Душа колдуна (джен)

В первый день, как было заведено, маги общались.

Вернее, спорили, ворчали друг на друга, временами почти кричали, решая накопившиеся с прошлой встречи проблемы.

Да, они жили в разных частях света. Да, они колдовали по-разному. Сам подход к магии у каждого был свой. В этом и крылся корень всех бед: то, что один считал правильным и единственно возможным, другой воспринимал едва ли не оскорблением.

Привычка друида зарывать своих врагов в землю, к примеру, не находила отклика в сердце египетского жреца. Хотя бы потому, что, на взгляд жреца, у врага сначала надо было забрать его записи. А по мнению друида, те знания, которые могли привести к смерти его леса, должны были кануть в небытие.

Знакомый шепоток раздался над ухом напряжённо замершего Мозенрата, стоявшего за креслом своего учителя:

— Не бойся, драки не будет. Я тут не первый раз.

Это обнадёживало. Хотя бы потому, что Дастан орал и ярился не меньше своих коллег. Но магию в ход никто не пускал, и это подтверждало слова ученика англа. Мозенрат потихоньку понимал, что смысл всего этого собрания как раз в том, чтобы решить все проблемы мирно. Крики и обещания отбить кому-то рога — это ведь не то же самое, что молча брошенное заклятье, после которого одни рога и останутся.

Немного успокоившись, Мозенрат даже украдкой огляделся. Кто-то из учеников скучал, кто-то глядел так, что и не поймёшь, о чем думает, кто-то откровенно болел за своих учителей и переживал, что не может сам броситься в бой. Харольд стоял насупленный, понимая, что лучше ему промолчать, а Ратибор временами, забываясь, по-волчьи щерился, поднимая губу и показывая клыки.

Долгожданным перерывом стал обед, за которым маги общались уже почти мирно. Первые эмоции схлынули, и разговор перетекал в деловое русло. Только сейчас до тех учеников, что были здесь впервые, начало доходить, что поначалу ссорились из-за вообще почти ничего не значащих проблем. Просто давали выход скопившемуся напряжению, чтобы после перейти к действительно важным делам.

Это было... странно. Учителей все привыкли видеть сдержанными, а тут... Но, возможно, в этом и был смысл? Всласть поорать на того, война с кем дорого обойдется миру? Причём мир ведь не простит этой войны, и враждующие маги будут вынуждены договориться, а потом сообща исправлять всё то, что натворили, под ехидный смех соседей, наперебой предлагающих помощь.

Наверное, крик был самым лучшим выходом.

Вечером учеников отпустили. Кого-то отправили по поручениям, кого-то — на кухню, чистить картошку. Точнее, одного Варда, в наказание за то, что не проследил за выгрузкой поклажи лично, а свалил всё на двух прибывших с ними слуг.

Наказание, по мнению Мозенрата, было весьма страшным. Чужого ученика в его глазах приравняли к обычному слуге! Но Вард как будто и не заметил такого вопиющего унижения и, весело насвистывая, отправился вниз. Более того, остальные ученики тоже не сочли это чем-то из ряда вон выходящим.

Самого Мозенрата Дастан посадил переписывать черновые заметки, сделанные ещё дома, чтобы написанный впопыхах список вопросов не было стыдно достать при других. У ученика, благо, с каллиграфией проблем не было, и он прилежно выводил строчку за строчкой, сплетая их в причудливую вязь.

Ни единой помарки. Ему очень не хотелось переписывать весь свиток, который учитель почему-то предпочёл обычным листам бумаги. Закончив, Мозенрат отложил стило, с удовлетворением оглядев проделанную работу. Присыпав пергамент песком, он взглянул на свечу, прикидывая, сколько прошло времени. По всему выходило, что у него ещё есть немного в запасе. И нести свиток учителю сейчас значило бездарно потратить эти драгоценные минуты.

Мозенрат оставил всё как было, на случай если учитель вдруг решит проверить, как там работа. В таком случае у него была бы отговорка: ждал, пока чернила высохнут, ушёл на кухню перекусить.

Путь его действительно лежал на кухню, но по совсем другой причине. Юного чародея заинтересовал тот странный крысюк, которого таскал на плече Вард.

— Зачем тебе этот зверь? — поинтересовался Мозенрат, остановившись около мальчишки, который, насвистывая, срезал с очередной картофелины шкурку слишком большим для его рук ножом.

— Совсем дикий? — спросил крысюк раньше хозяина. Вард провёл тыльной стороной ладони по лбу, убирая попавшие в глаза волосы, и усмехнулся.

— Это — фамилиар. Зовут Вестером, — охотно объяснил он. — «Из леса», то есть.

И уставился на замершего Мозенрата наивными-наивными глазами.

— Неужели в вашей глуши о таких не слышали?

— Нет, — честно ответил Мозенрат, от души наступив сапогом на горло собственной гордости. Он уже понял, что общаться с этим англом так, как привык дома, не стоит. Сдержанное презрение, с которым на него косились кухарки, многое объяснило ученику Дастана. Хотя бы то, что с этим самым презрением косились вовсе не на ученика мага, выполняющего работу слуги, а на него, ведущего себя именно так, как на Востоке полагалось магу.

— А тебе интересно? — лукаво уточнил Вард.

— Да, — ответы были вынужденно односложными: Мозенрат боялся сболтнуть лишнего.

Вард оглянулся и толкнул ногой низенький табурет, предлагая сесть рядом. Мозенрат вскинул брови. Он не ожидал от варвара такой вежливости и предложения быть гостем. Но его иллюзии моментально были разрушены.

— А теперь бери нож со стола, — будто само собой разумеющееся, сказал Вард. — Пока будем чистить, как раз расскажу. Тут еще мно-о-ого!

И он пнул стоящий рядом мешок, опустевший пока едва ли на одну восьмую.

— Ведь если учителя спросят — так мы тут так, по-дружески болтаем, а тебе, чтобы не скучать, тоже работу дали, верно? — нагло заявил он, объясняя условия их маленькой сделки.

— Верно, — сквозь зубы сообщил Мозенрат, повыше подбирая рукава. Работа была знакомая, пусть даже картошку и собирались пустить в еду, а не на зелья. Дома Дастан никогда не доверял слугам возиться с тем, чем он собирался колдовать. Всю чёрную работу всегда выполнял ученик. Так что нож привычно лёг в ладонь, очистки полетели в уже приличную горку, а первая картошка отправилась в стоящее тут же ведро с водой.

Вард начал свой рассказ.

Как выяснилось, крысюк действительно был не просто крысюком. Зрение и чутьё не подвели Мозенрата: фамилиар не обычный зверь. Вернее, он был им когда-то, до того момента, как они с хозяином обменялись крохотными частичками души. Это ничем не повредило обоим, но оказалось достаточным, чтобы установить нерушимую связь, наделив зверя собственным разумом, а мага — дополнительными возможностями.

Например, Вард вовсе не оставил слуг с поклажей без присмотра. Он-то ушёл, а вот крысюк сидел и наблюдал до самого конца. Потому учитель и выбрал такое мягкое наказание. Правда, внезапно выяснилось, что более жёстких Вард и не знал. Учитель его, на взгляд Мозенрата, вообще был просто добрейшей души человеком. Дастан никогда не отказывал себе в удовольствии отходить провинившегося ученика плёткой. Маг же англов считал, что забитый ученик в доброго мага не вырастет. А если и натворил дел — значит, виноват учитель, который вовремя не уследил и не смог воспитать ученика правильно. Или просто не стал брать такого в ученики с самого начала.

Всё это звучало для Мозенрата слегка... дико? Представить себе во многом жестокого и жёсткого Дастана таким он не мог. И уж тем более диким казалось столь тёплое отношение к ученику. И ещё брала странная зависть. И из-за услышанного, и из-за того, как крысюк блаженно развалился на плечах хозяина, грея тому шею.