Перебросыши (джен)

Мертон что-то тихо и беспокойно прошептал во сне и теснее прижался к горячему телу.

— Не беспокойся, Томас! Я — не враг! — заметил таинственный и, судя по всему, невидимый незнакомец.

— И кто же ты, бесплотный дух? — сухо уточнил Томас, опасно сузив глаза.

— Я — призрак этого колледжа! — ещё более таинственно проговорил незнакомец. — Вынужденный скитаться между мирами. И помогать студентам с их непростой жизнью!.. Вот я знаю, что тебя беспокоит: ты будто гость в этом мире… И хотел бы вернуться домой. Я знаю, как помочь тебе сделать это.

— Извини, дух нашей общаги, но я тебе не верю, — буркнул Томас. — Вали отсюда, не буди его, — он скосил глаза в сторону Мертона, — а то он вынесет тебе мозг.

— Он не проснётся… — самодовольно проговорил дух.

— Конечно не проснётся, — не растерялся и парировал Томас, — ты же уходишь. Дверь за собой закрыть не забудь. — Он положил голову на руку и прикрыл глаза, явно показывая, что диалог окончен.

Дух молчал какое-то время, видимо, раздумывая, после чего вновь продолжил:

— Томас! Неужели ты не хочешь помочь старому духу освободиться? Я бы тогда исполнил твоё желание и не стал бы мешать спать по ночам…

Чтобы продемонстрировать, как он именно будет мешать, дух сдёрнул с Мертона одеяло. Тот нахмурился во сне и сильнее сжался, чтобы сохранить тепло.

— Пошёл к ангелам! — очень спокойно произнёс Томас, раздумывая, какого хрена это мерзопакостное существо привязалось именно к нему. — Вали к другим существам и пусть они тебе помогают. Хоть к лепрекону тому, — добавил он, вернув покрывало на Мертона.

— Не хочу! Он скучный! — обиженно заметил дух, осторожно прихватывая одеяло и медленно стаскивая его на пол.

— Мне всё равно, ты тоже скучный, — буркнул Томас, возвращая одеяло и прижимая его намертво.

Дух смачно выдохнул.

— Я-то скучный?! Я самый модный, самый молодёжный, самый креативный дух! — возмутился он, медленно подталкивая стакан к краю тумбочки. — Не то что ваша комната! Все уже подготовились к Рождеству, а вы все ещё нет! Хотя… Это и к лучшему, у меня непереносимость всех этих украшений…

— С чего бы это? Ты что, Крампус? — взоржал Томас. Он всегда так делал, когда был крайне зол. — Ой-ёй-ёй, масенький ёлёчки боица, — сюсюкнул он, вспомнив почему-то младшую сестру. — Тебе сколько лет, малявка?

— МНЕ?! Да как ты… Да как… Побольше, чем вам, малявки! Вот уйду я от вас. Злые вы! — запыхтел дух, опрокидывая стакан на пол.

Мертон вздрогнул во сне и резко сел.

— Что случилось? — сонно поинтересовался он, непонимающе моргая.

— Какой-то общажный хрен доколупался, — буркнул Томас. — Он уже ушёл, не волнуйся.

«Будь мы в моём мире, хрен бы он вот так в комнату ввалился. Его бы распылило на атомы прежде, чем он зашёл на территорию».

— А, ладно, — зевнул Мертон, откидываясь на спину и снова засыпая.

Томас, настороженно осмотрев комнату, лёг тоже, на всякий случай прочитав одну из молитв на временное изгнание духов. Он займётся этим позднее. Да, например, утром.

* * *

Мертон проснулся ближе к вечеру. Несмотря на то, что таблетка сняла у него жар, он чувствовал себя высохшей мумией. Зевнув и потянувшись, парень сел на кровати и продрал глаза. Осмотревшись, гот впал в легкий ступор. Комната была наряжена? Ну, как наряжена… Кое-где небрежно накиданы гирлянды.

— То…мми? — на всякий случай уточнил Мертон, заметив спину друга.

— У, встал. Этот дух — брехло, — повернувшись, сухо констактировал Томас.

— А, это ты, — с лёгкой ноткой разочарования протянул Мертон. Спрыгнув с кровати, он отошёл к столу попить воды. — А что? Мечтал, что не проснусь? И какой такой дух? — парень зевнул. Дневной сон — это ад.

— Тот общажный хрен, что доставал тогда, — махнул рукой Мертон. — Гринч какой-то. Ёлки боится. Так что вон, — он кивнул в сторону куцего… хм, назовём это деревцем, которое выглядело так, будто его небрежно выдрали из какой-то клумбы.

Мертон посмотрел в сторону несчастного можжевельника, всего день назад росшего на клумбе под их окном, и чуть наклонил голову, размышляя, расстроить ли Томаса или дождаться лучшего случая?

— Ну… вообще-то, это не ёлка, — заметил наконец он, решив, что Томас не нежная фиалка, не развалится.

— Да посрать, — фыркнул Томас. — Украшена? Значит, ёлка. И вообще, я это сделал только потому, что иначе этот прозрачный мудозвон не ушёл бы. — Он бухнул на тарелку Мертона кусок ветчины и грохнул на тумбу.

— Нет, Томас, — Мертон сложил руки на груди. — Можжевельник относится к роду хвойных вечнозелёных ароматных растений семейства кипарисовых, а ёлка, она же ель, к семейству голосеменные или хвойные растения. К тому же ёлка считается особым магическим деревом из-за её специфического аромата, который, по поверьям, отгоняет злых духов.

— Ну, раз такой умный, и скажи, где в вашей шараге найти нормальную ёлку, — оскалился Томас.

«Ишь, не устраивает его ничего», — подумал он сумрачно. Да, был бы здесь его Мертон, тот бы лишь согласился с ним и всё.

— Можно — купить, — пожал плечами Мертон. — Можно — срубить. В парке. Но его ТнТ крышуют, поэтому скорее первый вариант.

— ТнТ? Это кто? — нахмурился Томас. Платить за всякую хрень он не собирался, даже если это не его деньги. А вот срубить одно из осточертевших деревьев — почему бы и нет?

— Братья-близнецы. — Мертон перевёл взгляд на ветчину, но, поморщившись, отвернулся. — Хотя ничего они не близнецы… Ну не суть. Сидели в каждом классе по два года, защитники в команде Томми. Тупые, дурно пахнувшие громилы. Томми с ними поддерживает отношения. Они не любят оборотня и при любом удобном раскладе нападут на него.

— А, это те, — Томас вспомнил двух симпатичных громил, похожих на милых горилл. Ну, эти ещё ничего… — Раз твой Доу с ними кореш, возможно, ему они и дадут, — задумчиво хмыкнул он.

* * *

— Томми, ты конечно, наш друг. И мы тебя уважаем.

— И поддерживаем.

— Но это бизнес.

— А в бизнесе ничего личного, сам понимаешь, — объяснили ТнТ. Они бы отдали Томми ёлку, не жалко. Но тогда они лишатся дополнительных тысячу баксов, а это немаленькие деньги.

— Хорошо, — хмыкнул Томас. — Понимаю.

«Ну что же, я этого не хотел, да видимо, придётся», — подумал он.

Зайдя за угол, он взял найденную получасом ранее палку. Прокравшись меж деревьев, он внимательно осмотрел близнецов. Да, они были людьми, стопроцентными людьми, поэтому обращаться с ними нужно было максимально осторожно.

Томас тихонько зарычал, по-волчьи, как это могли делать только оборотни. Когда ТнТ начали возбуждённо озираться, громко талдыча что-то об оборотне, Томас замахнулся и вырубил их ударом по тупым головам.

«Жить будут, — подумал он, подойдя ближе и настороженно осмотрев их, — а остальное мне не интересно».

* * *

— Вот твоя ёлка, доволен? — Томас небрежно спихнул срубленное деревце на пол возле кровати и незаметно стёр пот с лица — всё же таскать нелёгкое деревце было тем ещё квестом.

Мертон что-то быстро спрятал в карман и осмотрел дерево.

— Неплохо, неплохо, — оценил он. — Сомневаюсь, что твой план сработал… Ты что-то сделал с ними? — как бы между прочим поинтересовался гот, выуживая из-под кровати коробку с гирляндами и ёлочными игрушками.

— Ничего такого, что бы их убило, — сухо информировал его Томас, всем своим видом показывая, что не скажет ничего конкретного. — О, ты хранишь игрушки под кроватью. Как… по-старушечьи, — он хохотнул, вспомнив почему-то свою старую бабку Оливию. У неё была такая дурная привычка.

Мертон вздохнул. Этот Томас немного — очень сильно — напоминал ему Томми в период полнолуния. Но, в отличие от Доукинза его мира, этому было нельзя заехать по пушистой морде.

— Очень смешно, мистер Пушистая морда! — поддел Мертон. — Для начала нужно оттащить ёлку к столу.

— Ещё раз назовёшь меня так — пожалеешь, — рыкнул Томас, не терпевший издёвок в свой адрес.

Обхватив руками колючее деревце, он попёр его в сторону, по пути сбив пару стульев. Шипя от колючек, царапающих кожу, он постарался придать ёлке более-менее вертикальное положение. В результате вышло, будто у ёлки было похмелье, и она слегка облокотилась на стол.

«Сойдёт», — решил Томас и отошёл.

— Готово, — буркнул он.

— Кривовато как-то. Сойдёт, — махнул рукой Мертон.

«Всё равно лучше не сделает».

Мысленно отметив в своем воображаемом блокноте пунктик с пометкой «Мистер Пушистая морда», парень поставил коробку на стол и принялся украшать дерево.

— Поставишь? — поинтересовался Мертон, наткнувшись в коробке на звезду-верхушку и теперь вертя её в руках. На стул лезть желания не было, а Томас мог достать и с пола.

Томас скривился, но поставил, куда просили. Ёлка сразу приобрела более законченный вид. Томас посмотрел на звезду, и тут вспомнился совсем другой эпизод из его жизни — как они с матерью, стоя на уступе, смотрели на звёзды. Под их лапами красовался снег и застывший ночной лес, а сверху — бескрайнее звёздное море, посреди которого возвышалась луна.

Томас помотал головой и принялся, бурча, выметать осыпавшиеся от тряски колючки.

— А я дома никогда не наряжал ёлку, — поделился Мертон, разглядывая игрушки. — Папа не любил это занятие, а мама, если и ставила её, то, в основном, наряжала сама или просила Бекки, мою младшую сестру. Это первая ёлка, которую я наряжал сам.

Смутившись от внезапно нахлынувшего откровения, парень вновь вернулся к коробке с украшениями.

— Раз уж в нашу комнату захаживает злой дух, нужно… АПЧХИ!.. разукрасить её так, чтобы он и близко не смог подойти. Как насчет гирлянды?

— Это те светящиеся штучки? — спросил Томас. — Вешай, если хочешь. Мне как-то всё равно.

От ёлки шёл странный запах. Что-то смолистое и эфирномасловое. Томас принюхался к рукам, которые пропахли этим соком, и вздохнул. Опять мыться надо будет.

Мертон вздохнул и принялся за работу. Как оказалось, самым сложным занятием было размотать огромный моток гирлянд. Томми, видимо, очень спешил их убрать и даже не позаботился о том, чтобы сделать это аккуратнее.

Петелька сюда, петелька туда, петелька обратно… Казалось, этому занятию просто не будет конца. Но наконец юноше удалось немного расслабить путы и относительно распрямить часть гирлянд. Взяв стул и поставив его к окну, Мертон задумчиво посмотрел на гардину. Жалко, что не было Томми с его суперспособностями волка. В прошлом году он зацепил гирлянду при помощи своего волчьего прыжка.

Поднявшись на стул, Дингл вдруг осознал, что не достает до нужного места.

— Ладно, — сказал он сам себе. Сходив ещё за одним стулом, юноша установил его сверху и оценивающе посмотрел на свою конструкцию. Вроде выглядит крепко…

«Да пофиг вообще как-то, — отмахнулся Мертон и осторожно залез наверх. — У… А неплохо», — хмыкнул он, наконец-таки удержав равновесие. Теперь главное — не чихнуть.

Томас настороженно смотрел на него, не понимая, что тот делает. Зачем ему так высоко вешать эти… гирлянды, вроде. Можно было в углу где-нибудь небрежненько накинуть — и всё. Зачем все эти стулья, так и шею можно свернуть!

— Ты какой-то самоубийца, сударь, — наконец сухо вымолвил он. — Давно с верхотуры не падал?

Мертон закатил глаза.

— Томас, как сказал один великий человек: «Красота требует жертв», — заметил он, осторожно подтягивая гирлянду ближе.

Затаив дыхание, парень потянулся и одним быстрым и ловким движением накинул её на примеченное место. Стулья пошатнулись, и Мертон уже успел смириться с мыслью о падении, но ему всё-таки удалось удержать равновесие.

— Фу-уф, — не сдержавшись, выдохнул гот. — Да и вообще, для себя самого должно быть приятно. Ты же волк, а не свинка. Приходить всегда приятно в чистое и уютное логово, а не в сви… АПХЧИ!!!

Томас сделал лицо-кирпич.

— Мне всё равно, как будет выглядеть ТВОЁ логово, — уточнил он, схватив начавшего было падать Мертона. Тот весил чуть больше Мертона из его мира, но не настолько критично, чтобы Томас не смог его поймать. — Главное, чтобы в нём было безопасно. А на уют мне пофиг.

— Спасибо, — буркнул Мертон. — Уют — безопасность для психики. Если человек, ну, или оборотень находится не в уютном месте, он становится раздражительным, вспыльчивым и агрессивным. А также формируются депрессия, стресс и постоянное чувство напряжения.

Томас фыркнул.

— Нету у меня ничего такого, — произнёс он. — А оборотни раздражительные от природы. Даже мой отец таким был. Если бы у него были проблемы, он бы постарался решить их. А раз нет, значит их не было!

— Твой отец оборотень? — удивился Мертон, передвигая стул к шкафу. — То есть ты рождённый оборотень? Томми стал таким после укуса…

— Укуса? Никогда не слышал, чтобы просто люди становились оборотнями от укуса, — удивился Томас, следуя за ним и придерживая стул. — От него только подыхают. У человека должны быть гены волка, и немало, чтобы остаться в живых после укушения. Видимо, твой Доу тоже не совсем человек.

— То есть, — спустя добрых пять минут молчания произнёс Мертон. Он уже повесил гирлянду возле шкафа и перебрался к двери. — То есть, чтобы стать волком, нужно иметь к этому предрасположенность? И, если бы, у укушенных Томми случайным образом не оказалось специального гена, они бы погибли? Интересно… А эти гены передаются по наследству? И может ли родиться оборотень в семье, если родители — люди?

— Да, это передаётся по наследству, — кивнул Томас, следуя за ним. — У моей бабки не было никаких волчьих сил. Полагаю, она была простым человеком, но я её не знаю, поэтому не могу сказать точно. И да, погибли бы. Правда, оборотни чувствуют «спящие» гены и могут пробуждать их.

— Это обнадёживает, — выдохнул Мертон, — что чувствуют. Вот, смотри, красиво? — он повёл руками, указывая на гирлянду и ёлку в целом. — Только в розетку ещё включить…

Щёлк! Розетка заискрила, но, благо, не сгорела. В кои-то веки гирлянда просто включилась без всяких там последствий.

Мертон отошёл к столу попить воды. Почему-то после слов Томаса о смерти после неправильного укуса у него что-то защемило в груди и стало трудно дышать. Может быть, это от осознания всей серьезности ситуации, так как столько в их с Томми жизни было случаев случайных укусов и случайно предотвращенных укусов…

— Томас, а твоя стая, — чтобы отвлечься, поинтересовался парень. — Чисто научный интерес, ты их… ну… как-то собирал… как альфа, да?

— Волк не может жить без стаи, — вздохнул Томас. — Чем больше в ней членов, тем сильнее волк, разбудивший гены остальных либо ставший лидером по голосованию. Когда стаи нет рядом, лучше не превращаться, потому что последствия могут быть… волнующими. Рано или поздно оборотень всё-равно найдёт свою стаю, потому что это у него в инстинктах. Невозможно быть одиноким волком, мы — социальные существа.

— Ясно, — Мертон нервно пожевал губу. Томас обладал большим количеством хорошей информации. — Но Томми часто превращается в волка без стаи, — наконец заметил он. Какая-то смутная догадка повисла в воздухе. А может быть, Томас просто боится превращения, поэтому такой агрессивный? — Он… Мы научились это контролировать. В первые месяцы, тем более полнолуния, было тяжело. Ему постоянно нужно было напоминать, что он хороший оборотень, что есть людей нельзя… И Томми смог побороть в себе некоторые инстинкты и даже научился контролировать свои превращения. Главное, всегда иметь рядом с собой друзей, и можно тогда чувствовать себя спокойным, не смотря на то, кто ты. Ты, случаем, не голоден?

— Я голоден всегда, — хмуро уточнил Томас. Подивился наивности Мертона и осторожно — впервые в жизни он проявлял столько такта! — поинтересовался: — Тебя не смущало… ну… что твой Доу… не ищет… стаю? Как ты думаешь, почему?

— Потому что у него уже есть стая, — самодовольно проговорил Мертон, отработанными движениями нарезая хлеб для бутербродов. Готовить что-то совершенно не хотелось, а заказывать еду — поздно.

Томас подозрительно прищурился, глядя на Мертона.

— Я-ясно, — протянул он. До сих пор он не чувствовал ни одного оборотня, так что либо Мертон лжёт, либо… его стая намного дальше, чем это безопасно для оборотня.

— Время ужина! — объявил Мертон и всучил в руки Томаса тарелку с бутербродами. Сам сел рядом и принялся есть свои.

Томас придирчиво осмотрел еду. Да уж, его Мертон такое бы сразу заблокировал. Сказал бы, что у них здоровье не лощёное — есть всякую вредную пакость. Впрочем, сейчас выбора особо не было. Либо жри, либо голодай. Вздохнув, Томас в два укуса прикончил бутерброды, совсем не почувствовав их вкуса.

— Давай завтра в магазин сходим? — предложил Мертон, всё это время рассматривая дела рук своих. Несмотря на ёлку и гирлянду, комната выглядела совершенно пустой, будто незаконченной.

— Давай, — согласился Томас, оглядывая комнату. Она стала казаться ещё меньше, из-за того, что все углы и пустые места были заняты мишурой, гирляндами и прочими украшательствами. Томас чуствовал себя несколько скованно от обилия запахов и цветов, мигающих тут и там. Однако запах ёлки вызывал ассоциацию с лесом, куда они ходили с мамой в его первые полнолуния.

Хм… Томас должен был признать, что ёлка — ничего так. Но гирлянды всё ещё вызывали желание зарычать. Чего они так часто мигают?!

— Зачем в гирляндах делают этот режим? — проворчал Мертон, выключая лампочки. — Для выявления людей с эпилепсией?

Было уже поздно, без двух минут новый день, поэтому Дингл предложил Томасу ложиться спать.

— Завтра будет новый день, приятель, — завернувшись в одеяло, проговорил Мертон. — Думаю, завтра тебе будет уже полегче… Переживём эту неделю. Может, и понравится тебе ещё у нас, — ободряюще улыбнулся.

— Это вряд ли, — пробормотал Томас, привычно устраиваясь подле Мертона за его спиной и обнимая его рукой. Только сейчас он понял, как скучал по дому.

«Томми, брат, возвращайся поскорее!» — думал, тем временем, гот.

Как же Мертону хотелось, чтобы его Томми, его пушистый и добрый, хороший мальчик, вернулся. С Томасом парень постоянно чувствовал себя напряжённо. Даже сейчас. Может быть, такое чувство возникало из-за того, что сам оборотень был взволнован, может, ещё из-за чего-то, но состояние беспричинного беспокойства никак не отступало. Рядом с Томми было совсем не так. Жаль, что он вернется ещё очень не скоро…

Грустно вздохнув, гот сильнее зарылся лицом в подушку и постарался поскорее заснуть.