-нибудь фильм, — Джек отдает ей раствор и палочку. — Что хочешь посмотреть?

— Что-нибудь вместе с Джесси. У него ведь сегодня день рождения, — Фария жалобно смотрит на Рейеса. — Дядя Габ, ну пожалуйста, можно нам сегодня поиграть? Какой это праздник, если он ничем не отличается от прочих дней?

— Это не праздник, Фария, — говорит Джесси. — Это просто день, когда я родился. В этом нет ничего веселого или праздничного. И у меня действительно тренировка. Извини.

— Ну один денек, Джей.

— Эф, я не могу.

— Неужели ты не любишь свои дни рождения? — удивляется Фария.

Джесси отворачивается, жалея, что у него нет шляпы, которую можно надвинуть на лицо.

— Я не люблю их, Эф. У меня не было тортов, подарков, любящей семьи. И в мой день рождения я обычно сам убивал людей.

— Маккри! — негромко, но зло говорит Рейес.

— Она хочет быть солдатом. И она не такой уж и ребенок. В ее возрасте я жил на помойке, — четко выговаривает Джесси, разозлившись. — Я воровал еду. И впервые застрелил человека. Я совсем не милый, Эф. Тебе вообще не стоит со мной водиться, я могу научить тебя только тому, как вскрывать замки, вытаскивать кошельки и жрать просроченную тушенку пальцами, сидя в мусорном баке, где искать не станут.

— Джесси…

— Может, тебя научить бить крыс? — спрашивает Джесси, в упор глядя на Фарию и игнорируя Джека. — Свежевать их. Жрать сырьем. Или ты хочешь научиться от меня бояться своих родителей? Этому могу. Падаешь на пол, сворачиваешься в комок и молчишь, пока тебя избивают ногами и ремнем. Я не плету венки, я не умею делать кораблики и всякие милые вещи тоже.

— А корова? — жалобно спрашивает Фария.

— У нее были огромные глаза, она была теплой и громадной, шумно дышала и жевала сено. Ее застрелили те же бандиты, что забрали с фермы меня.

Фария подбегает, с размаху обнимает, утыкается ему в живот лицом.

— А я хочу, — говорит она.

— Что хочешь? — опешив, спрашивает Джесси.

— Я хочу, чтобы ты научил меня вскрывать замки, есть тушенку пальцами и убивать крыс. А я тебя научу плести венки, делать кораблики и прочее, — Фария поднимает голову и смотрит на него. — А еще я тебя научу веселиться. И отучу курить.

— Это вряд ли…

— Глупый Джесси, — Фария тянет его за собой к дивану. — Будем смотреть мультики. Ты любишь мультики!

Джесси соглашается, что любит. И ежится, чувствуя взгляды обоих коммандеров. Скорее всего, его прямиком отсюда отправят в бункер заново, никакого праздника ему не будет, он ведь обидел милую девочку. По экрану бегают разноцветные фигурки. Джесси никак не может на них сосредоточиться.

— Втяни колючки, — говорит Джек у них над головой.

— А? — Джесси задирает голову и смотрит на него.

Джек делает внезапную и очень глупую вещь: он щелкает Джесси по носу.

— Я сказал — втяни колючки, растопырился тут как кактус. Тебя никто не обижает.

Джесси трет нос.

— Да, сэр, — послушно говорит он. — Есть втянуть колючки и не растопыриваться.

Джек перепрыгивает спинку дивана, садится рядом с Фарией. Рейес манит Джесси к себе.

— А мультики? — Джесси предчувствует что-то нехорошее.

— Это сериал, — Рейес нехорошо улыбается. — Посмотришь со следующей серии.

Джесси выходит из комнаты.

— В бункер? — угрюмо спрашивает он.

— Что? — Рейес выглядит удивленным, потом качает головой. — Как тебя отучить вот от этого всего, а, Маккри? Вроде становишься похож на нормального человека, а потом опять срываешься.

— Я не виноват, что вы выглядите так, словно меня прямо здесь же расчлените.

— Я хотел сказать: только попробуйте с Фарией отправиться в подвалы! Выпорю так, что неделю будешь спать на животе. Не изобью, Маккри, не стану пинать ногами, а просто сниму вот этот ремень. И так всыплю…

— Зря ты так при Фарии, Джесси, — мягко говорит Ана, подходя. — Впрочем, ты не виноват, эти двое громил там стояли и ушами хлопали. И все-таки попробуй как-то помягче, ладно?

— Ана.

— Габ, я тоже впервые убила человека в четырнадцать, — Ана пожимает плечами. — Ненамного старше дочери, правда? Джесси, не порти себе праздник. Что для тебя вообще праздник, кстати? У тебя есть хоть что-нибудь светлое в памяти?

Джесси задумывается.

— Когда мне было пятнадцать лет, Карлос увез меня в город, купил мороженое. Сказал, что это вкус праздника. Да… Карлос — это светлое.

— А каким он был? — мягко спрашивает Ана. — Пойдем, поговорим.

Она отводит его в комнату, усаживает в кресло, она и Рейес садятся на диван.

— Карлос… — Джесси пытается вспомнить. — Он был старым, лет сорок. Заботился обо мне, учил стрелять, учил драться. Иногда покупал мне вещи. Иногда приносил сладости. Говорил, что я всегда должен верить в чудо.

— А ты помнишь, как он выглядел?

— Он был высокий. От него постоянно пахло табаком. У него были жесткие ладони. Однажды я сказал ему, что он мне как отец. Он сказал, чтобы я не смел так говорить… Сказал, что отца я пока что не встретил. И что я ему никто, просто подобранный из жалости мальчишка. Мне было так обидно тогда. А потом я понял.

— Что ты понял, Джесси?

— Он знал, что скоро умрет. Хотел, чтобы я пережил его смерть не как смерть отца. Постоянно говорил, что мы чужие.

— Тебе не хватает его? — спрашивает Ана.

Джесси кивает.

— Посмотри на Габриэля, — Ана подходит к Джесси, встает у него за спиной.

Джесси внимательно смотрит.

— Он похож на Карлоса?

Джесси морщит нос, раздумывая.

— Ну… Да, — неуверенно говорит он. — Наверное. Скорее всего. Да. Он похож на Карлоса.

— И он ведь совсем не похож на Луиса?

Джесси снова внимательно смотрит.

— Нет, — решает он. — Ни капли не похож.

— Значит, причин бояться нет? — Ана гладит его ладонями по вискам. — Ты ведь не боялся Карлоса…

Джесси кивает, снова смотрит на Рейеса, не моргая. Тот сидит, замерев. Джесси становится смешно: коммандер Рейес сам боится. И он вправду очень похож на Карлоса, который тоже в свое время мог отпиздить Джесси, чтобы приучить того к дисциплине, отучить материться и хлестать виски. Воспитательный процесс ногами по ребрам, аккуратно, чтобы наставить синяков, но не повредить ничего внутри. Карлос орал на него, обзывал так, как только мог. Карлос заворачивал его в свою куртку, таскал ему еду, отдавал воду, прислушивался к словам Джесси об операциях, хвалил за смекалку. Карлос был ему отцом.

— Па… — шепчет Джесси, жалко шмыгая носом.

Вместо Карлоса его поднимает из кресла и обнимает Рейес, говорит:

— Я здесь, щенок. Но не думай, что завтра не огребешь по полной.

Джесси кивает, утыкается ему в плечо лбом.

— А можно мне теперь посмотреть мультики с Фарией?

— Иди. Язык держи при себе, — привычно рявкает Рейес.