Visitation (джен)

Примечания:

Бечено

— Гарри? Гарри, ты меня слышишь?

Все тело Гермионы было напряжено, мышцы напряглись, пока она сидела на краю старого деревянного стула и смотрела на своего лучшего друга, который по-прежнему лежал перед ней, бледный и неподвижный.

«Но он только что пошевелился! Я определенно заметила! Невозможно, чтобы я это себе вообразила!»

Мысли Гермионы путались в голове. Прошло около месяца с тех пор, как она боролась за лучшее будущее на стороне Гарри и Рона и видела Гарри на ногах и в сознании. Но он только что сжал ее руку!

— Мисс?

Гермиона подпрыгнула, когда два целителя, мужчина и женщина, ворвались в комнату, оба тяжело нагруженные зельями, некоторые из которых она определила как энергетические зелья и питательные растворы. Она знала большинство из них, но не всех до единого.

— Вы сказали, он просыпается? Что случилось?

— Эм, да! Я сидела здесь и, как всегда, держала его за руку, и вдруг он пошевелил пальцем, потом другим, а потом сжал мою руку! Не сильно, заметьте, но он действительно сжал ее!

— Пожалуйста, отойдите в сторону, мисс Грейнджер, — сказал серьезный целитель, когда его коллега справа от Гарри начала бормотать диагностические заклинания и позволила своей палочке блуждать по телу Гарри сложными движениями. Он отложил зелья, которые все еще держал в руках, наклонился над изголовьем кровати Гарри и приподнял веко, чтобы направить Люмос в его ярко-зеленый глаз.

Гермиона стояла в углу комнаты, дрожа, и молча наблюдала, как целители делают свою работу. Могло ли это действительно происходить? Могла ли она осмелиться надеяться?

— Миона?

Гермиона подскочила, услышав его тихий, скрипучий голос, и опрометью бросилась к кровати. — Гарри? Я здесь. Я прямо здесь, с тобой.

Целитель, который склонился над Гарри, отстранился с мягкой улыбкой на губах и повернулся к Гермионе. — Я думаю, мы дадим вам двоим немного побыть наедине. Если что-нибудь случится, если его затошнит или он потеряет ориентацию, пожалуйста, немедленно позовите нас.

— Я так и сделаю, сэр. Спасибо вам.

Как только целители покинули палату, Гермиона повернулась и просияла, увидев, что глаза Гарри были слегка приоткрыты и он устало рассматривал ее. Он все еще был бледен, хотя и не выглядел таким болезненным, как пару дней назад, но и здоровым точно не выглядел.

— Привет, — Гермиона нежно улыбнулась ему и села на стул рядом с его кроватью. — Как у тебя дела?

Гарри что-то проворчал и закрыл глаза. Он был очень слаб. — Как будто по мне пробежала, а потом поджарила орда разъяренных драконов, — прошептал он. Легкая улыбка украсила его губы, когда он снова посмотрел на нее. — А как ты? Выглядишь измученной.

— Кто бы говорил, — засмеялась она. — Это ты лежишь на больничной койке.

Гарри застенчиво улыбнулся ей. — Это не значит, что я не волнуюсь.

Гермиона закатила глаза, не в силах подавить улыбку. «Все как всегда. Он в больнице после того, как чуть не умер, и он единственный, кто беспокоится обо мне».

— Я в порядке, теперь, когда ты очнулся.

Она посмотрела на их переплетенные руки и почувствовала, как защипало глаза. Она быстро провела другой рукой по лицу и застенчиво рассмеялась. Она надеялась, что Гарри будет слишком измучен, чтобы увидеть слезы, которые медленно, но верно начали собираться в ее глазах. Гермиона улыбнулась ему и с ужасом увидела, как нахмурились его брови, когда он закрыл глаза.

— Тебе больно? — спросила она.

— Что? — Гарри моргнул и покачал головой. «Ох, не надо было этого делать», — подумал он, когда потолок начал вращаться.

— Э-э, нет, — сказал он, снова закрывая глаза и пытаясь побороть позыв к рвоте.

— Почему ты плачешь? — прошептал он так тихо, что Гермионе пришлось наклониться вперед, чтобы разобрать произнесенные слова.

Она тут же стала ярко-красной. — Я не плачу, — сказала она, поспешно вытирая глаза.

Гарри неуверенно улыбнулся. — Как скажешь. Как долго я вообще здесь нахожусь?

Гермиона сглотнула. — Примерно месяц.

— В течение… месяца? — Гарри в ужасе посмотрел на нее. — Я был без сознания месяц?

— Ты был в коме, — прошептала Гермиона в ответ и снова посмотрела на их руки, которые все еще лежали на покрывале Гарри. — Тем не менее, я никогда не оставляла тебя.

Она бросила быстрый взгляд сквозь ресницы на Гарри, который смотрел на нее с выражением на лице, которое она не могла истолковать.

— Тебе не нужно было этого делать.

— Я знаю это, но я хотела.

Улыбаясь, она наблюдала, как Гарри боролся со своими тяжелыми веками и бормотал что-то, чего она больше не понимала. В следующее мгновение он уже спал.

— Отдохни немного, Гарри. И не волнуйся, — прошептала она спящему перед ней мальчику и нежно поцеловала его в лоб. — Я останусь с тобой.

* * *

Неделю спустя Гарри выписали из больницы. Он все еще был слаб, но мог ходить и оставаться в сознании более четырех часов кряду. Целители дали ему много зелий, которые Гермиона немедленно положила в маленькую дорожную сумку.

— А это вы должны принимать три раза в день, — сказала целительница и сунула ему в руки синеватое зелье. — Чайной ложки должно быть достаточно. Если вы особенно устали, можете принять четыре дозы, но не больше. Зелье вызывает привыкание, поэтому я хочу, чтобы вы снова прошли обследование через две недели. Не имеет значения, действует ли зелье все еще или нет. Понятно?

— Да, мэм, — Гарри кивнул и взял последнее зелье, к которому Гермиона немедленно прикоснулась кончиком своей палочки, чтобы записать инструкции на бутылочке, и убрала его в дорожную сумку к другим бутылочкам с лекарством.

— Очень хорошо. Это все. Выздоравливайте скорее, мистер Поттер. — Целительница улыбнулась ему, пожала руку ему и Гермионе и оставила их наедине.

— Ну что, пошли? — Гермиона подняла сумку и указала на дверь, через которую несколько секунд назад исчезла целительница.

Гарри кивнул, взял сумку с зельями из рук Гермионы, проигнорировал ее протест и направился к выходу из комнаты. Едва он приоткрыл дверь, как их встретили вспышки света и возбужденные крики.

— Мистер Поттер, как у вас дела?

— Это правда, что вы были в коме?

— Мистер Поттер, пожалуйста, улыбнитесь в камеру!

— Повернитесь сюда, мистер Поттер!

Гермиона застонала, взяла Гарри за руку и потащила его через толпу репортеров, которые заполонили коридор, ведущий в комнату Гарри, вооруженные камерами, перьями и пергаментом.

— Мистер Поттер!

— Интервью, мистер Поттер. Сюда!

Пригнувшись, они пробежали сквозь толпу и достигли вестибюля как раз в тот момент, когда два аврора, которые стояли перед комнатой Гарри, бросились в их сторону и сделали все возможное, чтобы оттолкнуть от них репортеров.

Гарри и Гермиона побежали через переполненный вестибюль больницы, подальше от удивленных и взволнованных криков вроде: «Мама! Это Гарри Поттер!», «Что? Где?», «Вон там!», «Боже мой, это он!», «Гарри!»

Они резко остановились перед одним из бесчисленных очагов. Гермиона бросила немного летучего порошка в пламя, которое сразу же стало ярко-зеленым, толкнула Гарри в огонь, крикнула «Площадь Гриммо, номер 12», прыгнула вслед за ним и исчезла в пламени, оставив восторженных, кричащих людей позади.

* * *

— Ради Мерлина, — кричала Гермиона, расхаживая взад и вперед по старой кухне Сириуса. — Неужели эти люди не могут хоть раз взять себя в руки? Ты только неделю назад очнулся от комы, а они уже пытаются сорвать с тебя одежду и завалить вопросами. Никакого чувства приличия! Я уверена, они знают, что ты еще не совсем здоров. Эти невежественные болваны!

Гарри улыбнулся, наблюдая, как у Гермионы начинается небольшая истерика. Сам он сидел на стуле за кухонным столом и в изнеможении откинулся на спинку.

Весь этот стресс с репортерами невероятно вымотал его. Трудно поверить, что в последний раз, когда он был в сознании, он бодрствовал более двадцати четырех часов подряд, чтобы бороться за свою жизнь и за жизнь всех остальных, не чувствуя усталости, которая угрожала захлестнуть его сейчас.

Он уронил голову на стол и на мгновение закрыл глаза, слушая сердитый монолог Гермионы. Он улыбнулся, почувствовав ее теплую руку на своем плече. Гарри моргнул и повернулся, чтобы посмотреть на нее, но место рядом с ним было пусто.

Озадаченный, он посмотрел направо и увидел Гермиону, которая все еще сердито бегала взад и вперед перед столом и была занята тем, что ругала случайных репортеров. Она была слишком далеко, чтобы прикоснуться к нему. Она даже не заметила, что прямо сейчас он практически лежал на столе. Ошеломленный, Гарри снова повернулся налево и посмотрел на стул рядом с ним. Но там было пусто. Он обернулся, чтобы посмотреть, не стоит ли кто-нибудь у него за спиной, но не увидел ничего, кроме голой, слегка покрытой пятнами стены. Обои сверху отклеились, и можно было ясно сказать, что несколько лет назад они были повреждены водой.

Он мог бы поклясться, что только что чья-то рука легла ему на плечо…

— Гарри? — Раскрасневшееся лицо Гермионы появилось перед ним. Гарри подпрыгнул. — С тобой все в порядке?

Моргая и слегка отстраненно, Гарри еще раз посмотрел на пустой стул рядом с ним. — Да. Да, я в порядке. Я подумал, я только что… А, это пустяки. Я просто устал, вот и все.

«Странно». Гарри покачал головой и повернулся обратно к Гермионе, которая наблюдала за ним с улыбкой.

— Может быть, тебе стоит отдохнуть часок или около того. Сегодняшний день действительно был довольно утомительным. Что не так со всеми этими грубыми репортерами, которых не научили надлежащим манерам! — она уставилась на полку, на которой был сложен старинный фарфор и столовое серебро, так, словно это только что оскорбило ее лично.

Гарри попытался подавить зевок и встал, покачиваясь.

— Пожалуй, я так и сделаю, — сказал он и медленно направился к лестнице.

— Я разбужу тебя через час, чтобы ты мог принять свое зелье, хорошо?

— Да, спасибо, — пробормотал Гарри и пошел вверх по лестнице.

* * *

В течение следующей ночи он плохо спал. Все события последних дней гудели у него в голове и занимали его измученный разум, не давая ему расслабиться настолько, чтобы заснуть. Финальная битва, которая все еще была свежа в памяти со всеми подробностями, хотя для него в большей степени, чем для других, составляла основную часть его снов…

Утром Гарри сидел измученный и крайне переутомленный за столом в пропахшей плесенью кухне с чашкой кофе в руке и отчаянно пытался полностью проснуться. Ночью ему не удалось как следует выспаться. Снова и снова различные сцены возникали перед его мысленным взором, стоило ему попытаться закрыть глаза хотя бы на минуту. Сцены, которые он предпочел бы забыть — кричащие друзья, мертвые одноклассники, горящий и разрушенный замок… Гарри помотал головой, чтобы прогнать образы из своей головы. Если ему предстояло обдумывать это каждую минуту сна, он не хотел делать это, когда бодрствовал. Вздохнув, Гарри опустился на жесткий стул и потер глаза. Он так устал.

Шипение камина возвестило о прибытии Гермионы.

— Доброе утро, Гарри! Как у тебя дела сегодня? Ох, Мерлин, посмотри на себя!

Она быстро подбежала к своему лучшему другу, который сидел, ссутулившись, за кухонным столом с кофейной кружкой, и опустилась на колени рядом с его стулом, чтобы иметь возможность посмотреть ему в глаза. У него были темные круги под глазами, а волосы были более растрепаны, чем обычно. Поттер устало улыбнулся своей подруге и сел.

— Я в порядке, Гермиона. Я просто немного устал.

— Да, я вижу это, — пробормотала ведьма с каштановыми волосами и положила руку ему на плечо. Гарри слегка вздрогнул от этого ощущения.

— Ты вообще спал прошлой ночью?

Гарри застенчиво улыбнулся ей.

— Конечно, нет, — Гермиона вздохнула и покачала головой. — Хочешь, я принесу тебе какое-нибудь зелье для сна без сновидений? Я все равно хотела пойти сегодня в Косой переулок. Я могла бы заскочить в аптеку.

Гарри благодарно улыбнулся ей. — Это было бы мило с твоей стороны, Миона. Даже если бы я захотел, я не смог бы выйти на публику без того, чтобы не подвергнуться набегу зевак…

— Я бы сказала, что ты, вероятно, прав насчет этого.

Она подошла к полке, достала чашку и наполнила ее черной жидкостью с кофеином. — Тебе приснился кошмар? — нежно спросила она, садясь напротив него.

— Как всегда, — Гарри посмотрел вниз на свои руки, крепко сжимающие чашку.

— Хочешь поговорить об этом?

— Не совсем, нет, — он застенчиво посмотрел на нее. Гермиона посмотрела на него с обеспокоенным выражением лица. — Правда, Гермиона, я в порядке. Я уверен, что смогу поспать, как только приму зелье, так что не нужно беспокоиться.

Он ободряюще улыбнулся ей. Это было больше похоже на гримасу, чем на улыбку, но Гермиона, похоже, в любом случае решила оставить эту тему. Вздохнув, она сделала глоток кофе и откинулась на спинку стула, устраиваясь поудобнее.

— Кстати, как там Рон? — Гарри не видел его целую вечность, и, судя по рассказам миссис Уизли или Гермионы, рыжий не приходил навестить его, пока он все еще лежал в больнице без сознания.

Гермиона закатила глаза. — О, с ним все в порядке. Я действительно не знаю, в чем его проблема. Почти каждый день он спрашивает меня, как у тебя дела, но прийти в гости и спросить тебя лично… С этим у него, очевидно, есть проблема. Мерлин знает, что с ним не так.

Гарри вздохнул. Он никогда не понимал Рона. Вообще-то, следовало бы думать, что мужские мозги работают в чем-то одинаково, но Рон, казалось, был исключением. «Или это я такой», — кисло подумал Гарри, бросая кинжальные взгляды на свою кофейную кружку. Он просто не понимал приятеля.

Все началось с ситуаций, подобных той, что произошла на четвертом курсе. Ему было ясно, что Рон что-то чувствует к Гермионе, но тот сделал все, что в человеческих силах, чтобы заставить ее плакать. Ревнует он или нет, но Рону так и не удалось произнести ни слова извинения. А потом Турнир трех Волшебников — Гарри думал, что еще с того времени, когда они познакомились, он ясно дал понять, что ненавидит свою славу и ничего так не хочет, как жить нормальной жизнью с настоящей семьей, и тем не менее… Как только имя Гарри было извлечено из Кубка Огня, Рон не захотел иметь с ним никаких дел, хотя именно в это время он нуждался во всей помощи и поддержке, которую только мог получить. Гермиона всегда была на его стороне, что бы с ним ни случилось, но Рон?

Гарри презрительно фыркнул. Насколько было известно Рону, он все еще оставался в коме или, возможно, даже мертв. Рыжий бы и не заметил. Он заставил других ухаживать за своим предполагаемым лучшим другом, который месяц находился в коме и теперь был вынужден жить с травмой, полученной на войне. А он даже не потрудился зайти, чтобы поздороваться. Друг, называется.

— Не беспокойся о Роне — Гермиона встала и отнесла свою чашку в раковину. — Он идиот. Может быть, нам повезет, и когда-нибудь он это поймет.

Гарри безрадостно рассмеялся. — Ты сама в это не веришь, не так ли?

Гермиона вздохнула. — Нет, не верю. Но можно надеяться, — она подмигнула ему и подошла к камину, чтобы бросить туда немного Летучего пороха.

— Я вернусь через несколько минут, и принесу тебе зелья, — она шагнула в изумрудный огонь, в котором исчезла всего через несколько секунд.

Гарри покачал головой и встал. Когда все стало так чертовски сложно? И прежде всего, что Гермиона нашла в Роне? Он был идиотом, она только что сама так сказала. Это она сидела у его постели, ожидая, когда он проснется. Она была единственной, кто всегда был на его стороне и отвернулся бы от Рона, если бы это было необходимо. И она была единственной, кто, хотя его уже выписали из больницы, по-прежнему приходила каждый день и проводила с ним большую часть своего свободного времени. С ним, а не с Роном.

Гарри сделал паузу.

Неужели?.. Нет. Нет, этого не могло быть. Гермиона никогда бы не предпочла его Рону. Если бы это было так, она бы сделала это еще в их школьные годы. Рон всегда оскорблял и обижал ее, он же пытался поддержать подругу. Но…

Гарри поставил свою чашку рядом с раковиной и провел рукой по волосам. Она предпочла его Рону в их школьные годы, разве не так? Гермиона была единственной, кто был на его стороне, не задумываясь об этом дважды, и не стеснялась сдерживать Рона, если это было необходимо.

Гарри глубоко вздохнул. Может быть, Рон знал. Возможно, он пришел к такому же выводу, только раньше по времени.

Гарри слегка улыбнулся, повернулся к камину и сел в кресло перед слишком красным огнем. Возможно, ревность Рона была оправдана. Может быть, у Гарри наконец-то появился шанс быть счастливым? Годами он пытался спрятать свои чувства к Гермионе в ящик с надписью «эмоции по отношению к друзьям» или «семья». Когда этот подход с треском провалился, он упорно старался вовсе подавить их. Но разве не пришло время, когда он имел право быть счастливым после всего, что он сделал для волшебного мира и для нее?

Как раз перед тем, как закрыть глаза, Гарри увидел, как мерцает холодная мраморная каминная полка. «Странно», — подумал он, входя в мир грез.

* * *

Он медленно шел по лесу. Он плотно завернулся в свою мантию-невидимку, крепко сжимая палочку в правой руке. Все было тихо. Рыдания и вопли, сотрясавшие замок, становились все тише и незначительнее с каждым шагом, который уводил его прочь от его первого в жизни дома.

У него была миссия, и он ее выполнит. Он не мог оплакивать свои желания и мечты — это только лишило бы его решимости. Он так много потерял в своей жизни, и из-за него Волдеморт находил жертв в рядах его друзей и разрывал их семьи на части. Из-за него. Он не позволил бы людям, которые что-то для него значили, страдать из-за него. Он знал, каково это — потерять всех, кто принадлежал к семье; он знал, каково это — быть одному.

Он опустил глаза и внимательно осмотрел маленький черный камешек, который держал в левой руке. Вся его семья была мертва, и он тоже скоро умрет. Скоро он увидит их снова, но пройти весь путь в одиночку было для него слишком тяжело.

Медленно он трижды повернул Воскрешающий Камень в своей руке и сосредоточился на людях, которых ему предстояло увидеть снова.

Лес вокруг него был тих. Единственное, что он мог слышать, это треск ветки, когда кто-то наступил на нее, и несколько листьев, отброшенных в сторону, когда кто-то подбирался к нему.

Он поднял голову и посмотрел в ярко-зеленые глаза матери. Ее рыжие волосы развевал легкий ветерок, который могла чувствовать только она. Она улыбнулась и положила теплую руку ему на плечо. Когда он посмотрел через плечо матери, он увидел мерцающую фигуру отца, идущего к нему. Тот светло улыбался, и гордость, казалось, сделала его глаза ярче, чем обычно.

— Мы так гордимся тобой, — прошептал Джеймс и остановился перед ним, рядом с мамой. — Просто невероятно гордимся.

— Я не хотел, чтобы вы умирали за меня. Никто из вас, — слеза скатилась по его поцарапанной щеке. — Я не хотел этого.

— Мы знаем это, милый, — прошептала мать и поцеловала его в лоб. — Мы не виним тебя за то, что с нами случилось.

Ее силуэт слегка мерцал, как будто она состояла из волн, разбивающихся о скалы.

Джеймс улыбнулся ему и слегка кивнул.

Позади него Гарри теперь мог видеть еще две фигуры. Они были более прозрачными и менее яркими, чем его родители, но оба ободряюще улыбнулись ему.

— Сириус, — прошептал он, задрожав. — Ремус.

— Привет, Гарри. — Сириус выглядел моложе, чем он помнил. Затравленный взгляд в его глазах исчез, и он казался счастливым. Ремус тоже выглядел по-другому. Он тоже выглядел моложе и здоровее.

Гарри шмыгнул носом и быстро заморгал, чтобы смахнуть слезы с глаз, отчего все вокруг расплылось. Он попытался улыбнуться, но на самом деле ему это не удалось.

Постепенно лес вокруг него менялся, цвета и контуры становились нечеткими, как будто его окружало множество разноцветных узоров. Сириус и Ремус постепенно исчезали, пока в конце концов не исчезли полностью.

— Нет! Ремус! Сириус! Останьтесь со мной! Я не знаю, что делать!

Лили взяла его ладонь в свои. Джеймс обнял ее за талию и притянул жену к себе. Родители выглядели более плотными, чем раньше.

— Ты должен выслушать нас, малыш. Сейчас. Это важно. — Его мать серьезно посмотрела на него, прежде чем повернуться к Джеймсу, но продолжала говорить с ним. — Нам нужна твоя помощь.

— Моя помощь?

Сбитый с толку, Гарри перевел взгляд с отца на мать и обратно. Оба неотрывно смотрели в глаза друг другу и, казалось, не замечали его. — Мама?

Цвета вокруг него кружились все быстрее и быстрее, как будто они стояли в центре красочного урагана. Он почувствовал тошноту.

Лили Поттер положила руку на щеку Джеймса и улыбнулась ему. — Мы можем это сделать! Я буду продолжать ждать.

Напоследок благодарно улыбнувшись ей, Джеймс повернулся к Гарри, посмотрел ему в глаза и исчез.

— Папа? ПАПА!

— Твой отец там, где я тоже была много лет назад — прошептала она, и зеленые глаза посмотрели в такие же зеленые глаза. — Это случилось шестнадцать лет назад, и с тех пор мы в ловушке.

— В ловушке? О чем ты вообще говоришь?

— Ты ведь поможешь нам, правда, сынок? Пожалуйста!

— Я даже не понимаю, о чем ты говоришь!

— Пожалуйста, Гарри, — ее голос эхом отразился от вращающихся стен вокруг них, когда рыжий цвет ее волос начал смешиваться с зеленым и коричневым цветом деревьев вокруг нее. — Пожалуйста, — ее голос затихал, пока она тоже в конце концов не исчезла, и Гарри соскользнул со стула на холодный пол с громким вздохом.