Танцы до упаду (гет)

С утра я, если помните, сомневался, обнаружил ли старикашка Хеммаль пропажу своих тайных записулек. Так вот — вопрос снимается. Обнаружил! И пребывает по этому поводу в истерике не слабее, чем Снейп во время матча между Слизерином и Гриффиндором.

Стоит мне появиться в своей каморке, слегка ударившись при аппарации о край дивана, как на шум является наш управляющий и с порога шарахает меня Конфундусом.

В боевой обстановке Рональда Уизли достать отнюдь не легко, но в собственном офисе от обычно флегматичного, словно тушеная рыба, старикана нападения как-то не ожидаешь... к моменту, когда в голове проясняется, я уже сижу на диване, спутанный Инкарцеро, и Ганс сердито тычет в меня палочкой. Стоит он близко, и мне удается лягнуть его двумя ногами сразу. Хеммаль отшатывается и начинает растирать лодыжку. Я спрашиваю, какого черта.

В потолочное окно стучит мелкий дождь, усиливаясь с каждой минутой, и в комнате в первый раз за лето почти холодно. Я ничего не пытаюсь обдумать, просто злюсь, глядя на встрепанного нервного управляющего. Чего он вообще напал? Разве не я должен был тут орать и требовать к ответу? Это ведь Хеммаль что-то мутит за моей спиной, а не я за его! С какой же стати он смотрит на меня так, словно он Филч, а я обеими ногами стою на хвосте миссис Норрис?

— Акцио тайная книга операций, — сипит Ганс, простирая ко мне руку с палочкой.

Ха! Раскатал губу! Ничего, конечно, не происходит. Я сам толком не знаю, где посеял его тетрадь. Подозреваю, что забыл на столе у Гермионы, когда чесал кота, но эта догадка умрет со мной. Придется ему все восстанавливать. Или он такой болван, что не сохранил дублирующие документы? Что ж, сам виноват. Я презрительно фыркаю, Хеммаль багровеет.

Мы с пятого курса тренировались сбрасывать заклинания. Империо я, конечно, не скину, но что касается Инкарцеро — с ним справиться куда легче. Стоит управляющему на секунду моргнуть, в тот момент, когда в стекло, судя по грохоту, начинает колотиться уже не дождь, а град, как наши роли меняются. В отличие от него, я не забываю призвать себе его палочку.

— Что это такое сейчас было, а?! — спрашиваю грозно.

Для начала решаю делать вид, будто тетрадь не брал и ничего не знаю. Пусть помучается. Хеммаль и правда ерзает с трагическим выраженем лица, заламывает руки. Потом принимается меня уговаривать.

Я узнаю, что, оказывается, он никогда не считал меня безнадежным, что у меня большие перспективы и хорошие природные способности, которые я ленюсь использовать. Что он с самого начала был против секретных операций. Что мне, другу Золотого мальчика, простят то, за что обычному магу светит Азкабан. Что я сам не понимаю, какие ужасы могут случиться, если записи попадут в руки постороннего человека, если, не дай Мерлин, тот окажется достаточно умным, чтобы их прочитать.

— Ведь это вы взяли бухгалтерскую тетрадь, Рональд? Признайтесь!

— Ишь как запел, — думаю я.

— Поймите, если не вы, если к нам проникли шпионы из Министерства... мне нужно срочно предупредить... это опасные люди...

— Опасные люди? — хмыкаю я. — Думаете, после того, как мы сражались с Вольдемортом, остались люди, которых я боюсь?

— Вы не отдаете себе отчета, — завывает Ганс. — Ваш жизненный опыт коту на смех! Лучше верните тетрадь, и мы все забудем.

— Сомниус, — говорю я в ответ.

Люблю это заклинание. Не причиняет никакого физического ущерба противнику, но выигрывает время на то, чтобы посидеть и подумать. Я перещелкиваю разные варианты в голове, выстраиваю и отбрасываю схемы игры. Если я пойду так... мои фигуры окажутся под ударом на втором ходе... а если так, то... Обновляю сонное заклятие и спускаюсь вниз.

— Рон! Отлично выглядишь! — приветствует меня Минди. Синди оглядывается и улыбается. Она стоит на табуретке, пытаясь достать для единственных находящихся в магазине покупателей, семьи с дочкой лет пяти, куклу со средней полки и при этом не уронить остальные коробки. Ее мантия ползет вверх, обнажая тонкие лодыжки, и отец семейства следит за этим деланно скучающим взглядом.

— Минди, — негромко приказываю я, подойдя ближе. — Найди мне упаковку Фазаньих клюючек.

Девушка впихивает мне в руку яркую упаковку, на которой фиолетового цвета фазан клюет золотое зерно, и я возвращаюсь наверх.

Клюючки на полчаса превращают любого, проглотившего их, в гигантского фазана. Это смешно, абсолютно безвредно и пользуется огромным спросом у устроителей молодежных вечеринок наряду с Канареечными пастилками. Клюючки имеют два отличия от пастилок: во-первых, принявший их сохраняет способность к человеческой речи, а во-вторых, мы так и не смогли избавиться от краткосрочного побочного эффекта, похожего на действие Сыворотки правды.

Я заставляю сонного Ганса проглотить пилюльку и через секунду бужу Энервейтом. Гигантский фазан трепещет крыльями и издает хриплые ругательства. У меня есть три минуты.

— С кем вы вели свои тайные операции? — спрашиваю я.

— Корпорация "Хелфмультикэр". Магглы... два сквиба в руководстве.

— Кто именно?

— Джейсон Уайтсмит и Керолайн Будс, — он называет еще какие-то имена, и я жалею, что не догадался заклясть перо на запись. Теперь уже поздно, пока буду искать бумагу и перо, побочный эффект дразнилок выветрится.

— Что вы им продавали? Или вы покупали?

— Мы покупали кровь. Продавали разные зелья... экспериментальные, лечебные.

— Скажите толком, мы ставили эксперименты на магглах или лечили их? Министерство об этом знает?

Управляющий смотрит на меня злым круглым глазом.

— Конечно, Министерство об этом не знает! За торговлю с магглами без лицензии полагается Азкабан, спросите своего отца или брата. За покупку крови и эксперименты на людях... особенно магглах... понятия не имею, что решит в таком случае Визенгамот, но подобное наверняка будут судить на расширенном заседании.

— Кто это придумал? Зачем нам торговля с магглами?

— Уж точно не я! — щелкает клювом фазан. — Я был просто достаточно слаб, чтобы соблазниться вашими проклятыми галлеонами! Джордж, ваш брат... и, конечно же, Гарри Поттер! Сам Гарри Поттер! Разве я мог устоять! Вряд ли Визенгамот примет это как смягчающее обстоятельство... Зачем, кх-кх... какое мне дело... мое дело — поставки и платежи...

Побочное действие заканчивается, и я ухожу, оставив Хеммаля в одиночестве дожидаться обратного превращения.

Аппарировать в пятый раз за день уже нет сил, так что к Гермионе я отправляюсь камином. Вываливаюсь в ее гостиную и застываю, чувствуя, как расползается по лицу улыбка.

Моя ученая невеста сидит в кресле, одетая в тонкую маггловскую пижаму, волосы скручены на затылке и заколоты волшебной палочкой. Читает, конечно же, тот самый листок с записями Хеммаля, который я и правда забыл у нее на столе (только она уже успела превратить его в толстую черную тетрадь). Вид имеет самый серьезный. Типичная премудрая ведьма из иллюстраций к сказкам для взрослых от Перигрина Монбокля. Такие на первой странице с суровым видом варят у котла зелье, а на последней в чем мать родила подмигивают тебе с кровати.

— Явилась — не запылилась, — говорю я. И начинаю к ней подбираться. Возможно, я слишком жаден до удовольствий — Гермиона как-то обвиняла меня в этом буквально такими словами — но Хеммаль на время вылетает из моей головы. Моя девушка пытается что-то выспросить про тетрадь, я говорю, что это не срочно, и подхватываю ее на руки. Они с Поттером по-свински обошлись со мной в Неаполе, но сейчас это тем более неважно.

— А где Гарри? — спрашиваю я.

— Рон! Середина дня!

— Ты меня спровоцировала.

— Оставь в покое... ну вот, оторвал...

— Спонтанный секс — признак того, что в паре все в порядке, — шепчу я в горячее маленькое ухо, одновременно запуская руку вниз, в самую... глубь и жар... — Сама же давала мне те брошюры по психологии.

— И это все, что ты там вычитал? Ро-он!

— Гермиона...

— Ты...

— Так не жестко?

— Заткнись...

Я выдергиваю из ее волос палочку, и каштановые волны падают на ковер, обрамляя нежное раскрасневшееся лицо. На улице по-прежнему дождь. Ее губы мягки и горячи. Каждый раз, когда она позволяет это, я чувствую восторг, смешанный с изумлением.

— Гарри сказал, что дальше будет искать сам, — говорит Гермиона, отдышавшись. — Если Джинни жива, она явно уехала из Неаполя. Слезь же, дай одеться! Озабоченное рыжее чудовище, ты весишь тонну...

— Ты путаешь меня со своим котом, — парирую я. Гермиона пихает меня кулачком в бок. Я хихикаю.

— У меня для тебя куча новостей. Начнем с этой тетради...

— Слезь с пледа!

— Сама же его уронила. Она зашифрована.

— Примитивный шифр, Упиванцы пользовались им еще во время первой войны.

— Упивающиеся?

— Угу. Там даже используется руна сияния, которой подписывался Люциус в переписке восьмидесятого года. Похоже на торговые операции, только объем куда больше, чем в вашем магазине.

— Подожди-ка, насколько больше?

— Ну, если галлеоны означают именно британские галлеоны... точно не скажу... в десятки, может быть, сотни тысяч раз. Откуда это? Перси снова откопал в секретариате тайный архив? Скажи ему, что Министерству надо не экономить на аналитическом отделе, а развивать...

— Нет, это мое, — перебиваю я. — Это тайная бухгалтерия Умников Уизли. Я сам только вчера узнал... Ты что-нибудь слышала про корпорацию "Хелфмультикэр"? И что там с Малфоем, я не понял?