Бессмертный (джен)

Замок выглядел внушительно: высокие шпили прятались в нависших над ними облаках, сотни окон, из которых лился свет, издалека казались роем светлячков, облепивших стены, а гладь озера, в которой отражалась величественная фигура замка, немного пугающе мерцала. Оставалось лишь гадать, какие существа могли обитать в этом озере.

Идея добраться до замка на лодках мне понравилась. Я даже осмелился опустить края пальцев в воду, чувствуя приятную прохладу и надеясь, что никто не решит отужинать моим запястьем.

До замка нас сопроводил волшебник весьма представительной внешности: в свете лампы, которая парила над каждой лодкой и следовала за группой первокурсников уже на суше, можно было рассмотреть его аккуратно уложенные русые волосы средней длины, мантию из дорогой ткани и внушительные перстни на пальцах правой руки. Мужчина не смотрел ни на кого, но уверенно шел вперед, не сомневаясь, что никто не отстал.

Мне лишь оставалось дивиться решительности, сквозящей в его движениях. А как эффектно он распахнул тяжелые дверные ставни волшебной палочкой… Потрясающе!

Не я один был в восторге. Идущий рядом блондин не смог сдержать восклицания и получил тычок под бок от идущего рядом товарища.

Никто не шумел.

Большой зал — а это был именно он — выглядел невероятно. Мне приходилось только дивиться, как горячий воск с сотен свечей не капал на наши макушки, но картина была завораживающая. Будто мы были не в помещении, а под открытым небом: я даже умудрился разглядеть полярную звезду…

Мы кучкой собрались перед помостом, на котором стояла старая табуретка с потертой шляпой на ней.

Было любопытно: как же работала эта шляпа? Ее наделили разумом? Была ли она полноценным живым существом? Или же просто артефактом? Она могла читать мысли? Или обращала внимание на наши прошлые поступки, о которых могла узнать?

Я чудом не пропустил свое имя и на немного дрожащих ногах поднялся по ступеням. А затем уселся на табурет.

Поля шляпы были настолько широкими, что они закрыли мне весь обзор. Уверен, выглядело это комично.

«Неплохо, неплохо…»

Вздрогнув от неожиданности, с трудом сдержал желание заговорить. Может, шляпа читала мысли?

«Слышу я тебя, мальчишка, слышу. Вижу в тебе желание показать себя, занять хорошее место в новом обществе… Тонкая грань между любопытством и переходом границ нравственности. Хм-м-м».

К чему шляпа вела, я так и не понял, продолжая внимательно слушать.

«Слизерин поможет тебе найти то, что ты хочешь».

Но тот же Дамблдор уже заранее повесил на меня ярлык из-за того случая с магическим выбросом… Уверен, что другие преподаватели, да и директор, обо всем уже узнали. Попаду на Слизерин — тогда уже никогда не сброшу с себя подозрений.

«Не хочу на Слизерин», — я с силой зажмурился и про себя продолжил говорить. — «Что, если я правда окажусь в чем-то виноват, зайду слишком далеко в изучении магии? Я не знаю всех законов. Кто заподозрит ученика другого факультета в чем-либо? Первым заподозрят именно слизеринца. Мне нельзя на Слизерин».

«Слова истинного сына Салазара Слизерина…» — прокряхтела шляпа. — «Хороший аргумент. И поэтому…»

— Рэйвенкло!

Я облегченно выдохнул и стянул с головы Распределяющую шляпу.

Меня немного трясло от волнения, но я без проблем дошел до стола своего факультета, где уже началось активное знакомство с сокурсниками.

— Добро пожаловать!

— Всегда рады пытливым умам!

— Любишь квиддич?

Я нацепил на лицо вежливую улыбку и присоединился к разговору. Вот она — новая жизнь, пора было становиться новым самим собой. Дружелюбие, проявленное сейчас, наверняка не раз меня еще спасет.

— Эрик, верно? — пожал руку сидящему справа мальчику, совсем не выделяющемуся на общем фоне: тусклые русые волосы, голубые глаза и нос картошкой.

— Рад знакомству, Чарльз.

Приятно удивило, что мой сосед воспользовался полным именем. Возможно, мы еще подружимся.

К моему немалому огорчению, Валери распределили на Гриффиндор, откуда она теперь мне махала. Когда Распределение подошло к концу, она начала то и дело выкрикивать мое имя, а затем указывать на блюда на столе, явно советуя, что стоило попробовать. Было чертовски неловко, по залу раздавались смешки, а кто-то из Слизерина даже театрально скривился и отвернулся в другую сторону.

Решив, что с меня хватит, я старался не обращать внимание на детей с других факультетов, и даже как-то умудрился отвязаться от Валери. С ней насчет этого представления я еще поговорю, но аккуратно. Терять такую подругу не хотелось.

— Я все лето провела у бабушки, наш дом в Лондоне взорвался! — сетовала блондинка-старшекурсница.

— Какой ужас, Эмили!

Староста-пятикурсник Ричард Роули, разместившийся рядом с первым курсом, рассказывал про Хогвартс. Про меняющие положения лестницы, исчезающие ступеньки, судьбу Толстого Монаха и многое другое. Рассказчиком он был отличным, поэтому многие даже отвлекались от своих тарелок и внимательно слушали.

Какого-то огромного разнообразия в пище не было, но я был очень доволен. Ни разу вдоволь не наедался, а тут и пирог с потрохами, и шоколадный пудинг, и курица! Но я старался есть все понемножку, больше пробуя, чтобы понять, что стоит в будущем брать, а что нет. На миг мне показалось, что я сплю: просыпаться совсем не хотелось.

Директор Диппет не был многословен, хотя я слышал, что тот должен был произнести длинную речь. Но что-то ей и не попахивало. Тот лишь что-то сказал о старых традициях, радости учеников вернуться назад в замок и все в этом роде… Ничего примечательного, хотя я внимательно слушал. Видимо, его что-то сильно волновало. Директор даже не притронулся к еде, а кубок его был пуст.

— Это не ты тот самый Чарльз Вуд? — раздалось напротив меня. Я повернул голову и увидел брюнетку, держащую в руках свернутый выпуск газеты.

— Тот самый?

Я потянулся за выпуском газеты, с интересом разглядывая движущиеся картинки, а затем уже обратил внимание на кричащий заголовок. «Зарегистрирован первый магический выброс, приведший к смерти маггла». Волшебники ничего не слышали о конфиденциальности? Я не давал согласия на печать моего имени, а оно светилось в первом предложении. «Чарльз Вуд, воспитанник маггловского приюта, очевидно, не смог сдержать свою ненависть к магглу…» Руки бы оторвать этому дрянному журналисту. Я только поступил на Рэйвенкло, а репутация уже испорчена… Н-е-е-ет…

Не иначе как зарекомендовал себя очень хорошим ребенком. Добропорядочным. Ох… Сколько головной боли. Только приехал, а обо мне уже такое мнение по всему замку разнеслось. Малолетний убийца, замечательно.

Но, кажется, соседей по столу статья ни капли не волновала. Брюнетка, задавшая вопрос, спросила чисто из интереса, а предъявлять мне что-либо даже не собиралась.

Кто-то активно обсуждал результаты чемпионата мира по Квиддичу (что это — нужно было узнать у Валери), кого-то больше увлекала еда, а кто-то, слишком общительный, продолжал знакомство.

Только через час мы достигли гостиной факультета, выслушав основные правила и требования, а затем отправились в комнаты, разбирать вещи и спать. Мальчиков на Рэйвенкло в этом году поступило лишь трое, поэтому в нашей комнате с четырьмя кроватями одна пустовала.

В спальне было просторно и тепло: высокие потолки по краям обвивала искусно выполненная лепнина, в середине висела хрустальная люстра, на которой горел десяток свечей, а над кроватями вились темно-синие пологи.

Каждый обитатель комнаты остался доволен. Я занял кровать рядом с дверью, так как там стоял мой принявший нормальные размеры чемодан, решив не привередничать. Кровать была великолепной: мягкой, теплой и без клопов. Красота.

Соседнюю кровать занял Эрик, понравившийся мне еще во время пира. Уверен, что еще сотню раз убежусь в том, что не все, о ком я хорошо думал сначала, окажутся ангелами во плоти. Но пока что я был доволен однокурсниками.

А на дальней разместился Гарольд Блант. Не знаю, был ли он родственником Валери, может, просто однофамилец. Но тот много не говорил, лишь представился и отправился готовиться ко сну.

Когда я уже лег под пуховое одеяло, прикрыл глаза и подумал, что жизнь стала налаживаться, меня буквально осенило. Почему шляпа вообще рассматривала вариант распределения меня на Слизерин? Еще за столом я услышал, что на факультет Салазара Слизерина не принимали отбросов общества, коим я и являлся. Еще один вопрос, над которым нужно было подумать. Но потом. А сейчас — спать.