Дэдбаг (джен)

Просыпается Уэйд на чём-то мягком и от звона будильника, хотя точно помнит: вчера его сморило прямо за компьютером, сразу после разговора с Жучком, а будильника у него в принципе нет; он привычно тянется за оружием, но не находит… ничего. Вообще ничего. Рука нашаривает лишь надрывающийся телефон, который и стал причиной пробуждения.

— Маринетт, вставай же. Ты опоздаешь!

Честно, Уэйд не собирался его бросать, это всё рефлексы. Ну а что сделаете вы, проснувшись почти беззащитными в тёмном незнакомом месте и услышав писклявый голосок, больше подходящий какому-нибудь инопланетянину? Далеко чёртов телефон не улетает, вместо этого больно приземляясь точнёхонько на коленку, но зато с Уэйда сваливается одеяло.

Прямо перед его лицом в воздухе висит что-то маленькое, красное и лупоглазое.

— Покемооооон! — он удивлённо и, пожалуй, чересчур размашисто припечатывает ладонь к собственному лицу.

Этажом ниже Сабина Дюпен-Чен вздрагивает и со всей доступной скоростью бежит к лестнице в комнату дочери, а тем временем Уэйд осознаёт несколько странностей: щека горит от удара и не думает проходить, на нём нет костюма, и кожа под пальцами не походит на засохший фарш.

Обдумать это он не успевает — открывается люк на полу, и оттуда выглядывает пухлощёкая китаяночка с тревожным выражением на лице.

— Солнышко, всё хорошо? — спрашивает она участливо, и Уэйд оглядывается в поисках того, к кому обращается эта женщина, но больше никого в комнате нет, даже покемон куда-то пропал.

— Да-а-а? — давно его так не называли.

— Плохой сон? — подсказывает она, тепло улыбаясь, и Уэйд на всякий случай согласно кивает, хотя плохим того покемона назвать никак нельзя, он даже симпатичный. — Умывайся пока, завтрак почти готов.

Резонные «а вы, собственно, кто?» и «где я вообще?» не успевают сорваться с его губ — женщина закрывает люк раньше, — а беглый взгляд вокруг заставляет задумчиво почесать голову.

И осознать, что на ней есть волосы.

Возвращению покемона Уэйд уже даже не удивляется и пристально его рассматривает. Действительно милаха.

— Ты кто? Или что? — спрашивает он спустя добрый десяток секунд.

— Маринетт, это же я, Тикки! — пищит покемон, моргая огромными синими глазищами. До Уэйда доходит.

— Ты? Та самая замечательная наставница? Нда, немного не то мне представлялось, — он слегка разочарован и с намёком играет бровями, когда ему в голову приходит гениальная идея. — А можешь стать человеком?

Это же мир с магией, мать его. И вообще, надежда умирает последней. Как-то ведь он тут оказался, верно?

— Что? Нет, — обламывает Тикки, встревоженно вглядываясь в его глаза. — Что с тобой?

— Если вкратце: я не Маринетт. Маринетт вернётся завтра, а пока я на замене, — бодро рапортует Уэйд и подмигивает.

— Тебя не акуманизировали, это точно — владельца талисмана нельзя акуманизировать, — частит Тикки, наворачивая неровные круги перед его лицом. — Ты же не сошла с ума, Маринетт?

— Психическое здоровье сильно переоценивают, малышка. Погоди... сошла? — Уэйд начинает сильно подозревать нехорошее: мало ли какие в параллельных мирах имена бывают, розовый цвет, которым так и пестрит комната, гипотетически может нравиться независимо от пола, голос… ну, Жучок упоминал школу — вдруг просто не успел сломаться, — но это вот «сошла» как-то слишком уж однозначно звучит.

— Маринетт?! — Тикки, кажется, в панике — на синие-синие глазищи наворачиваются слёзы, круглые щёчки дрожат, усики опускаются. Верно писал… писала Жучок — она очаровашка.

— Подожди, успокойся, — пытается предотвратить надвигающуюся истерику Уэйд. — Никто не сошёл с ума. По крайней мере, больше, чем обычно. Я так понимаю, она тебя не предупредила, что мы собираемся поменяться?

— Поменяться? — Тикки застывает, видна работа мысли. Оказывается, её глаза могут стать ещё больше. — Но… но это же была просто шутка, интернет-розыгрыш!

— Ну да, мне тоже так поначалу казалось, но теперь-то понятно: всё всерьёз, — Уэйд снова подмигивает. — Расслабься, малышка, Маринетт вернётся уже завтра.

— Сейчас-то что делать? А если кто-нибудь что-то поймёт? Или произойдёт нападение? О нет, как же так? — она не разделяет его оптимизма, и истерика всё же случается, по красным щёчкам текут слёзы.

Уэйд никогда не мог устоять перед дамой в беде. Ну и подумаешь, что не человек. Видали недостатки и посерьёзней.

— Эй-эй-эй, всё нормально, нормально, — он пытается успокоить Тикки. — Никто ничего не заметит. С нападением в случае чего разберёмся — мне не впервой решать подобные проблемы.

— Обещаешь? — в её глазах столько надежды, что отказать решительно невозможно.

— Ага,— легко соглашается Уэйд. Он сейчас и не на такое мог бы подписаться, похоже, единорогам в его извращённой душе придётся немного потесниться. — Но мне понадобится твоя помощь, малышка.

— Да, конечно, я помогу, — кажется, Тикки приходит в себя — слёзы высыхают почти моментально, и теперь у неё очень целеустремлённый вид. — Одевайся, сейчас вернусь.

И она стремительно улетает. До чего резкий переход от полного отчаяния к деловой собранности, просто поразительно.

Через минуту Уэйд пялится на собственное отражение в зеркале и осознаёт простой факт: понимать что-то умозрительно и получить наглядное тому доказательство — немного разные вещи.

— Я девочка-подросток? Ебать… Нененене, не в том смысле, я же не педофил. Интересно, а сколько лет Тикки? Тьфу, не о том думаю, попробуем ещё раз.

— Я девочка-подросток! Клянусь чимичангами, к такому жизнь меня не готовила. Так, соберись, ты ж мужик. Где-то там глубоко внутри.

— Я девочка-подросток. Но ведь бывало и хуже? Или нет?

Уэйд мысленно перебирает самые странные ситуации, в которых когда-либо бывал, и приходит к выводу, что эта не из худших, но в десятку войдёт.

Из воспоминаний его выдёргивает возвращение Тикки, в лапках которой зажата парочка печенюшек. Одну она отдаёт Уэйду, вторую припрятывает в маленькую розовую сумочку, висящую на стуле.

— Идти на завтрак с родителями не лучшая идея.

— Спалимся, — согласно кивает вовсю хрустящий печенькой Уэйд и оглядывается. — Можем свалить через окно.

— Нет, как нам потом это объяснять? Просто пробежишь на выход с криком «опаздываю!», дверь почти напротив лестницы, не заблудишься, — уверенно инструктирует Тикки, копаясь в телефоне, пока он пытается одеться и не увидеть или потрогать чего-нибудь лишнего. — Это должно сработать — Маринетт частенько так делает, только постарайся не упасть по дороге, умоляю. Учебники вон там, — она кивает в сторону розового — кто бы сомневался — портфеля. — Не забудь сумочку — я в ней прячусь в обычное время. Дорогу до школы я отметила в телефоне, слава создателю GPS.

— Мы пойдём в школу? — удивляется Уэйд и тихонько суёт в означенный портфель замеченные им раньше на столе портняжные ножницы. Просто на всякий случай. — Меня там вычислят с тем же успехом, что и на семейном завтраке. При всём желании, малышка. Мне-то в принципе фиолетово, но ты ведь этого не хочешь?

— У нас нет выбора, — решительно отрезает Тикки. Сейчас она куда больше похожа на уверенную и мудрую наставницу, чем раньше. — Маринетт должна быть сегодня на собрании, как представитель класса. Не пойдём — могут лишить должности, а помогать людям для неё очень-очень важно. Просто постарайся не привлекать внимания, а если кто-то начнёт задавать вопросы — скажи, что плохо себя чувствуешь, хорошо?

— Без проблем, — малышка Тикки, кажется, может из него верёвки вить.

Всё проходит чётко по плану, и они успешно выбираются из дома. По дороге в школу Тикки продолжает инструктаж, а Уэйд, демонстративно копаясь в телефоне, чтобы не вызвать ничьих подозрений, листает найденные там фотографии, задаёт уточняющие вопросы и пытается хоть немного запомнить одноклассников и учителей Жучка.