Осень на двоих. Чертог Пустоты (гет)

Том поудобнее перехватил свитки пергамента, которые держал подмышкой, и деликатно постучал в дверь. Получив разрешение войти, он повернул ручку и толкнул дверь, перешагивая порог кабинета.

— Добрый день, профессор Амбридж, — он сдержанно улыбнулся нынешней владелице кабинета, которая в этот момент восседала за своим рабочим столом.

— Мистер Арчер? — мгновение она казалась удивленной. — Что привело вас ко мне, позвольте узнать? — приторно улыбнувшись, поинтересовалась профессор ЗОТИ, пристально разглядывая студента.

— Ваше распоряжение, мэм, — всё так же вежливо пояснил тот, приблизившись к её столу. — Вы указали, что… — он развернул один из пергаментов, которые держал в руках, и зачитал: — «Любые регулярные собрания учеников более трёх человек считаются незаконными и любую команду и организацию необходимо зарегистрировать у Генерального Инспектора», — Том поднял взгляд на профессора, — то есть у вас, мэм.

— Всё верно, мой дорогой мистер Арчер, — слащаво пропела Амбридж, взгляд её стал холодным и расчётливым. — У вас есть какие-то возражения?

— Ничуть, мэм, — продолжая улыбаться, качнул головой Том. — Я пришел, чтобы проинформировать вас о том, что три года назад был учрежден «Клуб слизеринцев», и, в виду нового Декрета об образовании, я хотел бы официально зарегистрировать наш клуб у вас. Со списком постоянных участников и родом деятельности вы можете ознакомиться вот здесь, — он положил на её стол свои свитки.

Амбридж на них даже не взглянула, продолжая рассматривать Арчера. Ей было хорошо известно, с кем водил дружбу этот тихий и скрытный мальчишка с лицом и улыбкой невинного ангела и глазами такими ледяными и безжалостными, что даже Долорес, глядя в них, становилось не по себе. Такие глаза просто не могли принадлежать пятнадцатилетнему мальчику. Она знала, что этот безродный сирота заодно с Поттером и любые его действия могут быть направлены против Министерства. И в то время как Поттер, будучи посредственным, зазнавшимся выскочкой, не представлял ничего особенного, Томас Арчер являл собой куда более опасную фигуру. Долорес понимала, что рано или поздно этот умный дьяволенок выкинет какой-нибудь фокус. Что ж… похоже этот день настал. Но мальчишка, как бы хитер он ни был, не знал, с кем связался и чем ему это грозит. Одно неверное слово или действие, и мелкий гадёныш вылетит из Хогвартса. А следом за ним, если повезет, и Поттер.

— И вы надеетесь, что я так просто позволю вам это? — ласково уточнила профессор, вглядываясь в его лицо в поисках хоть какого-то намека на злость, досаду или раздражение, но Арчер в ответ лишь чуть улыбнулся.

— Если у вас есть какие-либо вопросы относительно деятельности клуба, я с радостью на них отвечу, — любезно предложил он. — Вы так же можете присутствовать на собраниях, чтобы убедиться, что целью данного клуба является обсуждение истории магии и обмен теоретическим опытом студентов.

— Хм, — она улыбнулась и, подтянув к себе свиток со списком членов клуба, изучила имена и фамилии. — Удивительно, что мистер Поттер не входит в состав участников, — заметила она.

— Гарри никогда не проявлял интереса к тем вопросам, которые мы обсуждаем в клубе, — всё так же невозмутимо прокомментировал Арчер.

— О, — Амбридж сделала небольшую паузу. — И какого же рода вопросы вы обсуждаете? — сузив глаза, полюбопытствовала она.

— Истории семей чистокровных волшебников, наши планы на будущее, магические университеты, обсуждение традиций волшебного мира, а так же — изредка помогаем друг другу в подготовке домашних заданий, — спокойно перечислил Арчер, не обращая внимания на презрительный взгляд профессора.

— О да, — протянула она, — таким, как вы, мистер Арчер, безусловно, не помешают подобные знания, но зачем уважаемым и чистокровным магам вроде, — она бросила короткий взгляд на свиток в своих руках, — Драко Малфоя, эти бессмысленные разговоры?

— Это обмен опытом, мэм, — невозмутимо пояснил Том. — У каждой чистокровной семьи есть свои традиции и это весьма интересно — делиться ими.

— С наследниками чистокровных семей мне всё ясно, — Амбридж кивнула. — Но чем же, позвольте узнать, делятся безродные сироты, вроде вас, мистер Арчер? — сладко улыбаясь, спросила она.

На мгновение маска любезной доброжелательности на его лице сменилась ледяным презрением. Чувствуя, что ей удалось пробить его раздражающую невозмутимость, Долорес улыбнулась ещё шире, ожидая, что мальчишка начнет возмущаться и негодовать, но уже через секунду он вновь смотрел на нее без всякого выражения.

— Я надеялся, что до этого не дойдет, и вы окажетесь более сговорчивой, мадам Амбридж, — тяжело вздохнув, Арчер досадливо покачал головой.

От такой резкой смены тона от сдержанной вежливости до надменной брезгливости профессор на миг опешила и опасно сощурилась:

— Ваше поведение неприемлемо, милый мой мальчик, и я…

— Как видно, моя дружба с Гарри Поттером несколько подпортила мою репутацию в ваших глазах, — грубо перебивая её, продолжил говорить он, в то время как по его губам расплывалась недобрая усмешка. — Что ж… все же я очень рад, что вы спросили, мэм, — встретившись с ней взглядом, Том чуть подался вперед, и в его карих глазах, казалось, на миг полыхнули алые искры: — Я с удовольствием поделюсь с вами всеми подробностями. Пожалуйста, слушайте меня очень внимательно.

Глаза профессора расширились от удивления и гнева из-за подобной фамильярности, она уже собралась поставить заносчивого мальчишку на место, когда вдруг осознала, что больше не может ни пошевелиться, ни заговорить. На смену злости пришел страх, который постепенно перерастал в панику, когда Амбридж заметила алые отблески в глазах студента. Но осознать в полной мере, что именно происходит, она не успела. Мир будто заволокло пеленой и всё, что в нём осталось, это ледяной взгляд красных глаз и тихий вкрадчивый голос, который будто обволакивал её, впиваясь ядовитыми когтями в сознание, сковывая и подавляя волю. Этот голос отравлял все её мысли и чувства, ломая и перекраивая их во что-то иное. Ее губы зашевелились, будто сами собой, когда она, продолжая против воли улыбаться, медленно кивнула:

— Конечно, мистер Арчер, у вас весьма любопытный подход.

— Вы так считаете? — мягко спросил в её сознании этот чужой завораживающий голос.

Она хотела было спросить, о чем он говорит, но вместо этого, удивляясь себе, лишь снова утвердительно качнула головой.

— О, безусловно-безусловно! Не вижу ничего плохого в вашем клубе.

«И ведь правда, — вдруг подумала Амбридж, — что плохого в этом клубе?»

Чудесный мягкий голос уже не казался пугающим и властным, напротив, он звучал так уверенно и спокойно, что ему нельзя было не верить.

— Это совершенно безобидный клуб, — заверил её этот голос.

— Совершенно безобидный, — согласилась она.

— Мы не делаем ничего предосудительного, — продолжил говорить он.

— Конечно, не делаете, — уверенно кивнула Амбридж.

Как можно не верить этому голосу? Этот голос знал всё. И говорил этот голос чистую правду.

— Вы лично утвердите состав клуба, — добавил он. — Прямо сейчас.

— Я прямо сейчас лично утвержу состав, — решила она.

Её руки зашевелились, когда она подтянула к себе один из свитков, развернула его и, взяв перо, обмакнула в чернила.

— Цели и деятельность клуба не вызывают и не вызовут у вас никаких подозрений, — пообещал голос, и она, доверчиво улыбаясь, поставила свою подпись на пергаменте.

— Не вызывают и не вызовут у меня никаких подозрений, — убежденно сказала Амбридж.

Свиток пергамента исчез из-под её пальцев, когда обладатель голоса забрал разрешение.

— При желании вы можете посетить наши собрания, чтобы лично убедиться, что мы не делаем ничего предосудительного.

— Я с удовольствием посещу ваши собрания, чтобы лично убедиться, что вы не делаете ничего предосудительного, — пообещала она.

— Я очень рад, мадам Амбридж, что мы с вами нашли общий язык, — довольно заключил голос.

— Вы очень приятный и вежливый молодой человек, мистер Арчер, — улыбаясь, сказала Долорес. — Могу ли я еще чем-то вам помочь?

— Пока нет, — голос, казалось, становился все дальше. — Но, я надеюсь, в дальнейшем вы будете счастливы посодействовать мне, если я попрошу вас.

— Я буду счастлива посодействовать вам, мистер Арчер, — закивала Амбридж. — Не стесняйтесь обращаться ко мне за помощью.

— Чудно, — заключил голос.

И вдруг туман, заволакивающий сознание отступил. Долорес часто заморгала, несколько растерянно взглянув на стоящего напротив слизеринца, который наблюдал за ней с легкой улыбкой на губах.

— Вы хотели что-то ещё? — уточнила она.

— Нет, мэм, вы мне очень помогли, благодарю, — вежливо ответил Арчер и, пожелав ей хорошего дня, вышел из кабинета, прихватив с собой все свои свитки.

Несколько мгновений Амбридж рассматривала закрывшуюся за ним дверь, после чего вернулась к своей работе, размышляя о том, как это приятно, что в Хогвартсе есть студенты, которые с таким уважением относятся к Министерству магии и так ответственно подходят к распоряжениям министра Фаджа.

Оказавшись в коридоре, Том скривился, помассировав пальцами виски. Подобное вторжение в сознание было полезным инструментом легилименции, но отнимало слишком много сил и жутко выматывало. К тому же работал этот трюк далеко не на каждом человеке. Слабовольные, узколобые фанатики вроде Амбридж или обозленные вспыльчивые идиоты, наподобие Ренклифта, легко поддавались внушению, стоило лишь слегла спутать и подменить их мысли и чувства, но на личностях более умных и целостных это, увы, не работало. А если и работало, то лишь отчасти, чтобы перенаправить поток мыслей, запутать или подтолкнуть к неверным решениям.

Как Блэка.

По губам Тома скользнула призрачная усмешка. Крёстный Поттера и так не слишком доверял ему, к тому же его психика сильно пострадала после двенадцати лет в Азкабане, поэтому хватило лишь крохотного касания к его сознанию, чтобы превратить осторожную недоверчивость в паранойю и отравить разум Блэка излишними подозрениями. Том насмешливо фыркнул. Как, должно быть, растерялся бедный Гарри, когда, в общем-то, добродушный крёстный так неожиданно слетел с катушек и принялся травить его лучшего друга. Жаль только не хватило времени довести дело до конца, впрочем, он ещё…

Арчер завернул за угол и, споткнувшись обо что-то, едва не полетел носом в пол, успев в последний момент восстановить равновесие.

— Дьявол, — прошипел он, оборачиваясь, чтобы понять, что попалось ему под ноги и желательно спалить это что-то дотла.

На полу стояла обычная сумка с книгами. Том недоуменно нахмурился, а секундой позже краем глаза заметил какое-то движение. Повернув голову, он встретился взглядом со спокойными голубыми глазами.

— Привет, Том, — беспечно болтая ногами в воздухе, Луна Лавгуд помахала ему рукой с подоконника, на котором сидела в обнимку с коробкой шоколадных лягушек. — Прости, я не думала, что моя сумка окажется на твоём пути.

Арчер едва не зашипел от злости и пинком ноги отправил сумку к стене.

— Ты пробовала не бросать своё барахло посреди коридора? — процедил он. — Тогда, быть может, никто бы об него не спотыкался?

Лавгуд в ответ лишь пожала плечами. Виноватой или смущенной она не выглядела.

— Мне кажется, дело в том, что ты слишком глубоко о чем-то задумался и не смотрел под ноги, — с едва уловимой иронией заметила она и доверительно сообщила: — Со мной так тоже бывает. Этого не нужно стесняться.

Подавив желание вытолкнуть чокнутую из окна, Том раздраженно цокнул языком и собрался уходить, когда Луна вдруг соскочила с подоконника и вмиг оказалась напротив него, преграждая дорогу. Том мрачно взглянул ей в глаза.

— Что-то хотела? — нарочито любезно уточнил он.

Луна несколько секунд только молча смотрела ему в глаза, чуть склонив голову к плечу.

— Становится всё холоднее, да? — вдруг спросила она.

Арчер закатил глаза.

— Ничего удивительного. Скоро декабрь.

Она продолжала с пристальным вниманием изучать его лицо.

— В этой клетке ты совсем замерзнешь, — едва слышно произнесла Лавгуд.

Том против воли отступил на шаг. Её слова пробудили в сознании воспоминания, о которых он не хотел думать. Они пугали и душили его. Туманили разум. Порождали в душе чувства и мысли, которым не место было в его жизни.

— Что?

Казалось, её бледно-голубые глаза видели его насквозь. Луна шагнула к нему, оказавшись так близко, что Том мог бы увидеть своё собственное отражение в её зрачках.

— Ты живешь во сне, — сообщила она таким тоном, словно говорила о погоде.

Арчер свел брови у переносицы, с презрением глядя на неё.

— Прекрати нести этот вздор, Лавгуд, — процедил он. — Никто кроме тебя его понять всё равно не сможет.

Луна лишь мягко ему улыбнулась.

— Гарри сможет, — она помолчала. — Если захочет.

Том скривил губы в высокомерной усмешке.

— И что бы это могло значить?

— Просыпайся, Том, — ответила Лавгуд. — Пока не стало слишком поздно…

Развернувшись на каблуках, она подобрала с пола свою сумку и, закинув её на плечо, оглянулась на угрюмого Арчера, наблюдающего за каждым её движением с такой подозрительной настороженностью, словно ждал нападения в любую секунду.

— Мне нравятся твои глаза, — улыбаясь, сообщила она. — Красный — очень красивый цвет.

С этими словами она побрела прочь, не глядя на Тома, в то время как он в полнейшем недоумении смотрел ей вслед.

«Какого дьявола?» — сжимая руки в кулаки, думал он.

Маскировочные чары, скрывающие настоящий цвет его глаз были на месте, он чувствовал их. Так каким, к чёрту, образом, эта витающая в облаках лунатичка… он застыл.

«Она знает?»

Но как? Каким образом? Это невозможно. Она не может знать. Не должна знать.

«Но она знает».

Арчер грязно выругался.

Похоже, за девчонкой следует понаблюдать. Если ей и правда что-то известно, придется от неё избавиться.

— Это не входило в мои планы, — напряженно процедил крайне раздосадованный Тёмный Лорд.

* * *

— Гарри!

Поттер, которого этот окрик застал врасплох в тот момент, когда он в Выручай-комнате пытался перенести рассчитанную формулу заклинания на новую версию карты Мародёров, вздрогнул и по инерции собрался сбегать, из-за чего подпалил недоработанной версией чар уголок пергамента. Тихо чертыхнувшись, он, забыв о побеге, бросился торопливо спасать карту. Гермиона тем временем закрыла за собой дверь и остановилась в нескольких шагах от него, тоскливо наблюдая за изуродованным пергаментом.

— Прости, — скривилась она. — Я не хотела тебя напугать.

Поняв, что структура вплетенных в карту заклинаний все равно испорчена, Гарри со вздохом скомкал очередной испорченный экземпляр и бросил в корзину для мусора.

— Да не страшно, — отмахнулся он и вдруг, вспомнив, что ждал этой встречи, обернулся к подруге, сияя широкой улыбкой: — А, Гермиона, привет! Как дела? Отлично выглядишь!

Она помедлила, с недоверием разглядывая друга:

— Ты здоров?

— Вполне, — он удивленно моргнул. — А что?

— Ничего, — она открыла рот, чтобы что-то сказать, но он её перебил.

— Прежде чем ты скажешь, что нам надо поговорить, — жизнерадостно произнёс он, — позволь сказать, что я передумал.

Она закрыла рот. Потом снова открыла. И снова закрыла, недоуменно моргая.

— Прости, что?

— Я сказал, что согласен учить твоих обормотов, — объявил он.

Гермиона ещё немного помолчала, разглядывая сияющее лицо Поттера.

— Так, и в чем тут шутка? — наконец, мрачно полюбопытствовала она.

— Ни в чем, — простодушно отозвался Гарри. — Я подумал немного и решил, что в целом идея неплохая. Я, конечно, не профессор и учить не умею, но ведь справлюсь как-нибудь с четырьмя людьми, да?

— С четырьмя? — медленно переспросила Гермиона, все ещё не веря, что Гарри передумал. — Почему с четырьмя?

— Ну, ты, Невилл, Рон и Джинни, — он развел руками, — вряд ли кто-то ещё захочет терпеть меня в качестве преподавателя, да?

— Ну, эм, хм, — Гермиона запнулась и немного нервно засмеялась, рассеянно дернув себя за прядь волос, — м-м-м, может быть ещё пара-тройка человек… — она задумчиво нахмурилась.

— Нормально, — отмахнулся Гарри и, продолжая жизнерадостно улыбаться, продолжил размышлять: — Но у меня есть несколько условий.

— Условий? — Гермиона вышла из задумчивости и растерянно взглянула на друга. — Каких условий?

— Да. Первое: нужно найти место для занятий….

— А…

— И Выручай-комнату я никому показывать не собираюсь.

Гермиона скрестила руки на груди:

— Она тебе не принадлежит, Гарри, чтобы присваивать себе, — проворчала она.

— Мы её нашли, значит, она наша, — нахохлился Поттер. — Конец обсуждению.

Грейнджер мгновение буравила его недовольным взглядом и всё же отступила, не желая начинать спор.

— Хорошо, — нехотя сказала она. — Ещё условия?

— Э-э-э… да, — Поттер кивнул. — Нельзя никому говорить.

— Об этом мог бы и не упоминать, — Гермиона закатила глаза. — Вряд ли Амбридж обрадуется, узнав, что мы учимся дуэлям, когда она всеми силами пытается нам это запретить.

— Хорошо, — Гарри немного помолчал и почти нехотя добавил. — И Тому тоже не говори.

— Что? — удивленно спросила Грейнджер. — Почему?

— Просто не говори, — Поттер мученически скривился. — Он умрет со смеху.

— Том твой друг, Гарри, — с упреком напомнила она. — Он будет только рад, что ты принял такое решение. Неправильно скрывать от него это.

Поттер с усталым вздохом запустил пальцы в волосы.

— Слушай, я просто прошу тебя не рассказывать ему, — сказал он. — В чем проблема?

— Будешь ему врать? — ощетинилась Гермиона.

— Нет, — Поттер нахмурился. — Буду просто молчать.

— С каких пор ты ему не доверяешь, Гарри? — голос Грейнджер дрогнул от возмущения. — Разве он сделал хоть что-то, чтобы заслужить такое отношение?

Впервые за весь разговор в глазах Поттера скользнула ледяная сталь.

— Я был бы тебе очень признателен, Гермиона, если бы ты не лезла в наши с ним отношения, — глухо произнёс он. — Это тебя совершенно не касается. Я всего лишь прошу тебя не говорить ему об этих чёртовых уроках. Ничего ужасного не случится, если ты просто будешь держать свой рот закрытым.

— А тебе не кажется, что я не заслужила того, чтобы ты со мной так разговаривал? — уязвленно заметила Грейнджер.

— А тебе не кажется, что тебе хоть изредка следует с пониманием относиться к чувствам и желаниям других людей? — равнодушно парировал Гарри. — Поэтому, будь добра, хоть раз в жизни, сделай, как я прошу, не задавая вопросов и не пытаясь навязать своё мнение.

Гермиона сердито поджала губы и, хотя ей явно было что сказать, резко кивнула.

— Хорошо. Я ему не скажу, — сердито процедила она.

— Огромное спасибо, — с легким полупоклоном ядовито произнёс Гарри. — И учти, если Том узнает от тебя об этих уроках, я тут же перестану вас учить.

— Может, хватит угроз, Гарри? — раздраженно вскинулась Грейнджер. — Я тебя услышала.

Поттер ещё несколько секунд буравил её тяжёлым взглядом и вдруг, вмиг растеряв всю свою холодность, широко улыбнулся.

— Вот и чудненько! — он хлопнул в ладоши. — О! И ещё! Мы не будем учиться дуэлям, — жизнерадостно сообщил Гарри. — Я просто покажу пару полезных заклинаний, и мы разойдемся. Устраивает?

— Нет, — сухо улыбнулась Гермиона, которой было куда сложнее вернуться в прежнее русло разговора, после столь гнетущего отступления.

— Отлично, тогда… — он моргнул. — Что?

— Я говорю «пара заклинаний» меня не устраивает, — терпеливо повторила Гермиона. — Я хочу, что бы ты научил нас сражаться. Иначе всё это мероприятие теряет смысл.

Гарри угрюмо помолчал.

— Это же кучу времени займёт, — пожаловался он.

— А я и не рассчитывала, что ты научишь нас всему за пару уроков, — Гермиона пожала плечами.

— Ты что хочешь, чтобы я этим до конца учебного года занимался? — ужаснулся Поттер.

— Ну да, — совершенно спокойно согласилась Грейнджер.

Гарри насупился и ещё какое-то время буравил непреклонную отличницу мрачным взглядом.

— Знаешь, мне вообще за такую самоотверженность полагается денежное вознаграждение…

— Гарри!

— А что? — он поднял брови. — Скажешь, я не прав?

— За помощь другим нельзя брать денег! — возмущенно воскликнула Грейнджер.

— Почему?

Вопрос поставил её в тупик. Гермиона на миг растерялась, не зная, что на это ответить.

— Потому что! — наконец, решила она.

Гарри почесал затылок, недоуменно разглядывая подругу.

— У тебя странная логика, — заключил он.

— Как и у тебя, — Гермиона ещё немного помолчала, обводя отвлеченным взглядом обстановку Выручай-комнаты, после чего снова обернулась к Поттеру. — Так ты согласен учить нас как следует?

Гарри ответил не сразу. Усевшись на стол, что стоял позади него, Поттер какое-то время смотрел в сторону, что-то прикидывая в уме и, наконец, обратил сумрачный взгляд на подругу.

— Да.

— Отлично, — просияла та и тут же деловито склонила голову к плечу. — Когда ты готов начать?

— Дай-ка подумать… — Гарри поднял глаза к потолку. — Во вторник и четверг у меня тренировки, в среду всегда куча домашки, в пятницу свидание с Дафной, в субботу Хогсмид, в воскресенье, хм, — он свел брови у переносицы и насмешливо глянул на Грейнджер, — ну надо же! Снова куча домашки! — он тяжело вздохнул. — Вот незадача! На следующей неделе никак. Давай вернёмся к этому вопросу через месяц?

Гермиона постно взглянула на него.

— Отлично. Тогда в пятницу.

— Эй! — Гарри подскочил. — Я же сказал, у меня, э-э-э, — он потупился, — что я сказал у меня в пятницу?

— Твой первый урок с ребятами, — ласково подсказала Гермиона. — К этому времени я подыщу нам подходящую аудиторию для занятий.

Гарри со стоном спрятал лицо в ладонях.

— Ты — чудовище! — глухо сообщил он.

— Хорошего дня, Гарри, — жизнерадостно отозвалась Грейнджер.

Послышался звук закрывшейся двери и в комнате стало тихо. Поттер отнял от лица руки и, подняв голову, без всякого выражения уставился в потолок.

— Я ещё об этом пожалею, — траурно заключил он и с тяжелым вздохом улегся на стол, сложив руки на животе. — Точно пожалею, — тоскливо повторил он.

* * *

Растянув исполинское тело по всей длине спинки дивана, Нагини грелась в солнечных лучах, проникающих в комнату через зачарованное окно, за которым вместо пасмурной осени тонул в зелени дивный летний день. Впрочем, чудеса эти мало волновали змею, которая вот уже час неотрывно наблюдала за своим хозяином. Хозяин вел себя… странно. В принципе, с точки зрения змеи, почти все двуногие вели себя странно. Но были странности, к которым, обитая среди людей, Нагини привыкла, а были такие странности, которые для неё были в новинку. И отчего-то змея думала, что подобное поведение Тёмного Лорда удивило бы не только её, но и любого стороннего наблюдателя, рискнувшего в этот момент заглянуть в кабинет Волдеморта.

Хозяин крутился на стуле. Вот так просто. Ничего не делая, не произнося ни слова, с совершенно непонятным выражением на жутковатом лице, он крутился на стуле вокруг своей оси, бездумно глядя в пространство. И это продолжалось вот уже тридцать минут. Сначала, он вел себя вполне нормально. Изучал какие-то документы, вызвал Барти, чтобы выдать указания и язвительно полюбопытствовать, как дела у их нового гостя, которого Нагини пока нельзя было есть, потому что он выхаживал освобожденных из Азкабана Пожирателей, обсудил с Нагини, как ей понравился сегодняшний обед, написал и отправил пару писем…

А потом он наткнулся на что-то в ящике своего рабочего стола и вот с тех самых пор крутился на стуле.

Очень странно.

Нагини размышляла. Хозяин по-другому выглядел, по-другому пах, говорил, думал. И в тоже время это был хозяин. Она чувствовала, что это Лорд Волдеморт, а не самозванец выдающий себя за него. Но что-то с ним произошло за эти годы. Изменило его. Нагини не знала, хорошо это или плохо, ей, в общем-то, было даже безразлично, насколько эти изменения затронут окружающий мир. Главное, что её человек вернулся, и она снова могла повсюду следовать за ним. Но не испытывать любопытства змея не могла.

— О чем ты думаешь? — не сдержавшись, спросила она.

Лорд Волдеморт сделал ещё один оборот вокруг своей оси и остановился, развернувшись к Нагини.

— Ни о чем, полагаю, — помедлив, ответил он.

— Ты просто так кружился на кресле? — она с любопытством попробовала языком воздух.

— Не вижу в этом ничего предосудительного.

— Тёмные Лорды не кружатся в креслах.

— Ты встречала много Тёмных Лордов?

Она задумчиво шевельнула кончиком хвоста.

— Не думаю.

— Так откуда тогда тебе знать, что делают или не делают Тёмные Лорды? — насмешливо уточнил Волдеморт.

— Ниоткуда, — решила Нагини. — Но я уверена, что они не кружатся на стульях.

— Что ж, тогда, полагаю, я беспрецедентен, — уголки губ Волдеморта дрогнули в легкой улыбке, которая на бледном, осунувшемся лице с кроваво-алыми глазами смотрелась ужасно неестественно.

— Это весело? — не отступала Нагини.

— Хм?

— Кружиться.

— Не знаю, — он на миг задумался. — Возможно…

— Покружи тогда и меня тоже! — потребовала змея, поднимая голову.

— Тебе не понравится.

— Покружи! — требовательно повторила она, не желая внимать его доводам.

— Наги…

— Хочу тоже кружиться! Мне скучно! Покружи!

— Тебя стошнит.

Это на миг поумерило её пыл. Змея немного поразмышляла, готова ли она расстаться со своим прекрасным обедом, который переваривала в данный момент и, наконец, определившись, вновь положила голову на спинку дивана.

— Тогда покружи потом.

— Обязательно.

Он отвернулся к своему рабочему столу, перебирая бумаги. Вид у него был отчужденный и задумчивый. Нагини снова принялась наблюдать за ним. Хозяин будто никак не мог сосредоточиться.

— О чем ты думаешь? — снова спросила она.

— Ни о чем важном, — нехотя и будто чуть раздраженно пробормотал он.

— Но о чем-то ты все же думаешь, хозяин, — заметила Нагини. — О чем?

Волдеморт вздохнул.

— Это не стоит того, чтобы тратить время на разговоры.

— Но стоит того, чтобы кружиться на кресле? — заинтересованно уточнила змея.

Он обернулся, прожигая рептилию предупреждающим взглядом. Нагини не выглядела ни испуганной, ни впечатленной и в ответ только вновь «попробовала» языком воздух.

— Почему ты так раздосадован, хозяин? Что тебя расстраивает?

Волдеморт ещё несколько мгновений мочал, после чего со вздохом откинулся на спинку кресла, положив руки на подлокотники.

— Ты не отстанешь?

— А ты этого хочешь? — она чуть склонила голову набок.

— Хочу.

— Тогда не отстану.

Он насмешливо фыркнул.

— Отвратительная рептилия.

— Глупый двуногий.

Они молча уставились друг на друга.

— Почему у тебя два лица? — снова заговорила Нагини.

— Так удобнее действовать, — лаконично ответил Волдеморт.

— И ты не путаешься?

— Нет.

— Никогда?

Он выдержал мрачную паузу.

— Никогда.

— Я бы не смогла быть двумя змеями одновременно, — подумав, заключила Нагини. — Это слишком хлопотно.

— Это скоро прекратится, — спокойно сказал Волдеморт.

— И который тогда останется из вас двоих? — с любопытством уточнила она.

На этот раз Тёмный Лорд молчал гораздо дольше.

— Всё зависит о того, как обернутся события, — наконец, решил он. — Облик ребенка не подходит для ведения войны. Моё нынешнее лицо действует на людей куда убедительнее.

— Зато то другое лицо заставляет их недооценивать тебя.

— Мне не нужно, чтобы меня недооценивали, — холодно ответил Волдеморт.

— А что тебе нужно?

— Мне нужно максимально быстро восстановить ряды Пожирателей и взять власть в свои руки, — тут же ответил Волдеморт.

— Зачем?

— Что?

— Зачем тебе власть?

— Этот мир необходимо изменить, — отрезал Волдеморт. — А, не имея власти и силы, сделать это невозможно.

— Те, у кого есть власть сейчас, не могут изменить мир, — отметила змея.

— Потому что они слабые ничтожества, которые слишком боятся перемен, — жестко отрезал Тёмный Лорд. — У них не хватает ни ума, ни могущества, ни желания хоть что-то изменить в этом мире. А значит, они не достойны править магической Британией.

— А ты достоин?

— Да. Я достоин.

— А Гарри Поттер?

Волдеморт пару секунд непонимающе смотрел на свою любимцу.

— Что Гарри Поттер? — чересчур резко осведомился он.

— Что он будет делать, когда ты будешь править миром? — пояснила змея.

— Лежать в могиле, я надеюсь, — приглушенно пробормотал Тёмный Лорд.

Нагини помолчала.

— Сейчас он думает, что ты его друг, — напомнила она, игнорируя его последние слова. — Ты и дальше будешь держать его при себе?

— Нет, конечно! — он скривился. — На кой чёрт мне сдался мальчишка?

— Ты много говоришь о нём, — задумчиво отметила змея. — Всё говоришь о том, как убьёшь его, а потом долго о чем-то думаешь и крутишься на стуле. Ты точно убьёшь его?

— Да.

— Могу я потом его съесть? — с надеждой уточнила она.

— Нет.

— Почему?

— Это недостойно.

— Досадно, — тоскливо заключила Нагини. — Ты точно будешь его убивать?

Волдеморт вздохнул, оборачиваясь к собеседнице.

— Сколько раз можно спрашивать меня об одном и том же? — раздраженно уточнил он. — Что именно тебя интересует?

— Когда ты говоришь о нём, ты не пахнешь ни смертью, ни ненавистью, — призналась Нагини, высунув раздвоенный язык.

— О-о-о, — тускло протянул Тёмный Лорд. — И чем же тогда я пахну?

— Досадой, горечью, недоумением, злостью, раздражением, — змея помолчала, пытаясь подобрать наиболее подходящее слово и наконец, сказала: — Ты пахнешь смятением.

— Хм, — он отвернулся к окну.

— Скажи, хозяин, ты уверен, что хочешь его убить? — Тёмный Лорд ничего не ответил, тогда Нагини продолжила говорить: — Если ты не хочешь убить его, то давай оставим его себе?

— Что?! — он потрясенно взглянул на змею.

— Поселишь его тут, — невозмутимо предложила она.

— Зачем?

— Он будет меня развлекать, когда ты занят.

— А Хвост тебя недостаточно развлекает? — насмешливо уточнил Волдеморт.

— Мне нужен друг для игр, — обиженно заявила Нагини. — Крыса змее не друг.

— А враг твоего хозяина, стало быть, друг?

— Если он не хочет тебя убивать, то он и не враг, — Нагини пошевелилась, меняя положение своего тела так, чтобы целиком оказаться в ореоле тёплых лучей солнца, Тёмный Лорд наблюдал за змеей в угрюмой задумчивости.

— Он меня ненавидит, — напомнил он.

— Ну и что? — скучающе прошипела змея. — Тебя многие ненавидят, включая твоих слуг. Ненавидят и боятся. И все же следуют приказам и никуда не уходят. Давай и Гарри Поттера заберем. Приютим его. Бездомные зверушки привязываются к тем, кто их приютил.

— Он не зверушка.

— Не вижу разницы, — лениво протянула она. — Ты сам говорил, что он бесприютный.

— Я говорил не это, а то, что… — он резко замолчал, запустив пальцы в чёрные волосы. — Не важно. Оставь эту тему, Нагини, на Поттера у меня вполне определенные планы и его выживание в них не входит.

— Очень жаль, — змея с тихим шипением, похожим на разочарованный вздох, отвернулась к окну. — Ещё один говорящий в доме — это полезно. Я даже могла бы с ним подружиться, — она помолчала. — И ты мог бы с ним подружиться.

— Мне не нужны друзья, — с надменной холодностью проинформировал её Тёмный Лорд, возвращаясь к своим делам.

— Откуда тебе знать, нужны они тебе или нет? — фыркнула Нагини. — У тебя же их никогда не было.

Она смотрела в окно, потому уже не видела, как застыл её хозяин глядя прямо перед собой с очень странным выражением на лице.

Тёмный Лорд искоса глянул на открытый ящик своего стола, где лежала неумело трансфигурированная фигурка белого шахматного коня, на которой Гарри когда-то тренировался осваивать свою магию. Более удачную версию — чёрного коня — Поттер продолжал трепетно хранить и повсюду таскал за собой, а вот белый каким-то образом перекочевал к Арчеру и случайно нашёлся в его вещах этим летом, когда Том разбирал чемодан. По совершенно непонятной причине, он оставил шахматную фигурку у себя.

Досадливо скривившись, Волдеморт небрежно взмахнул рукой, и ящик с тихим шорохом закрылся.