Старые байки о главном (джен)

Одноглазая, лунная ночь любопытно заглянула сквозь верхушки сосен, тщась рассмотреть происходящее внизу. Густая хвоя пресекала все её попытки. А внизу горел большой костёр. Вокруг расположись люди. И не-люди. Все они тревожно рассматривали распростёртое на земле тело.

— Ну как он? — спросил Лукаш.

— Да как обычно, — отозвался Воронин, выпрямляясь. — Афанасий, тут опять по вашей части.

Из тьмы выступил контролёр с ужасно интеллигентным выражением морды. Он подошёл к телу и внимательно присмотрелся. Из-за его плеча выглядывал, взрыкивая от нетерпения, молодой кровосос.

Воронин протянул свою ручищу и, взяв кровососа за плечо, решительно отодвинул в сторону.

— Кузька, не мешай, — строго сказал долговец.

Кровосос смущённо втянул голову в плечи и замер на почтительном расстоянии. Он очень хотел ответить строгому генералу «Долга», но не умел. Не приспособлены щупальца для человеческого общения.

Контролёр Афанасий тем временем потряс бессознательное тело.

— Меченый… Меченый, очнись.

Тело ожило. Меченый сел и повёл вокруг мутным взглядом. При взгляде на озабоченные лица и морды, склонившиеся над ним, сталкер испуганно спросил:

— Опять, да?

Общество неловко молчало. Меченый прикрыл глаза рукой. Лицо его выражало всю скорбь мира.

В ночном лесу послышался негромкий шелест сервомоторов, и к костру вышел Харон с Монолитом в охапке. Он первым делом аккуратно пристроил кристалл у костра. Вокруг немедленно разлилось голубоватое успокаивающее свечение.

— Феофан Кондратьевич, — шёпотом позвал Харон.

От толпы отделился пожилой бюрер и подошёл к монолитовцу.

— Плохо, — прошептал мутант, отвечая на немой вопрос Харона. — То же самое.

— Бедняга! — Монолитовец сочувственно прищёлкнул языком.

— А где Волкодав? — спросил вдруг Меченый.

— Так это… — промямлил Афанасий. — Ты его… того…

— Что?! — заорал Меченый и сделал попытку выхватить пистолет. Общество шарахнулось от греха подальше, и только верный Кузька сумел отобрать у сталкера оружие. Меченый продолжал бесноваться: — Сначала Кузнецов! Потом Боров! Теперь Волкодав! Он надо мной издевается?!

Кровосос Кузька осторожно держал Меченого обеими лапами, пока сталкер не затих.

— А знаете, чего я хочу?! — патетически воззвал Меченый, делая безуспешную попытку вырваться из лап Кузьки. — Я хочу туда, где котики! Множество добродушных, пушистых, мурлыкающих котиков!

Лукаш наклонился к Харону и нервно шепнул:

— Быстрее, покажи ему котиков!

Монолитовец поспешно метнулся к кристаллу и полез в настройки. Сияние Монолита становилось то ярче, то тусклее. Иногда он становился двухмерным или прозрачным, а то и вовсе менял цвет.

И вот, наконец, на поляне уселся огромный, пушистый, голубой кот. Он замурлыкал и принялся умываться, захватывая лапой ушко. Издав серию восторженных восклицаний, Меченый начал смотреть, как котик наводит чистоту. Люди и не-люди облегчённо вздохнули и расселись у костра. Завязалась беседа.

— Бедняга, — повторил Харон, бросая на Меченого жалостливый взгляд. — И как он держится после такого?

— Боюсь, от него ничего не зависит, — сказал Воронин. — А вот мы все в опасности.

— Да, никто не застрахован. — Афанасий обвёл всех своими маленькими контролёрьими глазками. — И вы все понимаете, что я прав.

Все понимали. Но поделать ничего не могли. Против Повелителя не попрёшь.

— Может быть, Меченого того… — неуверенно сказал Феофан Кондратьевич. — Всё равно ведь мучается.

Кузька вскочил и, встопорщив щупальца, возмущённо зарычал. Воронин заставил мутанта вновь принять сидячее положение и успокаивающе похлопал его по лысой голове.

— Не поможет, — сказал Харон. — Я его уже убивал пару раз. Да и не только я. Но Повелитель воскрешает снова и снова. Зачем-то ему Меченый нужен.

Лукаш зябко передёрнул плечами и покосился на небо.

— Ох, не упоминал бы ты Его к ночи, — неодобрительно сказал он. — Накликаешь…

Словно услышав слова фримена, небо вдруг посветлело добела. Потом так же резко потемнело, постепенно приобретая багровый оттенок. Все повскакивали со своих мест. Харон бросился к Монолиту. Не обращая внимания на протесты Меченого, монолитовец схватил кристалл и бросился в лес. Следом, смешно перебирая короткими ножками и задрав балахон, мчался бюрер Феофан Кондратьевич. Афанасия уже не было видно, очевидно, сбежал первым.

— Он идёт, — дрогнувшим голосом сказал Лукаш. — Мне пора.

— Да-да, — отозвался Воронин, с тревогой глядя на небо, — уходим.

На поляне у костра остались только Меченый и Кузька. Небо полыхало зарницами. Поднялся ветер. Кузька метался, в ужасе выпучив глаза. Меченый грозил небесам кулаком и орал:

— Убирайся к дьяволу! Я не твоя игрушка!

Погода бесновалась. Росчерки молний стали складываться в слова.

Загрузка шейдеров…

Не придумав ничего лучшего, Кузька упал на землю и притворился мёртвым.

Загрузка текстур…

Повелитель почти пришёл в этот мир.

Синхронизация…

Взгляд Меченого остекленел. Он швырнул пару болтов, присел и лихо покрутил пистолетом. Попрыгал на одной ноге и вдруг любознательно уставился на Кузьку…

…Кирилл зевнул и попытался вспомнить, когда это он успел завалить кровососа. Да ещё и на Свалке. Сей подвиг почему-то упорно не вспоминался. Пожав плечами, Кирилл дёрнул мышкой и направил Меченого к переходу на Росток. На полпути парню пришло в голову, что негоже бросать необысканный труп кровососа. Однако мутанта на месте уже не оказалось.

«Баг», — раздражённо решил Кирилл и продолжил игру.

Он уже не мог видеть, как запыхавшийся Лукаш тащит белого от ужаса Кузьку окольными путями на Военные склады. Да и незачем Повелителю Зоны вникать во все нюансы. Не царское это дело.