Recovery (джен)

Благость (Benignitas) — милосердие, доброта или великодушие. Благость важнее справедливости. Действие во благо людей вне зависимости от их действий, а также нечто пригодное, приспособленное для использования для нужного дела; доброта, которая помогает.

* * *

— Проклятие Долохова? — Гарри удивлённо посмотрел на Рона, потом задумался, словно пытаясь что-то вспомнить.

— Да. Помнишь, у неё тогда долго рёбра болели, и мадам Помфри пичкала её своими настойками.

Рон вздохнул и передвинул пару коробок. Гарри забежал к нему в магазин на минутку после работы, чтобы спросить, как дела у Гермионы. Джордж занимался с покупателями в главном зале, а Рон, чтобы не было лишних ушей, утащил Гарри в подсобку.

— Понимаешь, — делился Рон, — я думаю, что нам пока и без детей неплохо. Гермиона вечно занята, я тоже. Блин, дело не в этом! Она изменилась. Я уже готов срочно завести этого ребёнка, только бы она снова стала прежней. Она сидит на работе допоздна, берёт домой документы, пытается спрятаться с головой. Я не знаю, как её растормошить. Мы часто ругаемся... — подытожил Рон и сел прямо на коробку с исчезательной шляпой, лежащей на стуле.

Раздался хлопок. Гарри, переживающий за друзей, не выдержал и расхохотался, увидев, что филейная часть Рона пропала.

— Интересно, а исчезательные трусы будут пользоваться спросом? — пробурчал Рон, пытаясь палочкой навести порядок.

— Не переживай, — ответил Гарри, всё ещё улыбаясь. — Ваши бессонные ночи ещё впереди. У вас обязательно будут дети.

— Ты бы это Гермионе внушил, — вздохнул Рон. — Ох уж эти женщины. Вечно им чего-то не хватает.

Гарри посерьёзнел.

— Рон, ты ведь не думаешь, что это правда? Проклятие Долохова...

— А вдруг правда?

— Тогда надо отыскать противоядие. Целитель же сказал, что шанс есть.

— Да где мы его будем искать? И что за заклинание использовал Долохов? Чёрт его знает, где он этому научился.

— Вот и узнаем. Кстати, мне кажется, я видел где-то описание этого заклинания. Или упоминание... Вот только где, никак не могу вспомнить.

— Шутишь? Да мы, пока учились, столько книг пересмотрели в Хогвартсе. Разве всё упомнишь.

— Нет. Я встречал его недавно. Уже после школы.

— Может, в отчётах Аврората? — с надеждой спросил Рон.

— Может. Хотя, Долохова уже нет в живых, так что вряд ли.

— Только бы Гермиона поправилась, — в отчаянии сказал Рон. — А я-то думал, что всё наконец наладилось.

— Всё будет хорошо, — пообещал Гарри. — Ладно, я пойду. Держи меня в курсе новостей. Надо ещё к Малпепперу забежать, Джинни просила купить мазь для дёсен Джеймсу.

— Да у Малпеппера кроме тухлых яиц и гнилых кабачков сроду ничего не было, — буркнул Рон. — Лучше к Грейнджерам обратись, они помешаны на зубных примочках.

Гарри улыбнулся, хлопнул Рона по плечу, кивнул Джорджу, когда они вышли из подсобки, и направился к выходу.

По пути к аптеке Малпеппера Гарри всё размышлял, насколько важным для него оказалось рождение Джеймса. Какое это счастье и чудо — держать на руках собственного ребёнка. И какой мрак, если люди не могут иметь детей.

Гарри понял, что уже зашёл в лавку, когда в нос ударил запах тухлых яиц. С потолка свисали пучки когтей, перья и ещё всякая гадость. Аптека Малпеппера специализировалась на ингредиентах для зелий, с чего Джинни решила, что здесь можно купить мазь для ребёнка? Гарри огляделся, стараясь дышать через раз.

— Мистер Поттер? Чем могу быть полезен? — услышал Гарри голос хозяина лавки, а потом увидел и его самого, вылезающего из-под прилавка с мутной склянкой, в которой болталась что-то совсем неаппетитное.

— Здравствуйте! Жена сказала, что у вас есть замечательная мазь для детских дёсен, — отчеканил Гарри.

— У малыша режутся зубы? — проницательно заметил Малпеппер и жестом предложил Гарри сесть на бочонок, обляпанный слизью.

Гарри вежливо отказался, а старый аптекарь направился внутрь лавки, попросив подождать минутку.

Гарри от нечего делать подошёл к пыльной витрине, в которой были выложены всевозможные флаконы и пробирки. Гарри вспомнил, как в школьные годы покупал ингредиенты для ненавистного предмета. В верхнем углу витрины лежал старенький потрёпанный учебник Либациуса Бораго "Расширенный курс зельеварения" для шестого курса, видимо, как реклама успешного овладения предметом при покупке товаров именно в лавке Малпеппера. В ушах зазвенело. Секунду Гарри смотрел на учебник, потом рванул из лавки так, словно за ним гналась дюжина Пожирателей.

— Мистер Поттер! Куда вы? Вот ваша мазь! — крикнул вдогонку Гарри мистер Малпеппер.

Гарри трансгрессировал прямо к себе домой и опрометью кинулся в кабинет, где обычно работал с документами.

— Гарри? Это ты? Ты мазь купил? У Джеймса температура, — услышал Гарри, но сейчас ему было не до этого. Рывком выдвигая ящики письменного стола, Гарри наконец отыскал его. Потрёпанный старый учебник по зельеварению за шестой курс. На обороте обложки было написано: "Эта книга является собственностью Принца-полукровки".

В ноябре девяносто восьмого, когда магический мир залечивал раны после войны, а Гарри устал от многочисленных интервью и расспросов, однажды утром он получил казённое письмо. Сначала Гарри решил, что это извещение на очередное слушание в Министерстве Магии. Но оказалось, что это распоряжение по завещанию Северуса Снейпа. Прошло полгода после его смерти, а значит, в силу вступили все указания относительно имущества. Гарри совсем не ожидал, что бывший профессор зельеварения оставит ему что-то в наследство, поэтому с недоумением стал изучать прилагающееся официальное письмо. В конверте ещё был свёрток, который Гарри отложил в сторону.

"Уважаемый мистер Поттер. Согласно распоряжению Северуса Снейпа, составленному по его воле, вы становитесь полноправным хозяином имущества, указанного в завещании в п. 4. Дата вступления в наследство 2. 11. 1998 г. С наилучшими пожеланиями Саманта Квоккли, распорядитель комиссии по завещаниям волшебников".

Гарри, продолжая удивлённо таращиться на письмо, развернул свёрток. На колени выпал учебник Принца-полукровки, который сам Гарри когда-то надёжно спрятал от владельца в Выручай-Комнате, в мае месяце подвергшейся испепелению Адским Огнём.

Ничего не понимая, Гарри раскрыл книгу. К первой странице магическим скотчем была прикреплена записка, написанная знакомым убористым почерком.

"Поттер, вы непроходимый болван и тупица. Спрятать мой собственный учебник в Выручай-Комнате было не самой лучшей идеей. Чтобы вы знали, не вам одному известны тайны Хогвартса. Не страдаю излишним оптимизмом по поводу того, что когда-нибудь вы освоите искусство зельеварения, но надеюсь, этот учебник вам ещё пригодится. Северус Снейп".

— Гарри, с тобой всё в порядке? — из воспоминаний Гарри выдернул голос Джинни.

— Да, — ответил Гарри, лихорадочно листая учебник. — То есть нет. Погоди. Сейчас... Вот оно!

Учебник Принца-полукровки был исписан вдоль и поперёк убористым мелким почерком, сквозь который иногда трудно было вычитывать печатные советы Либациуса Бораго. На последних страницах таких записей было гораздо больше. На свободных полях одной из страниц поперёк текста об Умиротворяющем бальзаме было написано:

"Проклятие Долохова. Антидот. «Koldovstoretz»?"

И дальше несколько предложений на славянском языке.

B.

Молли рада была наконец-то убраться из этого дома. Необходимость в штабе на Гриммо отпала. Потасовка в Отделе Тайн заставила магическое сообщество поверить в возрождение Волдеморта. Но какой ценой! Сириуса было жалко. Как бы Молли ни относилась к его безбашенности, он не заслужил такой смерти. А впрочем, вынужденное затворничество в собственном доме, который он ненавидел всей душой, вряд ли можно было назвать счастливым. Сейчас Молли это остро понимала. Сириус здесь задыхался. Какая ужасная судьба. Сначала двенадцать лет в Азкабане, потом год в клетке. Может, ему там лучше?

Слава Мерлину, никто больше не пострадал. Только Тонкс немножко, но колдомедики быстро её подлатали. Хотя, и Гермиона, и Рон, и Луна оказались в Больничном Крыле. Господи, понесла их нелёгкая в этот Отдел Тайн!

Молли собирала немудрёные пожитки, накопившиеся за месяцы обитания на Площади Гриммо. Артур обещал быть к вечеру, помочь с вещами. Ни ногой больше в этот дом! Как же она соскучилась по своей Норе.

Молли левитировала баул с одеждой ко входу, примостив его возле подставки для зонтов в виде ноги тролля, об которую вечно спотыкалась Нимфадора. Сейчас в доме было тихо, только Кикимер бурчал что-то на кухне. Наверное, следил, чтобы Молли не прихватила с собой что-нибудь из фамильного серебра Блэков. На черта оно ей сдалось?

Молли задумалась, и баул пролетел несколько лишних дюймов, врезавшись в злополучную подставку. Раздался грохот, а за ним, естественно, крик выжившей из ума Вальбурги. Портьеры на картине разъехались, выпуская наружу визгливый надрывный голос старухи в чёрном чепце.

— Поганые осквернители рода! — завела своё привычное Вальбурга.

Молли устало взмахнула палочкой, пытаясь задвинуть портьеры, но обычно для этого нужно было как минимум два волшебника.

— Предательница! Позорище славной семьи Пруэтт! — надрывалась Вальбурга.

Молли хотела ответить что-нибудь резкое, но лишь печально вздохнула. Спорить ей совершенно не хотелось.

— Не ори, — спокойно сказала Молли. — Мы уходим. Завтра уже будешь разговаривать только с паутиной и молью.

— Уходите? — Вальбурга перестала орать и подозрительно посмотрела на Молли.

Молли кивнула и показала рукой на сложенные у лестницы вещи. Пара чемоданов, стопка книг (в основном журналы Артура) и баул возле подставки.

— Это всё, что ты накопила за годы проживания с отбросом Уизли? — надменно спросила Вальбурга. — Надеюсь, у тебя хватило ума не прихватывать ничего из этого дома.

Молли не выдержала. Уперев руки в бока, она стала наступать на портрет, словно перед ней была живая противница.

— Твоя спесь и при жизни тебе мозги заплавила, а сейчас и вовсе ума лишила. Мне из твоего поганого дома даже нитки не надо! И не смей называть Артура отбросом!

— Нищеброд, — поджала губы Вальбурга. — Всегда знала, что твой брак с Уизли — мезальянс.

— Мой брак с Артуром тебя не касается! Это наше дело! И если ты не заметила, мы очень счастливы!

— Наплодили детей больше, чем комнат в вашей лачуге, и радуетесь? — не унималась Вальбурга.

— Если ты сейчас не заткнёшься, я за себя не отвечаю! — вспыхнула Молли. — Был бы жив Сириус, он бы тебя быстро угомонил!

— Что ты сказала? Был бы жив? Почему? Что? Что случилось? Где Сириус?

В голосе Вальбурги, только что с пеной у рта поносящей семейство Уизли, появилась неподдельная тревога. Молли взглянула на эту чокнутую и отвела глаза.

— Ты меня не расслышала, — ответила Молли. — Я сказала: "Был бы тут Сириус".

— Правда? С ним всё в порядке?

— Да. В полном. Просто он уехал.

— Вот как? Позор плоти моей. Куда его опять понесло?

— Далеко. Он уехал из страны. Надолго.

Вальбурга раздула ноздри, словно раздумывая, что ещё злобного сказать в адрес своего неблагодарного сына. Молли уже сделала шаг по направлению к кухне, где осталось собрать кое-какую утварь, потом повернулась к портрету.

— Сириус просил передать тебе спасибо.

— Спасибо? Мне? — сейчас Вальбурга выглядела немного растерянной.

— Да. Он не успел. Но он сказал, что сожалеет, что вы так и не успели помириться. Он тебя любил. То есть любит.

— Правда?

Молли посмотрела в светлые навыкате глаза Вальбурги и честно ответила:

— Конечно. Он же твой сын.

Вальбурга ничего не ответила. Молли уже дошла до кухни, когда услышала её тихий неузнаваемый голос, в котором слышалась боль:

— Если его увидишь, передай, что я его люблю...

Молли, нахмурившись, зашла в кухню и обнаружила за большим чаном у камина Кикимера.

— Кикимер! Сириус приказал тебе слушать мои указания.

— Кикимер не обязан прислуживать проходимке и её пащенкам. Что угодно миссис?

Кикимер отвесил поклон, уткнувшись носом в печную золу, пряча отвращение на лице.

Молли сделала вид, что ничего не заметила.

— Сегодня мы с Артуром уходим. Мои полномочия спадут. Ты больше не будешь обязан выполнять мои просьбы. Только одну.

Кикимер выпрямился, не скрывая ликования.

— Наконец я останусь с моей старой хозяйкой. Прочь из нашего дома, мерзкое отродье. Что за просьба у миссис?

— Вот как раз по поводу твоей хозяйки. Я запрещаю тебе говорить Вальбурге о смерти Сириуса. Ты меня понял?

Кикимер удивлённо посмотрел на Молли, потом повторил.

— Не говорить моей хозяйке о смерти её старшего сына. Кикимер выполнит.

— Вот и хорошо, — облегчённо вздохнула Молли. — Мне надо успеть собраться. Как мне надоело ваше гнездо.