Syberia 3. Таймырское приключение (джен)

30 декабря 1985.

В последнее время сны Кейт перестали нести какую-либо смысловую нагрузку и всё больше напоминали бесконечные блуждания по тоннелю, которому не видно конца и края. После таких снов она чувствовала себя так, будто в её голове воцарился сферический вакуум и каждый звук отдавался гулким эхом, будто кто-то бил молотком по железному листу. Этой ночью Кейт снилось примерно то же самое. Но стоило ей остановиться, тут же перед ней промелькнули клыки и пасть здоровенного удава, готовящегося к прыжку и…

— А-а! — Кейт проснулась и поняла, что находится в своей комнате. Мама уехала в гости пару дней назад и обещала быть к празднику. Всё это время девочка была предоставлена своему отцу, который не упускал возможности рассказать всякую быль и небыль о своих путешествиях в рамках экспедиции, организованной историческим сообществом, в котором он работал. В отличие от вечно серьёзной и чем-то озадаченной Маргарет Уолкер, Билл выглядел весёлым и беззаботным. Уж сколько раз жена в сердцах спрашивала, когда же он, наконец, прекратит кривляться, а ему всё до лампочки. При этом он часто проводил ночи за заполнением каких-то бумаг. Семья к этому давно привыкла, поэтому Билл спокойно делал свои дела, оставляя наутро пепельницу с горсткой окурков. Курил он, как паровоз, хотя в присутствии дочери он старался этого не делать не столько из-за вреда табачного дыма, сколько из-за того, что Кейт постоянно напоминала ему о том, как выглядят лёгкие курильщика, которые она однажды увидела в кунсткамере. Билл раздражался от этого, но виду не показывал. «Хотя бы при ребёнке учишься сдерживаться», — с ехидством отмечала жена.

— Ну что за бойкот, право ж слово! — ворчал Билл.

Этой ночью ему опять не спалось. Однако выглядел Билл встревоженным и хотя он, обычно, сквозь пальцы смотрел на снохождения дочери, но в этот раз, увидев Кейт в гостиной, он практически сразу отложил ручку и сказал:

— Кейт, ты на часы смотрела? Уже половина четвёртого, иди спать, так ты можешь простудиться.

— Ну… Пап, мне просто приснился кошмар и…

— Меньше бы ты на ночь всякую жуть читала, снилось бы тебе тогда что-то хорошее. Иди-иди, молодым растущим организмам вредны ночные бдения.

Сейчас отец говорил словами матери, куда менее лояльно относящейся к увлечениям Кейт и если первый считал, что нет ничего страшного в том, что дочь лазает по заброшенным местам, то Маргарет Уолкер не считала, что стоит махнуть рукой на то, что Кейт гуляет в доках порта, по заброшенным домам и трущобам и, тем более, водит дружбу с детьми из подобных районов. Она даже грозилась Кейт домашним арестом, но никогда не выполняла свои угрозы, чем Кейт беззастенчиво пользовалась. Вообще, мать считала, что Кейт тоже следует соответствовать стандартам высших слоёв среднего класса, с чем, разумеется, был не согласен Билл, утверждающий, что нельзя из детей растить мимоз. Недавно Кейт подслушала разговор, вернее, выяснение отношений родителей о том, как следует воспитывать детей.

— Что ты вообще можешь знать о воспитании? Ты в приюте вырос! — зло замечала Маргарет.

— Положим, не совсем в приюте, — меланхолично отвечал Билл. — Я оттуда при первой же возможности ноги делал. Дрянное местечко, надо сказать.

— И что это меняет? По-твоему, я не знаю, что за контингент водится на улицах, тем более, в Северной Ирландии?

— Меньше бы ты всяким байкам про ирландцев верила, — всё тем же спокойным голосом отвечал Билл.

И так могло продолжаться до бесконечности. Конечно, родители считали, что Кейт их не слышит, либо же пропускает всё мимо ушей, но это было не так.

— Да, пап, я понимаю, — спокойно ответила Кейт и решила последовать совету отца.

В последние дни она спала урывками и нередко просыпалась посреди ночи. Ещё минут пять девочка смотрела на то, как за окном мельтешат снежинки и уже было задремала, как вдруг тишину нарушил звонок в дверь. У Кейт сон тонок, поэтому она встрепенулась и, подойдя на цыпочках к двери, отделяющей её комнату от гостиной, прислушалась. Это вряд ли мама — она бы открыла дверь своим ключом, да и не стала бы возвращаться так поздно.

— Добрый вечер, как вас… Ай, забыл. Кто вы нынче? Билл Уолкер или Майкл Райс? — спросил гость с плохо скрываемым сарказмом.

— Тим, ты с ума сошёл! Кто в такое время в гости ходит? Я же просил не являться ко мне домой!

— Да брось, всё равно жена твоя уехала, а дочура спит мёртвым сном.

— Чего надо? — Билл явно нервничал.

— Есть срочное дело, — ответил гость, прокашлявшись. — Видишь, вот бумаги? Здесь надо кое-что подправить, заодно поставить штамп о том, что всё заверено. Помнишь, ты в пьяном кураже хвастал, что можешь подделать любую подпись? Так что на, держи.

— Э нет, дружище! — Билл резко переменил тон и уже, не таясь, начинал торг. — Одно дело — подпись, а вот печать… Я чуть не прогорел на этом в прошлый раз. Я не тороплюсь в тюрячку, извини.

— Да-а, дружище, сильно ж тебе пуля мозги раскурочила. Я ведь тебе нехилый такой гонорар предлагаю.

— По-моему, дорогой Тим, торг здесь не уместен. Печати — это не моё, понял?

— Я, между прочим, готов ставки повысить. Да и срок у нас ещё ого-го — неделя целая. Ладно, плачу двойную цену!

— Тогда непременно могу обеспечить к первому января. За тройную, — Билл уловил нить разговора и теперь активно лил воду на эту мельницу.

— Не, ну ты уж совсем оборзел, — хмыкнул Тим. — Между прочим, у тебя кое-что осталось с твоей последней поездки. И я знаю человека, готового всё это добро купить. Бери уж то, что я тебе предлагаю. И мне, и тебе — сплошная выгода! Я — человек слова, уж поверь. Я когда-нибудь кидал тебя? Так что соглашайся, не пожалеешь, — Тим всё больше напоминал змея-искусителя.

— Ладно, — согласился Билл. — Сделаю всё, что смогу. Но учти: если копы сцапают, я тебя прикрывать не стану.

— Да брось, всё будет нормально. Ладно, будь. И не забывай про дело, ясно?

— Иди, иди давай! — процедил сквозь зубы Билл. — Чтобы нас никто не видел!

— Да какой дебил будет в четыре утра бодрствовать? — спросил было Тим, но Билл спешно закрыл дверь за гостем.

Кейт вернулась в постель и ещё около часа мысленно переваривала неприятное для себя открытие. Она не могла, да и не хотела верить в то, что её отец оказался именно тем, от кого и он сам, и мама говорили держаться подальше. Значит, это правда… То, что приступы мигрени у Билла — последствия ранения в голову. Неужели он всё это время лишь носил маску добропорядочного гражданина? Скорее всего, так и есть. Билл Уолкер — не кто иной, как мошенник, не гнушающийся лёгкого заработка.

Как ни старалась Кейт, она не смогла сдержать слёз. Они самопроизвольно катились из её глаз и в какой-то момент Кейт показалось, что она ослепла. После этого она провалилась в сон. Но, как выяснилось, ненадолго. Из гостиной раздались громкие стенания отца.

— А-а-а-а!!! — этим криком Билл мог разбудить кого угодно. — Голова-а-а…

Кейт вскочила с кровати, будто её обожгло. Больше всего она боялась именно таких моментов, когда у отца начинались приступы мигрени. Приступы случались редко, но могли быть сильными. По этой причине мама постоянно спрашивала, не лучше ли, если за рулём будет она. Бояться было чего: если очередной приступ накроет именно в момент движения, аварии не избежать. Впрочем, до сих пор все поездки, во время которых за рулём был Билл, обходились без существенных происшествий.

— Папа! Папа, что с тобой?!

— Таблетки… Они там, на кухне, — сдавленным голосом ответил Билл.

Кейт молниеносно кинулась к шкафчику и вытащила оттуда те самые таблетки, о которых говорил отец. Он постоянно держал их при себе, но в это раз, видимо по причине праздников, оставил их далеко от себя.

— Держись, пап, — приговаривала Кейт, спаивая отцу лекарства.

После того, как Билл судорожно выпил всю воду, Кейт вызвалась проводить его до кровати — в таком состоянии он был не способен работать. Девочка помогла отцу дойти до кровати и решила, воспользовавшись моментом, осмотреть его стол. Ничего необычного: кипа бумаг, пепельница с горкой окурков и разного рода приспособления для поддельных печатей. За окном уже рассвело и Кейт лихорадочно принялась складывать всё это добро в ящик. Очень уж ей не хотелось, чтобы эта неприятная тайна стала известна кому-то ещё, кроме неё. Похоже, сегодня ей больше не уснуть.

Мать вернулась домой около десяти часов. В это время Биллу уже полегчало, а Кейт занималась привычными делами: читала «Собаку Баскервилей».

— Ау! Вы тут как? — спросила миссис Уолкер, снимая с себя пальто. — Чего такие хмурые?

— Главное, что живые, — ответил Билл.

— Ага, — поддакнула Кейт.

— Ну и славно, — улыбнулась миссис Уолкер и, отметив бардак возле стола, спросила: — Голова не болит?

— Уже нет. Жив буду, — отмахнулся Билл.

При этом он скрыто подмигнул Кейт, выражая благодарность за то, что не стала «закладывать» его и, тем более, помогла ему при очередном приступе.

Знала ли тогда Кейт, что Биллу осталось жить меньше месяца и после праздников она его больше не увидит?

13 января 1986

Утром миссис Уолкер застала мужа за сборами. Вчера он говорил с кем-то по телефону и спрашивал за сроки. Наверно, опять куда-то вызвали.

— Далеко ли собрался, Билл? — спросила она.

— А… Так это… В Сиэтл мне пора. Скоро начнётся конференция и я буду её участником, — он упаковал все баулы и, поймав на себе печальные взгляды жены и дочери, обнял обеих и сказал: — Ну что вы, в самом деле? Как на войну провожаете. Я ж не навсегда и через пару недель вернусь. Ну, не скучайте.

— Ох, Билл, ты так всю жизнь проведёшь в разъездах, — тяжко вздохнула миссис Уолкер.

— Брось, Марго, это даже не экспедиция, а так — пустая формальность.

— А без неё никак? — спросила Кейт.

— Боюсь, что никак. Всё, мне пора.

С этими словами Билл накинул куртку и, взяв весь свой скарб, покинул квартиру.

29 января 1986

С момента, когда Билл вернулся домой раньше, чем планировал, прошло уже несколько дней. Сперва он говорил о том, что не придал значения своему плохому самочувствию: ну кашель, что с того? Типичный случай. Но шли дни, а лучше ему не становилось и тогда уже он решил отпроситься домой. Когда Билл вернулся, Кейт просто не узнала своего отца: недавно ещё лучезарный и жизнерадостный мужчина превратился в ходячую мумию. Он был бледен и часто кашлял. Казалось, он абстрагировался от реальности и уже ничем не интересовался. Позапрошлой ночью Кейт слышала, как отец кашлял и хрипел, а вчера его увезли в больницу. Мама навещала его регулярно, но с Кейт не делилась ничем. Её молчание и выражение лица само по себе не сулило ничего хорошего.

— Сегодня просил позвать священника, — услышала Кейт. — Совсем плох стал, уже с трудом меня узнаёт.

Девочка не знала, с кем перешёптывается мать, но от услышанного ей стало не по себе. Она отказывалась верить в реальность происходящего и постоянно спрашивала только одно: «Мам, а папа выберется»? В ответ следовало лишь мотание головой и тихие слова: «Не знаю, зайка, не знаю». Кейт уже почти не спала ночью. Ей казалось, она видит своего отца, как тот в предсмертном бреду что-то невнятно бормочет и шевелится еле-еле.

31 января 1986

В этот день неожиданно похолодало, а большая влажность лишь усиливала холод. На улице выл ветер, ломая ветки деревьев. Погода была просто отвратительная и Кейт спешила побыстрее домой, в тепло. Когда она шла домой своим привычным маршрутом, через парк, её кто-то окликнул. Это был плешивый мужчина средних лет с довольно пышными усами. Очки придавали ему откровенно педофильский вид. Единственной отличительной чертой была ярко-красная физиономия. Похоже, мужчина хорошо пьян.

— Привет, — поздоровался он с сахарной улыбкой. — Ты дочка Уолкера, верно?

— Какая вам разница? — Кейт не испытывала ни малейшего желания разговаривать с пьяным незнакомцем, особенно сейчас.

— В чём дело? Ты мне не доверяешь? — мужчина последовал за Кейт, не сбавляя темпа. — Я ведь знаю твоего отца. Славный малый… Он был душой компании, всегда знал, как поддержать людей… Куда бежишь, Кейт? Не бойся, я тебя не обижу.

Кейт хотела уже перейти на бег и у самой арки резко развернулась и спросила:

— Вы всё ещё преследуете меня? Может, мне закричать?

— Кричи-кричи… Только вот чем ты себе поможешь этим… Видишь ли, старина Билл совсем плох, — в следующий момент мудчина всхлипнул и уже ухватил Кейт за предплечье. — Знала бы ты, как ему сейчас… Ох, не доживёт мужик до завтра, нутром чую, — всхлыпывал незнакомец, обдавая Кейт отвратительным перегаром.

— Убери руки! — закричала Кейт, пытаясь освободиться.

— Эх, малышка, совсем ты одна останешься. Совсем, — продолжал причитать мужчина, невзирая на сопротивление и протесты девочки и только когда Кейт начала кричать на всю улицу, он, наконец, ослабил хватку и всё той же расшатанной походкой устремился к лавочке. Кейт успела ещё расслышать его «земля тебе пухом, Билл», но вникать в это совершенно не собиралась. Чувствовала она себя после встречи с этим мужчиной довольно гадостно и неизвестно, что её больше выбило из колеи: пьяные откровения, или навязчивость незнакомца.

1 февраля 1986

В предрассветной мгле виднелись очертания спецпалаты для заразных пациентов, тех, что несли в себе опасные инфекции. Внутри стояла мёртвая тишина. Вот-вот начнёт светать. В самой палате лежал только один пациент. Вчера, во время вечернего обхода, лишь после укола стало слышно, как он дышит. Он уже почти не мог шевелиться и говорил с огромным трудом. Удушающие приступы кашля у него были почти ежечасно. Внезапно он открыл глаза. Он смотрел в потолок и, с трудом поднявшись, посмотрел на больничный двор. Деревья, снег, свет отблеск фонарей… Он смотрел на это всё так, будто видел это в последний раз. Держаться он уже не мог и медленно сполз обратно на кровать. В следующий миг у него начался очередной приступ кашля. Он буквально захлёбывался им и старался дотянуться до кнопки, чтобы вызвать дежурных. Внезапно всё оборвалось. Он прекратил кашлять и двигаться. Он прекратил и дышать. Так и остался Билл лежать в этой неестественной позе.

— А-а…

Кейт живо открыла глаза. Она проснулась в холодном поту от увиденного во сне. «Отец… Ты… Что с тобой»? — думала она, торопливо одеваясь. Она всё никак не могла выкинуть из головы того незнакомца, который всё распинался о том, что Биллу осталось всего ничего. Трудно было отогнать непрошеные мысли, они как заноза в мозгу.

Часы показывали приблизительно без пяти восемь и Кейт решила, что пора уже собираться, как вдруг зазвонил телефон. Она подошла и сняла трубку, не представившись звонившему.

— Миссис Уолкер? — услышала она встревоженный голос доктора. — Я хотел вам сказать… Примите мои глубочайшие соболезнования. Мы сделали всё, что смогли… Алло! Миссис Уолкер? Что с вами? Вы в порядке?

В это время проснулась сама Маргарет Уолкер. Слух у неё был тонкий, поэтому она сразу услышала негромкие всхлипы дочери из коридора и поспешила туда. Кейт сидела на полу, прижавшись спиной к стене, чуть в стороне от повисшей примерно в дюйме от пола телефонной трубки. Миссис Уолкер сразу всё поняла. Но сказать она не могла ничего.

— Мам… — всхлипнула Кейт. — Папа… Он…

— Его больше нет, — вздохнула Маргарет, приобняв дочь. — Не плачь, зайка, он… Он не умер. Он просто отправился туда, на небеса. Он смотрит теперь на нас с неба. Ему там хорошо… — этими нелепыми словами Маргаре пыталась как-то утешить Кейт.

— Так нечестно, мам! — крикнула сквозь слёзы Кейт.

— Да, — согласилась Маргарет. — Видишь, есть то, что мы не в силах изменить. Мне жаль. Правда.

В этой ситуации было лучше оставить Кейт одну. Она ещё нескоро оправится от такой утраты, если оправится вообще.