Не стоит благодарностей, Раиса! (джен)

Проснувшись, я вздохнула. Сегодня было тринадцатое февраля. Сегодня Миранда воскресит Розу. И сегодня мы идем с Карлом и Итаном сражаться с Мирандой.

Сообразив это все, я натянула одеяло на нос и перевернулась на другой бок. Как же не хотелось мне вставать!..

Послышался шум. Я замерла, прислушиваясь и приглядываясь. Я скосила глаза и увидела врывающегося в комнату Гейзенберга. Тот быстро подскочил к Уинтерсу и рывком сдернул с него одеяло, громко воскликнув:

— Нежного пробуждения, блять, Итан Уинтерс! Пора устраивать революцию!!!

— Завались, — пробурчал блондин и сжался в комочек.

— Райка, ты тоже вставай! Пора ебошить Веранду! — потряс меня Карл.

— Я уже проснулась, — шмыгнула я носом, сбросила одеяло и спрыгнула на пол. — С добрым утром, Газебар!

— Я Гейзенберг вообще-то! — весело отозвался Карл, отходя в глубь комнаты.

Я подошла к кровати, на которой еще лежал Итан, и потыкала его пальцем в бок.

— Итан, вставай, Роза сама себя не спасет!

— Не тычь меня в бока, — ответил Итан и резко сел на кровати, недовольно глядя на меня сощуренными глазами.

— Ага-а-а, вот твоя Ахиллесова пята! — задорно крикнула я и кинулась на Уинтерса, хватая пальцами его бока.

Итан залился истерическим хохотом и начал отбиваться от меня.

— Раиса, прекрати меня щекотать! Аха-ха-ха-ха, сука-а-а-а, Рая, ну хватит!..

Я не успокоилась, пока не разбудила заспанного парня окончательно. Когда я убедилась, что Итан бодр и в прекрасном расположении духа, я прекратила его щекотать и потащила его завтракать.

— Итак, наш план идеален? — начал Карл, наливая в чашки чай при помощи своих способностей.

— Да, разумеется! Выходим с завода, идем к площади Четырех Владык, видим домик из плесени, ждем подходящего момента, залезаем, Итан хватает Розу, я иду с ним, ты сражаешься с Мирандой. Думаю, до поры до времени я смогу защищать Итана, а там уже как пойдет. Все гениальное — просто! — протараторила я, с поразительной скоростью поглощая печенье. — Если уж совсем повезет, то сможем помочь тебе в схватке. В котором часу церемония начнется?

— В полдень, — ответил Гейзенберг.

— Отлично! А сейчас семь утра, думаю, успеем выкатить солдатню, да и Крис подоспеет, так что все будет и-де-аль-но! — Я поднесла наполненную практически до краев чашку с чаем и с силой дунула. По поверхности жидкости пошли пузыри.

— Раиса, не балуйся, — строго осек меня Итан.

— Ладно, ладно. Ой, блять, забыла вам кое-о-чем сказать!..

— Раиса, не матерись!

— Ха-ха-ха, Итан, ты просто образцово-показательный отец! — рассмеялся Карл. — Рай, о чем сказать-то хотела?

— О танке! Полимерном танке, на котором Итан в игре убил тебя! Где он?

— Ах, полимерный танк, — задумчиво повторил Карл. — На самом нижнем уровне. Проводить?

— О, совсем как в игре! Да, будь так добр. — Я залпом допила свой чай, поставила кружку на стол и вскочила. — Это же ты специально для нас с Итаном сделал, да?

— Можно сказать и так, для вас, — неохотно признался Гейзенберг, отодвигая кружку и поднимаясь со стула. — Итан, идешь?

— Почему бы и нет, — откликнулся блондин, также вставая с места.

В несколько минут мы достигли нижнего уровня. Только Карл протянул руку, чтобы открыть дверь, как я его остановила:

— Так, постой, погоди. Когда Итан в игре заходил сюда через вентиляционный проход, тут был Крис. Давай-ка я одна его встречу, лады? А потом Итана позову.

— Опасаешься за Рэдфилда? — ехидно усмехнулся Карл.

— Можно и так сказать. Мало ли, как он на тебя отреагирует… А я кринжовых конфликтов и стычек за свою жизнь видывала слишком много. Так что не искушай судьбу, хорошо?

— Не думал, что ты сможешь меня убедить, но общаться с Крисом мне действительно не хочется. Встречаемся на улице. — Гейзенберг круто развернулся (полы куртки его при этом всколыхнулись) и ушел восвояси.

Итан толкнул дверь, и я вошла. Мне пришлось пробираться сквозь металлический хлам, благо, его не было не так уж и много, и вскоре я увидела Криса, копающегося в танке.

Я кинулась к нему и завизжала, размахивая руками:

— ВЫЙДИ-ВЫЙДИ-ВЫЙДИ!!!

— Раиса?! — ошарашенно спросил Крис. — Какого…

— Какого лешего я еще жива? Фиг его знает, благо, я еще жива. В общем, выйди.

— В каком это смысле выйди? — Крис сложил руки на груди.

— В прямом. Ну, в общем, мы договорились с Гейзенбергом, щас будем пиздить Миранду-Веранду, так что иди, перезаряжайся и созывай своих пацанов и пацанов с BSAA.

— Чего-чего? Ты про Гейзенберга сейчас серьезно?!

— Абсолютно серьезно! Он Миранду готов в щепки разнести!

— Да неужели?

— Рай? Долго будешь Рэдфилда ломать?! — постучал в дверцу с той стороны Итан.

— Заходи! Он не ломается!

Раздался шум, и спустя минуту Уинтерс встал перед нами. Выпрямился, уставился на Криса.

— Ну, Крис, здравствуй.

— Рад видеть, — буркнул Крис.

— Не поверишь, я тоже.

Мужчины принялись буравить друг друга взглядом. В воздухе повисло напряженное неловкое молчание. Я кашлянула.

— Ну так это… танк-то дай. Пожалуйста. А то как мы Веранду убьем…

Крис на секунду прикрыл глаза. Вздохнул.

— Вы сведете меня в могилу. Дай ключ.

Я вложила ему в ладонь гаечный ключ.

Итан продолжал глядеть на Рэдфилда. Лицо его выражало просто ужасающую ярость.

— Итан, ты… прости, что так вышло с Мией, — тяжело выдохнул Крис, обернулся к нам спиной и начал возиться в танке.

— Прощаю, — железным тоном произнес Итан без капли прощения.

Я тревожно на него поглядела.

— Итан, ты это, главное дыши… Спокойно… — Я похлопала его по плечу.

— Я спокоен! — Итан чуть не сорвался на крик.

— Ну смотри, — я пожала плечами.

Крис, закончив ковыряться, обернулся ко мне:

— Ты всезнайка, так?

— Да, — гордо кивнула я.

— И ты знаешь, что будет спустя пять часов?

— Нет. Теперь — не знаю. Я знаю, что было бы, если бы мы с Итаном отказались от предложения Карла. Мы бы его разбомбили к фигам заплесневелым. А потом прикончили бы и Миранду, наверное. Но что произойдет сейчас — я не ебу, честное слово. Может, Карл нас предаст и всадит нож в спину, а может, и не предаст, кто его знает… Но во всяком случае, ты его фабрику не бомби в ближайшее время, так как его роботы будут помогать вам ликанов убивать. Лучше отложи эту взрывчатку для мегамицелия.

Крис положил инструменты на место.

— Как знаешь, — развел Рэдфилд руками. — Хорошо, раз уж на то дело пошло, я пойду.

— Удачи! — крикнули мы ему.

Крис скрылся в темных недрах помещения и пропал.

Ну а мы с Уинтерсом вскарабкались на танк (на котором каким-то чудом сидения оказались в четыре раза больше, нежели в игре). Я подергала за рычаги, заметила кнопку «Space» — видимо она, как и в игре, совершала блок.

— У этого чуда бесконечные пули и гранаты. Миранде не сдобровать. А если нас предаст Газировыч, то ты знаешь, что делать, — я подмигнула Итану.

— Будем надеяться, что этого не произойдет, — пожал плечами тот.

Я нажала на какую-то кнопку и испуганно вскрикнула, увидев и услышав жуткую пулеметную очередь из пушек. Затем нажала на «Space». Он и в самом деле блокировал.

— Охуенный агрегат! — гордо произнесла я, вкатывая танк в лифт и нажимая на кнопку.

— Газебар может гордиться, это самое мое любимое оружие в игре после «Борца»!

— Действительно, гордиться может, — покивал Уинтерс.

Лифт выехал на поверхность и с легким лязгом открыл двери, выпуская нас на улицу. Я выкатила танк, окидывая взором обширную территорию завода, заваленную хламом.

Я взяла Итана за руку.

— Прямо вот здесь ты в игре убил Гейзенберга, — от волнения я даже не сковеркала фамилию Владыки. — А потом пришла Миранда и вырвала тебе сердце. Видишь, каких бы ты глупостей натворил, не будь меня здесь?

— Угу, разумеется.

— Итан… — Я обернулась к нему. — Просто знай, что… Что ты мой любимый герой в игре. Наравне с Мией и Карлом.

Итан улыбнулся и обнял меня. Когда он отстранялся, я заметила на его щеках светлые дорожки слез.

— А ты… Ты мне стала почти как дочь, — тихо ответил Итан. — И… Если ты погибнешь, мне будет тебя очень не хватать.

— Ох, Итан! — взвыла я и уткнулась ему в куртку, обвив Уинтерса дрожащими руками. — Как же я тебе благодарна за все!

Итан молча обнял меня в ответ и уткнулся в мою кудрявую шевелюру. Слов и не надо было — мы прекрасно друг друга понимали и без них.

Сидели мы так пять минут. Наконец, Итан твердо отстранился, потрепал меня по волосам и произнес:

— Пора.

— Да, пора, — кивнула я, размазывая слезы по щекам.— Пора.

Я нажала на рычаг, направляя танк дальше, вперед, в самый центр территории, где Карл уже вовсю бегал, выстраивал роботов, ругался пятиэтажными матами на них и казалось, ничего, кроме них, не замечал.

Но это было не так. Нас он заметил.

— Ох, пришли, блять, наконец-то. — С этими словами Карл осек солдата, который хотел кинуться на нас и закромсать буром. — Райка, что у тебя глаза красные? Рыдала?

— Нет, я не плачу, это просто дощщь, — процитировала я известный мем и показательно повозила рукавом куртки по мордашке.

— Не дрейфь, все будет хорошо, — Карл сел справа от меня и откатил танк назад.

— Все будет хорошо, все будет хорошо, все будет хорошо, я это зна-а-а-аю!.. — пропела я песню Верки Сердючки, прихлопывая в ладоши. — Нехилая у тебя армейка-то. Донесешь или помочь?

— Издеваешься? — так же спокойно спросил Карл.

— Нет, интересуюсь, — невинно захлопала я глазками.

— Веди танк и не выебывайся, — отрезал Гейзенберг.

Верно, я бы занесла повесть о том, как Карл тащил свою армию, в скрижали истории, наравне с легендами о Прометее и Гильгамеше, если бы не то обстоятельство, что времени тогда для этого не было, да и подумала я об этом даже мельком. Не до того было, сами понимаете.

Только мы выехали за ворота, как Карл снова подал голос:

— Райка? Помнишь утро девятого февраля?

— Ага, — кивнула я, — просыпаюсь, а надо мной Кассандра с кровавой рожей и серпом сидит, словно скриммер. Жуткая поебень.

— А как именно ты проснулась, ты помнишь?

— Не-а. Хотя нет, постой… Мне что-то в висок ударило. Я думаю, это Кассандра ударила плашмя, чтоб я встала.

— Нет, это была не Кассандра, — возразил Хайзенберг. — Я тогда был в замке. Раскладывал ресурсы. Почувствовал присутствие Кассандры в твоей каморке и шибанул тебя твоим же патроном, чтоб ты поднималась и спасала свою задницу.

— Ты так просто об этом говоришь, словно каждый день спасал маленьких девочек от произвола злых проголодавшихся вампирш, — закатила глаза я. — Зря конечно патроном шибанул, надо было бы чем-нибудь пообъемнее ударить, но все равно спасибо. А то так бы и сдохла во сне, даже не ощутив, как меня режут.

— Про проголодавшихся ты верно подметила. Альсина нарочно растягивала употребление служанок в пищу, так как людей в деревне становилось все меньше и меньше.

— Так вот почему Димитрески такие злые были…

— Все верно.

— Ладно уж, как там говорится, данке шот, что ли, Газиба.

— По-немецки шпарить умеешь? — усмехнулся Карл.

— Когда-то умела, во втором классе, — пожала плечами я. — Но что-то уже все забыла напрочь… Мой максимум это «Ихь хайст Рита»¹ да «Нейте ист дер цен фебруар»². Вернее, уже не десять лет, а четырнадцать. Как будет четырнадцать? — повернула я озабоченную мордашку к Гейзенбергу.

— Фиерцехн, — перевел тот.

— Значит, хейте ист фиерцехн фебруар, — гордо шмыгнула я носом.

— Твое «фебруар» звучит, как на французском, — фыркнул Карл. — Так и картавишь, так и растягиваешь.

— Ну извиняй, Газировкович, я так запомнила.

— Прекрати называть меня Газировкой!

— Не кипишуй, майне либе гельб шметтерлинг, ³ — добродушно похлопала я его по плечу.

— С каких пор Хайс бабочкой стал? — откликнулся вдруг Уинтерс, до сих пор молча рисующий в своем дневнике.

— Так ты знаешь, что такое «шметтерлинг»? — удивилась я.

— Я тоже немецкий в школе учил, чай, не дурак, — Итан скривил физиономию. — Так почему же бабочка?

— Да, почему? — поддакнул блондину Карл.

— Да потому, что я не знаю, как по-немецки будет «волк», — вздохнула я. — А «шметтерлинг» звучит жутко и громоздко, поэтому вот. Газибыч теперь бабочка. Желтая. Потому что бочки, лесенки и таблички нам желтой краской вымазывал. Твой любимый цвет, верно?

— Можно и так сказать, — пожал плечами Лорд. — А «волк» по-немецки это «волф». Что еще про меня знаешь?

— Ты ниже Итана ровно на два сантиметра, зуб на отсечение даю, — деловито шмыгнула носом я. — Если бы у нас была линейка, я бы доказала.

Карл молча вынул из недр своих карманов раздвижную металлическую линейку, вложил мне в ладошку и принял управление танком на себя. Я встала с места, пододвинула Итана ближе к Карлу, сняла с последнего шляпу и поставила линейку на ему макушку. Восхищенно присвистнула.

— Воистину на два сантиметра ниже, вот чтоб мне никогда мороженого не попробовать, если я вру! — восторженно крикнула я, возвращая все на законные места. — Карл, который час?

— Одиннадцать тридцать пять, — отрапортовал тот.

— Етижи-пасатижи, как время летит! Нам нужно поторапливаться! — Я переключила скорость на максимальную и прижала коленки к груди, тихо сопя.

Итан убрал дневник в рюкзак. Мы сидели молча. Вся наша троица была жутко взволнована, каждый своим, однако причины нашего волнения были плотно взаимосвязаны между собой: Карлу наверняка не верилось, что он сейчас будет сражаться с той, кто сломала ему жизнь, Итан явно переживал за Розу, ну я тряслась за всех, включая Криса и Мию.

— Рай, когда успела одежку поменять? — заметил вдруг Карл отсутствие моего обычного коричневого платья, подаренного мне Луизой.

— Во сне нашаманила, — глухо ответила я, пытаясь донести своим голосом, что сейчас не время для шуток. Карл все понял и промолчал.

Надвигались тучи. Становилось темнее и холоднее. Сырой воздух намекал на приближение дождя.

Завидев издали толстые стволы черной плесени, растущие из земли, я печально вздохнула.

— Есть-курить! Вот и домик, — указала я рукой на хитроумно сплетенную «беседку» из стволов и ветвей мегамицелия. Изнутри тот светился мягким желтым светом — это горели свечки. — Падажжи, Гейзер, Штурма не пускай, попробуем так, собственными силенками.

Карл потушил сигару, молотом направил роботов туда, откуда раздавался рык ликанов и слез с танка. Мы с Итаном также слезли. Я подбежала к сфере и попыталась раздвинуть туго соединенные стволы. Не вышло. Ко мне присоединились Уинтерс и Гейзенберг, и под нашими совместными усилиями плесень наконец поддалась и раздвинулась в стороны, как раз для того, чтобы а) впустить двоих взрослых и одного ребенка; б) увидеть стоящую к нам лицом Миранду, которая совершала пассажи руками над пьедесталом, густо окутанным мегамицелием.

Я придержала за куртки рвущихся напарников и тихо прошептала:

— Ждем Розы. Появится — тогда выходим.

Повиновение мужчинам далось нелегко, но все же они вняли голосу рассудка и остались стоять, напряженные, словно рысь, готовящаяся совершить прыжок и сцапать жертву.

Наконец, Миранда произнесла долгожданные слова, от которых у меня бешено застучало сердце и к горлу подступил комок:

— Ах, юная Ева, моя прекрасная дочь. Иди ко мне!..

Плесень забурлила и запузырилась. Миранда погрузила ладони в эту темную субстанцию и подхватила закутанную в одеяльце малышку Розу, которую вытолкнул пьедестал.

— Е-ева, это ты? О, я так по тебе скучала!.. — С этими словами женщина бережно и почтенно подняла младенца над собой. С одеяла продолжала ручьями литься плесень на рукава Миранде, но та как будто этого не замечала.

Я услышала тяжелое дыхание Итана и Карла. Что ж…

Пора.

Примечания:

¹ Меня зовут Раиса (нем.)

² Мне десять лет (нем.)

³ Моя любимая желтая бабочка (нем.)