Наши пути (гет)

Густая пауза накрыла их как купол, даже шум улицы стал тише. Хельга кусала губы, теряя расфокусированный взгляд в неоновых вывесках, и старалась не улыбаться. Весь сарказм в голове растаял сахарным сиропом, а на более серьёзный ответ она бы не решилась. По крайней мере, пока что.

— Всё-таки выглядит как домогательство, да? — весело сказал Арнольд, и она покосилась в его сторону. Сахарного сиропа внутри стало ещё больше, того и гляди из ушей полезет.

— Нет, но поздравление очень странное, — только это она и смогла выжать, расплываясь в предательской улыбке.

— Согласен, мне надо больше практиковаться.

Хельга впервые была бы не против стать испытуемой.

Вскоре они дошли до раменной, заняли столик у окна, чудом пустовавший, и заказали классический вариант со свининой по рекомендации Хельги. Сидеть прямо напротив Арнольда и ждать оказалось даже сложнее, чем она думала, поэтому пришлось сбежать в туалет под предлогом мытья рук.

Из зеркала на неё смотрела девица с горящим взглядом и взлохмаченными шапкой волосами. Волосы уложились, а взгляд так и продолжал гореть — будто в мозгу гирлянды включили. И ещё эта дрожь вырывалась наружу сквозь пальцы, заметная не только ей и оттого позорная.

Чего эта девица так нервничает, зачем губы подкрасила? Неужели она на свидании?

«А что если да», — беззвучно прошептала Хельга, и отражение стало довольнее.

Когда она возвращалась к своему столику, то невольно загляделась на спину Арнольда, подумав, что в футболке вместо свитера ему было бы лучше. Или вообще без… кхм.

Им уже принесли коктейли с саке, нежно-розовые, как цветы сакуры, и достаточно крепкие на голодный желудок, чтобы снова разговориться.

— Чаще я всё-таки по китайской еде.

— В колледже я впервые попробовал острую лапшу. И оказалось, что она совсем не острая после Сан-Лоренцо.

— Точно, у тебя иммунитет, — Хельга вспомнила, что там кухня была как в Мексике. — Может, ты бы и корейскую осилил.

— Вряд ли, — усмехнулся он.

Принесли рамен идеально-инстаграмного вида с не менее идеальным ароматом. Арнольд признал, что не умеет есть палочками. Хельга кое-как научила, не упустив возможность поиздеваться и полапать его за руку якобы для правильной постановки пальцев. А он так часто брал палочки криво, словно этого и добивался.

— Ну, хотя бы готовить ты умеешь. — Он не понял. — Да я про паэлью. Вспомнил?

— «Умею» громко сказано, — махнул рукой, — всего пару рецептов.

— Умеет готовить, — разжала она указательный палец, — скромный, — разжала другой, — объективно симпатичный, даже образование есть и знание иностранных языков.

— Все шансы пройти собеседование, — отложил он палочки, гомерически серьёзно кивая. Хельга не сдержалась и хихикнула.

— Есть ещё скрытые качества, о которых я не знаю?

— Только плохие. Трудоголизм, неумение отказывать шефу и любовь к командировкам.

— Боже, вас-то мы и искали. Зарплата-минималка, никакого соцпакета, приступать сейчас же.

— А отпуск?

— Так и быть, через год возьмёте недельку.

— Через пять и ни годом меньше.

Они скрепили договор рукопожатием, давясь от смеха, и Хельге на секунду стало жаль, что это шутка — было бы здорово, задержись он в её жизни хотя бы на пять лет.

Заказали коктейли по второму кругу, и темы тоже углубились в более личное: как взрослая жизнь немного разочаровала, а детским мечтам суждено было остаться мечтами.

— Знаешь, я ведь собрал тогда альбом для гербария, — сказал Арнольд с грустной улыбкой. — Он сейчас в Хиллвуде. Думал подарить тебе его сегодня, но очень не хотелось оказаться в заливе.

— Мудрая мысль, — кивнула Хельга и поймала его взгляд. — Подаришь в другой день, если не передумаешь.

— За пятнадцать лет не передумал.

И как-то сами собой сплелись их пальцы на столе, а время застыло смолой. Музыка на фоне и чужие разговоры, движение машин за окном — всё растворилось как несущественное.

Были его глаза, было его лицо, и всё ещё был чёртов страх: то ли испортить момент, то ли потерять навсегда, как уже теряла.

— Со мной очень сложно, — произнёс тихий голос, будто не её вовсе.

— Знаю, — тепло ответил Арнольд. Он и правда знал.

— Но я хочу постараться.

Хотя бы раз в жизни.

— Я тоже.

Время снова пошло, проматываясь кусками: вот он оплатил счёт, а она оставила чаевые; вот они целуются в свете фонарей, пока ждут такси; вот они целуются в такси, и никогда ещё дорога не была такой быстрой. Взлетают по лестнице на второй этаж, целуются у двери, пока она вслепую открывает замок.

Уже в квартире поцелуев становится больше, а одежды меньше, пока не остаются только поцелуи, разбросанные по горячей коже, и прерывистое дыхание, и жар, и ощущения, поглотившие все мысли.

Пока не остаётся он один во вселенной, как всегда, наверное, было и всегда будет.

* * *

Первое, что Арнольд увидел утром — её спящее лицо. Такое милое, со вдавленной в подушку щекой, наполовину прикрытое волосами, лохматыми как одуванчик.

Он вспомнил, что давным-давно уже смотрел на неё спящую: в то утро, которое оказалось для них последним на многие годы, утро перед отъездом. Тогда он ещё не знал, что их ждёт. Просто любовался, мечтал, о чём может мечтать мальчик двенадцати лет, и думал, что когда они повзрослеют, будут просыпаться вместе каждый день.

Сегодня первое утро нового начала.

Арнольд осторожно чмокнул Хельгу в голое плечо — она даже не шелохнулась, — аккуратно встал с кровати и пошёл в душ, стараясь не шуметь, хотя догадывался, что разбудить её не так-то просто. Действительно: она спала и пока он был в душе, и пока готовил. Только на запах яичницы пришла на кухню, босая и чуть менее лохматая, в старой длинной футболке «Hillwood Black Sox».

Завтрак в постель обломался.

— Доброе утро, — сказал он, отвлёкся на секунду, чтобы выключить плиту, и тут же его со спины обвили в объятиях руки.

— Доброе, — буркнула Хельга ему в лопатку, укусила легонько и пошлёпала в ванную.

Арнольд не сразу понял, что его покусали, но это было даже естественнее, чем поцелуй.

Потом они завтракали и пили кофе. За окном тарабанил дождь.

— Мне придётся уехать, сегодня полы меняют, — чёрт, если бы он знал заранее, выбрал бы другой день. Хотя как бы он мог знать заранее?

— Жаль, — Хельга поникла и мигом ожила: — У меня же встреча с риэлтором в среду. Кажется, покупатели нашлись, только бы не сглазить.

— Отлично. А что насчёт вечера? Может, тебе помощь нужна?

— Расслабься, — она отмахнулась, и Арнольд вовремя понял, что его опять заносит. — На вечер есть планы кое с кем, если кое-кто не против.

От её улыбки захотелось промотать время на три дня вперёд.

— Кое-кто уже ждёт среду.

Через час он был на вокзале, меньше всего желая сидеть в поезде до Хиллвуда, а не провести с Хельгой ещё один выходной. Она стояла на перроне и что-то печатала, а когда поезд тронулся, указала на телефон и на Арнольда. Он открыл фейсбук.

— Это был лучший день рождения. Спасибо :*

Ему ещё больше захотелось выскочить прямо на ходу и остаться с ней. Возможно, он опять надумывает, но было в её словах что-то…

— Порадуешь в среду своим вторым рецептом?)

Или он всё-таки надумывает.

Арнольд ответил, надел наушники, включил музыку и расслабился, всю дорогу пялясь в окно, представляя будущее и улыбаясь как дурак, влюблённый до невозможности.