Только если вместе истечем мы кровью (гет)

Девица командовала напропалую.

Она этого не замечала. Баки анализировал ее речь с момента, когда переступил порог своего нового — назовем это жизненным пространством — несколько месяцев назад, и она была там, задавала вопросы и смотрела на них со Стивом, как на камешек в ботинке. Команды проскальзывали достаточно часто, чтобы понять, что это глубоко укоренившаяся привычка, от которой она вряд ли смогла бы избавиться независимо от собеседника.

Сначала он находил это раздражающим. Хотя ее слова были адресованы не ему, но он хорошо знал эту манеру. Такую же он слышал годами. Когда его фокусировали на целях миссии и ставили задачи.

На этаж, куда заселили Баки, мог попасть только персонал с высшим допуском. Она оказалась там с такой легкостью, что какое-то время он подозревал в ней агента Гидры.

Отсутствие необходимости брать ее на прицел по истечении первого месяца вызвало облегчение. Она была просто любопытным лаборантом. Стив проглотил смешок, когда Баки описал ее так. Баки подозревал, что его друг разрешил ей доступ на их этаж, потому что она была гражданским лицом, а Баки нужна была практика. Ассимиляция в обществе. То, что они не обменивались ни словом, похоже, не имело значения.

Но девушка — Дарси, поправил он себя; она не была целью миссии или куратором, и он должен был называть ее по имени — похоже, не возражала против его молчания или выпечки маффинов и медвежьих когтей на одном этаже с бывшим убийцей. Она болтала с Романофф всякий раз, когда находилась в комнате, так что это работало не только с ним. Он частенько слушал их диалоги, и Дарси велела Романофф убраться с кухни и перестать ковырять меренги.

Романофф игнорировала ее, и это еще больше раздражало. Неподчинение недопустимо.

Но он больше не в Гидре и не Солдат.

На втором месяце пребывания в башне он начал понимать, почему активно избегал ее и что наблюдение за ней было вызвано не только инстинктом самосохранением. Он редко испытывал такое. Баки знал, что у этого чувства есть название, но не применял его к себе десятилетиями.

Он не был уверен, что делать с этим откровением, поэтому притворился, что его никогда и не было.

* * *

Он почувствовал запах горелых кексов и в момент слабости не ушел.

Он устал. Стив исчез, возможно, на несколько недель, преследуя террористическую группу где-то на Балканах. Голос Гидры в его голове — Число жертв: одна. Не враждебна. Непосредственной угрозы нет. Цель миссии: не определена — было не заглушить.

Если девушка, приказавшая дать ей мешок для мусора, немного облегчит его состояние, он не откажется.

* * *

Он знал, что не должен проводить с ней больше времени.

Время рождает привязанности. Он не мог позволить себе симпатию.

Но она велела ему пойти с ней, и манера, в которой она это сделала, избавила от метаний. Он не знал, хорошую еду они берут или нет, он сосредоточился на ее безопасности, на том, как мужчины смотрели на нее, когда она смеялась в голос, и как она игнорировала средний уровень угрозы от клиентов вьетнамской лапши.

Приглашение позавтракать с ним прозвучало прежде, чем он его осмыслил.

* * *

Астрофизик говорила ему, что делать, и он хотел заткнуть ей рот.

То, как она говорила, было неправильно. Серьезно и напористо, а не игриво, к чему он привык. Эта манера вызвала зуд. Желание соскрести ее металлической щеткой и ножом для свежевания. Но теперь он сам контролировал свой разум. Он больше так не делал.

Тишина в лаборатории — бальзам на его душу, и Баки попытался затеряться в немногих обрывках мирных воспоминаний, которые у него были. Получилось менее эффективно, чем ему хотелось бы, но Дарси несколько раз смотрела на него, и он не мог полностью жалеть о своем времяпрепровождении. На экране компьютере он увидел ее в виде садового гнома. Ему понравилась фотография. Понравилось, как она выглядела. Неожиданная новость.

Ему всегда нравилось, как она выглядела.

* * *

Встреча с терапевтом прошла так же непродуктивно, как он и предсказывал.

Баки не хотел говорить о себе. Не хотел говорить о войне или людях, которых он убил. Она спросила о Стиве, и Баки говорил только о своем друге, потому что это позволяло не говорить о себе.

Внутренние раны были слишком свежи. Они просачивались сквозь трещины его рассудка и смущали его разум. Он знал, что его звали Баки. Помнил модели автомобилей сороковых годов и то, как грубая армейская форма раздражала его кожу. Но он не знал, кто он сейчас.

И не был уверен, что готов это выяснить.

Головоломка с динозавром помогла. Спровоцировала волну воспоминаний, которые растопили лед.

То, что Дарси приказала ему остаться и закончить, согрело еще больше.

* * *

Иногда Баки не мог не думать о способах убийства окружающих.

Он не фантазировал об этом, нет. Это не доставляло ему удовольствие. Просто сила привычки. Как, например, в тот раз, когда он разобрал магнитометр Дарси.

Администратор за стойкой что-то печатала, а Баки мысленно представлял, как ударит ее головой о клавиатуру. Нос сломается, челюсть и скулы раздробятся. Если она не будет мертва, то, как минимум, недееспособна. На стойке рядом с одним из телефонов лежал нож для вскрытия писем. Он использовал бы его. Быстрое и относительно чистое убийство.

Баки прикрыл глаза.

Он не хотел размышлять об этом. Просто не мог остановиться. Этот образ мыслей настолько сроднился с ним, что Баки задался вопросом, не лучше ли пойти и пустить себе пулю в лоб. Он не был склонен к самоубийству, не хотел умирать, но это решило бы проблему.

Он провел в офисе администрации башни почти полчаса в ожидании информации, не оставил ли Стив сообщение для него. Баки понимал, что есть правила и предписания для внешних контактов во время выполнения миссии — прослушивание звонков было одной из самых основных форм преследования, — но чего он не понимал, так это почему нельзя было просто сообщить, когда Стив выйдет на связь. Вместо этого он просиживал в офисе каждую неделю, не обращая внимания на напряжение, вызванное его появлением, и нервные взгляды, направленные в его сторону.

Когда к нему относились как к убийце, инстинкты толкали убивать.

Если они надеялись на его уход, лучше бы им было поторопиться.

Прошло еще двенадцать минут, в течение которых он прикинул систему вентиляции здания и наиболее экономичный по времени маршрут через них обратно на свой этаж, прежде чем женщина, которую он мысленно убил ножом для вскрытия писем, вышла из-за своего стола и передала ему планшет.

Баки просканировал отпечаток — ему не нравилось быть в базе данных, но это неизбежное зло — и открыл сообщение.

Ни одного рыжего. Иду в более популярный танцзал.

Баки нахмурился, но не удивился. Судя по тому, что он знал о террористах, и боеприпасы, и комбатанты были ниже уровня Гидры. Тем не менее, было достаточно общего, чтобы проверить — людей, за которыми, как Баки знал, следила Гидра, а также места встреч, которые Гидра когда-то использовала.

Он хотел бы быть там, сражаться. Оставаться было утомительно.

Женщина казалось удивленной, когда он поблагодарил ее, возвращая планшет. Баки сдержал вздох. Он знал, как выглядел. Не Капитан Америка. Больше советский автомат.

Сердитый голос, прозвучавший на грани слышимости, остановил его. Он отвернулся от стойки и глянул в противоположный край помещения, ожидая ее появления. Он заметил, когда другие в офисе — Число жертв: одиннадцать. Не враждебны. Приближается еще две. Возможна угроза. Цель миссии: не определена — услышали ее тоже, потому что впервые его присутствие затмило что-то более громкое.

Появилась Дарси, преследующая по пятам мужчину в футболке с надписью «Служба безопасности». Баки склонил голову, чувствуя, как уголки губ опускаются.

Охранник не был вооружен. Неосторожен. Некомпетентен. Если бы Баки все еще был Солдатом, то этот человек был бы последним в комнате, кто умрет. Сначала убивают самую большую угрозу. Остальных позже.

— …держать их подальше от лаборатории, да? Брось, чувак, они у меня уже три года.

Ее голос был хриплым от огорчения, и гневный румянец окрасил обычно бледные скулы. Пульс Баки участился. Он сказал себе, что ей ничего не угрожало. Просто злость.

— Черт возьми, Льюис, — огрызнулся мужчина, поворачиваясь к ней. — Уборщики избавились от них несколько недель назад. Если они тебе так дороги, запроси компенсацию и купи новые. Перестань тратить мое время.

Дарси выглядела так, будто из нее вышибли дух.

— Уборщики что?.. Ты имеешь в виду, они их выбросили?!

Охранник посмотрел на нее, как на идиотку, и Баки не вспомнил, когда последний раз испытывал подобный гнев. Он сжал руки, ощущая, как смещаются металлические пластины в его руке.

Он был на испытательном сроке. Бить людей запрещено.

Но, может, оно того стоило.

Они собрали толпу зрителей. Еще три человека остановились на пути к администрации, чтобы посмотреть, из-за чего шум. Дарси еще не заметила его. Между ними было четыре человека, и он слегка горбился, плюс бейсбольная кепка и перчатки. Он хотел, чтобы она его увидела. Хотел, чтобы велела помочь ей.

Дарси покачала головой.

— Какого черта, чувак? Один из них принадлежал моей покойной тете.

— Тогда тебе следовало быть профессионалом и держать их подальше от научной лаборатории.

Баки видел, что это не всё, что он хотел сказать. За ними наблюдали, так что это была мягкая версия; он знал о толпе, даже если Дарси — нет. Баки мог представить, что бы он сказал, будь они одни — видел, как слова рождались на языке мужчины, а керосин превращался в порох.

Баки моргнул и вместо Дарси увидел маленького Стива с окровавленным носом и вздымающимися плечами.

Этот человек был хулиганом.

Баки знал, как обращаться с хулиганами.

— Эй, — позвал Баки, и это было очень похоже на сцену из давних времен. Слова пришли из ниоткуда, но заполнили пару пустых ячеек памяти. — Почему бы тебе не выбрать кого-нибудь своего размера.

Как только это слетело с губ, Баки понял, насколько неточно употребил фразу. Как абсурдно она прозвучала. Охранник был значительно ниже его ростом, с гораздо меньшим количеством мускулов. Это могло даже восприниматься как оскорбление, а не вызов.

Баки решил, что все в порядке. Особенно когда глаза Дарси расширились, и она восхищенно воскликнула:

— Баки!

Часть внутри, жаждущая насилия, успокоилась.

Охранник пристально посмотрел на Баки — все посмотрели, — и ему пришлось выдержать их внимание. Долю секунды он хотел заткнуть всем рты.

Но затем Дарси бросилась к нему, и он испытал радость, что больше никогда этого не сделает.

Она собиралась схватить его за руку, но остановила себя прежде, чем их пальцы соприкоснулись. Взгляд, который она бросила на него, был открытый и выжидательный. По крайней мере, она не злилась на него за вмешательство.

— Баки, ты на людях!

Его переполнило веселье. Учитывая, что он избегал ее до недавнего времени, пожалуй, он это заслужил.

Дарси закусила губу с нехарактерно смущенным видом.

— Я в курсе, что ты выходишь к людям. Это приятный сюрприз. Не осуждение.

— Знаю.

— Что ты здесь делаешь, кстати? — ухмыльнулась она. Баки вроде как восхищала ее способность так быстро приходить в норму. Он чуть сместился, глянув мимо нее на охранника, который смотрел на них так, словно допустил просчет.

— Сержант Барнс, — поприветствовал мужчина. Так, будто они были знакомы.

Если человек пытался сгладить углы, ему не следовало выбирать имя погибшего героя.

— Прочь.

Сталь в голосе Баки заставила Дарси вздрогнуть, и это подействовало как выстрел, потому что люди зашевелились, разбегаясь по своим делам. Мужчина выглядел так, будто хотел поспорить, но всё, что он сделал, это пробормотал что-то неприятное о Баки себе под нос перед уходом.

— Чувак, — выдохнула Дарси, когда все, кроме двух несчастных администраторов, разошлись, — ты только что очистил комнату одним словом.

— Моя суперспособность, — сухо ответил он. Печально, что шуткой это было только наполовину. — Что случилось?

Баки пошел к лифту, и Дарси на автопилоте последовала за ним. Она издала разочарованный звук и запустила пальцы в волосы, взъерошивая их. Он сопротивлялся порыву повторить ее жест и пропустить ее локоны между пальцами.

— В общем, Дженкинс, — имя было произнесено с большим сарказмом, — решил, что мои кактусы представляют угрозу безопасности в лаборатории. Хм, извините, кто был ученым более десяти лет? Джейн, вот кто. И Джейн сказала, что они могут быть там, где они есть, не представляя опасность. Знаешь, почему, по моему мнению, их в действительности забрали?

Они поднимались, и Баки подумал, что она не обратила внимание на нажатую им кнопку — кнопку своего этажа. Он не уточнил, пойдет ли она к себе. Не хотел прерывать ее. Дарси рассказывала ему об инциденте со сбежавшей лабораторной крысой, о том, что пропавшие кактусы являлись частью какого-то великого заговора, и что она ждала, что охрана придет и заберет ее в любой момент.

Двери открылись, и Дарси пошла прямиком к дивану, свернулась калачиком у подлокотника. Баки снял бейсбольную кепку, бросил ее на столешницу, но оставил перчатку, садясь напротив.

Никто не говорил, как она. Со сленгом и ссылками, которые он в основном не понимал, но также и с энтузиазмом, будто разговаривать с ним, общаться, было приятно. Баки подумал, что, если бы Солдат когда-либо встретил ее, он бы позволил ей договорить, прежде чем нанести смертельный удар. У солдата не было любопытства — ему не разрешали, — но было огорчение. Низменное чувство превосходства, вбитое в него, было на ступень ниже эгоизма.

Дарси вызвала бы это огорчение. Заставила бы его почувствовать что-то, кроме стремления выполнить миссии.

Эта мысль заставила Баки улыбнуться.

— Так что, да, спасибо за это, — сказала Дарси в конце, объяснив ему неправильность слабой готовности к чрезвычайным ситуациям в башне, и что Дженкинс беспокоил ее только потому, что у него не хватало смелости прийти за Джейн. — Я собиралась сделать что-то, за что меня арестуют, поэтому ты сэкономил мне деньги на залог.

Никакого залога. Слова, легкие и игривые, зависли на кончике языка. Я бы вытащил тебя.

Он ничего не сказал.

Дарси вздохнула, откидывая голову на диван и прикрывая веки. Очки перекосились. Несколько дней назад, когда они вместе собирали пазл и она сняла их, он был шокирован, насколько иначе она выглядела. Моложе. Беззащитнее. Странно, как сильно менялась ее внешность без пластиковой оправы.

У них и раньше случались долгие периоды тишины, так что Баки не обеспокоило, что она закрыла глаза и забралась поглубже. Доверие оставалось предметом изучения. Он задумался, уверенность в себе или в нем позволила Дарси спокойно закрыть глаза рядом с ним, когда вдруг осознал, что пропустил социальный сигнал.

Он должен был сказать что-нибудь о кактусах.

Что сожалеет. О ситуации. Материальные ценности его не интересовали, но он понимал, что они важны для нее.

Баки прочистил горло, и она приоткрыла один глаз.

— Сожалею насчет кактусов. И твоей тети.

Дарси медленно моргнула, взгляд был туманный, затем она издала короткий смешок.

— Спасибо. Но всё в норме. Я не так хорошо знала тетю. Сказала это больше для того, чтобы заставить его чувствовать себя плохо.

Она слабо улыбнулась, но он уловил печаль.

Дарси снова закрыла глаза.

Баки поднялся. Он знал, что поможет.

Комната Стива не была заперта. Планировка ничем не отличалась от его, разве что наличием предметов, делающих ее более обжитой. Книжная полка и тумбочка. Одеяло на кровати и карманные часы. Одежду Стив складывал в комод, ее было легко найти. Баки раньше не видел свою цель, но поиск не занял много времени. Он был отличным следопытом.

Когда он вернулся, нашел Дарси в той же позе. Губы были слегка приоткрыты, а дыхание выровнялось. Она еще не спала, но почти. Баки притормозил, раздумывая, должен ли он разбудить ее или дать ей отдохнуть, когда она резко вдохнула, открывая глаза.

— Ох, — голос был низкий и слегка невнятный. — Это было близко.

— Длинный день? — спросил Баки.

— Нет. Просто твой диван суперудобный.

— Был тут со всем остальным.

Дарси подняла очки на лоб, чтобы потереть глаза.

— Наверное, хорошо, что на моем этаже такого нет. В итоге я пущу тут корни, и ты...

Ее рот захлопнулся, когда она посмотрела на руки Баки. Он поднял кардиган, надеясь, что этого будет достаточно для объяснения, но Дарси молчала, и он засомневался.

Он сделал ошибку.

Баки подошел ближе, чтобы она могла убедиться, и Дарси медленно сглотнула. Затем моргнула, дотрагиваясь до шерсти.

— Это...

Он склонил голову, чтобы волосы упали на лицо.

— Стив может позволить себе новый. Или я ему куплю. Можешь взять его.

— Ты украл кардиган Кэпа для меня. — Она облизнула губы, выглядя нерешительно. — Можно я тебя обниму?

Баки усилием воли не отшатнулся.

Прикосновения — случайные прикосновения, а не быстрые, сильные удары в бою и на тренировках — не были неприятны, но почти всегда неожиданны. Он не знал, как на них реагировать. Стив обнимал его. Бартон мог хлопнуть по спине.

Несопоставимые примеры.

За исключением рукопожатия они никогда раньше не прикасались друг к другу. Он знал наверняка, потому что слишком много об этом думал. Иногда взгляд Дарси задерживался на его кибернетической руке, и ее черты приобретали особое выражение. В английском языке не было точного слова. Ему бы потребовался русский, чтобы передать смысловую полноту. Немецкий — за его силой. Французский — ради двусмысленности. Слова были прекрасны, но способ их изучения — нет, и он не хотел пользоваться ими по прихоти. Только из необходимости.

Дарси заметила его неуверенность, и что-то в ее взгляде стало яростным.

— Бьюкенен, — сказала она. — Стой на месте. Стой спокойно. Я собираюсь крепко тебя обнять.

Дарси встала на диване, и ему пришлось посмотреть на нее снизу вверх. Он ничего не ответил. Не хотел, чтобы она передумала.

Почти надеялся, что она это сделает.

Баки был совершенно неподвижен, когда Дарси обняла его за шею. Теперь он ясно слышал ее сердцебиение, буквально чувствовал его. Это почти ошеломляло. Он не знал, куда деть руки, но в конце концов устроил их чуть выше ее бедер.

На мгновение Баки испугался, что сообщение Стива было недельной давности, и он вот-вот войдет в комнату, и объятия разорвутся. Но секунды бежали, а катастрофа не происходила. Руки Дарси не разжимались.

От нее слегка пахло корицей, как от пакетиков с попурри, которые она, казалось, любила, и он не мог вспомнить, когда в последний раз был так близок с другим человеком в течение столь длительного периода времени.

Дарси сдвинулась, усиливая хватку, и волосы на руках Баки встали дыбом.

Он почувствовал изменения внутри.

Внезапно в комнате стало душно. Он снова был в кресле, стальные кольца удерживали его на месте. Электрический ток вот-вот сотрет воспоминания, превращая его в призрака. Боль приближалась, но ему было запрещено двигаться. Он должен был вытерпеть это.

Дарси резко отпустила его и уселась обратно.

— Ну вот. Не говори, что это не лучшие объятия в твоей жизни.

Она улыбнулась ему, глядя яркими голубыми глазами.

Баки моргнул. Не было никакой базы Гидры. Боль и пустота не наступили. Ему не нужно было возвращаться туда.

Его тело все еще хранило тепло ее тела, все еще покалывало в тех местах, где она прикасалась к нему. Сейчас его переполнял адреналин и что-то, требующее, чтобы он пробежал двадцать миль, а затем облился ледяной водой.

Дарси вздернула подбородок.

— Посиди со мной. Ты сейчас читаешь «Две крепости», верно? А смотрел «Братство кольца»? Нужна пара часов, чтобы разобрать кардиган. Средиземье зовет.

Сердцебиение успокоилось, и Баки сел. Дарси потянула одеяло с кресла, накрывая их обоих. Она широко и заразительно улыбалась.

Он почувствовал, как расслабляется. Удалось улыбнуться в ответ.

Чувство, что он не смел назвать, росло.