Тихая гавань (гет)

Не могу сказать точно, помог ли мне разговор с Гермионой. С тех пор прошло уже два дня, и с одной стороны убеждения подруги — что я, быть может, все не так поняла — все еще не утратили свою силу, но и сомнения не покидали моей головы. Я помню как и что говорила Гермиона, и как на фоне её голоса дождь барабанил в окно, и громко урчал Живоглот. Когда сомнения брали верх над убеждениями, я старалась восстановить эту картину в своем воображении. Гермиона права. Мой начальник просто не мог ни с того ни с сего потерять от меня голову. Может, ему было плохо? Или зелье какое-то выпил? Заболел?

И все же, я избегала встречи с ним. Мне удавалось делать это целый понедельник и вот уже все утро вторника. Проходя мимо стола МакКормака, я заметила, что он трудится над отчетом и не могла не улыбнуться. Ну, хоть рутину Харрис повесил на этого недоумка, как и обещал.

Усевшись за свой стол с чашкой кофе, я окинула взглядом пергаменты, громоздящиеся на нем. Сделала глоток и поморщилась. Что-то не вышел в этот раз кофе, совсем не вышел… Я стала медленно перебирать бумаги, изредка цепляясь взглядом за фразы вроде «задержан», «особо опасный», «засада». Меня всегда привлекали такие фразы, потому что, обычно, они использовались в каких-то особых ситуациях. Да, именно таких ситуациях, о которых я мечтала, заканчивая аврорскую школу. Я ради них даже стоически выдержала все экзамены и усердно занималась перед поступлением. В общем, что я только не вытерпела ряди, как оказалось, по большей части обычной бумажной волокиты. С таким же успехом я могла стать обычным Министерским работником, только тогда мои мечты о захватывающей работе, которая таковой не оказалась, не разбились бы о суровые будни.

Я едва слышно фыркнула. О да. Типичные детские мечты, мечты ребенка-максималиста. Желание получить от жизни все и сразу — и приключения, и динамику, и Гарри под боком. В итоге не получила ничего. Даже смешно как-то, насколько несхожей с нашими мечтами может быть наша жизнь.

Кто-то положил руку мне на плечо, от чего я нервно дернулась. За моей спиной стоял Харрис. Стараясь не выдавать своего напряжения, я все же с подозрением на него покосилась. Вот только снова не хватало мне этих его фокусов…

— Джинни, надо поговорить, — после затянувшегося молчания, которое тоже меня напрягало, сказал Руперт. В горле пересохло, и я с трудом сглотнула.

— Надо? — я постаралась разыграть удивление. Не знаю, получилось ли у меня. Я вообще не знаю, какие сейчас мысли вызывала у этого странного человека.

— Очень, — негромко сказал Харрис. У него был такой… жалобный взгляд. Ну что я, зверь? Может, он действительно сожалеет о том недоразумении. В конце концов, я ведь решила верить словам Гермионы.

— Хорошо, — на этот раз мой голос звенел от не отпускающего напряжения. Расслабиться надо! Не станет же он снова лезть ко мне при людях.

— Зайдем ко мне в кабинет? — Опа, а там людей нет.

Так, стоп. Неужели я трушу? Я, Джинни Уизли, прошедшая целый год ада и войну в семнадцать лет? Ну уж нет. Хочешь поговорить, Харрис? Да пожалуйста!

Стул жалобно скрипнул, когда я вставала. Молча, стараясь держаться как можно увереннее, и, по возможности, неприступнее, я прошла в кабинет начальника. Харрис спешил за мной следом, а потом тихо закрыл дверь. Напрягая слух, я старалась понять, щелкнул ли замок. От этого тихого быстрого звука я могла бы понять, стоит ли мне опасаться этого разговора.

Но никаких звуков, даже отдаленно напоминающих щелчок замка, не было. Даже часы не тикали. В полном молчании, тишине, которая уже давила на барабанные перепонки, обойдя свой стол, Харрис сел в темное кожаное кресло. Наверное, такое безмолвие должно было меня еще больше обеспокоить, но мне — о чудо! — наоборот, удалось выровнять дыхание, и я чувствовала, как сердце в груди стучит уже не так быстро.

— Джинни… –как-то неуверенно начал он. И это было очень похоже на то, как он начинал в тот вечер. «Ты такая красивая… Я с ума по тебе схожу…» Я несколько раз моргнула, как бы прогоняя от себя непрошенные картины.

— Я слушаю, — мысленно поаплодировала самой себе. Уж в этот раз мой знаменитый тон мне удался. Надо показать, кто здесь сейчас хозяин. Кто именно должен просить прощения. И пускай этого не требовалось, я не могла удержаться. Не на ту напал — хотелось мне показать всем своим видом.

— Прости меня, — выдохнул он. Наверное, мой тон возымел какой-то эффект, потому что выглядел Харрис действительно несчастно. Кто бы мог подумать, что я могу довести начальника Аврората, взрослого мужчину до такого. Если бы на моем месте была какая-то другая девушка, она бы, наверное, могла обрадоваться своему неожиданно обнаруженному таланту к манипуляции мужчинами. Но мне стало страшно. Даже не потому, что я на это способна. А потому что этого в принципе не должно быть. Манипулировать можно только зависимыми, а Руперт Харрис не должен был быть зависим от меня.

— Хорошо, — с легкостью солгала я. Не знаю, мне просто было сложно простить. Просто потому, что меня не покидало ощущение того, что он не осознал… того, за что извиняется. Не до конца. Но мне не терпелось уйти отсюда, закончить этот разговор. И я искренне надеялась, что, получив мое прощение, Харрис успокоится.

— Правда? — он поднял на меня полные надежды глаза. Мерлин, да на что ему это так надо? Какое ему дело до обычной сотрудницы? Ненавидеть коллег — дело привычное. Ты пришел на работу и ушел, тебя не особо должно волновать, что о тебе думает каждый из рабочих, это вообще не должно влиять на твою жизнь. Так почему это так важно для моего начальника? Ах, ну да. Я же свожу его с ума, как я могла забыть. Я едва удержалась от ироничной усмешки. Ни к чему она сейчас.

— Да, — я попыталась улыбнуться. Не знаю, достаточно ли правдоподобно вышло, учитывая, что состояние у меня было довольно расшатанное, если можно так сказать, и контролировать свои действия я могла с большим трудом. Но, видимо, моих усилий ему хватило. Руперт облегченно вздохнул, и я уже было собиралась встать и уйти, как он снова заговорил:

— Я просто хочу, чтобы ты знала — я понятия не имею, что на меня тогда нашло. Это было какое-то сумасшествие! — «Ты сводишь меня с ума» — застучало у меня в голове. Эта мысль, эти слова пульсировали в моем сознании, и я не могла понять, почему это до сих пор меня так тревожит. Он извинился, он признал, что просто был невменяем. Но, наверное, на каком-то подсознательном уровне я знала, что это неспроста. Или просто не могла выкинуть из головы его взгляд. Даже сейчас, вспомнив его, я вздрогнула.

— Конечно, я понимаю. Все нормально… Руперт. Я пойду? — с трудом, но я договорила. Он внимательно смотрел на меня, а потом кивнул. И все же, я чувствовала на себе его обжигающий взгляд, пока не закрыла за собой дверь. К своему месту я направилась, наверное, даже слишком быстро, что привлекло внимание некоторых авроров. Двое из них (знаете, за столько лет работы здесь я все еще не помню всех имен) стали о чем-то возбужденно перешептываться, но я уже не обращала на них внимания. Буквально упав на свой стул, который снова жалобно скрипнул, я уставилась в невидимую точку на стене, пытаясь переварить наш разговор. Даже не столько разговор, сколько свои внутренние ощущения. Интуиция… Я всегда ей доверяла, и всегда она была права. И в этот раз она как бы шептала мне: «Не верь, остерегайся, будь начеку».

— Поттер! — я снова вздрогнула. Ненавижу, когда ко мне вот так вот подскакивают. Да еще и МакКормак. Я еще не повернулась, но уже знала, что это он. Только этот мерзкий тип имел привычку называть меня «Джинни Поттер», из-за моих прошлых отношений с Гарри. Даже после расставания он не изменил эту привычку. И теперь в этом своеобразном прозвище слышалась такая язвительность, что у меня чесались руки схватить что-нибудь тяжелое и огреть его по голове. Не думаю, что это нанесло бы ему особый урон, ведь удары по голове опасны для мозга, а этот орган у него отсутствует. Врожденный дефект, наверное.

— Чего тебе? — я все еще не поворачивалась, выказывая, тем самым, неуважение. Но ничего, не заслужил он уважения. Но тут МакКормак сам уселся на стол передо мной. М-да, наглости ему не занимать.

— У нас новое дело, — чудь надменно бросил он. Вот мне интересно, на каких основаниях он считает себя лучше меня? Не из чистокровной семьи, никаких титулов или богатства. Никаких причин ставить себя в ряд с людьми из высшего общества, как делал это МакКормак.

— Откуда? — я была так удивлена, что даже забыла добавить в голос привычных, совсем не лестных интонаций. Я ведь только что была у Харриса, когда он успел распорядиться?..

— Прилетел Патронус от какой-то пожилой женщины. Сказала, что она видела каких-то подозрительных типов в мантиях на её улице.

— Бабулька? Опять?

— А что тебе не нравится?!

— Это уже пятая за месяц. У них, наверное, просто миссия такая от Мерлина — загонять нас до смерти. Что, по-твоему, Пожирателям делать среди бела дня на виду?

— Понятия не имею, — огрызнулся он. — Но вызов есть вызов. Давай, собирай манатки, через пятнадцать минут у входа, — он ловко спрыгнул с моего стола, напрочь разворошив все аккуратно сложенные мною стопки пергаментов. Сволочь.

Засунув лежащую на столе палочку в задний карман (да, я слышала историю Грюма об… исчезновении ягодицы, но мне плевать), я наспех перехватила свои волосы резинкой — вечно в лицо лезут.

Через пятнадцать минут, как и договорились, я ждала МакКормака у входа в Министерство, откуда мы обычно аппарировали. И, как всегда, этот олух опаздывал. Наконец, какой-то подозрительно сильно потрепанный, он вышел из-за угла.

— Ты где шлялся?.. — недовольно начала я.

— Не твое дело, — рявкнул он, протягивая мне клочок пергамента с адресом.

С трудом удержавшись от грубого ответа, который обязательно привел бы к крупной ссоре-драке, я крутнулась на месте, вцепившись в листочек, как в спасательный круг. Надеюсь, это задание станет чем-то более интересным, чем ловля двух бездомных, как было на прошлой недели. Неизвестно где они откопали два обычных темных пальто, но старая бабушка приняла их за выживших и скрывающихся от правосудия Пожирателей. Хватит с меня ложных тревог. Давай, Мерлин. Дай мне чуточку адреналина.