Не стоит благодарностей, Раиса! (джен)

Примечания:

Концентрация слэша в этом драббле зашкаливает, ничего важного для сюжета практически нет, романтика ради романтики, Винтерберги ради Винтербергов. Можно читать, можно не читать, как хотите.

~…в февральской звездной ночи~

— Итан?

— Чего? — Итан оторвался от внутренностей разобранного Карлом танка и уставился на него самого.

— В каком случае ты мне доверяешь? Или будешь доверять?

— Вчера. Когда ты сделал мне недостающие два пальца. — Итан задумчиво поглядел на пластинки металла. — Это был первый и последний раз.

— Верно, первый. Но что, если будет второй и третий?

— Что ты предразумеваешь под вторым и третьим? — нахмурился Итан.

— Третьим разом будет битва с Мирандой.

— А под вторым?

— Это ты сможешь узнать прямо сейчас.

Итан закатил глаза.

— Звучит заманчиво, но я не хочу встречаться с Розой на том свете.

— Будто я хочу встречаться на том свете с тобой. Если я тебя убью, Раиса из меня отбивную сделает.

— Она ребенок.

— Ребенок из другого мира. Она знает про всех нас абсолютно все. И про меня в том числе. Использовать мои слабые места, чтобы в итоге убить, отомстив за твою смерть, ей не составит большого труда, тем более что она уже уничтожила двоих Лордов. Причем без особых ранений.

— Не сказал бы что прямо без ранений, однако… это так, да. Она сможет убить тебя, ты прав. Однако… стоит ли мне доверяться тебе второй раз? Нет ли в этом какого-то подвоха?

— Если бы был подвох, я бы давно убил тебя вместе с Раисой. Но вы мне нужны.

— Это так. Но ты можешь убить нас уже после боя с Мирандой, ведь, получится, мы тебе больше не нужны.

— Да, если из схватки с Мирандой мы выйдем победителями, вы автоматически перестаете быть нужными. Но смысл вас убивать? Смысла нет. Я просто хочу вырваться из этой деревни, из влияния этой ебанутой суки, вот и все.

— У нас нет оснований тебе верить.

— Неужели? А как же разложенные на видных местах патроны, деньги, порох, бомбы, мины, реагенты? Расставленные бочки с взрывчатым веществом? Вымазанные желтым ящики с ресурсами? Всего этого недостаточно?

Итан вздрогнул, вспомнив слова Раисы: «Даю зуб на отсечение, это подарочек Газировыча»… Что ж, Раиса выиграла спор. Зуб ей отсекать не придется.

Итан не удержался и тихо фыркнул своим мыслям. Зуб на отсечение… Какая же Раиса все-таки юморная.

— Ну так что? — Карл вырвал Итана из подсознания.

— Убедил, — немного печальным голосом ответил Уинтерс. — И в чем заключается, кхм, акт доверия?

— В прогулке, — быстро ответил Хайзенберг, бросая инструменты на землю. — Высоты боишься?

— Нет. А что, будем прыгать по крышам замка Димитреску?

— Вот еще, ходить в дом к этой вампирше! Да ну ее! У меня есть идея получше.

Тут же с громким лязгом ввысь выстроилось подобие лестницы из всего валяющегося на территории завода металла.

Карл протянул руку Итану:

— Идешь?

— Дешевый трюк.

— Вот именно. Слишком, слишком скучный и очевидный способ убийства. Совсем не зрелищный и не интересный.

— От тебя можно ожидать чего угодно.

— Верно. Но сейчас, без зрителей, в темную холодную ночь… тоска зеленая.

— Хрен с тобой, иду. Подумаешь, упаду… срастется. — С этими словами Итан ступил на первую «ступеньку».

— Разумеется, — Карл улыбнулся и побежал наверх. — Догоняй!

Итан быстро глянул на завод. И какого лешего он согласился на это безумие?.. Но пути назад уже не было.

Как только Итан ступил на «лестницу», ему сразу же захотелось вырваться обратно, но он сделал над собой усилие и стал взбираться вверх. Это оказалось куда труднее, чем он думал. Металлические обломки, казалось, прогибались под его весом, но все же не давали ему свалиться вниз. Первое время Итан со страхом смотрел под ноги и замедлялся, чтобы посмотреть, не ухнет ли его нога в пустоту, но вскоре понял, что это бесполезно: Карл ловко и безошибочно подсовывал ему «ступени» своим магнетизмом, даже не глядя назад. Так что единственной задачей Итана было лишь удерживать равновесие.

Итан обреченно охнул, поднял глаза и ускорился, силясь догнать далеко убежавшего наверх Карла. С каждым шагом Уинтерсу становилось все холодней и страшней.

— Десять метров над землей! — радостно вещал Гейзенберг. — Пятнадцать, восемнадцать, двадцать один! Это как семь Альсин, поставленных друг на друга!

— Жуткое, небось, зрелище! — отозвался Уинтерс, в глаза Альсины не видавший.

— Не то слово!

— Карл! — Итан остановился, ухватился за висевшую в воздухе деталь и отдышался.

— Чего? — Карл остановился и обернулся к почти нагнавшему его Итану.

— Это все? Все, что ты хотел мне показать?

— Нет, конечно. Вставай, у нас впереди еще много интересного. Урок танцев, например, — Карл быстро спустился к Итану, помог ему встать и, придерживая за плечи, понес вверх.

— Ч-что? Та… танцев? — удивился Итан. Сил спорить у него почти не осталось, и он устало склонил голову на грудь и прикрыл глаза, внутренне недоумевая, почему Карл сейчас так близко к нему.

— Скоро все узнаешь, — заверил его Гейзенберг.

Не прошло и часа, как Карл остановился и радостно воскликнул:

— Мы на высоте примерно, м, двенадцатиэтажного дома. Без тебя я мог бы взобраться и выше, если честно… Ох, ладно. Садись.

Ощутив под ногами твердую и почти не дрожащую поверхность, Итан открыл глаза и опустился на колени. Карл с неохотой выпустил его из рук и присел рядом.

— Посмотри наверх, — прошептал Карл.

Итан послушно вздернул голову и втянул свежий холодный воздух в свои легкие. Его взору предстало темно-синее февральское небо, усыпанное белыми мерцающими звездочками.

— Ну, красиво, — недоуменно пробубнил Уинтерс.

— Согласен.

Прошло пять молчаливых минут. Итан чувствовал дуновение ледяного ветра и теплое дыхание Гейзенберга, сидящего рядом. Его рука покоилась на плече Уинтерса, но тот не торопился ее рассерженно скидывать. Сидеть сейчас с ним практически в обнимку на страшной высоте казалось ему вполне обыкновеным явлением. Хотя, даже не совсем обыкновенным… Чем-то ужасно прекрасным. Адреналин будоражил сознание Итана, дрожащим ноющим эхом отзываясь в сердце. Было опасно. И одновременно хорошо. Даже возбуждающе. Во рту пересохло от волнения, глаза слипались от усталости.

— Я тебе говорил про урок танцев? — неожиданно спросил Хайзенберг, разрушив прозрачное стекло ночной тишины своим громким и слегка хриплым голосом.

— Говорил. И что? — Голос Итана дрогнул. Столько эмоций и ощущений сразу, которые навалились на него словно из ниоткуда, влияли на него не самым хорошим образом. Мозг медленно прекращал мыслительную работу, посылая сигналы лишь для деревянных и медленных движений тела.

— Вставай. Вальсировать умеешь?

— Когда-то умел, — ответил Уинтерс, вспомнив Мию. Да, когда-то они танцевали вместе… В глазах Итана защипало, тот их сердито протер рукавом. Только не здесь, не сейчас!..

Итан поднялся на ноги и, ощутив, как дрожат его ноги, вцепился правой рукой Карлу в плечо, чтобы не упасть. Лорд, понимающе кивнув, крепко взялся за его повисшую левую руку и мягко отвел в сторону, свою левую руку положил Итану на талию и шагнул в сторону.

Уинтерс ощутил, что его ноги покинули подобие нормального пола, и его окутал липкий холодный ужас. Блондин практически инстиктивно вцепился крепче в оставшиеся две верхние точки опоры и зажмурился; под его правой ногой не было абсолютно ничего.

Карл круто развернул Итана, и вновь под их ноги начали незамедлительно подлетать обломки, перекладины и листы железа, идеально соответствуя передвижениям танцоров. А передвижения эти были хаотичные и быстрые, регулярно меняющие направление. Вальс получался каким-то бешеным и кривым, совсем в тон характеру Карла Гейзенберга. Лязг металла и высота, на которой находилась пара, делали танец еще более экстравагантным, ужасающим, и, если уж отбросить эпитеты и говорить словами Итана Уинтерса, «ебанутым».

— Неужели ты еще не понял, Уинтерс?! — крикнул Гейзенберг. — Раиса сошла с ума! Думаешь, легко ей было пресмыкаться в замке Димитреску, тщательно избегая участи быть обращенной в вино? Она целый месяц извивалась между молотом и наковальней! Лишь многие ее доводы заставили меня поверить в то, что она из другого мира. А так ее рассудок сильно поврежден. Раиса су-мас-шед-ша-я, неужто ты не усек? Ей хочется рыдать, а она смеется! Она глушит свои настоящие эмоции, притворяется веселой, хотя на самом деле она хочет умереть! Она столько всего пережила, и ни разу не заплакала. И знаешь, почему? Ей стыдно! Стыдно, что кто-то увидит ее слезы и станет насмехаться над ней. И это глупо, очень, очень глупо! Нет, она даже не чокнутая — она чересчур послушная! Воспитанная в обществе, где порицается нормальное проявление эмоций, она свихнулась с катушек. И даже здесь она держит свою злость при себе. Итан, если при битве с Мирандой она не вынесет всего этого и выплеснет все свои эмоции — пернатой суке не сдобровать! Да Раиса самый настоящий самородок в куче навоза. Она хоть и пресмыкалась перед Альсиной, но в отличие от меня Раиса никогда, слышишь, НИКОГДА не теряла чувства собственного достоинства и поносила Миранду у нее за спиной без опаски! Таких людей в деревне просто нельзя было найти — вот и еще одно доказательство, что Раиса не местная!

Итан промолчал. Ему просто нечем было ответить. Ответа от него собственно и не требовалось.

И он, взбродрившийся холодным зимним воздухом, громкой тирадой Карла и быстрым вальсом, уже окончательно понял, во что ввязался, поэтому вцепился в Карла еще крепче. Но и тот проделал то же самое, еще раз бессловесно сказав Итану, что его не собираются никуда скидывать. Впрочем, Итан был бы и не прочь покинуть Карла даже таким образом — вся эта клоунада уже долго смущала Уинтерса таким же образом, как и рука Карла на его талии.

Итан вновь отключил сознание, опьяненное этой странной ситуацией, и уже начал засыпать, постепенно замедляя темп танца. Карл сразу все понял, остановился и медленно пошел вниз, придерживая Итана, чтобы тот не свалился вниз.

Уинтерс уже в полудреме сошел на твердую землю, и не помнил, как доковылял до кровати, медленно улегся на нее и быстро уснул.