ILY (гет)

Я открываю глаза. В воздухе, пропитанном солнечными лучами, витают позолоченные пылинки. Запах лекарств мешается с пряным запахом осени. Я приподнимаю голову, немного кружащуюся, и оглядываю себя. Я в своей пижаме, что странно, потому что я всегда оставляю ее под одеялом на кровати. Поворачиваю голову влево и вижу свою обычную одежду, постиранную и высушенную. Справа что-то копошится, и я резко смотрю сюда. Чуть не подпрыгиваю, но сердце и так и бухает. Удивительно, как его стук еще не разбудил спящего на соседней кровати Сэма.

Я часто видела его спящим. Мы ведь под открытым небом вместе путешествовали, да и в Хогвартсе Выручай комната становилась лесом, укрытым звездным небом, где так сладко забыться сном. И теперь, когда Сэм лежит на животе, раскинув руки с тонкими длинными пальцами, скинув одну ногу с низкой больничной койки, я снова узнаю старого Сэма, не того, кто объят злостью, не того, кто ударил меня, а простого, очень милого, обходительного, вечно смущающегося, но решительного паренька, в которого я так безнадежно влюбилась.

Я ухожу за ширму и переодеваюсь в обычную одежду, в которой мы все сюда прибыли. Подхожу к своей кровати и сажусь на пол, обперевшись о койку. Я смотрю на Сэма, идеального в своем умиротворенном состоянии.

Он открывает глаза и фокусирет взгляд на мне, вскакивая.

— Я здесь заснул?! — Сэм, торопясь, хватается за рукав толстовки, оттягивая его, и смотрит на часы.

Я молчу.

Не двигаюсь.

И стараюсь не смотреть на него.

Мало ли, опять разозлится.

Сэм замечает мое поведение и неловко замирает.

— Прости.

Я мельком кидаю взгляд в глаза парня, но потом опять его отвожу.

— Мы поговорили с МакГонагалл.

— Мы? — Ай, к черту все. Когда мне еще удастся поговорить с Сэмом?

— Я и Дин. Он отнес тебя сюда, а потом побежал вправлять мне мозги. — Сэм беззлобно ухмыляется. — Он отвел меня к МакГонагалл, которая действительно заинтересовалась этим. И, зуб даю, она немного испугалась.

— Побереги зубы. — Бубню я. — Странно, что это ее заинтересовало. Ты ведь забыл меня, а не то, что нехорошо кидаться в людей Авадой и грубить старшим.

— Я, все же, не удивлен, что когда-то влюбился в тебя. — Вдруг выпаливает Сэм. — Если все это, конечно, было правдой.

— Но теперь...

— Но теперь я ничего не чувствую. МакГонагалл сказала, что только тот, кто наложил заклятие, может по-настоящему его снять. Но этот человек изменил мои воспоминания о тебе, ну, те, которые остались, на плохие. Поэтому я на тебя сорвался. Прости меня еще раз, прошу. МакГонагалл уже исправила это. Теперь все нормально.

— Ничего не нормально. — Безжизненно прерываю я. — Как ты не понимаешь? Конечно, ведь ты ничего не потерял. Твое сердце не привязано к девушке. Я тоже не потеряла ничего, но одновременно потеряла все.

— Ты говоришь, я ничего не потерял... Ты все еще любишь меня? — Вопрос застает меня врасплох, хоть я внутренне и готовилась, что он прозвучит. Я лишь едва киваю и встаю.

— Но ты можешь не обращать на это внимания. Очень маловероятно, что мне будет дан второй шанс. Что было, то прошло. Зачем ты сюда пришел?

— Я?.. — Сэм рассеянно оглядывает больничное крыло, будто только что понял, где находится. — Я не знаю... Я просто пришел сюда после беседы с директором. У тебя был такой вид... Я испугался, не из-за меня ли ты пострадала... И заснул...

Дверь лазарета приоткрывается, и на пороге показывается Дин, застывший при виде Сэма.

— Все точно хорошо? — Спрашивает он у парня. После того, как тот кивает, он бубнит: "Вот и славненько" и подходит ко мне.

— Если тебе еще плохо, то ты можешь остаться.

— Нет, все отлично. Не стоит два дня подряд пропускать занятия.

— Два? — Приподнимает брови Сэм, но я лишь отмалчиваюсь, а Дин не удерживается и недобро косится на брата.

— И ты иди. У наших факультетов смежное занятие. — Бубнит он. — Тебя довести? — Я не сразу понимаю, что вопрос был задан мне.

— Нет-нет-нет, что ты, я же сказала, что все отлично. Я просто… — Я взмахиваю рукой, давая понять, что та слабость была несерьезной.

— Ну что, пошли тогда, горе ты наше луковое. – Дин манит Сэма рукой и выходит за дверь.

— Пока. – Сэм коротко махает мне рукой и неловко улыбается. Невольно вспоминаю слова Лили, обращенные к Сэму и Джеймсу «Вам еще много льда растопить придется». Ох, Лили, как же ты права…

* * *

Сэм

Дин точно на меня рассердился. Ну, я его брат и все дела, но Холмс его подруга, как можно понять. Я действительно не помню ее. И это пугает. Особенно учитывая то, что мы любили друг друга.

«Ты говоришь, я ничего не потерял... Ты все еще любишь меня?»

Да. Она любит.

Знаете, не помнить человека это ужасно. Такое чувство, будто из тебя кусок вырвали. Тебе приходит что-то на ум, ты цепляешься за это, пытаешься вспомнить, прояснить картинку, а, когда ты вот-вот ее настигнешь, она берет и – пуф! – исчезает. Фигово. Я чувствую себя таким ублюдком перед ней, этой Лили. Хотя я-то в этом не виноват. Или виноват?.. Ну, я же не знал, что на меня наложат заклинание… Или знал? Че-е-ерт…

— Сэм? – Дин осторожно поворачивается ко мне. Я вопросительно вскидываю брови, и брат все так же осторожно продолжает, как будто в подтверждение моих мыслей: — Ты точно не знаешь, кто это сделал?

— Я тебе уже говорил. Точно. Нет. То-очно. Поверь, я и сам хочу знать. Это не дает мне покоя.

— Только не говори, что действительно чувствуешь себя виноватым.

Я лишь вскользь гляжу на него и отвожу глаза.

Дальше мы опять некоторое время идем молча. Но я решаюсь на вопрос, который мучает меня даже после того, как я получил ответ.

— Мы... Послушай, насколько сильно мы... Она...

— С каких пор ты стал таким нерешительным, Сэмми? — Дин ухмыляется, чуть наклонив голову. Когда он резко поднимает ее и прямо смотрит на меня, я вижу, что кроме обычной веселости и него в глазах еще что-то... Что-то, похожее на потерянность. И злость. Она чуть заметными золотыми крапинками искрится в карих глазах. — Ты точно хочешь это знать?

Я заминаюсь, но слабо киваю.

— Вас было не расцепить. Вы как сиамские близнецы — все время рядом. — Дин коротко размахивает руками, все больше распаляясь. — И... Да, судя по всему, вы действительно сильно друг в друга втрескались. — Дин хлопает меня по плечу и уходит вперед, заметив в толпе какого-то беловолосого парня с такой же беловолосой девушкой. А мне становится действительно паршиво. Я помню только Хэллоуин, гриффиндорский стол, рыжеволосую Лили Поттер... А была ли там она, Лили Холмс, рядом со мной? Я пытаюсь выловить из памяти моменты, когда смотрю куда-то, кроме еды и вечно подкалывающего меня Дина, но, как нарочно, ничто не вспоминается. А за что надо мной подтрунивал этот кареглазый идиот?.. Кажется, я с кем-то поцеловался прямо за столом, вызвав одобрительные возгласы темпераментных гриффиндорцев, тепло принявших нечастых гостей — рейвенкловцев... Значит, я проделал это с Лили?! Я пытаюсь вспомнить лицо девушки, но голова вдруг начинает нестерпимо раскалываться, не желая предъявлять ничего. Но, так же резко, как началось, все прекратилось. И я четко увидел лицо светловолосой Бриджит Леган. Чушь какая... Она, конечно, ничего так, но Дин, который точно находится в "команде Лили", за столом смеется над нами, а не пытается ткнуть меня лицом в салат, значит, это все-таки была Холмс... И опять виски прожигает такая боль, что я не сдерживаюсь и хватаюсь за голову, неровный гул детских голосов сливается в один бесконечный знакомый писк, и я, прислонившись к стене, медленно сползаю по ней, изо всех сил стараясь держать глаза открытыми. Вот поверх моих рук, стискивающих раскалывающуюся на куски голову, ложатся чьи-то ладони, вспыхивает белым светом качнувшийся перед глазами серебряный ворон на тонкой цепочке, и все тонет в черноте, сопровождаемой противным писком и глухим голосом, словно идущим издалека, зовущим меня по имени.

* * *

Мне снится Холмс. Она недовольно качает головой, глядя на меня. Вскидывает руки, в которых чуть ли не звенит напряженной тетивой лук, и стреляет, попадая прямо в ребро. Туда же, куда попала светловолосая девушка, «убившая» меня. Я недоуменно гляжу на стрелу, которая начинает растворяться черным дымом, исчезая в холодном, влажном воздухе. Как только она растворяется, прямо из того места, где она была, начинает литься вода. Морская, иссиня-черная вода, мгновенно заполняющая все вокруг. Я пытаюсь выбраться на поверхность и вдохнуть, но мои голые ступни словно приклеились к сухой траве. Холмс стоит напротив меня, ее распущенные волосы светло-русыми прядями колышутся в воде. Кожа, необыкновенно бледная, словно светится под лучами белого солнца, проникающего сквозь толщу воды к нам, оставшимся стоять друг напротив друга. Лили что-то говорит мне, но я ее не слышу, только пузырьки воздуха поднимаются наверх. А я не могу. И она не может. И я захлебываюсь этой противной соленой водой, умирая во второй раз.

* * *

Лили

Сначала я, теперь Сэм. Вот он просто стоит среди толпы, окружающей его, проплывающей мимо, обволакивающей своим многоголосьем, а вот он падает, вцепившись пальцами в камни, торчащие из стены. Я зову его, но он только смотрит как-то сквозь меня широко распахнутыми светло-зелеными глазами, которые вдруг закатываются, из-за чего Сэм становится похожим на труп. Я зову Дина, мгновенно оказавшегося рядом вместе с какими-то беловолосыми парнем и девушкой. Они подхватили Сэма и донесли до Больничного крыла. Мадам Помфри, являющаяся полноценной хозяйкой сего места, удивленно вскинула брови, увидев парня, который навещал девушку без сознания, без чувств разлегшегося на больничной койке, и ту же девушку, держащую его руку, но ничего не сказала. Лишь выперла всех нас из Крыла, а сама проверяла состояние Сэма. Вышла она немного взволнованной, сообщая о том, что это не обычный обморок. Обморок, вызванный направленной болью, вещь нечастая. Из этого следует только одно – это было сделано специально. Кто-то специально направил болевое заклинание на Сэма. Более точных обстоятельств мы не знаем. Как только Сэм очнется и достаточно поправится, МакГонагалл сама все у него узнает. А пока что он без сознания.

Свет проникает сквозь высокие узкие окна. Сэм, который как раз лежит напротив одного из них, выглядит как какое-то мистическое создание. В русых волосах, заметно отросших со времен Игр, запутались солнечные лучи. Тонкий, чуть вздернутый нос, странно нахмуренные брови, широкий белые лоб, тонкие бледные губы, рука, свешенная с низкой койки, тонкие длинные пальцы чуть касаются пола. Я воровато оглядываюсь – нет ли кого в Крыле, но здесь пусто. Никто не собирается калечить себя или заболевать в такой чудесный день. Но только не мы. Мадам Помфри уже достаточно замучила нас расспросами, почему это вслед за мной в Крыле опять появился парень в бессознательным состоянии. Как будто мы сами знаем, что с ним случилось. Дин вообще мне все уши прожужжал фразой: «Вы оба – два сапога пара. Все вас тянет в обморок грохнуться!». Я слабо улыбаюсь этой мысли, наклоняюсь и одним простым движением едва ощутимо прижимаюсь своими губами к губам Сэма, после чего шустро вскакиваю и вылетаю из Крыла, не видя, как растерянно смотрит на меня очнувшийся Сэм.

* * *

Я лежу на мягкой постели, застеленной тонким пуховым одеялом. Темно-синий полог скрывает меня ото всей комнаты и соседок, возлегающих на своих подушках. Я тереблю в руках серебряного ворона, мягко поблескивающего в свете нескольких волшебных огоньков, которых я пустила летать в пределах кровати. Ворон лишь напоминает мне о том, что не все потеряно, и что любовь выше заклинаний. Фигурно вырезанные перья в его крыльях опять заставляют меня задуматься, кто же передал такую вещь Сэму? Этот человек как-то связан с родом Холмсов? То, что ворон идентичен нашей фамильной птице, я уже определила, проведя полчаса на коленях перед сундуком, стараясь найти отличия. Не нашла.

— Сэм такой милый, странно, что он прибыл только в октябре. Да еще и вместе с несколькими магглорожденными в придачу. – Раздается голос Бриджит Леган. Я невольно напрягаю слух, замерев и прекратив вертеть ворона в руках.

— Одна из них, Лили Холмс, не магглорожденная. Она полукровка, но оба ее родителя были волшебниками. – Тихо возражает голос еще одной моей соседки, Сюзан Грей, которая не крутится возле Бриджит. Из-за этого она уже получила некую долю моего негласного уважения.

— Не напоминай об этой… — Голос Бриджит искривляется, из чего следует, что она раздражена. – Чего это ты так осведомлена про ее семейку? По-моему, ни она, ни ее семья не представляет из себя ничего особенного. А уж чего это она приставала к моему Сэму, не представляю. Она ему не подходит, это точно. Да они даже рядом не стояли! А мы с ним вчера целовались… — Голос Леган вздрагивает от чего-то, похожего на радость. Этого я уже выдержать не могу. Я откидываю полог, заставляя нахалку вздрогнуть. Но в следующий момент она уже берет себя в руки, гневно сверкая своими голубыми глазищами.

— Я вообще-то здесь! – Я подрываюсь и сажусь на кровати, свешивая вниз ноги в своих обычных ботинках, из-за чего Бриджит препротивно морщит нос и отводит взгляд.

— Тебя это не касается. Сэм мой.

— А вот здесь ты ошибаешься. – Я встаю с кровати и делаю пару шагов к двери.

— А что это у тебя за украшение такое? Кто подарил? – Вдруг интересуется Сюзан, направив палец на ворона. Бриджит выжидательно смотрит на меня, но я вижу, что и ей интересно.

— Друг подарил на день рождения. – Буркаю я. Что-то в облике Леган не дает мне сказать правду. Она же только хмыкает и закатывает глаза, певуче обращаясь к остальным:

— Гляди-ите, у Холмс появился друг. Не так-то ты и сильно за Сэма хватаешься, как я погляжу.

— Это ты за него хватаешься, Леган. – Я открываю дверь. – У меня он есть.

— Благодаря мне уже нет. – Долетают приглушенные слова Бриджит из-за закрытой двери. Я делаю пару шагов в гостиной, собирая устроится здесь, но осознание бьет меня чуть ли не в лоб. Я останавливаюсь, широко раскрыв глаза, привлекая внимание остальных рейвенкловцев, сидящих в креслах, после чего подрываюсь и бегу, не обращая внимания на удивленные возгласы.

Вот передо мной уже полотно, изображающее полную женщину, запрашивающую у меня пароль.

— Венгерская Хвосторога. – Выпаливаю я. Олив давно дала мне их пароль, на всякий случай.

Я влетаю в объятую теплом и алым светом огня в камине гостиную, на миг замеревшую от моего неожиданного появления. В кресле я замечаю поджавшую под себя тонкие ноги беловолосую девушку, ту самую, знакомую с Дином. А вот и он – сидит у стола, переговариваясь со светловолосой и изредка реагируя на слова Олив и Перри. Он вскидывает голову с выкрашенными в ярко-алый цвет волосами и пламя на миг отражается в его карих веселых глазах. В гостиной все та же тишина. Только поленья изредка трещат, выбрасывая искры. Дин удивленно смотрит на меня, но тут же подскакивает.

— Лили?! Что ты здесь делаешь? Что случилось?!

Видимо, этот вопрос интересует всех, собравшихся здесь. Кто-то тихо посмеивается, вспомнив хэллоуинское пиршество и нашу с Сэмом… Гкхм, инициативу. Но я не обращаю на него внимания. Я стараюсь отдышаться от быстрого бега, но желанная новость так и рвется наружу, поэтому я наклоняюсь, зажмуриваюсь и выпаливаю:

— Я знаю, кто наложил заклинание на Сэма.