Feed me your hate (джен)

Одно из главных правил братьев Мацуно: на обеденной перемене все собираются на крыше. Это правило исправно выполнялось в тех школах, где был Осомацу. По сути, он больше остальных был заинтересован в занятии крыши и охранял её принадлежность братьям. И если этим занимался Осомацу, значит, другие тоже должны были. Карамацу как никто другой знал, насколько ответственно его единственный старший брат относился к задачам, которые сам себе ставил. И никто, даже братья, не мог заставить его сделать что-то, что он не посчитал выгодным для себя. Находиться одним на крыше в большую перемену как раз-таки прекрасно соответствовало его политике. Когда братья уходили, они не были подвержены нападкам окружающих, с ними лишний раз не заговаривали и не беспокоили. К тому же, для остальных учеников это тоже неплохо: пропадала напряжённая атмосфера и можно было продолжать обмениваться сплетнями и наблюдениями. И несмотря на то что Карамацу слышал это объяснения далеко не раз, ему всё ещё хотелось обойти это правило.

— Пойду прогуляюсь, — предупредил он, когда они с Осомацу вышли из класса после звонка.

— А на крышу? — удивился старший, потягивая сок из трубочки.

— Потом зайду.

Осомацу внимательно всматривался в лицо брата, пытаясь углядеть в нём причину такого изменения в его поведении. Когда Карамацу в последний раз отказывался слушаться его? Отказывался ли вообще? За всё время их обучения Карамацу не отходил ни на шаг от Осомацу, всегда выполнял его просьбы и указания и соглашался с ним. Неужели его легко управляемый младший брат наконец-то стал что-то понимать?

— Как хочешь.

Карамацу всё ещё помнил, что говорил старший несколько лет назад: их присутствие будет смущать остальных, и поэтому он решил всё же побродить по школе. Ему не хотелось есть, и он не знал, куда можно пойти. В конце концов Карамацу дошёл до лестницы, спустился и вышел на улицу. Со стороны ворот школа выглядела прекрасно: красивый палисадник под окнами, несколько деревьев, посаженных вблизи, образовывали два крохотных садика, а помимо выложенной каменной кладкой дорожки к входу в здание вся остальная территория была покрыта по-летнему зелёной травой. Карамацу ещё раз рассмотрел обстановку и глубоко вздохнул.

— Отпусти, идиот! — послышалось откуда-то. Мацуно спустился со ступенек на землю и оглянулся.

— Пам! Пам, пам, бу-ум! — напевал какой-то парень, шлёпая по лысине другого. Рядом с ними заливались громким смехом ещё трое.

— Прекрати! Пошёл к чёрту! — бесновалась жертва. Карамацу присмотрелся и узнал своего одноклассника Чибиту, маленького во всех отношениях парня, да к тому же ещё и полностью лысого, а главное — невероятно грубого, даже несмотря на его положение козла отпущения. И только Мацуно углядел его, так сразу ринулся к обидчикам.

— Эй, эй, а может, ты ещё и танцевать умеешь? — продолжал абьюзер, стоя спиной к своей угрозе. Его товарищи успели заметить надвигавшегося Карамацу, но, до того как они смогли предупредить об опасности, он уже взял парня за запястье и с силой отбросил от Чибиты.

— Это Мацуно! — крикнули оставшиеся нетронутыми обидчики, и все, включая и пребывавшего в шоке парня, поспешили удалиться, сохраняя дистанцию. Карамацу подошёл к Чибите и протянул ему руку.

— А тебе чего надо? — сразу возмутился он, встав самостоятельно.

— Ты же меня помнишь, да? — удостоверился Карамацу.

— А как же, идиот. Ты один из психов Мацуно, которые терроризируют школу.

— Ты такой прямолинейный… — заключил Карамацу. В глазах Чибиты не было опаски или какой-то привычной неприязни. Скорее, он был крайне зол, и это больше похоже на его обычное выражение лица. — Ты меня не боишься?

— Куда уж хуже? — еле слышно ответил Чибита. Он поднял с земли перевёрнутый контейнер с бенто и стал собирать обратно всё, что из него выпало.

— Они… часто тебя достают? — спросил Карамацу, но не получил ответа. — Если хочешь, я мог бы… сказать им, чтобы они этого не делали.

— Разве не ты всё это начал, идиот? — снова взъелся Чибита, подняв голову.

— Да… — вспомнил Карамацу, опустив глаза. — Но я не хотел…

Чибита снова взглянул на него с таким тупым недоумением, что в своей голове Мацуно отчётливо услышал его голос: «Ты совсем идиот? Зачем тогда делал?»

— Осомацу сказал, что людям нужно на ком-то отыгрываться, чтобы выпустить страх… или что-то такое. Потом он показал на тебя, и…

— И вы устроили представление, — закончил Чибита. — Я помню.

Он собрал всю еду и направился к мусорным контейнерам.

— Я могу всё исправить, — уверял Карамацу.

— И зачем тебе это?

— Я хочу стать твоим другом.

— Приятного аппетита, — со вздохом сказал Чибита, выбрасывая свой обед.

— Хочешь, я дам тебе своё бенто? — подхватил Карамацу.

— Отвали уже, идиот, — более спокойно отвечал Чибита. — Я не буду дружить с тобой. Откуда я знаю, что это у вас, Мацуно, подразумевает. Мне не нужны друзья, а тебе — тем более, на что тогда братья? И не ходи за мной. Кретин.

Карамацу не знал, что сказать на это. Постояв ещё немного, он удостоверился, что Чибита ушёл, и направился на крышу, откуда Осомацу увлечённо наблюдал за происходящим, медленно потягивая очередную сигарету. Послышался звук открывающейся двери.

— Что-то вы поздно, — заметил Осомацу, не оглядываясь. Тодомацу прошёл к лавочке и лёг на неё. Джушимацу проследовал за ним и сел на пол рядом.

— Задержались в туалете, — вскользь ответил самый младший, доставая телефон из кармана.

— Джушимацу какой-то тихий в последнее время, — сказал Осомацу, повернувшись и внимательно осматривая братьев.

— Разве? Обычный, — ответил Тотти и даже бровью не повёл. В отличие от Джушимацу, который больше не находил сил отвечать на испытывающий взгляд старшего и отвернулся.

Осомацу достал пачку сигарет из кармана и демонстративно потряс её перед собой.

— Кто-нибудь хочет?

— Я, — поднял руку Ичимацу.

— Мне тоже давай, — попросил Тодомацу.

Старший прошёлся и раздал всем сигареты. В это время зашёл Карамацу и без слов тоже взял одну вместе с зажигалкой, зажёг себе и также прошёлся по братьям. Чоромацу молча исподлобья наблюдал за этим и не выдержал.

— Вот ты не даёшь курить Джушимацу. Почему, спрашивается. Потому что для него это вредно. Но в чём дело? На твоём месте я бы и Тотти не давал. Чему ты младших учишь? Это нерационально и вредит здоровью. Ладно ты, но братьев-то побереги.

— Успокойся, Чоромацу, — сказал Осомацу, посмеиваясь про себя, — они сами решают за себя. Вот разве тебя я заставляю?

— Нет.

— Тогда никаких проблем?

Осомацу в последний раз затянулся, затушил сигарету и выкинул её в мусорный бак.

* * *

— Эй, Джушимацу-у, — протяжно ныл Тотти, — пошли-и отсюда-а!

Старший помялся с ноги на ногу, но не отвечал.

— Мне надоело-о уже-е! — Он в тысячный раз окинул почти пустой коридор скучающим взглядом и протёр глаза. — Смотри, из-за нас тут никто не ходит. Мы же мешаем людям, понимаешь?

Джушимацу быстро посмотрел на Тодомацу, а затем снова стал палить взглядом дверь одного из классов.

— Сколько можно! — в последний раз взвыл Тотти и достал свой смартфон.

Прошло немного времени, прежде чем парень дождался того, что ждал: из класса вышла девушка. Любой мог бы отметить, что она выглядела прелестно. Длинные коричневые волосы собраны в низкую косу, школьная форма смотрелась крайне гармонично, а на лице сияла добродушная улыбка. Девушка несла в руках какие-то тетради — видимо, пошла по поручению. Увидев её, Джушимацу резко дёрнулся и встал как вкопанный, а Тотти не глядя смог определить причину.

— Ради всего святого, подойди уже к ней, — уговаривал он, не отрываясь от экрана.

— Я боюсь, — признался Джушимацу.

— Чем дольше тянешь, тем сложнее будет, — объяснял Тодомацу. Он поднял глаза и увидел, что девушка почти подошла. — Давай, она близко.

— А если она знает, кто я, — опасался старший, мельком поглядывая на предмет восхищения.

— Может, она не верит. Откуда ты можешь знать, если не говорил с ней?

Пока девушка проходила мимо, Джушимацу, наверное, и не дышал. Для смелости Тотти легко толкнул его вперёд, но сделав один лишь шаг, он остановился и застыл, незамеченный.

— Она опять ушла, Джушимацу, — раздражённо заявил Тодомацу, смотря ей вслед.

— Да… — протянул его брат, вздохнув.

— Она ещё вернётся в класс.

— Да… — снова протянул Джушимацу.

— Что «да»? Тогда ты к ней и подойдёшь, понял? — заявил Тотти решительно. Джушимацу покосился на брата и снова облокотился на подоконник. Младшие Мацуно стали ждать.

Через пару минут, когда до звонка оставалось всего ничего, девушка шла обратно с ещё большим количеством тетрадей. Тотти неотрывно, а главное требовательно смотрел на Джушимацу, что создавало ужасное давление. К тому же, с каждой секундой она была всё ближе и ближе. Сейчас или никогда. На своих одеревеневших ногах Джушимацу шагнул вперёд и развернулся лицом к девушке, перекрывая ей дорогу. Дойдя до него, она остановилась и вопросительно взглянула ему в лицо.

— Извини… можно пройти?

Джушимацу не отвечал. Джушимацу вообще не знал, что делать. Он знал, что должен сейчас подойти к ней и сказать что-то. Но что? Тем временем Тодомацу стоял в стороне и активно переживал за брата. «Давай, спроси её имя, спроси её имя, спроси…» — шептал он, сжав руки в кулак.

— Ты слышишь меня? — смущённо продолжала девушка. — Мне нужно в класс.

Она показала пальцем на нужную дверь за спиной Джушимацу. С его лба слетела крупная капля пота — капля напряжённой работы головного мозга, капля убывающих надежд и стремлений. «Джушимацу! Приём! Скажи что-нибудь!» — пищал Тотти, но не был услышан. Неожиданно прозвенел звонок, из-за которого девушка вздрогнула, и из её рук выскользнула одна тетрадь, а за ней и остальные. Джушимацу наконец смог двигаться и ловко поймал все упавшие вещи. Кроме одной, которую подняла она.

— Спасибо, — поблагодарила она, взяв тетради у него, и удалилась, когда Джушимацу наконец освободил дорогу.

— Теперь она хотя бы знает о твоём существовании, — вздохнул Тодомацу, подойдя к брату.

— Да… — протянул тот, всё ещё глядя на заветный класс.

* * *

Дом семьи Мацуно. В комнате братьев всё как обычно: по разным углам валялись четверо бездельников, а за столом, обложившись учебниками, средние братья выполняли домашнюю работу.

— Что… — Чоромацу усиленно вглядывался в тетрадь, нахмурив брови. Затем он развернул её и увидел, что на обложке небрежным почерком написано: «Мацуно Осомацу». — Какого чёрта? Кто её сюда положил?

— А у меня Карамацу, — подхватил Ичимацу, оглядев тетрадь, в которой решил уже половину уравнения.

— Что вы тут устроили, придурки? — разозлился Чоромацу. — Думаете, мы будем делать за вас домашнюю работу?

— Было бы мило с твоей стороны, — без интереса глядя в какой-то журнал, заявил Осомацу, отчего Чоромацу аж подскочил.

— Вы хреновы бездари! Если не будете думать об учёбе, так и сгниёте на шее у матери! Вам до нитов один шаг — только школу закончить! Как вы собираетесь сдавать экзамены? Хотите остаться на второй год, а?!

— Эй, какая разница? Разве мы не можем договориться, чтобы нам завысили балл? — вступился Тотти, чем навёл гнев Чоромацу на себя.

— Во-первых, это незаконно. Конечно, мы делали много плохих вещей, но они не сравнятся с нарушением конституции. Во-вторых, как вы дальше собираетесь учиться? А если не удастся? А если проверять работы будут какие-нибудь незнакомые люди? И в-третьих…

— Всё нормально, Чоромацу, — своим обычным спокойным тоном заговорил Осомацу. — Если мы ничего не делаем и нам за это ничего нет, значит, нет причин для волнения.

— Ага, а потом, когда жизнь к стенке прижмёт, прибежите ко мне — а я вам помогать не буду!

— Обещаю, что если у нас возникнут трудности, то мы не будем обращаться к тебе и всё решим сами, — уверял Осомацу.

— И ко мне, — вставил Ичимацу.

— И к тебе, Ичимацу.

Чоромацу с грохотом сел на место, продолжая тихо злиться. Средние снова приступили к выполнению своего домашнего задания, скинув со стола все лишние тетради. Повисла тишина, которую все боялись хотя бы случайно нарушить, чтобы не вызвать очередную вспышку гнева у самого разумного Мацуно. И только Карамацу будто бы не чувствовал атмосферу.

— У меня появился друг, — заявил он. Все, кроме Осомацу, взглянули сначала на него, а потом на старшего, и в комнате сделалось ещё тише. Ичимацу звучно хмыкнул.

— Видел я его, — начал четвёртый брат, усмехаясь, — ты просто ходил за ним, пока он оскорблял тебя и пытался отвязаться.

— У нас ещё всё впереди, — смутившись, проговорил второй.

— Это здорово, Карамацу, — только сказал Осомацу. Все в удивлении вылупились на него. Даже сам Карамацу не ожидал такой реакции от старшего. Теперь братья не могли успокоиться, и вокруг повисла напряжённая атмосфера, однако на этот раз уже без видимой со стороны причины.

* * *

— Осомацу, ты не можешь всё время быть со своими братьями, — насмешливо прозвучал мягкий нежный голос, овладевая вниманием мальчика.

— Почему это? — недоумевал он, глядя в большие глаза девушки, сузившиеся в знак примирения.

— Когда-нибудь вы всё равно разойдётесь по разным местам. У каждого появится своя семья, свои друзья, своя работа, и вы будете видеться очень редко.

— Но мы же братья… Мы всегда вместе, как такое может произойти?

— Даже с самыми близкими братьями в один момент приходится прощаться.

Осомацу опустил нос и едва сдерживал слёзы. «Разве у нас будет как у всех? Мы ближе, чем остальные». Мальчик посмотрел на своих братьев, которые играли с другими детьми. На их лицах читалось неподдельное веселье, и никто не потрудился вспомнить, что среди них не хватает одного.

«Не так важно, если я совру. Ведь мы должны всегда быть вместе. А другие не нужны нам».