Четыре карты (джен)

Иду, иду, ботинки уже дымятся, а чертовым ниткам хоть бы хны.

Ох, черт возьми, как же болят с непривычки ноги. И как быстро вообще можно стереть ботинки и эти нитки? Залетаю на чей-то чердак и измученно падаю на горку тряпья.

— Ты никогда не повзрослеешь, — шепчет тень, кривляясь. А я лишь кидаю в неё злополучным ботинком. Тени взрослых не живые. Тени взрослых не играют с ними в догонялки. Поэтому, если я хочу вырасти хотя бы на дюйм, я должен избавиться от чертовой тени.

Но Вэнди, как же крепко ты пришила её к моим ногам. Я привык витать в облаках, но с тех пор, как ты заговорила про маму, я словно прозрел. Нельзя оставлять моих беспризорников без родителей. А если есть мама — должен быть и папа, по крайней мере, я так хочу им быть. И потом — когда ты качала Джона в нашем убежище, я смотрел и понимал: да, друг моим ребятам, конечно же, нужен. Но им нужен и отец, который научит добру и злу, объяснит что отрубание рук — не детская шалость и не часть игры. А я — учусь, учусь, но практически сразу забываю выученное. Я не взрослею. И не смогу повзрослеть.

Да, я пытаюсь защитить ребятню от Крюка, пытаюсь объяснить им, что пиратство — это плохо, но я и сам не понимаю, почему я так думаю. И чем я лучше?

Сейчас я валяюсь без сил, закончив путь на сегодня, и слышу голоса потеряшек, которых не забрал. Как и каждую ночь, когда кульком сваливаюсь где-нибудь на кровать, если она подвернется.

Они обижены, они плачут, они нуждаются во мне, но эти дети достойны большего, чем беспутный и безответственный я. Как я смогу заботиться о них вечность, если я не могу решить проблему с дурацкими нитками?

— Идите к маме, — шепчу я обиженно плачущим потеряшкам, — она покажет вам путь.

Прости меня, Вэнди, я даже не спросил у тебя и взвалил на тебя эту ношу. Я знаю, что и ты зовешь меня, я слышу это. Верь в меня, Вэнди, я справлюсь, и приду, помогу, разделю. Главное — стать тебя достойным.

Да, я люблю парить в облаках, но ради моих ребят, ради тебя, Вэнди, я должен научиться стоять на земле ногами. Ты можешь быть мамой моей ребятне. Но не моей. Я этого не хочу.

Брезжит солнце, но я не чувствую себя отдохнувшим. Но пути назад нет.

Пора вставать. Надевать ботинки. Глядеть на кровожадный оскал Тени. И надеяться, что сегодня те нитки, которыми Вэнди пришила Тень к моим ботинкам, наконец лопнут. Я даже не знаю, смогу ли после этого летать. Но хочу. Ведь я верю в чудо, верю в Нетландию, верю в фей, верю в Вэнди.