Баба Яга по обмену (джен)

Вот из таких приблизительно посетителей и состоит мой день. Раз в месяц является какой-нибудь бухгалтер в костюме Водяного, печально хлюпает над графами прихода и расхода, и грозится урезать бюджет. На посылы «в болото» не реагирует, яко (проклятый переводчик…) с юмором не знаком даже понаслышке. Вот и сегодня Кот пытался меня усовестить за череп:

— Как мы его по ведомости проведём, а? Распус-стят меня из-за тебя на микрос-схемы!

И давай когтями пол драть. Снова швырнула в него подушкой. Какая прелесть, что они самоочищающиеся: в моём детстве таких ещё не было.

— Спишем. Он всё равно был старый, скажем, что светодиод перегорел или ещё что.

Конечно, можете заметить вы, работа у меня скучноватая. Даже Кот с ней бы справился. И будете абсолютно правы: до меня в роли Бабы Яги обычно выступали андроиды. Николай Францевич, декан «Фольклорно-политической аналитики» так и сказал: «работа для заводного ёжика». Обидеть хотел. Мол, если уж напилась с друзьями, разнесла пол-общежития и повесила свою комбинацию на памятник исследователям глубокого космоса, так теперь сиди и слушай.

История, конечно, вышла неблаговидная, но Алла Константиновна, декан «Международной журналистики», где я вообще-то и училась, историю бы замяла: она всегда меня любила, а моего отца буквально боготворила, говоря с неприличным оперным придыханием: «Он гений!» Как вы понимаете, на нём орлиный индейский нос и густые брови смотрятся куда уместнее, чем на мне… Как назло, как раз на той неделе Алла Константиновна слегла с каким-то жутким кишечным расстройством, и разбирать происшествия вместо неё остался Николай Францевич.

Едва зайдя к нему в кабинет, я сразу уловила атмосферу чего-то связанного со сделками не в свою пользу. Возможно, с отдачей в залог пары-тройки фунтов собственного мяса, продажей души и пением караоке в трезвом виде. Николай Францевич был пугающ той странной уверенностью, которая никак не могла зародиться в щуплом, седом, похожем на мелкого грызуна человечке без совершенно чудовищных знаний на поле манипуляций другими людьми.

Поговаривали, что он почти двадцать лет проработал нелегалом у немцев. Причём половину в нашем времени, а половину — в прошлом, прикидываясь Ником-озорником и организуя телепортацию рудных месторождений прямо в тылу противника. Швейцарцы, немцы и австрийцы до сих пор верят, что серебра и платины в тех местах не было, а был только никель. Вот это я понимаю, класс!

И, конечно, какие шансы были у меня против такого специалиста? Он разделал меня, обжарил и подал с петрушкой всего двумя фразами: «для зачинщиков предусмотрено отчисление» и «когда ваши родители узнают». Дальше был лихорадочный торг, где одна сторона пытается сделать вид, что от неё что-то зависит, а другая просто ждёт окончания шума, чтобы дать правильный ответ. Конечно, я согласилась на всё.

Позже выяснилось, что двое других «зачинщиков», услышав про отчисление, благоразумно упали в обморок. Бессознательное состояние позволило им дотянуть до возвращения Аллы Константиновны, а дальше ситуация разрешилась сама собой. Студенты и опоссумы в состоянии стресса притворяются мёртвыми — это их способ поставить жизнь на перемотку к хэппи-энду. Я же, как всегда, оказалась здоровее своих нервов, поэтому вместо милосердного забытья пережила полчаса паники — и полноценную вербовку в спецагенты.

И недели после того памятного разговора не прошло, а я уже сидела в «Избе на курьих ножках», ругалась с Cote Bayou 13 и принимала местных с их немудрящими проблемами с утра и практически до вечера. Инструкции? Нет, не слышали. Зато была Вдохновляющая Речь (да-да, обе заглавные). Николай Францевич, поглумившись вволю над тем, что я еду замещать Бабу Ягу (то есть позицию, спроектированную под «жестяную банку», самое старое поколение андроидов) и доведя меня почти до депрессии осознанием моей бездарности, — через пять минут с тем же блеском и убедительностью доказал, что должность у меня «важная» и «ключевая», и вообще именно с моей помощью мы разовьем «цивилизационный сдвиг» и вырастим из древних русичей (или славян?) сверхлюдей. Мол, остальные наши агенты недостаточно «близки к людям», а я как раз то, что надо, к избе на курьих ногах народная тропа всегда протоптана (хоть и не буквально — коса мне в свидетели, век бы этой травы не видела).

Звучало это приятно и освежающе. Но слова, вопреки уверениям Николая Францевича, сами по себе менять реальность, похоже, не способны. Во всяком случае, мою. По прибытии я быстро освоилась, подавила приступы клаустрофобии (выпустите меня отсюда) и агорафобии (но только не в дикие поля, а обратно в цивилизацию, пожалуйста), — и заскучала.