Любовь приводит в Ад (I) (гет)

День стремительно приближался к своему концу. За окном можно было наблюдать, как солнце почти полностью скрылось за горизонтом, впуская на своё место прохладные ночные весенние ветра и серебристые лучи Луны. Тучи нескончаемым потоком проносились над домом Иккинга, унося с собой время текущего дня.

В просторном помещении, в большом кирпичном домике, в коем жили Иккинг и его отец по имени Стоик, было темно. Иккинг, вернувшийся домой к закату, включил свет, принимаясь неторопливым темпом вытаскивать все учебники из своего рюкзака. Достав учебный дневник, он начал просматривать задания на понедельник.

— Так… биология, химия и немецкий… совсем немного… — бормотал он себе под нос.

Затем он положил на округлый деревянный стол из красного дерева, что стоял на середине его комнаты, раскрытый дневник. Спустя секунду Иккинг заметил в портфеле некую книгу. Твёрдый переплёт с вышитыми на нём золотыми и серебристыми узорами был украшен загадочными мистическими символами.

— Ох, совсем забыл про неё… Так, надо сначала поесть и сделать уроки, а потом можно приступить к главному…

* * *

Пока Иккинг занимался своими обыкновенными, весьма обыденными делами, я немного поведаю вам о его тайной жизни.

В течение всего последнего учебного года Иккинг проявлял активный интерес к мистическим явлениям — духам, призракам, загадочным ритуалам. Его интересовали письмена, составленные на тайных магических языках, церемонии посвящения в тех или иных оккультных сообществах. Наконец, он интересовался древней магической наукой, которую, как любую другую, официальная стезя познания истины именовала «паранаукой», под названием… нет, не «экстрасенсорика», не «эзотерика»… Речь шла о куда более могущественной мистической единице… Она носила название «Демонология».

Нет, Вы не подумайте — Иккинг не относился к фанатикам-сектантам или, проще говоря, безумным сатанистам, ничем не отличимым от маньяков-душегубов. Он не проводил кровавые ритуалы, не бродил по кладбищу, «заряжаясь демонической энергией», и не занимался прочей чепухой. Нет. Его интересовали ритуалы вызова различного рода демонов. Не бесов, что проникают в человека и сводят его с ума, делая из него одержимого. Иккинг искал знания о призыве высших демонов. И так случилось, что судьба сегодня сама позволила ему отыскать по пути домой, в одном из книжных магазинов, литературу на эту тему. Это был красивый, украшенный золотыми и серебристыми узорами фолиант, посреди обложки которого были выгравированы древние руны. В книге содержались иллюстрации, подробное описание ритуала вызова каждого из высших семидесяти двух демонов.

После того, как Иккинг разобрался с последним заданием, он начал искать подходящего демона, а после — ритуал для его вызова. Как вы думаете, о чём могла идти речь? О власти? О богатстве? Может быть, о мести?

И вновь не угадали, а если догадались — молодцы.

Речь шла о любви. Иккинг, пролистывая фолиант, искал среди демонов того, кто мог бы с помощью своей силы повлиять на Астрид и влюбить её в него. Вы спросите, почему он просто не обратился к какой-нибудь гадалке или не воспользовался литературой о зельях, вызывающих приворот? Потому что юный «колдун» прекрасно знал, что это всё сказки и чушь. А шарлатаны, официально называющие себя «гадателями», «магами», просто-напросто вытрясли бы из вас всё до копейки.

* * *

Внезапно из открытого в комнате окна дунул мощный поток воздуха, пролистнувший страниц семьдесят, указавший тем самым на древнее создание, способное исполнить задуманное Хэддоком.

— Вот, он! Тот, кто мне поможет! — обрадовался Иккинг, внимательно изучив описание демона, к помощи которого он желал прибегнуть.

«19.Саллос (Sallos)

Девятнадцатый Дух зовётся Саллос (Sallos) или Салеос (Saleos). Он великий и могущественный Герцог, который появляется в образе храброго воина с герцогской короной на голове, сидя верхом на крокодиле, но миролюбивом. Он вызывает любовь женщины к мужчине и мужчины к женщине; и управляет тридцатью Легионами Духов. Вот его Печать…»

— Это то, что мне нужно, — обрадовался Иккинг. Затем он приступил к внимательному изучению подробного описания ритуала для вызова древнего духа.

Прошло два часа, прежде чем юный «колдун» решил воззвать к древней и опасной силе.

На полу с помощью простого мелка Иккинг, как следовало из иллюстрации, нарисовал символ вызываемого им демона — печать, способную держать в узде демоническую мощь Герцога. Далее он взял в руки фолиант и принялся монотонным голосом в течение пяти минут читать специальное заклинание, пригодное для призыва любого из нечестивых адских существ. Иккинг взывал к древней магии, сам не понимая дальнейших последствий своей опрометчивости.

Дочитав длинное заклинание, Хеддок увидел, как погода за окном резко ухудшилась. С неба стеной зашумел холодный штормовой ливень, ветер едва не вырывал деревья вместе с корнями возле дома. Жуткая атмосфера на улице, возникшая из ниоткуда, дала отчётливый сигнал в его мозгу— заклинание действительно работало. Колдовство, настоящее колдовство свершалось на глазах молодого парня. Иккинг моментально положил книгу на стол и встал в защитный круг, предварительно зарисованный им тем же куском мела на деревянном полу. Как же родители позволили юному школьнику подобное? Всё очень просто.

Отец Иккинга, Стоик, по работе постоянно отлучался в командировки. Выходил определённый расклад в течение каждого месяца: одну неделю Стоик проводил дома, а три другие недели — в разъездах. На плечи сына ложилась немалая доля ответственности: содержание дома в порядке и чистоте, приготовление пищи, походы в магазины и прочие бытовые обязанности.

Мать Иккинга, Валка, пропала очень давно, когда тот был ещё очень маленьким. Отец старался не вспоминать о… произошедшем. Стоик ничего не рассказывал сыну о том злополучном дне… Всё, что было известно: Валка пропала без вести. Никаких данных о её смерти или жизни не было. Так, по крайней мере, сообщал знакомый Стоика из органов правопорядка.

Таким вот образом, в течение трёх недель каждого месяца Иккинг был волен делать, по сути, всё, что душе угодно. От нынешних трёх недель оставалось четыре дня. Получилось, что все грядущие выходные в одиноком доме принадлежали одиннадцатикласснику. И поэтому, тот не мог не воспользоваться подарком Судьбы: опробовать могущественную магию из таинственного фолианта о демонах.

Как только Иккинг дочитал последнее слово в заклинании, перед ним в специальном круге-печати образовалось оранжевое шарообразное сияние. Словно маленький сгусток чёрной дыры, оно быстро вращалось. Через него и явился демон.

«Один в один, как в книге!» — буркнул себе под нос Иккинг, обомлев от совершённого им колдовства.

Перед Иккингом предстал великий и могущественный Герцог в образе храброго воина-человека с герцогской короной с рогами на голове, с копьём в левой руке. Правая рука напоминала больше своеобразную лапу, походившую на медвежью. Демон спокойно восседал верхом на крокодиле. Иккинг не на шутку испугался ни столько самого Герцога, сколько его зеленокожей рептилии, на которой тот гордо восседал.

— Не бойся моего воспитанника! — пробасил невероятно низким тембром демон. — Он — миролюбивый, — его янтарные очи устремлялись на юного человека, словно считывая с него всю информацию.

Иккинг знал, что ритуал не завершён, ибо необходимо было зачитать специальные приветственные слова — вторую часть заклинания. Сделав это, он задал таинственному существу вопрос.

— Как тебя зовут? Тот ли ты, кого я позвал? — стараясь скрыть нотку страха в голосе, неуверенно произнёс Иккинг.

— Да. Моё имя — Салеос. Я управляю тридцатью легионами Духов в Аду, — демон потёр «руки», не слезая с зеленокожей рептилии. — Чего тебе от меня понадобилось, человек?

Иккинг не стал церемониться и изложил демону все пережитые им за день события. Салеос внимательно слушал очередного призывателя. За множество веков каких только историй о любви ему не приходилось слышать. О влюблённости одних и об абсолютном равнодушии других. Но эта история показалась демону… интересной. Впервые Салеос услышал о девушке, лишённой чувства под названием «любовь», причём в прямом смысле. Это не могло не заинтересовать древнее создание.

— И ты хочешь, чтобы я с помощью данной мне власти влюбил её в тебя? — ухмыльнулся кареглазый Салеос.

— Да… Я просто не знаю, как её заинтересовать собой, — поник Иккинг. — Я не могу отвести от неё глаз…

— Понятно, — перебил очередную отнюдь не в первый раз услышанную фразу о невзаимных чувствах Салеос. — Первая любовь. Но с чего ты решил, что не нравишься ей? Всего лишь из-за слов, что она тебе наговорила? — демон готовился посмеяться над наивным дурачком.

— Из-за холода в этих словах… — равнодушно ответил Иккинг.

— Хм… Любопытно… — почесал когтями на своих пальцах подбородок Салеос. — Хорошо, я помогу тебе, Иккинг Хеддок. — покорно и спокойно произнёс демон, хлопнув в несимметричные ладони. — Только при одном-единственном условии! — жёстко отрезал он.

— При каком? — насторожился Иккинг, чей голос задрожал от страха.

— Астрид Хофферсон станет твоей «куклой». Ты сможешь делать с ней, по сути, всё, чего захочешь. Взамен, когда ты насладишься чувствами этой девушки и захочешь отказаться от неё, я приду за тобой! И тогда ты, Хеддок, должен будешь служить мне. Ты согласен на это условие? — повёл бровью демон, крокодил которого немного засуетился.

— Ты можешь дать мне время обдумать твоё условие? — взволнованно спросил Иккинг, надеясь понять, в чём может заключаться подвох.

— Да, у тебя пять минут. Дольше я не могу ждать, — жёстко ответил Салеос.

Иккинг размышлял над предложением демона. Готов ли он пойти на подобное? Астрид станет его девушкой. Он будет любить её, а она — его. Он никогда не оставит Астрид одну, всегда будет ей опорой, любимым, готовым выслушать её проблемы и помочь с ними разобраться… Эти грёзы захлестнули Иккинга с головы до ног. Он ровным голосом озвучил своё решение:

— Я согласен, Салеос.

— Очень хорошо, — ехидно улыбнулся демон. — Как только ты меня отпустишь, я сделаю так, что с утра этого дня твоя возлюбленная позвонит тебе и захочет встретиться. Дальше дело исключительно за тобой, юноша, — демон протянул левую руку. — Договорились?

Юный ловелас нерешительно кивнул, испуганно смотря на Салеоса изумрудными глазами. Он протянул демону левую руку в знак скрепления с ним договора. Они взяли друг друга руками у локтя.

— А-а-ай, что так жжётся?! — изнемогая от внезапно возникшей жгучей боли, закричал Иккинг.

На обратной стороне руки, возле локтя, образовалось клеймо с символом Салеоса. Тем самым символом, что Иккинг аккуратно начертил мелом на деревянном полу, дабы вызвать демона.

— Это знак нашей сделки, человек. Как только ты получишь желаемое, твоя метка засветится огненно-красным. И это будет означать, что ты, целиком и полностью, зависишь от моей воли. В этот самый момент я приду к тебе снова! Ты понял меня?! — демон сменил тон на более угрожающий, сопровождающийся грозным рыком. В голосе звучала нотка агрессии и злобы…

Иккинг кивнул, едва не падая в обморок от невыносимой агонии.

— Теперь отпускай меня! — демон ослабил хватку, и тот, молниеносно одёрнув руку, едва не упал за пределы круга.

Иккинг незамедлительно достал третий листок с заклинанием отзыва древнего могущественного создания. Когда последнее слово было зачитано им, вновь внутри круга демона образовалось свечение. Салеос вместе со своим умиротворённым крокодилом исчез. Ураганные завывания воздушных потоков и громовой раскат пронеслись над домом Хеддоков.

Спустя некоторое время после исчезновения демонического Герцога Иккинг пребывал в страхе от пережитых им последних двадцати минут. Он помчался в комнату отца — рыскать в ящичках с лекарствами, ища успокоительное. Найдя его, выпил сразу три таблетки. Иккинг дышал так, словно бежал три километра без перерыва. Сердце бешено билось, ни на секунду не утихая.

Затем Иккинг устремился в ванную комнату, включив воду, умывая лицо и смотрясь в зеркало. Он развернул свою левую руку тыльной стороной напротив зеркала и внимательно, минут десять, всматривался в место, где находилась метка. Символ Салеоса, будто разрисованный очень-очень чёрным карандашом, отсвечивающий угольным цветом, яро вырисовывался на коже.

Немного придя в себя — возможно, успокоительное на него уже действовало, — он медленно побрёл в спальню, где, уткнувшись носом в подушку, стремительно уснул.

* * *

Настал… день. Достаточно солнечный после вчерашнего ночного урагана. Солнце вовсю пробивалось сквозь окно комнаты Иккинга. Жаркие лучи настойчиво врезались в спящие глаза юного ловеласа. Птицы активно верещали неподалёку от окна его комнаты, распевая свои весенние песни о любви.

Силы, потраченные им на вчерашний магический ритуал, полностью иссякли. Плюс три таблетки успокоительного легко ввергли Иккинга в беспробудный сон, который длился этак… часов двенадцать. Будильник, стоящий на тумбочке возле кровати Карасика, даже и не думал дрынькать.

Иккинг нехотя распахнул глаза. Через секунду они вылупились настолько широко, что казалось, выпадут из глазниц. Он обратил внимание, как маленькая стрелка будильника медленно приближалась к единице. Часы готовились пробить первые шестьдесят минут второй половины дня.

— Ёлки-палки, я полдня проспал…

Он сладко потянулся, усаживаясь поудобнее на кровати, и широко зевнул. Неожиданно взгляд Иккинга пал на обратную сторону левой руки. Его посетило второе удивление за первый час после сна — никакой метки или клейма на руке не было! Никаких следов, шрамов или чего-то подобного.

— Это какая-то шутка? — почесал он затылок.

Он спешно оделся в домашнее и направился в ванную комнату, где встал напротив зеркала, внимательно изучая место, где ночью Салеос оставил метку на его руке.

— Наверное, это всё был просто страшный сон? — вслух предположил Иккинг.

Однако домысел моментально развеялся, словно прах по ветру. Зазвонил телефон… На экране появились цифры незнакомого номера.

— Хм, опять, наверное, какие-нибудь услуги будут предлагать? Интернет подключить, пакет ТВ-каналов, волшебный турбо-пылесос… Достали уже… — Иккинг нажал на зелёную кнопку и приготовился сказать пару добрых слов надоедливым менеджерам или, как он называл людей подобной профессии, втюхивателям, из телефонной компании. Как вдруг услышал знакомый голос:

— Алло! — в голосе звучали нотки некоей стеснительности. — Иккинг?..

Он не верил своим ушам. Эту мягкую интонацию он слышал буквально вчера.

— Кто это? — спокойным тоном решил уточнить Иккинг.

— Иккинг, это я, Астрид! Ты до сих пор ещё спишь? — в голосе по другую сторону связи теперь послышались нотки удивления.

— Астрид?.. — поразился он. Третий сюрприз меньше, чем за полчаса! — Откуда у тебя мой номер телефона? — всё ещё пребывая в ступоре, спросил Иккинг.

— Я встретила твоего друга — Задираку — вчера вечером, — Астрид не стала рассказывать о подробностях. Она моментально перешла к главному: — Послушай, нам… нужно поговорить. Это… очень важно, Иккинг, — ее голос понизился, будто ожидая сурового приговора.

— Хорошо, — спокойно заявил он, в мгновенье ока задавшись вопросом: «Зачем ей это нужно?» — Давай встретимся через час в парке, что расположен возле школы.

— Ладно, — утвердительно сказала Астрид. Никаких признаков радости или огорчения от предложения одноклассника из параллели не последовало. — До встречи!

— Пока… — слова не успели долететь до неё, ибо она повесила трубку.

Иккинг чувствовал, будто над ним издеваются. Или хотят разыграть. Как-то ему слабо верилось в то, что Астрид, девушка из параллельного класса, вчера сказавшая ему сухие и весьма колкие фразы относительно его чувств, реально хотела сказать нечто особенное… Для верности Иккинг решил позвонить Задираке и узнать истину. Он набрал номер друга и через несколько секунд, после пары длинных гудков, дозвонился:

— Алло! Задирака, здорово! — проговорил он.

— О, Иккинг! Здорово! — послышалось ответное приветствие. — Как жизнь?

— Норма. Задирака, скажи, у тебя вчера вечером никто не спрашивал номер моего телефона? — взволнованно поинтересовался Иккинг.

— Дай-ка вспомнить… — прошло секунд пять, и басоватый голос продолжил: — Да. Ты прикинь! Гуляю я себе во дворе, общаюсь с сестрой. И тут ко мне подбегает Хофферсон! — сердце Иккинга, как и дыхание, замерло. — Сказала, что хочет с тобой поговорить, да вот номера телефона твоего не знает.

— А о чём хотела поговорить, она тебе, часом, не сказала? — взволнованно ожидал ответа на вопрос Хеддок.

— Да нет… Но… — Задирака подметил один важный факт. — Чувак, одно могу тебе заявить совершенно точно — в ту секунду она была очень взволнованна. Словно что-то случилось. Ты с ней разговаривал вчера?

— Да, и мы… расстались не очень хорошо, — Иккинг грустно вздохнул, снова вспомнив вчерашний недолгий разговор с Хофферсон.

— Ну, может, это связано как раз с этим, — предположил Задирака.

— Разберёмся… Ладно, спасибо, что рассказал, — поблагодарил Иккинг.

— Без проблем.

Он уже собрался вешать трубку, как Задирака неожиданно окликнул друга по телефону:

— Иккинг, подожди!

— Да, Задирака.

— Тебя спрашивала Хезер. Точнее, номер твоего телефона.

— А ты? — спросил Иккинг, в ужасе представив, что будет, если друг дал настойчивой однокласснице-брюнетке номер его телефона.

— Ничего. Я сказал, что если ей нужен номер твоего телефона, то пусть у тебя спрашивает лично, — спокойно пояснил Торстон.

— Спасибо, Задирака! — облегчённо выдохнул Иккинг.

— Ладно! — усмехнулся тот. — Удачи тебе в любовных делах! — крикнул он.

— Спасибо! Ладно, пока! — попрощался Иккинг.

— До понедельника, чувак!

Оба положили свои трубки.

— Так, значит, Астрид действительно беседовала с Задиракой… — рассуждал вслух Иккинг. — Интересно, связано ли это как-то с тем, что я совершал сегодняшней ночью?.. — затем он пришёл к выводу: — Всё прояснится, когда я встречусь с ней.

Он позавтракал, хотя завтракать было уже очень поздно, привёл себя в порядок. Затем переоделся во что-нибудь не очень скучное и не слишком парадное — в белую рубашку навыпуск, синие джинсы и серые кроссовки «Abibas».

— Ну, что же, Астрид Хофферсон, я готов с тобой говорить.

Неожиданная уверенность в себе удивила самого Иккинга. Он никогда так не разговаривал, даже когда просто размышлял вслух, хоть и был любимцем своих одноклассниц. Через пару минут Иккинг вышел из дома, закрыл дверь на ключ и спокойным шагом направился в парк возле школы, где он и Астрид договорились встретиться и поговорить.