Нежданно-негаданно (гет)

Он легко проводит рукой по груди, чуть сильнее сжимая сосок. Тонкие ловкие пальцы гладят, массируют, скользят, словно играют какую-то волшебную мелодию. Она слышит ее, различая неслышимые звуки: рваное дыхание, тихие всхлипы, слабые стоны. Выгибается ему навстречу, сама подставляясь под поцелуи, — на всех языках мира это значит одно.

Мерлин! Как же хорошо…

А потом она проснулась…

Гермиона сладко потянулась, выгибаясь, как большая сытая кошка, все еще находясь в полудреме. Приснится же такое!

Тело, наполненное, истомленное, приятно ныло. Кожа как будто горела от призрачных поцелуев. Она откинула одеяло, нежно касаясь собственной груди, огладив бедра. В низу живота снова почувствовала желание.

— Хронический недотрах — это уже диагноз, Гермиона, — голос, немного охрипший от сна, показался чужим. Будто и не она говорит.

И тут же подскочила, как ужаленная. Что-то было не так!

Гермиона точно помнила, что надевала пижаму и трусики – сейчас же она была совершенно голая. Даже волосы, сколотые в небрежный пучок перед сном, теперь рассыпаны по плечам в художественном беспорядке.

— Мерлин! Неужели сработало? – Гермиона резко вскочила с кровати, пытаясь отыскать на постели существенные улики ночного приключения.

Ничего! Зато нашлась пижама, аккуратно сложенная и даже не вывернутая наизнанку. Правда, трусиков все равно не обнаружилось, как Грейнджер ни искала, даже под кровать заглянула. Кроме пыли, никаких следов.

— Да, не мешало бы прибраться! Вон до чего доводит пьянство в одиночестве, — горько усмехнулась она, с трудом припоминая, что сама сняла пижаму перед тем, как уснуть. Видимо, после шампанского жарковато показалось.

— Да уж, лежала тут вся такая голая, манящая и ждущая, а никто так и не воспользовался! Развратность пропала зря! – посмеялась Гермиона над собственной мнительностью и прямиком направилась в душ – смыть грехи прошлой ночи и освежиться перед рождественским вечером.

Жаркий сон никак не шел из головы — интересно, и кто же ей приснился? Почему-то она прекрасно помнила собственные ощущения, пылкие объятия, страстные поцелуи, даже могла представить очертания фигуры незнакомца. Но вот лицо… Лица, как ни старалась Гермиона, припомнить так и не смогла…

Маленький радиоприемник заливался соловьем, как будто по заказу наигрывая популярнейший хит «Sex On Fire». Гермиона, подпевая, чувственно скользила руками по намыленному телу. Аромат лаванды и левкоев щекотал ноздри, а ладони нежно оглаживали груди, заставляя соски застывать от возбуждения, гладили кожу живота, спускаясь все ниже и ниже. Хотелось чего-то большего – собственных возможностей явно не хватало. Радио как будто издевалось:

Hot as a fever

Taste it.

«Ты становишься похожей на нимфоманку, — упрекнула себя Гермиона, впрочем, не особо заворачиваясь, — даже сны видишь… специфические. Пора идти на прием к сексопатологу. Дедушка Фрейд точно бы обрадовался такой пациентке! И вообще, лучше подумай о зелье Привязки, гейша доморощенная!»

И она, вздохнув, принялась осторожно мыть голову — тяжелая грива до сих пор тяжело поддавалась укрощению – и тут же тихо ойкнула. Пальцы нащупали какую-то свежую царапину.

Тщательно ополоснувшись, Гермиона решила заняться обнаруженной раной и заодно провериться – нет ли еще каких несанкционированных повреждений. Она что ночью головой о спинку кровати билась? А может после неограниченных возлияний стала страдать лунатизмом? Пора завязывать пить! В одиночку…

Растирая полотенцем разгоряченное тело, Гермиона снова охнула – спина, видимо, тоже пострадала от ночных похождений. Тогда применив невербальный импервиус, она быстро подошла к зеркалу и даже застонала. За ухом красовалось багровое пятнышко. Если его еще можно было объяснить неудобной позой во время сна, то небольшие царапины, укусы и синяки на спине и шее иначе как последствиями чьего-то развратного поведения не назовешь! Магическое стекло давно было приучено хранить при себе мнение о внешности хозяйки, ее вкусе и прочих женских слабостях, но тут и оно не удержалось:

— Похоже, у кого-то была бурная ночка! Давненько я не наблюдало таких чудных отметин на этом прекрасном теле! И кто же этот счастливчик, растопивший твое каменное сердце?

— Хоть ты замолчи! — выдавила из себя Гермиона, с трудом осознавая действительность. Все-таки ей не приснилось! И секс был по-настоящему…

Но кто этот подлец, воспользовавшийся ее слабостью?! Кто эта сволочь с такими волшебными руками и умелым языком?! О прочих достоинствах ночного гостя она старалась не думать, но заалевшие щеки выдавали ее с головой.

Даже не одеваясь, Гермиона рванула к злосчастной книге, намериваясь изучить ее как можно тщательнее. И чем Мерлин не шутит, повторить ритуал! Вдруг на этот раз, в трезвом уме и памяти, ей удастся рассмотреть не только восхитительное тело незнакомца, но и взглянуть в его бесстыжие глаза. Ну и заодно познакомиться со своим суженым… Уже согласно этикету.

* * *

Теодор проснулся от тихого звяканья посуды и брюзжания Мисси – старой эльфийки, воспитывающей его с младенчества и поэтому не испытывающей никакого священного трепета перед своим грозным магом-хозяином. Нотт даже подозревал, что до сих пор остался для няньки кем-то вроде неразумного соплохвоста, за которым нужен глаз да глаз. Каким-то чудом заметив (видимо, у эльфийки имелся пресловутый третий глаз!), что хозяин уже не спит, а просто делает вид, стараясь избежать нагоняя, Мисси полностью отдалась своему любимому занятию – воспитанию сирых, убогих и заблудших:

— Вставайте, вставайте, лежебока! Вы сами просили разбудить вас пораньше! Мисси – старательный эльф, не то что некоторые невоспитанные колдуны. Нечего прохлаждаться – вас ждут великие дела!

— Носок подарю! — бросил Тео, выбираясь из-под одеяла и накладывая согревающие чары, — вредная нянька не соизволила растопить камин. – И зарплату начну платить! – со смехом добавил он, припоминая грейнджеровское ГАВНЭ.

— Нечего гардеробом разбрасываться, — Мисси нелегко было напугать, — я все равно не уйду из этого дома! Без меня же тут все разрушится! А вы вообще в загул ударитесь! Так что вам от меня не избавиться! Виданное ли дело, являться под утро в таком непотребном виде! Еще и девиц своих сюда тащите! Видели бы вас ваши родители. А если бы вас расщепило по дороге, кто бы сейчас вызывал целителей из Мунго? Конечно, Мисси! Постыдились бы хоть родовых портретов, охальник! Они все утро обсуждают ваше непотребное поведение!

Эльфийка, не смотря на ворчание, ни минуты не сидела без дела: сервировала стол, разжигала камин, собирала разбросанные по всей комнате вещи. Нотт вздохнул – успокоить разбушевавшуюся няньку будет нелегко: не зря прочие домовики, населявшие Олборо, опасались ее крутого нрава и не раз тайком жаловались на нее хозяину.

— Не сердись, Мисси, — попытался он задобрить ворчунью, отхлебывая глоток горячего кофе и надкусывая марципановый пирожок, — нянька всегда собственноручно готовила ему завтрак: «Хорошие мальчики должны хорошо питаться! Не спорьте, хозяин, это бесполезно». Ему ли не знать.

— Ты же знаешь, вчера в Министерстве был прием. Там был сам Бруствер, вот я и выпил немного, — снова начал он оправдываться, но тут же замолчал. Мисси явно не собиралась успокаиваться.

— Неужели Министр самолично спиртное в горло вливал? И еще потом духами опрыскивал? Женскими? От вас же ими на сто ярдов разит, – съехидничала Мисси и уточнила: — Ваша прабабушка Элеонора интересовалась составом.

Теодор вздохнул – прабабка и при жизни была врединой, а после превращения в живую картину от нее совсем житья не стало. Ей до всего было дело, а еще всенепременно хотелось увидеть внука женатым и воспитывающим кучу маленьких Ноттов. Именно на этой почве они с Мисси и спелись – даже не ожидал Тео от своей высокомерной прародительницы такой лояльности.

— И что это за прошмандовку вы вчера приволокли? Слава Мерлину, она соизволила вовремя убраться отсюда, а то бы я ей устроила! Приличные волшебницы ночуют дома, а не в постелях неженатых колдунов! Хоть не маглу в этот раз притащили, и на том спасибо! И где вы их только находите? Вокруг столько настоящих леди, а вас тянет…, — Мисси разошлась не на шутку. Видимо, вчера Тео, и правда, перегнул палку.

А все Грейнджер виновата! Ведь после их расставания он аппарировал в какой-то клуб и… Но об этом лучше не вспоминать!

— Не твое дело, — буркнул Теодор, — лучше срежь в оранжерее букет ирисов.

Перед Гермионой следовало извиниться – за то, что чуть не воспользовался ее минутной слабостью. Хотя джентльмены вроде за такое не извиняются… Но у магов из старых семей свой собственный кодекс чести…

— Для вашей вчерашней гостьи? – снова взбеленилась Мисси.

— Нет, — слишком поспешно ответил Нотт. Он просто-напросто не помнил, кого вчера подцепил в клубе. Допился…

— Голубых, розовых или белых? – уточнила эльфийка, сразу подобрев и присмирев. Почувствовала, старая, перечница, что букет предназначен приличной девушке.

— Всех понемногу, — Нотту хотелось напомнить Грейнджер, что он не только друг, но и мужчина.

— Девушка — волшебница? – уточнила она. – Мы с миссис Элеонорой подумали, что любая ведьма лучше ваших последних пассий, — и скривила мордочку – магловских девиц иногда притаскиваемых Тео в Олборо она на дух не переносила.

— Да! И очень сильная волшебница. Тебе понравится!

Мисси сразу расплылась в улыбке — неужто хозяин наконец-то решил остепениться? Ради такой хорошей новости она даже больше слова грубого ему не скажет! Неделю, не меньше!

Тео видел старую няньку насквозь, но махнул рукой – Грейнджер сейчас важнее! Он решил отправить цветы и письмо с филином. За одно и выяснит планы Гермионы на вечер – ему не терпелось покончить с формальностями и начать с того, на чем они остановились вчера – с поцелуя. Уже не только грейнджеровских запястий. Кстати, весьма соблазнительных и по-аристократически тонких. И не скажешь, что маглокровка…

Мисси с хлопком исчезла, но на ее месте тут же материализовался еще один домовик, как будто ждал специально, с известием, что Министр Магии, полный кавалер ордена Мерлина, мистер Кингсли Бруствер уже три раза вызывал хозяина по каминной связи. И прислал сову.

Дело государственной важности, сразу сообразил Нотт. И стал наскоро одеваться. И отдал приказ паковать чемодан. На всякий случай. По пустякам Министр не стал бы беспокоить.

— Салазар! Ну что им всем от меня надо? – возмутился Нотт, чем напугал бедного эльфа до полусмерти. – У меня Рождество! Грейнджер вчера так обнадежила! А тут «Магическая Англия нуждается в ваших услугах, сэр»!

Но ворчал он лишь для проформы. Все-таки приятно, что в кои-то веки и он, Теодор Нотт, понадобился родному Отечеству. И Гермиона, узнав об его важной миссии, конечно, увидит его в другом свете. Более героическом… А пока…

— Мисси, отошли букет мисс Гермионе Грейнджер и передай мои глубокие извинения.

— Неужели той самой? – в голосе няньки чувствовалось уважение. Даже она была наслышана о подвигах Героини. – Надеюсь, мастер Тео, у вас все получится. Мисс Грейнджер повезло, что вы заинтересовались ею!

— Надеюсь, она тоже оценит, — почти про себя подумал Теодор. С Грейнджер никогда ни в чем не будешь уверенным. Самостоятельная особа!

Всего через каких-то две недели он обязательно переговорит с Гермионой и расскажет о своих намерениях. Карьера – важнее чувств. Так всегда говорил отец. А Теодор уважал мнение своего отца.

А Грейнджер он хотел.Душой и телом. Как последний идиот. Ничего личного. Такое случается между друзьями. Иногда. Особенно если один из них – симпатичная ведьма, а другой — мужчина нормальной ориентации. Сексом дружбу не испортишь. А Тео Нотт был другом нормальной ориентации.

* * *

Гермиона со вздохом отложила злосчастный фолиант в сторону. За последнюю неделю она изучила его вдоль и поперек – и ничего нового для себя не открыла.

Во-первых, в книге отсутствовало несколько страниц. На взгляд Грейнджер – самых важных.

Во-вторых, она так и не решилась на повторение этого странного ритуала. Вернее, просто надумала отложить на предновогоднюю ночь. В книге упоминалось, что именно это время – самый благоприятный период для попытки узнать будущее. А Гермиона привыкла доверять печатному слову и четко следовать инструкции. Рождественское безумие не в счет – она просто немного расслабилась. Имеет право!

Поэтому она пока с головой ушла в работу – экспериментальное зелье Привязки для нужд Аврората само собой не сварится, а Тео услали к драконам на рога – в Японию. И раньше чем через неделю, а то и две, он не явится. Поэтому нужно засучить рукава и не предаваться пустым мечтам, хотя сделать это ой как хотелось. Особенно если вспомнить, что вытворял незнакомец и как на это реагировала сама Гермиона! Еще бы очистить сознание и отличить, где сон, где явь, а где вообще воображение постаралось.

Гермионе даже не с кем было поговорить о случившемся: Джинни ждет третьего ребенка, Луна в очередной экспедиции за мозгошмыгами, а других близких подруг у нее не наблюдалось. Не с женой же Рона обсуждать подобные казусы. Конечно, они с Панси мило улыбались друг другу при встречах и на совместных посиделках, могли обсудить погоду и прошлые времена — на этом все. Паркинсон, по мнению Гермионы, до сих пор ревнует мужа – никогда не отпускает одного на совместные посиделки Золотого Трио. Так что поговорить по душам просто не с кем.

Да и обсуждать такое стыдно: не помнить, кто побывал в твоей постели, это попахивает скандалом… Не дай Мерлин, Скитер пронюхает — одной статьей в «Пророке» не ограничится. Этой стерве только попадись на кончик ее прыткопишущего пера – век не отмоешься… Так что лучше молчать и держать свои тайны при себе – целее будешь.

Но как ни тяни книзла за хвост, намеченная дата неумолимо приближалась. И оттягивать неизбежное дальше – не имело смысла. Тем более Грейнджер была не прочь повторить. Разок. А то и два. Ну, можно и три. Для ровного счета!

Гермиона просто боялась признаться, что испытывает необъяснимое чувство страха. Прошлый раз она была подшофе и не отдавала отчета в собственных действиях. Сейчас все было иначе. Но она же гриффиндорка в конце концов! Хоть и бывшая… Поэтому где наша не пропадала!

— Бывших гриффиндорцев не бывает! – торжественно убеждала сама себя Гермиона. – В конце концов, это всего лишь ритуал. Который я уже проводила. Подумаешь, не запомнила, с кем прошлый раз любовью занималась. А вдруг ему тоже понравилось, и он хочет продолжения банкета. Только стесняется. Или адрес не знает. Или мы просто не знакомы.

Быстро, чтоб не передумать, она нарядилась в самое откровенное белье, приобретенное по такому случаю в специальном отделе магазина «Шапка-невидимка» за такую баснословную цену, что этот комплект был просто обязан не просто очаровать потенциального жениха, а привязать к ней навеки вечные. Чтоб суженый не сразу ослеп от такой неземной красоты и не помер от смертоксикоза, Гермиона накинула сверху шифоновый пеньюар и устроилась напротив зеркала.

В этот раз – никакой самодеятельности, все по правилам: свечи, вино, легкая закуска, два прибора. Ну и десерт – она сама, ждущая неизвестно чего. Вернее, кого…

* * *

Теодор откровенно скучал: Япония Японией, но родного британского смога ему чертовски не хватало.

«Секса тебе не хватает», — поправил он себя, отшвыривая в сторону пергаменты и древние рукописи с руническими символами. И приманивая поближе бутылочку с огненским.

Проклятая работа! Вздохнуть и то некогда, не то что посетить веселые кварталы магического Токио, да и не магического тоже бы не мешало. Помнится, Блейз такое рассказывал о здешних чайных домах… Хотя Тео не хотелось ни гейш, ни куртизанок, ни прочих жриц любви.

Ему хотелось Грейнджер. Но это было пока невозможно.

«А еще та ведьмочка из клуба! – некстати вспомнилось. – Как ловко она умеет пользоваться своими прелестями! Особенно языком!»

Нотт отличался поразительной способностью забывать имена и лица своих случайных партнерш, но прекрасно запоминал сам процесс. Особенно если он был фееричным. По эмоциям. И качеству.

Жаль, что он не запомнил координаты… Сейчас так кстати было бы повторить…

Огневиски в бутылке уменьшалось, руны не расшифровывались – хотелось в Олборо, желательно в теплой женской компании. Даже ворчание Мисси не могло бы ничего испортить.

Хотя вот Мисси лучше не расстраивать – она так была окрылена перспективой сближения любимого хозяина со знаменитой Героиней Войны. Поэтому путь в Олборо для случайных девиц теперь заказан, иначе Мисси объявит настоящую вендетту. Еще и Элеоноре нажалуется. Та подключит все остальные родовые портреты – и придется наследнику древнего семейства скрываться от гнева предков где-нибудь на острове Пасхи среди диких отсталых племен, и это в лучшем случае. О худшем даже думать не хотелось.

— А если действовать по старинке? Старый добрый автопилот? – подумал вслух Тео и даже отодвинул в сторону почти пустую бутылку. – Прошлый же раз сработало! Каким-то образом я ту ведьму из клуба подцепил? Чем Салазар не шутит, вдруг и сейчас повезет? Расстояние — не проблема для волшебника!

И сосредоточившись, Нотт аппарировал в неизвестном направлении.

* * *

— Суженый, ряженый, приходи ко мне ужинать, — медленно, с придыханием, выполняя четкие движения палочкой. За неделю она все-таки натренировалась в этих дурацких чарах.

Минута, другая. Никаких изменений. Никто не ломится через камин. Не аппарирует, непонятно откуда. Даже ничьи совы не терроризируют окна.

— Ну и где этот принц на белом коне? – сердито прошипела Гермиона, отхлебывая из бокала приличный глоток вина. Исключительно от волнения, конечно. Но тут же чуть не поперхнулась.

В дверь требовательно постучали. А камин заискрился зеленым пламенем.

— Их что, двое? – внезапно севшим голосом пробормотала Гермиона. « Мерлин и Моргана! Неужели я спала сразу с двумя? То-то у меня три дня все тело ныло… Дальше катиться уже некуда! Нарядилась как дура! Нет, как шлюха с Лютного!» И тут же на неестественно высоким фальцетом взвизгнула: — Никого нет, извращенцы!

— Гермиона, что с тобой? – в камине торчал Гарри, лохматый, наполовину одетый и чем-то взволнованный.

А из-за двери надрывался Малфой:

— Грейнджер, открывай! Я знаю, ты дома!

«А его-то каким ветром принесло? Принц из него, как из меня… Суженые-контуженные! Женатые… Оба… Здесь.. И один из них лучший друг… Похороните меня за плинтусом», — успела подумать Грейнджер и не нашла ничего лучше, как плюхнуться в обморок. Прямо на руки растерянному Гарри.