Мозаика (гет)

На следующий день после приема Гермиона сидела в своем кабинете и с сомнением смотрела на новый выпуск «Мозаики». Их с Драко колдография, которая была сделана во время первого танца, красовалась на первой полосе. Это был тот момент, когда Малфой сказал ей, что она прекрасно выглядит, а Гермиона покраснела и улыбнулась. Если смотреть со стороны, колдография весьма красноречиво подтверждала их отношения. Огромные буквы заголовка притягивали внимание читателя. Небольшая статья гласила:

«РОМЕО И ДЖУЛЬЕТТА НАКОНЕЦ-ТО СЧАСТЛИВЫ!

Вчера был устроен прием в Малфой-мэноре в честь вступления нашей газеты в официальную гонку за престижную премию в конце года. На мероприятии присутствовала и скандально-известная пара — Малфой и Грейнджер весь вечер провели вместе. Каждый мог увидеть, что они по-настоящему привязаны друг к другу, как современные версии персонажей великого волшебника Уильяма Шекспира. Его герои так же, как и наши голубки, смогли перебороть ненависть между своими семьями. Будем надеяться, что история Драко и Гермионы будет куда более счастливой, но не менее волнующей для читателей.

Молодые люди станцевали в общей сложности восемь танцев, вместе сидели за столиком, а в середине вечера куда-то ушли. Все это явно говорит о том, что их связь крепка как никогда.

Мисс Грейнджер чудесно выглядела в своем белоснежном платье с золотой отделкой. Оно настолько подходило ей, что мы задумались: не является ли белый цвет в какой-то мере символичным? Возможно, скоро нам стоит ждать более шокирующих новостей, чем начало отношений, и свадебные колокола уже не за горами?

В любом случае, вы, дорогие читатели, узнаете обо всем первыми. Наши специальные корреспонденты утверждают, что в их распоряжении оказалось большое количество информации об этой паре. Ждите следующего выпуска!»

Пока Гермиона сама не понимала, как она относится к этой ситуации. С одной стороны, она видела вполне очевидные преимущества, но с другой — недостатков тоже было предостаточно. Так как, видимо, однозначного решения этой дилеммы для нее не существовало, Гермиона старалась не думать об этой и грядущих статьях. Хотя последние предложения о горах информации в будущем, конечно, заставили ее содрогнуться.

Панси, словно в противовес колебаниям Гермионы, просто лучилась счастьем. Она даже дошла до того, что явилась в редакцию, чего обычно не делала ни при каких обстоятельствах. Как правило, Панси считала себя слишком занятой и слишком утонченной для работы в общем офисе, поэтому приходила только в экстренных случаях. Видимо, в их число входила возможность похвастаться своими успехами, а также немного поязвить в свое удовольствие.

Вот почему не успела она отложить выпуск и сосредоточиться на статье о только что открытых магических водорослях в Ла-Манше, как увидела довольное лицо Паркинсон, маячащее у входа. Гермиона удивленно вздернула брови и спросила:

— Что ты здесь делаешь?

— О, ничего особенного, просто решила проведать будущую невесту.

«Вот зараза! Ведь она специально решила дразнить меня самым неловким моментом статьи. Ее статьи!»

— Может быть, ты бы лучше пошла к будущему жениху? — с надеждой спросила Гермиона, параллельно записывая на куске пергамента основные характеристики морских растений. Оказалось, конкретно эта разновидность имела свойство менять цвет при определенных условиях. Драко хотел, чтобы она представила эти водоросли как отличную возможность вложить галеоны. Обычно Гермиона была против заранее навязанного вывода к статьям, но в этом случае была вынуждена согласиться — водоросли и правда обещали стать грандиозной новинкой. Обнаружив, что все ее мысли стали заняты чем-то скользким и переливающимся, Гермиона вернула свое внимание Паркинсон, которая, к слову, что-то говорила.

— …И поэтому он даже не пропустил меня через защитный барьер, — обиженно надув губы, закончила свою тираду Панси. Гермионе оставалось только гадать, что такого умудрилась сделать та, что Малфой решил обращаться с ней, как… Гермиона попыталась придумать сравнение. Точно, как с Блейзом.

— Малфой такой Малфой, — глубокомысленно изрекла Гермиона, поворачиваясь к стене и записывая свой вопрос для архива на ней.

— Драко, — чуть недовольно поправила Панси. — Если вы продолжите называть друг друга по фамилиям сейчас, то можете проговориться на людях. А тогда вы уничтожите мой труд, чего я вам искренне не советую. И еще — не вздумай никому рассказывать, что ваши отношения — выдумка. Уже достаточно того, что знают твои дружки. Не доверяю я, к примеру, Уизли.

— Джинни же тоже работает здесь, — непонимающе нахмурилась Гермиона.

Губы Панси неожиданно сложились в широкую улыбку.

— Это хорошо, что ты не думаешь о Рыжем Болване. Я, как и наши читательницы, болею за вас с Драко, — приторно пропела она и исчезла за дверью.

Гермиона недоуменно тряхнула головой. Что такого произошло с Панси Паркинсон, что она говорит подобные вещи? А впрочем, неважно.

Этим утром она получила письмо от Джинни, в котором говорилось о визите к Фреду и Джорджу. Близнецы все еще сильно могли помочь с растягиванием заклинаний над целым тиражом. При мысли об этом Гермиона настолько воодушевилась, что пресловутые водоросли моментально вылетели из ее головы.

Если у них все получится, то «Мозаика» может начать революцию в мире печатного слова.

* * *

Драко сидел за письменным столом и старательно перерисовывал схему строения легких в кожаную тетрадь. Конечно, он должен был разбираться с отчетами за прошедшую неделю, но делать это ему страшно не хотелось. Он редко позволял себе лениться на рабочем месте, но и такое случалось, особенно если ему нужно было успокоиться.

Его утро не задалось с самого начала. Первым делом на входе в редакцию ему в руки сунули свежий номер его собственной газеты. На первой полосе расположилась приторно-сладкая статья Панси, которую он скрепя сердце одобрил еще вчера ночью. Но вот эта колдография… Нет, она безусловно была подходящей, но Драко почему-то не хотелось выставлять ее на всеобщее обозрение. Разозлившись сам на себя, обычно сдержанный Малфой ураганом пронесся по коридорам редакции до самого своего кабинета и заперся там.

Второй плохой новостью стало письмо от малявки Уизли. Она писала, чтобы он явился к ее братьям на встречу во второй половине дня. Драко, разозленный неудачным утром, нашел, что тон письма был скорее приказным. В этом он увидел еще один повод для раздражения.

«Да что она о себе возомнила? Тоже мне, королева».

Стараясь как можно быстрее выкинуть неприятные мысли из головы, Драко сел-таки за отчеты, но тут в его кабинет просочился ядовито-розовый самолетик, сообщавший, что в издательство прибыла несравненная мисс Паркинсон. Внизу была приписка, сделанная почерком Панси:

«Доброе утро, мистер Грейнджер!»

Драко зашипел от ярости и запретил конвейеру везти проклятую язву к нему в кабинет. Он нисколько не сомневался, что ее запас острот далеко не исчерпан.

Нет, отчетами он сегодня заниматься явно не будет.

* * *

Рон еще раз ударил боксерскую грушу. Да, в аврорские тренировки входили не только практика заклинаний, умение оказывать первую помощь и разработка стратегии, но и наращивание физической силы вполне маггловскими методами. Сегодня Хейдибер был мягче, чем обычно, и не заставил их бить друг друга. Рон был скорее рад этому. Он боялся, что если сейчас ему в руки дадут живого человека, то он ему навредит.

Во всем виновата была, естественно, проклятая статья. Конечно, он понимал, что вся эта история фальшивая и что Гермиона, как и всегда, жертвует собой ради дела. Но, Мерлин, как же его раздражала подлая Паркинсон, стоящая за всем этим. В том, что статья была делом ее рук, Рон даже не сомневался.

Он в очередной раз сжал кулак и со всей силы обрушил его на грушу. Груша лишь немного качнулась, и Рон выругался. Очевидно, Злой Плюшевый Медведь заставил снаряд весить как десятиэтажный дом, чтобы немного усложнить им жизнь.

Но сейчас у него даже злости не оставалось, чтобы обратить ее в сторону тренера. Кажется, вся ярость ушла в адрес Панси. При этом Рон почему-то был уверен, что Паркинсон искренне наслаждалась своей ролью купидона. Это, в свою очередь, значило, что она наверняка подталкивала наивную Гермиону в объятия этого идиота.

«Ну погоди, слизеринская гадюка, я обязательно придумаю, как отомстить тебе!»

* * *

— Мама, я уже достаточно взрослая, чтобы жить отдельно! Мне почти двадцать! — спустя час криков, причитаний, уговоров и слез Джинни начала отчаиваться. Неужели ее мать вообще не собиралась отпускать ее?!

— Джинни, пойми, я беспокоюсь. Ты моя единственная дочь, поэтому…

— Ты опять, да? — теперь младшая Уизли почувствовала еще и поднимающийся внутри гнев. — Сколько можно терроризировать меня тем, что я девочка?!

— Джиневра! Не смей так разговаривать с матерью! Вот выйдешь замуж, тогда и живи отдельно! — миссис Уизли не собиралась сдавать позиции.

— Я выйду замуж тогда, когда захочу! И перееду тогда, когда захочу! — выпалила Джинни и, не давая матери ответить, аппарировала.

* * *

В Косом Переулке было совсем немного народу. Каникулы давно закончились, была середина рабочего дня.

Гермиона не спеша шла по знакомой улице и вертела головой, рассматривая новые витрины. Давненько она здесь не была. Раньше Гермиона заглядывала в Косой Переулок каждый четверг, но это было еще до начала работы в редакции. Теперь же она была постоянно занята — настолько, что даже не могла уделить больше внимания книгам.

Гермиона слегка нахмурилась и пообещала себе навещать мистера Флориша и мистера Блоттса почаще.

Дойдя до Всевозможных Волшебных Вредилок, Гермиона уверенно толкнула яркую дверь. Магазин был украшен разнообразной зимней символикой. При этом близнецам каким-то образом удалось сделать белый цвет очень ярким, почти угрожающим.

«Кажется, для них любой цвет по сути своей рыжий», — весело подытожила Гермиона результаты осмотра.

За прилавком стояла скучающая девушка, которая листала «Ведьмополитен». Рядом с ее локтем лежал, видимо, прочитанный первым сегодняшний выпуск «Мозаики» пресловутой статьей вверх. Девушка мельком взглянула на посетительницу, а потом посмотрела еще раз, уже внимательнее.

Гермиона почувствовала, что начинает краснеть, поэтому спросила:

— А где Фред и Джордж?

Неожиданно за ее спиной раздался громкий хлопок, и в столбе магического снега появились близнецы.

— Привет, Гермиона, — радостно поздоровались они хором. — Представляешь, мы наложили на свое имя табу, подумали, что получится весело.

Она фыркнула — веселье в стиле Фреда и Джорджа всегда было делом специфическим.

— О, ты что, нас не одобряешь? — скорчил жалостливую рожицу Фред.

— Мы будем плакать по ночам из-за того, что ты не оценила!

— Не похвалила!

— Не превознесла нас до небес своей славы!

— Не купила нам гиппогрифа на палочке!

— Не погладила по головке!

— Даже по двум головкам!

— Не сравнила нас со своим дорогим Роном!

— С нашим дорогим Ронни!

— Нет, даже не с Ронни, с Малфоем!

— С Малфойчиком!

— Хватит! — взорвалась Гермиона, до этого беспомощно следившая за диалогом. Кажется, она слегка отвыкла иметь с ними дело, поэтому восстановить невозмутимый вид оказалось сложнее, чем она думала.

В этот момент дверь снова открылась, и в нее ввалились разозленный Малфой и всклокоченная Джинни.

Близнецы с любопытством воззрились на вошедших. Фред — или Джордж? — шепнул:

— Надо заставить Джин назвать нас по имени. Тогда снова будет спецэффект.

Другой близнец хитро кивнул и спросил у сестры менторским тоном:

— Как нас с ним называет мама?

Джинни вздрогнула и немного побледнела при упоминании матери, но все же неохотно ответила:

— Придурки?

Близнецы обиженно переглянулись и разом надулись.

— А мы-то считали тебя самой любимой из всех сестер.

— Я единственная ваша сестра, — напомнила им Джинни и вздохнула. — Мама сегодня мне об этом напомнила около двухсот раз за час, так что не давите на больную мозоль.

— То есть где-то каждые восемнадцать секунд, — с умным видом уточнил Фред, поправляя невесть откуда взявшиеся на носу очки.

Джинни злобно взглянула на брата, и тот счел за благо не развивать мысль.

— Собственно, мы хотели спросить, как вы заколдовываете партии товаров, — чуть растягивая слова, как в старые времена, проговорил Малфой. Близнецы как будто только что заметили его, и на их лицах появилось коварное выражение.

Гермиона и Джинни переглянулись и попытались предупредить Малфоя взглядами. Гермиона вспомнила, как давала ему наставления недели две назад:

— Не дразни их, ничего не трогай в магазине, не бери ничего из их рук и никогда ни в коем случае не делай то, что они говорят. Ты для них лакомая добыча.

— Грейнджер, неужели ты думаешь, я не справлюсь с деловым визитом? — ответил Драко, не сильно вслушиваясь в то, что она говорит.

Гермиона тогда только вздохнула и не стала настаивать. Кажется, зря — Фред и Джордж явно что-то задумали.

Близнецы подобрались к Малфою и, дружелюбнейшим образом улыбаясь, протянули ему руки.

— Я Фред.

— А я Джордж.

— Приятно познакомиться, — закончили они в унисон.

— Мое имя Драко, — сухо представился Малфой, поочередно пожимая протянутые руки. — Мне тоже приятно с вами познакомиться, Фред и Джордж.

Близнецы торжествующе улыбнулись, и в следующую секунду произошло сразу несколько вещей. Фред и Джордж исчезли, а потом моментально появились у Малфоя за спиной, причем почти вплотную к нему. Взвился столб магического снега, но в этот раз он окутал не две, а сразу три фигуры. Малфой почувствовал, как его со всех сторон засыпает некоторая странная субстанция, и завопил. Фред и Джордж, защищенные от снега чарами, синхронно рассмеялись.

Перед Гермионой и Джинни на секунду предстала удивительная картина: веселящиеся близнецы — что было совсем не странно — и мечущийся между ними, залепленный белыми хлопьями с ног до головы, ругающийся Драко Малфой.

Прошла еще одна долгая секунда, прежде чем Малфой добрался до палочки и остановил беспорядок одним заклинанием. У Драко был плохой день, можно сказать, неудачный. А в неудачные дни Драко становился особенно мстительным. Поэтому он сказал:

— Фините, — направив палочку на одежду близнецов, чтобы убрать с нее защиту против снега, а потом, не давая им опомниться, произнес: — Фред и Джордж.

Близнецы, не успев ничего понять, исчезли и уже начали было появляться возле Драко, когда тот сделал два огромных прыжка и оказался вне зоны действия снега.

Близнецы возмущенно вскрикнули и, как и Малфой минутой ранее, оказались залеплены белой субстанцией. Еще одно мгновение спустя они прекратили снег и очистили одежду.

В магазине повисла тишина.

Фред и Джордж остолбенело пялились на Драко, а Драко так же безмолвно смотрел на них. Наконец, Фред нарушил молчание:

— А ты крут. На моей памяти никто не мог застать нас врасплох, да еще так быстро. Что скажешь, Джордж?

— Согласен.

Малфой подавил довольную усмешку и как можно спокойнее предложил:

— Раз вы меня признали, поговорим о делах?

Джинни с изумлением посмотрела на Гермиону.

— Это ты его надоумила? — шепотом спросила она.

— Нет, — честно сказала Гермиона. — Я вообще плохо понимаю, что произошло.

— Драко Малфой уделал близнецов Уизли. Я уверена, Панси бы душу продала за такой заголовок, а уж за колдографии… — Джинни хихикнула.

Все молодые люди отправились в кабинет, находящийся за магазином. Там Фред и Джордж, уже немного оправившиеся от потрясения, разложили перед гостями схему заклинаний.

— Скопируйте вот это. Объяснять трудно, мы думаем, так вы лучше поймете, — предложили близнецы.

Сделав все необходимое, Драко, Гермиона и Джинни поблагодарили, попрощались и вышли на улицу.

— Малфой, прими мои поздравления. Пока что ты первый, кто смог удачно провести моих братьев, причем на их же территории и их же оружием.

Драко с довольным видом склонил голову набок и улыбнулся. Кажется, его настроение улучшилось. Кивнув им на прощанье, он аппарировал обратно в редакцию. Самое время проверить отчеты.

* * *

Рита Скитер рвала и метала. У нее не получалось собрать почти никаких сведений, кроме тех, что уже были опубликованы. Это совершенно не укладывалось в ее план. К тому же, эта дурацкая «Мозаика» смогла проникнуть на прием к Малфоям. Ну конечно, там же Забини и объявил, что эта смехотворная газетенка претендует на премию.

Рита недовольно фыркнула. Она ненавидела блеф и фальшивые угрозы. По ее мнению, «вступление в борьбу» было не более, чем попыткой привлечь внимание.

Ну ничего, коль скоро она лучшая в собирании сплетен, она ни за что не проиграет какому-то третьесортному изданьицу.

Скитер кровожадно улыбнулась и повертела в руке свое верное перо.

«Держись, Гермиона Грейнджер, скоро я приду по твою душу!»