Грязнокровки (джен)

Том не ожидал, что поместье миссис Смит встретит его тишиной и открытой дверью.

— Похлеба ждала вас, — проскрипела домовиха, когда Том с волшебной палочкой наперевес крался по коридору от холла до гостиной. Похлеба появилась за спиной, сопровождая свое возникновение негромким хлопком, и Том развернулся на каблуках быстрее, чем успел подумать, и уже нарисовал кончиком волшебной палочки в воздухе восьмерку для Импедименты, как Похлеба щелкнула пальцами и исчезла, появляясь рядом. Импедимента разбила амфору, ни в чем не повинную.

— Аккуратней, юный господин, — прошамкала Похлеба, будто бы с усилием приподнимая тяжелые веки, — в этом доме много ценного.

Том отшатнулся от домовихи. Эльфы обладали великой магией, и страшно было представить, насколько сложно будет ему выкрасть медальон и чашу. Сложно, но возможно. Тем более Похлеба не знала о том, что перед тем, как взломать дверь, Том левитировал Нагайну в каминную трубу. Мать утверждала, что сможет проникнуть за магические защиты. Том ей доверял.

— Где твоя хозяйка? — спросил Том, не понимая, почему Похлеба ждет и не атакует грабителя. Слишком стара?

Домовиха помедлила и задвигала челюстями, будто что-то жевала. Она вообще не должна была разговаривать с грабителем, но почему-то разговаривала.

— Хозяйка... спит. Да, спит. Она выпила чай и спит.

— Давно?

— Два дня, — не мигая и глядя прямо в глаза Тому, ответила Похлеба.

Том пошатнулся. Два дня назад он был у мадам Хэпзибы.

— Мадам... мертва?

— Старая Похлеба не знает.

Она знала. Том видел это в темных глазах, со странным блеском глядящих на него.

— Ты лжешь! — устало произнес Том и опустил волшебную палочку. С ним никто не собирался драться. Сейчас — нет. Похлеба ждала чего-то другого.

Она закашлялась старческим тонким смехом.

Том сидел за столом и смотрел на чашку с чаем. Ему было страшно ее пить. С одной стороны, Похлеба могла уронить ему на голову любимый рояль мадам Хэпзибы, лишь щелкнув пальцами, но с другой — любой бы побоялся пить чай из рук отравителя.

— Похлеба что-то положила в чай хозяйки. Похлеба не уверена, что это был сахар, — сказала домовиха подрагивающим, сухим как песок голосом. И этому можно было бы поверить, если бы Том видел блеск в темных глазах. Похлеба не пребывала в маразме, хотя наверняка смогла бы обмануть других волшебников. Ведь на них она не будет смотреть так пристально и загадочно.

— Юный господин, наверное, задает себе вопрос, почему Похлеба не наказала его за вторжение в дом хозяйки?

— Задаю, — Том гипнотизировал взглядом чашку. У него сосало под ложечкой, и на самом деле хотелось есть, но жизнь была дороже.

— Похлебе нужна помощь, юный господин.

Том еще пристальней взглянул на домовиху. Та совершенно спокойно сидела в хозяйском кресле, переплетя пальцы перед носом. Она притворялась. Ей не нужно было говорить о себе в третьем лице, ведь ее личность была действительно полноценной. Но вот только волшебникам знать об этом не полагалось.

Похлеба щелкнула пальцами дважды. В ее руках появилось две шкатулки. Том знал, что в них лежит.

— Отнесите эти вещи гоблинам, юный господин. Они вам хорошо заплатят за них.

— Почему ты не можешь сделать этого сама?

— Раб не может продавать имущество хозяина, — тяжело произнесла Похлеба. — Вор — может, а раб — нет. Если Похлеба попытается отдать вещь гоблинам — волшебники узнают. На реликвиях древние чары. Но волшебник может продать. Вы — волшебник. Вы знаете ценность этих вещей. Похлеба видела ваши глаза.

— И ты отдаешь ценности мне? Доверяешь?

Похлеба хихикнула, и ее глаза заблестели еще сильней.

— Украдите вещь, господин. Не донесете до гоблинов — Похлеба вас найдет. Чего вы больше боитесь — яда или Азкабана?

— Я хочу, чтобы ты поняла, — тихо произнес Том, опуская ресницы, — я пришел не за цацками основателей, чтобы их подороже продать. Я пришел за реликвиями народа эльфов, загнанного в рабство.

— Выпей чай, — произнесла домовиха таким тоном, что стало вдруг ясно — отказ равносилен смерти. Том залпом опустошил чашку, пытаясь понять, чего же от него хочет эльфийка. И тут мир перед ним поплыл...

— Чего ты хочешь, человек, — вдруг растеряв весь юмор, спросила Похлеба, — власти над нашим народом? Собравший все четыре реликвии может стать нашим правителем, но в таком случае ты мне не нужен.

Том не знал, что отвечать. Но незнакомый голос вдруг раздался в комнате.

— Я хочу вашей свободы. Всегда хотел.

И тут Том понял — шевелятся его губы, изгибается его язык и говорит, в общем-то, он. Сыворотка правды, Похлеба изначально подмешала ее в чай.

Похлеба замолчала. Долго смотрела на Тома, настолько долго, что даже истекли пара минут действия сыворотки правды и Том успел сильно озадачиться.

— Что ж, в таком случае — поторопись отдать знаки власти гоблинам. Вещь Слизерина несет на себе проклятие. Помедлишь — перестанешь быть человеком куда быстрей, чем перестаешь сейчас.

— О чем ты? — спросил Том.

— Спроси гоблинов. Старая Похлеба плохо знает эту историю. Спроси у гоблинов.