Семья для трудного подростка (джен)

Из сна его вырывает пинок коленом в лоб, Джесси вскакивает, не разобравшись, пытается врезать, но удар проваливается в пустоту.

— Реакция отвратительная, — рычит Рейес. — Идем.

Джесси вспоминает вчерашний день, идет следом за Рейесом, с ненавистью глядя тому в спину и потирая лоб. Напрасно, этот сукин сын напрочь игнорирует взгляд.

— Проверим, на что ты способен…

Они стоят друг напротив друга в тренировочном зале. Пол выглядит жестким и падать на него совершенно не хочется.

— Нападай, — приглашает Рейес.

Он выглядит отвратительно бодрым, не то, что не успевший проснуться Джесси, который снова голоден. Джесси психует и бьет Рейеса под дых, вернее, пытается это сделать, он даже дотянуться не успевает, когда приходит ответ. Удар вышибает дыхание, относит на пару шагов назад, но на ногах Джесси все-таки удерживается, кое-как втягивает в себя воздух и снова бросается на Рейеса. Тот подпускает его ровно на расстояние удара, отшвыривает, как игрушку, так что Джесси прокатывается по полу. В ушах все звенит, хочется закрыть глаза и сдохнуть.

— Вставай, — пинок в бок.

Джесси рычит и медленно поднимается. Слишком медленно, удар ногой в солнечное сплетение оказывается болезненным, настолько болезненным, что Джесси захлебывается криком, сворачивается в клубок, пытаясь прикрыть голову руками.

— Вставай, — рявкают над головой.

Джесси подтягивает ноги к груди, дрожит, хрипло дыша, потом внезапно сам для себя разражается отчаянными слезами. Ему больно, он не понимает, за что его избивают. Он пытается напомнить себе о том, что плакать нельзя, но ничего не может с собой поделать. Больно, страшно, что происходит? Это даже не похоже на тренировку, это издевательство, выставлять его против такого амбала.

— Эй, — это звучит слегка растерянно.

Рейес кладет руку ему на спину, слегка поглаживает.

— Перестань, — пробует прикрикнуть он.

Джесси затихает, давясь слезами. Болит все, во рту привкус крови.

— Вставай, — это звучит уже мягче. — Поднимайся, Маккри.

Джесси начинает медленно отрывать себя от пола, ожидая удара. И слегка удивляется, когда ему не прилетает. Рейес подходит ближе. Джесси отшатывается, запинается обо что-то и только рука Рейеса не дает ему грохнуться с высоты своего роста на пол.

— От тебя нет никакого толка…

Джесси молчит, смотрит, прижимая к боку локоть. Так меньше болит что-то в ребрах. Наверное, парочка из них сломана, судя по тому, насколько все ноет на каждое движение. Хотя какая разница. Нет никакого толка — значит, бункер и забвение. Что ж, по крайней мере, там никто бить не станет.

— Идем.

Джесси опускает голову и бредет на голос Рейеса. Умирать совсем не хочется, но он не знает, что сказать в свою защиту. Вот если бы ему дали пистолет. Или попросили придумать схему провоза контрабандного оружия через две границы. Или надо было убедительно соврать что-нибудь о том, откуда у него оружие с маркировкой из пропавших недавно с военной базы ящиков. Драться Джесси учили, но сколько толку в рукопашном бою от мальчишки, который весит как ящик оружия, шатается под особо сильными порывами ветра и в жизни не проходил никакой подготовки, кроме "Вот оружие, если ты промахнешься — ты сдохнешь в луже собственной крови".

— Пару дней можешь просто спать и жрать.

— А? — тихо переспрашивает Джесси.

— О тебе говорили, как о самом изобретательном и ловком преступнике трех штатов, а я пока что вижу только плаксивого нытика.

— Дядя Габ!

Джесси вскидывает голову, не веря своим ушам, которые почему-то слышат детский голос. Так и есть, перед ним стоит девочка, хмурится, рассматривая их.

— Что ты здесь делаешь, Фария? — Рейес очень старается смягчать голос. — Тебе нельзя находиться здесь во время тренировок.

— Мне стало скучно. Привет, как тебя зовут? — она смотрит на Джесси.

— Джесси.

— Ты плакал?

— Нет, — сразу говорит Джесси.

Фария смеется.

— Ты такой забавный. Я тоже всегда говорю взрослым, что не плакала, даже когда плакала. Потому что я должна быть смелой. Как мама. А ты смелый?

Джесси кивает. Да, наверное, он смелый. Для его работы была нужна недюжинная смелость.

— А ты не очень взрослый, — изрекает Фария. — Значит, ты можешь со мной поиграть?

"Со мной уже поиграл твой дядя Габ, так поиграл, что сломал", — очень хочет сказать Джесси.

— Фария, Джесси с тобой поиграет, но после обеда, хорошо?

Старающийся выглядеть милым Рейес забавен, так что Джесси смеется. К счастью, Фария убегает до того, как этот смех переходит в истерическую фазу. Рейес придерживает Джесси за плечо, позволяя выплеснуть напряжение.

— Полегчало? — спрашивает он. — Отлично. Оттащу в медпункт. Тебя там подлатают.

— В медпункт? — Джесси удивленно смотрит. — Ты меня отведешь к медику?

— Да.

— В смысле, настоящий медик и все такое?

Рейес кивает, ведет его по коридору, даже не тащит, как обычно. Джесси думает, что, наверное, не так уж плохо на этой базе, если его будут отводить к медику, а не просто позволять отлеживаться где-нибудь в углу после очередного избиения. Если даже вся помощь будет заключаться в том, что ему зальют разбитую губу спиртом, это все равно будет круто.

Медик, невысокий коренастый мужчина, сразу же принимается хлопотать вокруг Джесси, осматривает, аккуратно ощупывает, обрабатывает ему все синяки мазью, которая холодит и довольно приятно пахнет. А потом протягивает какой-то цветной шарик.

— Это что? — спрашивает Джесси. — Лекарство?

— Конфета, — несколько удивленно говорит медик.

— Я же не ребенок, чтобы меня ими, — Джесси прерывается, чтобы сунуть угощение в рот, — кормить, — договаривает он.

Конфета божественно вкусна, Джесси сосредоточенно перекатывает ее во рту, наслаждаясь вкусом шоколада. И пропускает укол в руку, а возмущаться вроде бы смысла нет, по телу расходится приятное тепло, все перестает болеть. Жизнь сразу же становится очень приятной.

— Ваше имя.

— Джесси Маккри.

— Дата рождения.

Джесси называет ее, вернее только год, честно говорит, что не помнит день и месяц. Медик забавно всплескивает руками.

— Семнадцать лет?

— Ага, — отвечает Джесси.

Обезболивающее подействовало, ему становится хорошо и легко. Джесси спрыгивает с кушетки.

— Лежать, — командует медик. — У вас катастрофический недобор веса, плохо залеченные переломы, куда вы собрались?

— Поиграть, — отвечает Джесси. — С той девочкой… Фарой.

— Фарией, — оказывается, Рейес все это время был здесь. — Лежать и приходить в себя. Что с ним делать? — это уже адресовано медику.

— Курс капельниц для восполнения недостатка витаминов, усиленное питание и постельный режим на ближайшие три дня. И никаких физнагрузок в том количестве, как вы привыкли, коммандер. У мальчика при его росте и костяке вес такой, что его ветром должно уносить. Если вы хотите получить полноценного бойца, вам придется оставить его в покое. И психологическая терапия, непременно она. Это ненормально, когда ребенок не узнает конфеты!

Джесси недоуменно оглядывается, не понимая, кому тут выписывают усиленное питание в постель под капельницы, если их трое, а Рейес точно в подобном не нуждается.

— А быстро его чем-нибудь обколоть не получится? — уточняет Рейес.

— Быстро обколоть я только вас могу! — медик забавно подпрыгивает от возмущения. — Снотворным, например.

— Со слабительным пополам, — подсказывает Джесси, зарабатывая от Рейеса свирепый взгляд.

— Юноша, а вы лежите смирно, вами я еще займусь.

В понятии медика заняться означает засунуть Джесси в отдельную палату, загнать в постель и велеть спать, что он с удовольствием выполняет. Сон — это хорошо. Во сне ничего не болит обычно. Хотя у него и так ничего не болит, но спать здесь намного приятнее, чем на земле или на полу бункера. Подушка, одеяло, пахнет чем-то вроде цветов. Не жизнь, а рай.

— Джесси, — его трогают за плечо. — Просыпайся.

Джесси с трудом открывает глаза, моргает, смотрит на Джека, вокруг головы которого разбивается свет, отражается от светлых волос, образуя нимб.

— Тебе надо поесть.

Джесси садится, с удивлением чувствует, что у него больше ничего не болит. Джек кивает на столик, где стоит тарелка супа и лежит хлеб.

— Я постараюсь побыстрее, — говорит Джесси.

— Не торопись, — Джек выходит.

Джесси пробует суп. Потом начинает жадно поедать его, давясь. Последние полгода выдались не особо удачными, банду обкладывали со всех сторон, так что временами кипяток вприкуску с куском несладкого рафинада был единственной едой. Да и когда удавалось провернуть сделку, на первом месте всегда были бойцы. Пока Карлос был жив, все было немного получше. Но после его смерти… ладно, Джесси не жалуется, он знал, на что шел, связываясь с бандами. Но суп все-таки очень вкусный, жаль, что его так мало.

Джек возвращается, когда Джесси дожевывает хлеб, ставит на стол кружку.

— Тебе пока нельзя есть слишком много, может быть, завтра разрешат тебя нормально покормить.

— Я нормально поел, — сонно говорит Джесси, которого от сытости снова клонит в сон.

— Ты слегка перекусил. Выпей. Немедленно.

Джек не повышает голос, как Рейес, однако Джесси допивает воду раньше, чем соображает, что делает, выполняет приказ моментально, не подумав огрызнуться. Напиток немного горчит.

— Лекарства, — поясняет Джек.

Кормят. Поят. Лечат. Джесси это напрягает все больше — что такое его хотят попросить сделать? Но подумать об этом он не успевает, потому что его снова вырубает. Постель прохладна и уютна, спится в ней очень легко. Однако потом Джесси просыпается, понимая, что больше никакого сна в него не влезет. А еще — что он хочет есть. Он садится, смотрит на руку, которую слегка покалывает, видит след от иглы, видимо, это прокапала та самая капельница. Ничего особенного в себе Джесси не чувствует, да и вообще, витамины — это овощное пюре, а всякая херня, которую в него вливают, это лекарства.

На столике лежит запаянный в пластик сандвич и стоит банка пива. Джесси хмыкает и принимается за перекус, даже не сомневаясь, что это Джек позаботился о нем. Правда, пиво почему-то безалкогольное. Но смысла жаловаться Джесси не видит, слизывает с пальцев крошки сандвича, допивает пиво.

Просто так сидеть ему скучно, после ужина он выбирается наружу, как есть, в трусах и майке, шлепает наугад в коридор и дальше.

— Заблудился? — из-за поворота выныривает Джек, облаченный в какую-то парадную форму.

Джесси рассматривает ее, отмечая, что, кажется, о нем заботится самое высокое начальство, тормозит с ответом, потом спохватывается.

— Нет.

— Так, а ты почему вообще выбрался из палаты?

— Выспался и поел, делать нечего.

Джек выглядит усталым, Джесси стоит перед ним, мнет в пальцах край майки и чувствует себя очень глупо от того, что на него тут вынуждены тратить время.

— Медик сказал, что тебе стоит прийти в себя.

— Я уже вполне в себе, — уверяет Джесси. — Там, — он мотает головой, — такой роскоши, как нормальная медпомощь, не доставалось, так что я вполне могу пойти и потренироваться с коммандером Рейесом. Или пострелять. Я самостоятельный, сэр. А вам стоит отдохнуть.

Джек объясняет, как добраться до полигона, потом уходит. Джесси пару минут глядит ему вслед, затем убирается в указанном направлении.

По пути ему попадается Ана, смотрит на него.

— Джесси Маккри, где твои штаны?

— Не знаю, — честно признается Джесси. — Кажется, у меня их вообще нету, те, которые были, выкинули. Хотя нет, в комнате у меня они еще были, а на тренировке почему-то уже нет. Не помню.

— Бедный. Это все лекарства, не иначе. Так, а почему ты вообще выбрался из палаты? И как ты это сделал?

— Просто вышел, мэм. Я умею делать это бесшумно. Никто и не вздрогнул.

— Понятно, — говорит Ана и снова слегка щурится. — Знаю, что подарю тебе в честь вступления в наши ряды… Ковбойские сапоги. Чтобы ты гордо отщелкивал каждый шаг каблуками и звенел шпорами. Никаких больше беззвучных прокрадываний в темноте.

— А еще я хочу шляпу, куртку и кольт, — Джесси становится весело.

— Я тебя за язык не тянула! — провозглашает она шутливым тоном, затем берет его за плечи, разворачивает и подталкивает по направлению к медблоку. — Сейчас иди и отлеживайся. Это приказ старшего по званию. Если совсем нечего делать — спи.

— Есть, мэм, — рапортует Джесси.

Когда он заходит в палату, улыбка с губ исчезает. Около пустой койки стоит Рейес, скрестив на груди руки. Зачем его принесло, интересно?

— Как это понимать? — спрашивает он.

— Извините, сэр, — Джесси пытается проскользнуть в постель, поскорее завернуться в одеяло.

Не будет же этот ублюдок бить его прямо в палате?

— "Извините, сэр"… Он сказал "Извините, сэр", — цедит Рейес

Потом хватает Джесси за горло и сжимает пальцы. Джесси хрипит, царапает его запястье, потом вспоминает наставления Карлоса, наудачу бьет Рейеса коленом в пах. И понимает, что близок к смерти, как никогда, когда Рейес сгибается пополам, выпустив горло Джесси.

Кажется, пора отсюда сбегать. Джесси вскакивает и рвет прочь, зачем-то прихватив с собой одеяло, несется, не разбирая дороги, путается в коридорах, врезается в кого-то.

— Джесси?

В руках Джека остается одеяло, Джесси бежит дальше, перед каждой дверью замирая в ужасе: а если не откроется? Но двери открываются, пропуская его. Коридоры-коридоры-коридоры, удивленные лица встречных солдат, к счастью, не останавливающих.

— Как отсюда выбраться? — кричит Джесси, в отчаянии глядя на очередную дверь. — У вас тут вообще есть входные двери, чертовы ублюдки?

— Далеко собрался? — спрашивает Ана, сидящая за столом и удивленно рассматривающая влетевшего в ее кабинет юношу.

— Откройте! — Джесси в панике бьется в дверь всем телом.

— А ты уверен, что тебе туда нужно? Впрочем, да, хорошо, малыш, иди, — она подходит, открывает дверь.

Джесси влетает… в кладовку, садится на пол и обхватывает руками голову. Пиздец. Он не оценил обстановку. Вломиться в кладовку — это просто отлично.

— Ана, — голос Рейеса заставляет его замереть. — Ты не видела Маккри?

— Нет, — говорит она. — А что случилось?

— Он смылся из палаты.

— А после чего он смылся, Габриэль? — она спрашивает вроде бы ласково, но Джесси радуется, что это адресовано не ему.

— Что ты имеешь в виду, Ана?

Их голоса удаляются, видимо, при Джесси ругаться с сослуживцем Ане не позволяет дисциплина. Он выбирается из кладовки, подкрадывается к окну, посмотреть, где вообще находится. Увиденное впечатляет — огромное поле, по которому вроде бы хаотично носятся маленькие фигурки, какие-то строения, кажется, авиационные ангары, Джесси не особо разбирается в таком. А еще там огромное синее небо.

— Нравится? — в стекле проступает отражение Рейеса.

Джесси оборачивается, надеясь, что Ана тоже здесь. Но в кабинете они одни. Рейес смотрит на него весьма недружелюбно, потирает переносицу, из носа сочится кровь. Джесси надеется, что выживет, если сейчас разобьет стекло и выпрыгнет.

— Перемирие? — внезапно вздыхает Рейес и протягивает ему руку. — Хотя бы до завтра. Я уже заебался объяснять Джеку и Ане, почему ты ставишь на уши базу.

Джесси осторожно пожимает его руку.

— Но только до завтра, — внезапно говорит он, не успев прикусить язык.

— Сученыш, — одобрительно кивает Рейес. — Теперь верю, что в некоторых отчетах о тебе что-то было правдой.

Джесси возвращается в палату, утыкается в подушку и смеется. Кажется, жизнь начинает налаживаться. Дразнить Рейеса весьма забавно. Он закрывает глаза, решив продумать план поведения.