Братство Плотвы (джен)

Саундтрек:

Улицы Ост Форода и Дора Бейсинг — Louis Bacalov, The Grand Duel (Parte Prima)

Четыре короля в лунном свете — Vladimir Cosma, Le coffre

Лютик на Торговой Пристани — Ennio Morricone, Square Dance

— Элберет Гилтониэль! Неужели я имею честь отрывать от сидра самого прославленного Ведьмака? Грозу Могильников, Врага Пауков, Туманного Бродягу, Победителя Торога, друга хоббитов и эгланов и как тебя ещё величает проезжий народ?

Геральт крайне нехотя обернулся в сторону незнакомца, оставив кружку с сидром — уже самый развязный тон и фанфаронистая манера речи крайне не понравились ему.

Перед ведьмаком стоял высокий черноусый мужчина, хоть давно не брившийся и не мывшийся в пустошах и изрядно разукрашенный шрамами, но тем не менее породистого вида. Для северянина он был смугловат, да и наряд его — с густо утыканной перьями широкополой шляпой, сапогами с раструбами и чёрным плащом с некогда белым древом — был необычен для Ост Форода, города, который одни звали сердцем Эвендима, а другие главным разбойничьим притоном от Моря до Ангмара.

Другие посетители кабака краснолюда Дофри тоже косились на пижона с неприязнью. Потому что все эти приметы выдавали в нём одного из самых опасных людей на берегах озера Эвендим — Воронве из Гондора.

Сам милсдарь Воронве уверял, что он отпрыск дворянского рода аж из самого стольного Минас-Тирита, за строптивость лишённый наследства. По слухам, больше похожим на правду, дворянином он был разве что среди гондорского преступного мира, стяжав славу самого удачливого взломщика и вора в южном королевстве. В один прекрасный день удача всё же отвернулась от Воронве, и ему пришлось выбирать между рудниками гор Эред Нимрайс и пустошами Эриадора. Так он оказался здесь, на руинах былого величия древнего королевства Арнор, и сколотил вокруг себя разношёрстную, но сплочённую и преданную шайку расхитителей гробниц.

— Ну, Воронве Гондорец, рад познакомиться, — сказал Геральт, хотя паскудная ведьмачья ухмылка выдавала совершенно обратное. — Вижу я, ты и впрямь такой смелый, как о тебе говорят здесь и в Примостье. Раз заявился всего с тремя мордоворотами в город, где сливки общества спят и видят тебя на шибенице — или в овраге с отравленным ножом меж лопаток.

Мордовороты слегка смутились, а один из них, кажется, даже покраснел.

— Напрасно ты ехидствуешь, славный Геральт из Ривии, — ответил гондорский грабитель арнорских могил. — Сам знаешь, после того, как Берт Осот погиб в овраге, почему-то больше никто в Ост Фороде не хочет жалобиться на меня судье. Коли не пойман — не вор. А с теми, кто хочет решать споры острой сталью, я разбираюсь согласно их обычаям. Но в нашем ремесле вольных добытчиков часто возникают трудности, которые не могут разрешить тяжёлая дубина или звонкая монета. А вот ведьмак может.

Искомый ведьмак с облегчением выдохнул, видя, что от него не будут просить головы человека, хоббита или гнома — подобные предложения в Ост Фороде часто поступали Геральту с обеих сторон закона.

— Ну и кто стоит между тобой и очередным могильным кладом? Умертвие? Арахноморф? Варги? Гоблины? — перебрал ведьмак всех возможных страховидл Парт Адуиала и полей Форноста.

— Ты, думаю, знаешь перекрёсток Четырёх Королей на юге отсюда, — гнул свою линию Воронве, поигрывая арнорским кинжалом в ножнах, из которых выковыряли ещё не все каменья.

— Канадиах? Странно. В тех краях страшнее ёжика чудовищ не водится, — покачал беловолосой головой Геральт.

— Мы тоже так думали. Но последние несколько дней там стал являться огромный призрак. Похож на арнорского воителя древности, укутанного в саван, и совершенно не умеет вести себя в благородном обществе. Норовит напасть на мою ватагу и прогнать её оттуда, — посетовал Воронве.

— А что вы затеяли в Канадиахе?

— Увы, мой добросовестный друг, сие коммерческая тайна, как говорят в Пеларгире, — попытался отмотаться Воронве.

— Тогда я тебе не помощник. Когда имеешь дело с призраком, важно знать всю подноготную, иначе его не выведешь, — махнул рукой ведьмак и допил-таки остатки сидра.

— Уломал, о красноречивый. Я скажу тебе всё на духу, как целителю. Но выйдем же на свежий воздух, а то в заведении Дофри слишком много ушей.

На улочке Шкурников, где стоял кабачок гнома, Воронве поведал Геральту, как на днях он купил по дешёвке у одного полупомешанного бродяги наводку на артедаинский клад, запрятанный каким-то лордом из Там Варан на искомом перекрестке. Но когда Гондорец и его люди принялись копать — ночью, чтобы не привлекать внимания конкурентов и дунаданов — им прямо посередь перекрестка явился дух "древнего защитника Арнора в ужасной маске" и изгнал их. Так повторялось в каждую лунную ночь, раза три, и пришлось людям Воронве бросать раскоп.

— Странная история, — подивился ведьмак. — В окрестностях Канадиаха захоронений, насколько я помню, отродясь не было.

— Вот и я о том же, ведьмак, — продолжал Воронве.

— Если дух является только при луне, то это может быть некая специфическая магия. Или духа нет вообще — просто кто-то хочет спокойно почитать лунные руны вместо вас, — предположил Геральт.

— Тогда, может, разберешься с ним, о доблестный герой Эриадора? — с ноткой паясничанья предложил Воронве. — А то я знаю лишь особую, уличную магию: чик — и ты уже за кругами мира. Против призрака она бесполезна.

— Мне понадобится предоплата. Пять гномовских золотых, как говорят чародейки, за диагностику, — решил не церемониться ведьмак.

— Ах ты... Ладно, золотые у меня найдутся, — сказал Воронве. Судя по его щедрости, клад обещал быть обстоятельным.

— Неладное вы задумали с этим Воронве, ведьмак, — сказал Дофри, когда Геральт со звонкой монетой вернулся в его заведение. — Где он — там пахнет кровью с дерьмом пополам.

— Что ты ворчишь, Дофри. Заказ как заказ. Если подумать, для тебя же стараюсь, — ответил Белый Волк.

— Моё дело предупредить, Геральт, — пожал плечами краснолюд, надулся и вернулся к своим отбивным. Дообедав у Дофри, ведьмак тронулся по своим делам по частично заброшенным и засыпанным тысячелетними камнями, но всё ещё живым улочкам Ост Форода.

Последний осколок древнего Артедаина на приозерном взгорье, этот город одним из немногих, наряду с Бри, Примостьем и Каменьем, возродился после нашествия ангмарцев, кормясь от торговли с лоссотами. Но былого процветания Ост Фород так и не достиг — по наблюдениям Геральта, заселен был лишь каждый третий из старинных арнорских домов, а половину населения составляли пришлые гробокопатели со всего света, нередко сбивавшиеся в банды во главе с огонь-ребятами вроде Билла-Плясуна, Энди "Гоблина" Идена, Воронве и прочей сволочи.

С призраком следовало разбираться в тёмное время суток, поэтому Геральт подзадержался в Ост Фороде, частично потратив и деньги за диагностику. Прежде всего он заменил у шорника из Бри поистершуюся упряжь для Плотвы, а затем, раскошелившись на бутылку белого эльфского, наведался к травнице Доре Бейсинг — ладной тёмно-рыжей милсдарыне, похожей на старшую сестру Трисс Меригольд без гламарии. На этот раз ведьмак задержался у неё подольше, чем при покупке эссенций, нужных для его эликсиров.

— Неладное вы задумали с этим Воронве, Геральт, — сказала ему под конец усталая, но насытившаяся травница, беззлобно отстраняясь от его объятий и подливая себе эльфского. — Дурная слава бежит впереди него быстрее, чем впереди любого ангмарца. Не хочу, чтобы твоими руками он унёс в могилу ещё кого-нибудь.

— Я уже понял, что в этом городе нужны не ведьмаки, а охотники за головами, — парировал Геральт, пододвигаясь поближе к Дориным бёдрам. — Я вторую неделю в вашем Ост Фороде, и по моей части заказывают только варгов и бешеных медведей. Ну, в оврагах как-то раз тролля нашли — и всё. Хоть проветрюсь в Канадиахе.

— Но сначала ты вспотеешь как следует, — допив бокал, вымолвила Дора и потащила ведьмака обратно под одеяло.

Равнина Парт Адуиал, Сумеречные поля, между Форностом на Северном нагорье и Аннуминасом на озере Эвендим была главной причиной, почему этот северо-западный край на отшибе привлекал тёмных личностей не хуже, чем какие-нибудь бордели Новиграда.

В дни величия Арнора, а затем главного его осколка — Артедаина — плодородные поля меж обеими столицами северного королевства оказались быстро застроены усадьбами царедворцев и можновладцев, которые с началом ангмарских войн быстро научились прятать родовые богатства в надёжных местах. И теперь под осыпавшимися белокаменными стенами и потрескавшимися мраморными полами ждали своего часа сундуки с золотом, серебром, рубинами, смарагдами, затейливыми статуэтками, истлевшими шелками и подгнившими коронными привилеями и грамотами на землю.

Кладоискателям и раньше случалось привлекать Геральта на выручку, так как эвендимские руины нередко были пристанищем для разного рода падших духов. Но здесь, в Канадиахе, на перекрёстке Четырёх Королей, ужас внушали разве что освещённые луной каменные лики монархов, о которых ведьмак ничего не знал — даже имён. Владыки, сгинувшие пятнадцать веков назад, смотрели в ночное небо, чёрно-серебряное, как старинные арнорские знамёна с семью звёздами.

— Медальон — ноль эмоций, — обратил внимание Геральт. — Я так и думал, Плотвичка. Зараза...

Как правило, падшие духи в этих краях несли в себе хотя бы следовые количества ангмарской чёрной магии, и "молчание" медальона служило верным признаком того, что ведьмака надули. Впрочем, в тени монумента на перекрёстке копошилась какая-то тёмная фигура в плаще с капюшоном, но на призрака она не тянула.

"Похоже, Дора оказалась права, — подумал Геральт. — Хотел Воронве втянуть меня в мокрое дело".

А разглядев фигуру получше, подумал: "Причём в убийство следопыта". Перед ним был очевидный дунадан — высокий, хорошо сложенный и в плаще с характерным капюшоном. И словно бы услышав его мысли, этот дунадан развернулся в его сторону и схватился за меч.

— Стой где стоишь! Если ты наш союзник, то назови пароль! А если ты прислужник Врага, готовься драться! — крикнул следопыт.

— Гоблины идут на север, Куланг, — сказал ведьмак искомый пароль, узнав голос дунадана. Тот пригляделся к нему, хмыкнул и добавил:

— Тебя даже в темноте ни с кем не перепутаешь, ведьмак из Ривии. Хоть бы и с ангмарцем. Главное — не воображай, что ты слышишь лучше всех на Эвендиме!

— Я услышал в Ост Фороде плохие новости для тебя, Куланг, — ответил Геральт. — Воронве Гондорец не далее как сегодня предлагал мне награду за твои кишки. Конечно, на словах он попросил вывести призрака, но я-то сразу догадался, на что он намекает.

— Похоже на Гондорца, — сказал Куланг. — Потерял двух своих громил на этом деле, а теперь решил подослать тебя.

— Я бы не сказал, что Воронве хорошо знает ведьмаков, — покачал головой Белый Волк. — Но боюсь, он уже знает, что ты тут ищешь. Никогда бы не подумал, что на этом перекрёстке есть что искать.

— Четыре дня назад я и сам бы так не подумал, — ответил Куланг. — Но недавно у нас была стычка на севере с шайкой Билла-Плясуна. У одного из его убитых головорезов мы нашли кусок свитка с какой-то загадкой:

Две дороги бегут по зелёным полям,

Четыре взирают на них короля.

— И долго разгадывали? — поинтересовался ведьмак.

— Не смешны твои шутки, Геральт из Ривии, — не оценил подковырку дунадан. — Мы здесь уже не первый год, и нам сразу стало понятно, что речь о Канадиахе. Но меня сразу насторожило, что эта загадка выглядит как указатель спрятанного сокровища. Наверняка какой-то знатный землевладелец, судя по шрифту, во времена Арведуи Последнего спрятал своё имущество в этих местах, чтобы оно не досталось орде Короля-Призрака, но род его сгорел без следа в пламени войны, а золото и серебро так и осталось ненайденным.

— И ты, конечно же, рванул на Перекрёсток. Дунадан — человек, и ничто человеческое ему не чуждо, — сказал Геральт.

— В наше суровое время не можно нам допустить, чтобы богатства наших предков стали достоянием воров и убийц, гоблинов, Белой Руки или вовсе Ангмара или Мордора, — стальным голосом ответил ему Куланг. — Наш предводитель Каленглад, когда узнал об этом, сам первый был за то, чтобы я отправился за сокровищем.

— И как успехи? — спросил охотник на чудовищ.

— Пока всё, что могло бы иметь отношение к сокровищу — вот эта каменная плита. Но под ней, похоже, всё разрыли и унесли, когда Воронве ещё марал пелёнки. Правда, на плите есть что-то вроде лунных букв... — пожал плечами следопыт.

— Выбитых на камне? Впервые слышу о таком, — подивился Геральт.

— Один из сгинувших навеки секретов арнорских мастеров, — сказал Куланг. — Но в одиночку плиту сложно повернуть под нужным углом. Может быть, подсобишь в этом деле, ведьмак?

— Только сам понимаешь, Куланг, тогда я в доле, — сказал Геральт. — Кергримов и изводий в Аннуминасе я ведь тоже гонял не задаром — даже во имя старой дружбы с сыном Араторна.

— Мы не банда Воронве и не шайка Плясуна, и не сомневайся, что учтем тебя при разделе клада. Правда, размер твоей доли определит уже наш совет, а не я один, — ответил дунадан.

Ведьмак и следопыт вместе подняли плиту и стали её поворачивать туда и сюда, пытаясь поудобнее подставить лунному лучу. Когда руки у них обоих уже заныли, на плите наконец проступили буквы:

Решая оружием спор,

Бьются воины в каменном круге.

А у внешней стены плита

Лежит и тревог не знает, — торжественно прочитал Куланг, и они с Геральтом, чуть не уронив, уложили плиту на место.

— Зараза... — выдохнул ведьмак, разминая руки. — Тяжёлая...

— Пока даже не знаю, где может быть этот каменный круг. Я знаю в этих местах пять или шесть похожих построек, и в каждой наверняка когда-то кто-то с кем-то сражался — хотя бы во время войны. А уж про призраки воинов я и не говорю, — размышлял вслух Куланг.

— В Ост Фороде есть такой. Иногда там выясняет отношения местный высший свет, а дружки дерущихся делают ставки. Сам как-то раз на них проигрался, — вспомнил ведьмак. — Только у внешней стены этой арены я не ходил ни разу.

— Стоит его проверить, — рассудил дунадан.

— Для начала стоит выспаться как следует, — внёс резонное дополнение Геральт.

Тем временем далеко к югу отсюда, в дымной и грязной Торговой Пристани на лесистом левом берегу Брендивайна, популярный исполнитель Юлиан Альфред Панкрац де Леттенхоф, иначе Лютик, окончил свой творческий вечер под восхищённый рёв и свист лесорубов, охотников, речников и лавочников и, аккуратно припрятав сбор, сел к стойке таверны Энид Неттльстинг промочить усталое горло.

— Cударь мой Лютик, сегодня вы превзошли самоё себя! — раздался над ухом хриплый бас, и виконт де Леттенхоф обнаружил рядышком крупного, грузного, лысого и бородатого милсдаря в долгополом чёрном одеянии, похожего на жреца пророка Лебеды. — Я давний ваш слушатель и почитатель, но увы — находясь, как странствующий любомудр и естествоиспытатель, в затруднённом положении, не мог как следует расплатиться! Чудак Хамфри, к вашим услугам! — почти по-гномовски сказал он.

— Рад знакомству, — неискренне сказал Лютик. — Желаете проставиться утомлённому странствиями трубадуру? — добавил он с надеждой.

— Не только! Волею валар и судеб я стал обладателем некоей тайны, которая несомненно заинтересует творческого человека, — заговорщицки подмигнул ему Хамфри и полез в свою пыльную сумку на поясе. Минуты полторы перебирал он там разную дребедень, и наконец, вытащив какой-то клочок, перешёл на шёпот, наклонясь к бедному барду так близко, что чуть не отравил его чесночным духом:

— На древних арнорских руинах славного края к северу от нас, что предан был ангмарскому огню и мечу, обнаружил я сию хартию с таинственной загадкой — которая, по моему разумению, несомненный ключ к старинным драгоценностям и кладам!

Какое-то время профессор элоквенции колебался, но он был, во-первых, Лютиком, а во-вторых, уже успел испробовать "Берёзового сока" — фирменного напитка мамаши Энид, основным ингредиентом которого, по народному преданию, были опилки.

— Так за чем же дело стало?! Покажите!

— Только для вас, дорогой Лютик — за символическую плату: семь брийских пенни! — с хитрющей улыбкой запросил Хамфри.

Этим вечером на одного охотника за сокровищами Эвендима стало больше.