Столпы Вечности (джен)

Сареф падал сквозь бесконечное пространство. Мимо текли разноцветные потоки эфира, гудели в ушах, словно порывы ветра, то взрываясь воем урагана, то затихая до шелеста тёплого летнего ветерка. Каскады энергии складывались в причудливые картины только для того, чтобы в следующий миг раствориться среди хаотичных течений духа. Осколки воспоминаний кружили вокруг, каждое мгновение выстраиваясь в новый узор, подобно стёклышкам в калейдоскопе.

Такова была Граница между миром смертных и царством богов — вечно заполненная дорога, через которую проходят все души мира, прежде чем попасть в Колесо реинкарнации или вернуться обратно в Эору.

Хранитель нёсся вперёд, всеми силами отгораживая своё сознание от изменчивой какофонии этого измерения. Всё, что его окружало, не было предназначено для тех, кто еще цепляется за смертную реальность, только боги и умершие могли свободно находиться в этом месте. Именно поэтому бедолаги, открывшие в себе дар Хранителя, часто сходили с ума, ведь обладатели этого проклятого таланта всегда, пусть и самым краешком, но касались Границы, и далеко не всякий разум выдерживал такое соседство.

Сейчас, физически соприкасаясь с тропой мертвецов, Сареф чувствовал, что давление, которое он испытывал все последние годы, будто возросло во сто крат, но всё же пока держался. Где-то там, впереди, его ждало дно колодца, и он был уверен, что, в конце концов, окажется там, нужно только продержаться… отгородится от вала, стремящегося раздавить его… суметь сохранить здравомыслие…

Неожиданно Сареф почувствовал, как что-то изменилось. В одно мгновение хаос Границы отступил, даря такое желанное облегчение. И почти в тот же момент он почувствовал, что больше не падает, а лежит на чём-то мягком и пружинистом. В нос ударил запах влажной земли, а глаза увидели ровную каменную поверхность, к которой он прижимался щекой.

Замерев на пару мгновений, ожидая продолжения полёта или иной неприятности, Сареф осторожно приподнялся на руках, быстро встал и огляделся. Вокруг клубился сизый туман, скрывающий от взгляда всё, что находилось дальше пары шагов.

Подозрительно сузив глаза, Сареф прислушался к себе. От него не укрылось несоответствие между тем, что он видел, осязал и обонял, так что доверять сейчас можно было только внутреннему чутью Хранителя. Впрочем, хоть он прежде и не видел ничего подобного, происходящее ему отчётливо напоминало испытанное совсем недавно…

Над ухом Сарефа что-то пролетело. Отскочив в сторону и повернувшись, он заметил небольшой круглый предмет, со свистом рассекающий туман. Приглядевшись, Сареф заметил еще один, затем еще и еще. Они порхали в тумане всё время, оставаясь на краю его зрения, никогда не показываясь полностью, как бы дразня восприятие своим существованием.

Наблюдая некоторое время за странными предметами, Сареф рассмотрел, что траектория их движений изменилась. Словно убедившись, что завладели его вниманием, «летуны» прекратили прятаться и перенесли свой безумный хоровод в туман прямо перед ним.

Одна из таких летающих штуковин подобралась к Хранителю ближе и зависла прямо перед его лицом. Штуковина оказалась глазом. Судя по характерно вытянутому зрачку и желтоватой радужке, ранее глаз принадлежал какой-то крупной кошке.

Сареф с трудом удержался, чтобы не схватиться за свой магический жезл, понимая, что оружие здесь ему не поможет.

Повисев мгновение, глаз юркнул обратно в туман, который немедленно разошелся в стороны, открывая взгляду Сарефа гуманоидную фигуру, окруженную множеством неспешно плавающих глаз самых разных существ. Фигура ни на секунду не оставалась статичной, она превращалась из мужчины в женщину, из человека в орлана, из ребёнка во взрослого и наоборот. Её кости удлинялись и укорачивались, шерсть то исчезала, то вновь прорастала через только-только затвердевшие чешуйки. Единственное, что не изменялось — это ровное безглазое лицо.

Сареф сразу понял, кто перед ним. Сложно было не узнать самый известный из образов Ваэль, бога снов, тайн и откровений. Хозяин одного из трёх молчаливых алтарей, храма всех богов, сам почтил его своим визитом.

— Ты далеко продвинулся в своём поиске, Хранитель. Блуждал по извилистым тропкам, собирая воедино кусочки дороги. За множество жизней ты терял и вновь находил её бесчисленное количество раз. И вот теперь, в шаге от конца, ты готов вернуться к началу, — произнёс бог, неотрывно изучая Сарефа своими неисчислимыми глазами.

— У меня сейчас вдосталь своих загадок, чтобы добавлять к ним еще и ваши, боже, — уважительно, но твердо ответил Сареф. Несмотря на свою профессию исследователя, он никогда не поклонялся Ваэлю, поэтому не считал себя обязанным быть слишком почтительным. Достаточно и простой вежливости. Это гораздо больше, чем кто-либо мог ожидать от Стоика.

Сареф мысленно поморщился.

«Этот старый козёл плохо влияет на мой рассудок. Этож надо, уже использую его как эталон для общения с богом! — кисло подумал он. — Кстати, где все? Бог тайн решил не собирать лишнюю аудиторию?»

В ответ Ваэль захихикал. Звук странно плавал, то усиливаясь, то понижаясь вслед за изменением формы тела многоглазого бога.

— Но я бог загадок, мог ли кто-то ожидать от меня иного? — спросил он, чуть склонив голову. Мгновение спустя Ваэль продолжил: — Ты ищешь и ищешь, а твой противник напускает туман, путая след. Ответы же только затягивают тебя еще глубже, к более масштабным тайнам, с которыми ты связан неразрывными узами.

Сареф тихо вздохнул, на мгновение устало прикрыв глаза.

— И всё же я хотел бы знать, чем вызван такой интерес к моей персоне? Мне казалось, что остальным Великим не было особого дела до происходящего, и неважно, что успех Таоса наделит Былую Королеву новыми силами.

— Всё зависит от того, зачем ты пришел сюда. Скажи, какова твоя цель, помимо поиска? — сказал Ваэль. — Что же до других… кто знает? Это может быть истина или заблуждение. Решать тебе. — Бог растянул губы в широкой улыбке. Его человеческие зубы быстро заострились, превращаясь в опасные треугольные резцы аумауа.

— Цель? — задумчиво пробормотал Хранитель, подыскивая ответ. — Я здесь, чтобы не дать Воедике получить желаемое. За последние годы я не единожды переходил дорожку её культу. Душительница не славится всепрощением, поэтому было бы разумно не дать ей заполучить силу, с которой она сможет куда проще свершить свою месть.

— Следовательно, ты должен рассеять то, к чему она стремится, — кивнул Ваэль. — Туманность из похищенных душ, слепых и наполненных потенциалом новой жизни. Ответ на вопрос Воедики и твоё начало — что ты будешь с ними делать?

Сареф подозрительно прищурился:

— Я так понимаю, есть предложение на этот счёт?

Ваэль сложил руки на груди и усмехнулся, демонстрируя набор мелких острых зубок

орлана.

— Не вверяй судьбу этих душ решению какого-то бога. Ты нашел их, а теперь рассей по миру, чтобы ни бог, ни смертный не знал, где они окажутся. На это твоих сил хватит. Пусть они потеряются и станут новыми вопросами и ответами.

— И какой цели это послужит? — нахмурился Сареф.

— Никакой! В этом весь смысл.

Сареф закрыл глаза и глубоко вздохнул, стараясь унять вспыхнувшую злость. Мысль о том, что весь тот ужас который Таос обрушил на народы континента закончится без какого либо достойного результата была ему абсолютно отвратительна. Но что в действительности он мог сделать? Попробовать вернуть их обратно, полагаясь на милосердную Хайлию? Скормить живым, как требовал Галавэйн? Предать самого себя и отправить души в желудок Воедике(уж этот путь точно будет открыт)? Или надеяться что Берас в последний момент решит помочь даже без платы? Один путь, другого краше и все паршивые.

— Вариант не лучше и не хуже прочих, — пробормотал он, невесело покачав головой, после чего снова посмотрел на бога. — Отпусти меня, боже. Я подумаю над твоими словами.

— Большего мне и не нужно, — со смехом произнёс Ваэль. — Ты стоишь на перепутье, смертный, и твоё решение само по себе замечательная загадка, ответ на которую я буду счастлив увидеть. Желаю тебе лёгкого пути.

Твердь под ногами Сарефа исчезла и падение продолжилось.

* * *

Глубокую тьму древнего подземелья неожиданно разорвали несколько сине-фиолетовых вспышек. В следующий миг по залу, чью тишину ничто не нарушало столетиями, разнёсся глухой стук, звон металла и треск сухих костей.

Сареф сдавленно охнул от удара о каменный пол — в этот раз приземление было куда неприятней — после чего попытался вздохнуть и тут же закашлялся. Клубы тысячелетней пыли взметнулись в воздух и забили глотку, угрожая оборвать его жизнь. Учитывая, сколько опасностей встретилось ему на пути сюда, и сколько еще ждало впереди, глупость такого конца стала бы насмешкой.

Пыль вообще не должна была коснуться Сарефа, ведь на его доспехах всё ещё оставались чары, способные успешно противостоять кислотной взвеси и отравляющим газам. К сожалению, путешествие оказалось слишком экстремальным для тонкой плёнки волшебства, и пока доспех восстанавливал разрушенную защиту, Хранитель успел вдоволь наглотаться костной пыли.

Кашляя и отплёвываясь, Сареф с трудом поднялся на ноги и огляделся по сторонам. Вокруг, тихо ругаясь, вставали его товарищи и подчинённые. На полу тут и там валялось множество изломанных костей. Глаза постепенно привыкали к полумраку пещеры и вскоре Сареф увидел в отдалении неровные стены пещеры, по которым, змеясь причудливыми завитками, взбирались адровые жилы. Благодаря их тусклому, мерцающему свету Хранитель смог рассмотреть широкий тёмный провал в монолитном камне, который, вероятно, вёл из этой пещеры в следующую.

— Ох-хо-хо, вы видели, как та статуя пялилась на нас, когда мы обделались в полёте? — то ли восторженно, то ли истерично просипел где-то в стороне Харавиас.

Рефлекторно подняв голову, чтобы посмотреть на статую богини, Сареф увидел далеко вверху провал Суда Грешников. Сейчас кольцо, в которое легко могли войти четыре оставленные бок о бок телеги, виделось далеким белым пятном, чей свет даже толком не доставал до дна.

Чудовищная высота.

— Ну, всё прошло лучше, чем я ожидал, — раздался справа слабый голос Алота.

Опустив взгляд, Сареф увидел, что приятель сидит на полу в нескольких шагах от него и, опершись руками о камень, смотрит вверх.

— Проклятье, если это лучше, то что, по-твоему, было бы хуже, парень? Но если на уме только наш фарш разбрызганный вокруг, лучше ничего не говори, — просипел Деор чуть дальше. Немолодой гном-чародей снял свой кожаный шлем и теперь с усилием массировал голову, прикрыв глаза. Было сложно разглядеть, но Сарефу казалось, что его лицо было мертвенно бледным. — Римгандовы потроха, что это вообще было?!

— Хе-хе-хе, небольшая прогулка по Грани и ты уже обгадился, коротышка? — язвительно прохрипел Стоик. — Лучше не ной, а благодари богов и гордись, ведь мы только что побывали настолько близко к Той Стороне, насколько это возможно, не подохнув! Тешит самолюбие, правда?

Деор нахмурился, явно собираясь ответить на колючие слова жреца, но его опередили.

— Та Сторона, м? — скрипнула Дьяволица, с интересом разглядывая валяющиеся вокруг кости. — А по мне, так ничего особенного. Меня во время замены износившихся деталей сильнее штормит. — Она скосила свои окуляры на Стоика и хмыкнула: — Хотя чего еще ожидать от мягоньких бурдюков вроде вас? Пальцем ткнёшь и развалитесь. Ха. Ха. Ха.

— Не неси ерунды, бронзовая девка, — презрительно усмехнулся Стоик. — От того, что твою никчёмную душонку молниями запихнули в это механическое убожество, крепче она не стала, — сказал он. — Или, может, в тебе просто говорит зависть к тем, чьё тело еще способно чувствовать радости жизни? — с деланным сочувствием добавил жрец.

— Да что может чувствовать дряхлый евнух вроде тебя? — пролязгала Дьяволица.

Стоик криво усмехнулся.

— Будь ты живой, я бы показал, какой из меня евнух, хоть прямо здесь, — заявил жрец. — Но сейчас тебе светят только костлявые объятья Бераса. Или, при большом везении, наковальня Абидона.

— Не обещай того, на что давно не способен, старый сифилитик, — ядовито откликнулась его собеседница.

Сареф медленно прикрыл глаза и устало потёр лоб ладонью. Ему бы следовало вмешаться и прекратить балаган, но после приземления он никак не мог прийти в себя. Мысли были какими-то неспешными и тягучими, словно смола. Создавалось впечатление, будто где-то по пути разум отстал от тела и теперь не спеша нагонял своё материальное вместилище.

Неожиданно резкий металлический звон вынудил Хранителя вновь обратить внимание на происходящее вокруг.

— Так, повеселились, и хватит, — слегка повысив голос, сказал Гаррет, обращаясь к спорщикам. Он только что хлопнул своим бронзовым протезом о край небольшого круглого щита, который держал в здоровой руке. — Я всё понимаю, после такого полёта так и свербит выпустить пар, но надо же помнить, что мы на вражеской территории, нет? — спросил он, переводя взгляд со Стоика на Дэви. — Дьяволица, если ты сейчас бодрее остальных, то сходи и проверь окрестности. А то неровен час, пока мы тут прохлаждаемся, на нас налетит толпа каких-нибудь тварей.

Что-то неразборчиво скрипнув, Дэви скользнула в сторону тёмного прохода, растворившись в укутавших её тенях. Как всегда, во время работы движения убийцы были абсолютно бесшумны, и не важно, что под ногами у нее полно костей, а сама она сложный металлический конструкт.

— О! Я тоже пойду! Прикрою Ди! — воскликнула Ёрги и, не дожидаясь ответа Гаррета, умчалась за Дэви.

Глянув ей вслед, капитан Эрн только тихо ругнулся, и снова посмотрел на жреца.

— Ты же, Стоик, чем препираться, лучше осмотри остальных. На знаю, как у других, но у меня после этой свистопляски с духовной бурей страшно болит голова. Занялся бы делом, раз ты у нас единственный, кто хорошо разбирается в целительстве.

— Пхе, капитан, неужели память у тебя столь же коротка, как твоё мужское естество? — раздраженно бросил Стоик. — Напряги свой куцый умишко и вспомни, что я говорил Хранителю, когда мы подплывали! Здесь вотчина Воедики, а значит, мои силы куда более ограничены, чем обычно. Предлагаешь мне тратить их на лечение царапин и головокружений, глупец?

— О нет, я всё прекрасно помню, но полную боеспособность отряда нужно вернуть как можно скорее, — холодно произнёс Гаррет, игнорируя оскорбления. Он по опыту знал, что пытаться вбить в этого безумца уважение и приличия совершенно бесполезно. Легче говорить с ним на его языке. — И, если бы ты потрудился воспользоваться тем, что осталось от твоих мозгов, то понял бы, как сделать это без лишних затрат. Хотя уже можешь не стараться, я всё сделал за тебя, — закончил он и, не дожидаясь ответа, зашагал в сторону Паледжины.

Богоподобная вайлианка находилась буквально в пяти шагах от них. Как и все остальные, она успела подняться на ноги и сейчас остервенело отряхивала свой плащ от пыли, раздраженно топорща перья на голове.

— Сэра Паледжина, я бы хотел попросить вас помочь Стоику, — учтиво произнёс Гаррет, обращаясь к темнокожей воительнице. — Насколько мне известно, исчерпание целебного прикосновения паладинов вашего ордена никак не сказывается на общей боеспособности, умения же нашего, колкого на язык, служителя Магран, лучше поберечь до битвы.

С тяжелым вздохом Паледжина бросила своё, сейчас бесполезное, занятие и с достоинством кивнула Гаррету:

— Вы правы, капитан. Я помогу. Но должна напомнить, что мои невеликие целительские умения могут повлиять только на плоть, в то время как наш спуск сюда был скорее опасен для духа.

— Тогда будем надеяться, что знаний и умений жреца хватит на то, чтобы должным образом воспользоваться чужой силой, — ответил капитан, коротко кивнув.

За его спиной Стоик побагровел от с трудом сдерживаемой злости, но промолчал, в кои-то веке признав чужую правоту.

— Ладно уж, посмотрим, что можно выжать из этой курицы, — услышал Сареф его недовольное бухтение.

Отстранённо созерцая, как капитан чуть ли не пинками приводит отряд в форму, Сареф мысленно в очередной раз поздравил себя с приобретением такого достойного командира — грамотного, хладнокровного, верного, в меру инициативного и не позволяющего собственным чувствам мешать делу.

Последнее было особенно важно, ведь все знали про его сложные взаимоотношения с юной Ёрги — только спорили о том, кем он её считает, приёмной дочерью или любовницей (хотя сама эльфийка явно стремилась ко второму варианту). Многие на его месте просто заперли бы девчонку в крепости или, на худой конец, не выпускали из-за собственной спины, благо, лучница она не из последних.

— Эй, Сареф, ты как? — привёл его в чувство знакомый женский голос, сопровождаемый хлопком по плечу.

Хранитель вздрогнул, помотал головой, обернулся и наткнулся на внимательный взгляд Сагани. Тёмная полоса племенной татуировки, словно повязка пересекающая лицо гномки, придавала её большим, серым глазам какую-то неестественную глубину и проницательность.

Сареф встряхнулся, пытаясь сбросить наваждение.

— А… да… да, сейчас, дай мне минутку, — пробормотал он. — Кажется, пока мы летели сюда, меня немного укачало.

— Неужели? — произнесла она, вскинув брови. — С остальными вроде всё в порядке, привычно бухтят, шипят и матерятся. Вон Стоик, как всегда, уже цапается со всеми подряд, да живительные благословения прописывает. Точнее, в этот раз нашу паладиншу к работе пристроил, но в остальном всё, как обычно. Только ты встал и замер, как нааситакский снежный суслик.

— Хах, ты так говоришь, будто для меня в этом есть что-то необычное, — нервно хмыкнул Сареф, дернув рукой, чтобы почесать затылок, но наткнулся на шлем.

— Да нет, но в месте, вроде этого, за твоими хранительскими выкрутасами нужно приглядывать вдвое внимательнее, — протянула Сагани, всё так же пристально изучая его. — А ну как заметишь чего важного, а сообщить и забудешь. Ведь бывало такое уже, и не раз.

— Бывало, — вынужден был согласиться Сареф. Некоторые видения и правда, так запутывали сознание, что если их тут же не озвучить, то они просто терялись в его собственной голове. Тяжелое это дело, быть Хранителем. — А ты, получается, в этот раз вытащила короткую соломинку и должна следить за мной?

— Ты отстал от жизни, Сареф. Мы уже полгода как разыгрываем эту обязанность в «Камень, ножницы, пергамент», — невозмутимо заявила она. — Ну, так что? Объяснишь мне, что происходит?

Сареф стянул с головы шлем и провёл рукой по своим коротким волосам. Он чувствовал, как мир кренится перед ним, норовя сбить его с ног.

«Нет, с этим полуобморочным состоянием нужно что-то делать», — решил он, после чего полез в сумку на поясе, где хранил свой запас различных снадобий.

Сумка, как и большая часть иной экипировки, была зачарована его собственными руками, благодаря чему защищала бутылки от всевозможных опасностей, да и сами фиалы он тоже старательно укреплял перед каждым походом. Жизнь давно приучила его оставлять на волю случая как можно меньше.

— Ой, да ничего такого. Всего лишь повстречал по пути Ваэля и мы мило побеседовали о том, о сём, — ответил он, вытянув из сумки небольшой прозрачный фиал. Подняв его на уровень глаз, Сареф на всякий случай присмотрелся к цвету жидкости, потом ловко выдернул пробку и одним движением опрокинул содержимое себе в рот. Полуэфирная жидкость скользнула по горлу приглушенно холодным потоком, чётко ощущаясь до самого желудка. — Уф, хорошо пошла, — выдохнул он, возвращая пустой фиал в сумку.

Мгновение спустя зелье исчезло из желудка, приятной волной разойдясь по духовным отражениям лимфатических и кровеносных путей. Сареф уже и позабыл о том невыразимом ощущении власти над закоулками собственной души, которое дарила эта чудная смесь. К сожалению, кроме этого оно дарило еще и целый букет отложенных побочных эффектов среди которых числилось привыкание и двухуровневая интоксикация.

Впрочем, для самопала зелье было вполне ничего. По крайней мере, основную свою задачу — укрепление связи разума с телом — оно выполняло в полном объёме, да и при правильной дозировке и перерывах не оставляло после себя долговременных последствий.

Главным компонентом зелья была вытяжка из печени лугуфета, а основой выступал дистиллят настоя древесного гриба Колыбель орлана. Это роднило получившееся алхимическое снадобье сразу с двумя популярными зельями, одно из которых укрепляло тело, а другое обостряло восприятие. Хотя эффект имел что-то отдалённо общее с изначальными продуктами, только если его пил Хранитель. Для нормальных смертных существ любого вида снадобье превращалось в тяжелый наркотик, из-за которого запросто можно было отлететь за Грань.

Называлась эта штука просто Бурда. Сареф несколько стыдился создания такого отвратного и ограниченного пойла, поэтому что-то более благозвучное придумать даже не пытался. Недовольство результатом помогало ему не бросать попытки усовершенствовать конечный продукт, но за последние годы удач в этом деле не было.

Сареф создал Бурду еще на первом году обретения дара видеть то, что не следует, для борьбы со своим новым недугом используя в качестве отправной точки наработки из дневников почившего безумца Марвельда, бывшего хозяина Каэд Нуа. Старик спятил, прежде чем у него получилось что-то дельное, а вот его невольный наследник, благодаря удаче и какой-то матери, смог создать рабочий состав и тем самым спас собственный разум. Что сказать? Судьба ему явно благоволила. Когда от каскада видений Сарефу становилось совсем невмоготу, только эта штука и удерживала его от печального конца. К счастью, со временем его контроль над даром укрепился, и нужда в таком костыле практически отпала, но он всё равно продолжал носить с собой пару доз этого зелья.

На всякий случай.

Ну, и еще Бурда неплохо показала себя во время полевых допросов. Средство двойного назначения, как оно есть.

— Ваэль, — повторила имя бога Сагани, нахмурив брови. — В храме, где все остальные отвечали, он нос воротил, а тут сам пришел? Я, конечно, не много знаю о многоглазом, но разве это не странно?

— Наверно, — пожал плечами Сареф. — Но честно, сейчас мне с этим разбираться не с руки. Совсем он меня заморочил, загадочник проклятый, — пожаловался он. — А ведь опять всё к похищенным душам свелось, только что никакой награды не предлагал и заданий не навязывал.

Сагани скептически осмотрела его и хотела уже ответить, но её остановил неожиданный окрик.

— Эй, голубки, чего застряли? — громко спросил Харавиас. — Или нам вас оставить наедине? Займётесь делом прямо тут, среди косточек? Саг, я всегда знал, что ты извращенка, но не настолько же!

— Кто бы говорил о извращениях, кошак подзаборный, — фыркнула Сагани, закатив глаза. — Или думаешь, что никто не знает про тот прайд штельгаров, который ты держишь в лесу неподалёку от Каэд Нуа? — спросила она, направившись к остальным.

— Ой! Что за грязные инсинуации?! — возмутился мелкий оборотень. — Девочки там для дела, а не развлечения. Кто, по-твоему, чистит окрестности от залетных бандитов? Да если бы не они, то стражникам бы вообще никакого житья не было!

— Так всё-таки «девочки», да? — с намёком произнёс Хранитель, вопросительно подняв брови.

Единственное ухо орлана пристыженно опустилось.

Тихо хмыкнув, Сареф последовал за гномкой.

Отряд полностью восстановил боевую готовность: мелкие травмы исцелены, повреждения разумов восстановлены, одежда очищена, бойцы лихи и веселы. Хоть сейчас на шествие Непокорности. Нужно только сменить разномастную замызганную амуницию на парадные одежды.

На мгновение представив, как выглядели бы его сотоварищи в высшем обществе столицы, даже если бы приоделись — или соре «тем более» — Сареф едва удержался от смеха. Такие бандитские рожи было еще поискать. Пожалуй, среди всей их компании только Паледжина сошла бы на светском рауте за свою, но той по должности положено. Недаром же паладины Братства Пяти Солнц со дня своего основания служат лично правителям вайлийских республик? Их там, наверное, учат начищать пёрышки для выхода в высшее общество еще усерднее, чем бою!

— Милорд, мы готовы выступать, — отрапортовал Гаррет, когда Сареф приблизился к остальным.

— Отлично, тогда начинаем, — кивнул Сареф. — Поблизости есть какие-нибудь сюрпризы? — спросил он, глянув на вернувшихся разведчиц.

— Нет, — расстроено откликнулась Дэви, раздраженно махнув рукой. — Там просто коридор, прямой как палка в заднице Стоика, и даже за первой дверью в конце не видно ничего интересного. Заметила по дороге остатки пары ловушек, но они давно разрядились и сгнили.

— Тогда движемся в простом оборонительном порядке.

— Я же сказала — нет там ничего. Или ты сомневаешься в моём чутье? — буркнула железная дева, закатив окуляры.

Сареф даже засмотрелся, в очередной раз поражаясь изыскам её конструкции. Само то, что она могла закатывать глаза, говорило о мастерстве создателя этого тела. Настоящее произведение искусства!

— Не сомневаюсь. Потому и в «простом», — ответил он, веско подняв палец. Внутренне же он недоумевал, чего она опять недовольна. Он и так проявляет преступную беспечность, полагаясь на её мастерство ради экономии сил. С заранее наложенными чарами и благословениями идти было бы куда безопаснее.

Дьяволица раздраженно всплеснула руками:

— Боги, твоя паранойя просто не знает границ! И это говорю я, убийца, которую весь Дирвуд не могли изловить более десятилетия!

— Но в конце-то изловили, — счёл нужным указать Сареф. — И как я слышал, это случилось только потому, что ты потеряла осторожность.

— Бах, это всё равно должно было когда-нибудь случиться, — глухо пробурчала Дэви, отвернув от него бронзовую голову.

Сареф фыркнул, тихо празднуя свою победу. Переспорить Дэви удавалось не так уж часто.

— Ну что, может, уже пойдём? — спросил он, обведя окружающих взглядом. — Таос ждать не будет.

— Подожди минутку, — подал голос Харавиас. — Я тут краем уха слышал, как вы с Саг упоминали имя моего бога. Может, всем скажете, о чём это было, а? Звучало важно.

— Хм? А, да. Пока мы падали, Ваэль решил немного поболтать… предложил просто разбросать похищенные души по свету. — Сареф помолчал, а затем чего добавил: — На самом деле, если подумать, этот визит показывает, что богам всё происходящее гораздо интереснее, чем мне казалось изначально.

— Вот невезуха, хотел бы я его увидеть, — пробормотал Харавиас себе под нос, уйдя в себя еще после первой части. — Проклятье! И почему ему так везёт?

Но Сареф его едва слышал, поскольку одновременно с орланом своим «важным» мнением решил поделиться их эксцентричный жрец.

— Ба-ха-ха-ха! Ну, Хранитель! Ну, насмешил! О, помилуй меня огненное лоно жизни, это ж надо! Нет, только ты можешь быть таким недотёпой! — с надрывом гогоча, проревел Стоик. — Боги! Грёбаные боги болтают с ним напрямую, а он до сих пор думает, что им плевать! Как можно быть таким ослом?

— И один из них согласился помочь только после того, как я потратил драгоценное время на идиотское смертельно опасное задание! — рыкнул Сареф в ответ. — Что нам с этой болтовни, если толку от них как с козла молока?! Таосу то вряд ли приходится каждый раз, когда ему что-то нужно, умолять чтобы его услышали! А тебе самому? Разве во время войны Магран не помогала вам словом и делом? Разве не вела вас, когда создавали бомбу, способную убить воплощённого бога? И посмотри, что происходит сейчас. Даже проклятый Берас потребовал за свою помощь плату, да еще какую! А ведь все похищенные Таосом души были вырваны из цикла жизни и смерти, следовательно, находятся под его ответственностью! Они ведут себя будто и не боги вовсе, а зажравшиеся чинуши со страстью к загадкам! И что я после этого, по-твоему, должен думать?

Закончив свой богохульский спич, Сареф затих, тяжело дыша. Ему стало полегче. Усталость и нервное истощение последних недель, наконец, довели его до ручки.

— Всё же ты глупец, Хранитель, — куда спокойнее, чем прежде, произнёс Стоик, качая головой. — Кажется, умный, а не понимаешь, что у богов есть свои правила. Думаешь, Магран нашёптывала нам — создателям Молота Бога — схему бомбы прямо в ухо? Ничего подобного. Она юлила и завлекала нас кружевом невнятных подсказок, заставляя выгрызать каждое решение ценою неимоверных усилий. Манила нас плавным изгибом бедра за дымчатой занавеской и соблазнительным шепотом любовницы, обещающим невероятное блаженство, но позволяла прикосновения только за звонкую монету болезненных неудач. Так и никак иначе. Все боги испытывают смертных на свой лад и никогда не дают ничего просто так. Говоря с тобой открыто, как было в Тэйр-Эврон, Владыки и так опустились очень низко, а всё от того, что своей игрой Таос и Воедика не только несут страдания смертным, но и нарушают законы царства богов! Считаешь, им всем тоже следовало отбросить эти правила? А не боишься последствий? Закон — это то, что отделяет цивилизацию от звериного существования. Даже Галавэйн принимает это, несмотря на всю свою дикость. И ты хочешь рискнуть всем? — Стоик печально покачал головой, впервые на памяти Сарефа выглядя старым и уставшим. — Куда покатится этот мир, если боги действительно отринут свои собственные правила? И сколько времени пройдёт, прежде чем общество смертных последует их примеру? О первичном состоянии жизни могут разглагольствовать замшелые идиоты из аэдирской академии наук, но сколько бы они ни блеяли, сути это не меняет. Даже самые дикие племена следуют своим собственным законам и традициям. А всё потому, что иначе жизнь превратиться в простое существование среди кровавой вакханалии.

Сареф упрямо сжал зубы, но ничего не ответил. В чём-то Стоик, конечно, прав, но… ох, сколько же было этих «но»! И главное «но» в том, что сейчас у них нет времени на пустую болтовню. Богам в любом случае глубоко плевать на их мнения.

— Идём, Таос ждать не будет, — наконец произнёс Хранитель, отворачиваясь.