Живое сердце (джен)

— Раздевайся, — приказал мастер Гарвей, едва они переступили порог лаборатории. Элис вздрогнула и, мгновенно забившись в угол, отчаянно замотала головой. Когда мастер Грин говорил о ее помощи, она не так все себе представляла.

— Глупая, — усмехнулся мастер Гарвей. — Мне нет дела до твоих прелестей… Если бы они даже были. Просто твоя одежда грязная. А у меня здесь все должно быть чисто.

— Я вам не верю, — произнесла Элис, оглянувшись по сторонам. Чистой эта лаборатория не была, наверное, никогда.

— Спорить мы можем до бесконечности, но я не собираюсь трогать тебя. Меня не интересуют маленькие девочки. Я ученый, а не больной извращенец. Забыла, для чего ты здесь?

— Помочь вам в опыте, — кивнула Элис. — Но мне никто не говорил, что мне придется раздеваться.

— Поверь, меня тоже не уведомили, что это будет капризная девчонка. Мастер Грин должен был привести мальчишку, но он привел тебя!

— А чем я хуже мальчишки? — воскликнула Элис.

— Хотя бы своими капризами. Будь на твоем месте обычный мальчишка, он вряд ли бы испугался моего приказа раздеваться.

— Нет! Он дал бы вам в нос!

— Не отрицаю, — усмехнулся мастер Гарвей. — Девочка, пойми, я могу долго распинаться перед тобой, пытаясь доказать, что у меня и в мыслях нет растлить тебя. Скажу по-простому. Если бы я хотел… Я сделал бы это еще на кухне, пока ты ела кашу. И никто в моем доме не смог бы мне помешать. Мастер Грин, возможно, даже присоединился бы. Я не умею хорошо говорить, мое дело — это механизмы. Но поверь мне, Элис. Да, то, что я хочу сотворить с твоим телом, — в какой-то мере насилие. Но совсем не то, о котором ты подумала. А теперь раздевайся и ложись на стол. Трусы можешь оставить.

— Нет!

— Скажи мне, зачем ты согласилась пойти с мастером Грином? Что он тебе предложил?

— Он сказал, что передаст мастеру Берри, что мой отец не виновен в краже повозки…

— Неожиданно. Я думал, он предложил тебе деньги. А он пошел по пути справедливого обмена. Что за повозку украл твой отец?

— Он ее не крал. Он ее починил!

— Твой отец — Механик? — удивленно спросил мастер Грин.

— Нет, совсем нет. Он работает…

— И все же он, по твоим словам, починил самоходную повозку, — перебил мастер Гарвей. — Хоть и не Механик. Это интересно. Как твое имя? Полное.

— Элис Марлетт.

— Понятно, — задумчиво произнес мастер Гарвей. — Не ожидал…

— Вы знаете моего отца?

— Не совсем так. Возможно, это и не он вовсе… Так ты будешь раздеваться?

— Хорошо, — почему-то только сейчас Элис поверила в то, что Гарвей не тронет ее.

— Раздевайся и ложись. Лежи тихо. Мне нужно будет сделать некоторые замеры.

— А что это замеры? Ой!

— Лежать тихо — это не значит, что ты должна молчать. Можешь задавать вопросы, просто постарайся не шевелиться, пока я не скажу. Замеры простые, но мне они нужны для работы. Если бы здесь была не ты, а мальчишка, было бы проще.

— А почему? — наконец скинув рубашку и штаны, спросила Элис, ложась на стол.

— Наконец-то ваше высочество соизволило раздеться! — засмеялся неожиданно Гарвей. — Я знал, что с тобой будет сложно с первой же секунды, как тебя увидел, но не предполагал, что так тяжело.

— Вы же сами сказали, что я могу задавать вопросы. Чем мальчик лучше меня?

— Многим. Хотя бы тем, что до тебя на этом столе лежало уже несколько мальчишек. Поэтому я имею представление о том, какой у мальчиков пульс и свертываемость крови. У девочек они отличаются. Не намного, но все же. Поэтому придется начать все заново. Еще мне нужно проверить твое дыхание и реакцию мышц.

— А почему у девочек они другие? Может быть, они одинаковы?

— Не думаю. Даже у мальчиков есть все-таки небольшие, но различия в этих параметрах. Если ты думаешь, что бегаешь и дерешься гораздо лучше, чем многие знакомые тебе мальчишки, то это мало что значит. По крайней мере, для меня. Мне нужны цифры. А теперь полежи спокойно. Дыши ровно. Не бойся, я не буду сладострастно лапать твою грудь. Там еще ее в помине нет.

Элис засмеялась было, но осеклась под строгим взглядом мастера Гарвея. Тот взял ее за руку, положив два пальца на запястье, и замер на несколько долгих минут, бесконечно всматриваясь в часы в другой руке и тихо бормоча что-то нечленораздельное. Элис, глядя на сосредоточенное лицо Гарвея, тоже затихла, словно поняла, что вопросы сейчас неуместны.

— Пульс — девяносто ударов в минуту, — наконец произнес мастер Гарвей, прервав молчание.

— Это много? — спросила Элис.

— Чуть-чуть больше, чем у мальчиков. Но нормально. Лишь слегка придется откалибровать устройство. Теперь сядь и дай мне свою руку.

— Вы и так ее держите, — пожала плечами Элис.

— Ах да. Извини, будет немного больно, — с этими словами мастер Гарвей потянулся за небольшим ножом, лежавшем на краю стола. Элис уже несколько раз смотрела на его лезвие, ловящее из окна солнечные зайчики, гадая, зачем здесь хирургические инструменты. Несколько лет назад ей резали загноившийся палец — отец самолично ходил к лекарю, что жил неподалеку от них и спивался от того, что у него не было работы. После того случая многие стали к нему обращаться вновь. Но Элис запомнила только блеск ножей, которые тот лекарь называл хирургическим инструментом. Увидеть такие же ножи у мастера Гарвея было страшно и любопытно. А еще Элис запомнила боль. Она не была сильной, ведь лекарь перед тем, как резать, дал ей специальную таблетку.

— Вы не дадите мне таблетку? — вспомнив это, спросила Элис.

— Обезболивающее? Нет, — ответил мастер Гарвей. — Больно будет совсем чуть-чуть.

— А почему?

— У меня нет простого обезболивающего. Те, что у меня есть, вызывают глубокий сон. Ты их примешь, но чуть позднее.

— Все-таки вы меня хотите, — с горечью усмехнулась Элис.

— Довольно необычный вывод. Девочка, еще раз повторяю: ты меня не прельщаешь. И закончим на этом. Глубокий сон будет нужен для основного испытания. Как и все эти замеры, — мастер Гарвей полоснул по руке Элис ножом, оставив маленькую аккуратную ранку. Элис вскрикнула от удивления и страха, но мастер Гарвей не обратил на это ни малейшего внимания, вновь пристально следя за стрелками часов. Только спустя пару минут, когда кровь из ранки на руке Элис перестала течь, он улыбнулся и произнес:

— Совсем неплохо. С этим точно можно работать.

— А вы сомневались? — немного уязвленно спросила Элис.

— Да. Представь себе. Слишком сложное я затеял. Я сомневался еще тогда, когда только начал собирать это устройство. Сейчас — еще больше.

— А что это за устройство?

— Пока не могу сказать, но если все получится, тебе оно несомненно поможет. Как и мне.

— Вы про мастера Грина?

— Нет. Как это ни странно, он ни тебе, ни мне совершенно не опасен. Да, это страшный человек, но одновременно и очень умный. Он не станет вредить. Потому что это лишь может помешать. Устройство поможет тебе, несмотря ни на что. Вот что ты должна знать. И устройство поможет мне. Только как — я пока сам не знаю. Потому и сомневаюсь.

Элис улыбнулась. Она никогда бы не подумала, что взрослый человек, кроме ее отца, будет с ней так доверительно разговаривать.

— Ладно, продолжим, — сказал мастер Гарвей. Он положил нож и часы на край стола и помог Элис сесть, как он сказал "правильно".

— Теперь вдохни. Глубоко-глубоко, насколько сможешь, — в руках у мастера Гарвея появился портняжный метр.

— Вы решили сшить мне новую рубашку? — засмеялась Элис, выдохнув разом весь воздух, что так усердно набирала мгновения назад.

— Помолчи. И сделай опять глубокий вдох, — когда Элис выполнила требование мастера Гарвея, тот обмерил ее грудь портняжным метром.

— Теперь выдохни, — операция повторилась. Мастер Гарвей улыбнулся и произнес: — Прости за эту наглость, но иного способа измерить объем твоего дыхания я не знаю.

— Мастер Гарвей, вы уже несколько минут, даже около получаса смотрите на меня голую. О какой наглости может идти речь?

— А ты права, — вновь улыбнулся Гарвей. — А теперь — кое-что более сложное. Скорость реакции и выносливость. С чего начнем?

— Наверное, со скорости реакции. Я не очень понимаю, как вам удастся это измерить.

— Поднимайся, — мастер Гарвей отвернулся от Элис и начал что-то искать на другом столе. Когда спустя пару секунд он повернулся обратно, что-то держа в руке, Элис уже слезла со стола и стояла навытяжку.

— Расслабься, — мастер Гарвей улыбнулся и продемонстрировал Элис небольшую иголку. — Вот чем мы проверим реакцию.

— Иголка? Я думала, мне придется уворачиваться от чего-нибудь…

— От чего? У меня есть арбалет, но вряд ли ты успеешь увернуться даже от одного болта. Так что это не обсуждается. Тем более что меня больше интересует скорость сокращения мышц.

— А как же реакция?

— А разве вздрагивание от укола иглой — это не реакция на раздражитель? Это не так болезненно, как арбалетный болт или удар кулаком. Есть и такой способ в моем арсенале. Но он нам тоже не подходит.

— Хорошо, — вздохнула Элис.

— Стой спокойно. Расслабься. Прошлый мальчик не прошел этого замера. Слишком низкий болевой порог. И он боялся щекотки. Начинал дергаться и смеяться, едва я к нему прикасался. Мне нужна нормальная реакция… — с этими словами он несколько раз быстро ткнул иглой Элис в разные места: в бедро, в сгиб локтя и под ключицу.

— А-а-ай, — вздрогнула Элис.

— Что же, реакция отменная. А судя по сложению тела, и здоровье у тебя хорошее. Перейдем к последнему испытанию, — произнес мастер Гарвей. — Хочу тебя поздравить, Элис Марлетт, из всех испытуемых ты единственная до него дошла.

— Спасибо. А почему другие не прошли?

— У одного был слишком учащенный пульс. Может быть, он боялся, я это допускаю, но бояться тут нечего. Второй завалил замер дыхания — он дышал так хрипло, что я заподозрил у него болезнь легких и выгнал. Третий, как ты уже слышала, боялся щекотки.

— Понятно, давайте продолжим, мастер Гарвей.