Океан его ненависти (джен)

Апрель, 1992 год

Позже Дин так и не смог сказать, с чего завязалась их дружба. Может быть, с того, что, зайдя в класс — его очередной новый класс — и дождавшись, пока миссис Спенсер представит его, он прямиком, не анализируя, направился на третью парту среднего ряда, хотя в классе еще оставалась пара свободных мест. С того, что в этот же день, заметив, что у его соседа перестала писать ручка, он молча подкатил ему свою (Сэм, мелкий пакостник, обежал напихивать ему кучу запасных карандашей и ручек в рюкзак) и в таком же молчании вернулся к своей тетради. Или с того, что на перемене он стоял в стороне ото всех, и сосед по парте сам первым подошел к нему и, протянув половинку яблока, беззаботно сказал:

— Я Пол Рудмейн. А как тебя зовут?

— Дин Винчестер.

Вот тогда все это и началось.

* * *

Сэм проснулся от глухого звука где-то на крыше. Вздрогнув от неожиданности, он резко открыл глаза и уставился в потолок, пытаясь понять, что происходит. Через полминуты звук вновь повторился, и Сэм, глухо застонав, все-таки встал. Скосив взгляд на соседнюю кровать и убедившись, что Дин на ней отсутствует, он натянул шорты и отправился на кухню, где, помимо небольшого шкафчика на стене, плитки, стола и пары стульев, ничего и не было. Стоило ему войти туда, как стук со всей резкостью ударил по ушам. Сэм поморщился.

— И что ты буянишь с утра пораньше? — поинтересовался он, вскинув голову наверх, и тут же зажмурился: через дыру в крыше бил яркий солнечный свет. Через пару секунд там появилось лицо Дина, загородившее солнце, и Сэм открыл глаза.

— Это у тебя с утра пораньше, — слегка невнятно пробормотал Дин, смотря на брата через отверстие в крыше. Он вытащил изо рта несколько гвоздей, которые зажимал зубами, и продолжил уже нормально: — Уже десять утра, сонное королевство. Все давно встали, один ты дрыхнешь.

— И дрых бы еще, если бы не кое-кто, — парировал Сэм. — С чего это тебе взбрело в голову ремонтировать крышу? И чего меня не разбудил?

Дин смерил его скептическим взглядом и, тряхнув головой, снова исчез из поля зрения Сэма.

— Что касается второго вопроса, спасибо, конечно, но кусок рубероида я прибить и сам могу. А что до первого… мне надоело бегать с ведрами, как только начинается дождь, — ответил он сверху. — И прикинь, что будет, если кто-то из нас однажды забудет выключить плитку. Спасибо, мне одного раза хватило. Смертельно.

— Обязательно было напоминать, — буркнул Сэм и, оторвав взгляд от дыры, пошел к плите поставить чайник. Дин наверху снова застучал молотком, что-то насвистывая себе под нос. — Ты есть будешь? — повысив голос, чтобы Дин услышал, спросил он.

Стук прекратился, и Дин снова заглянул в домик с крыши. Он собрался просунуть голову внутрь, чтобы увидеть брата, стоявшего теперь чуть левее от него, но дыра оказалась маловата по сравнению с его головой, так что края слегка сдавили его щеки и не позволили протиснуться дальше. Влезло только его лицо, принявшее сейчас чуть сплющенную форму. Сэм, увидев это, покатился со смеху и пожалел, что не взял с собой телефон, чтобы заснять этот момент.

— Как смефно, — прошепелявил Дин и дернулся назад, освобождаясь. На этот раз он просто прижался лицом к дыре и, не видя Сэма, произнес: — Буду. Только жрать все равно нечего, у нас уже второй день шаром покати. А с чего это такая внезапная забота?

— С каких это пор предложение пожрать у нас является выражением бескрайней заботы? — Сэм хмыкнул и достал из шкафчика две кружки.

Дин вновь исчез где-то наверху, после чего раздался звук какого-то трения.

— С тех пор, как я попытался тебя скосить, — после долгой паузы мрачно донеслось оттуда, спустя секунду — глухой стук и отборные ругательства: по всей видимости, Дин попал себе молотком по пальцу.

Сэм усмехнулся и покачал головой. Поднимать эту тему у него не было ни малейшего желания, и тем более он считал, что это уже давно в прошлом. Для него оно так, в принципе, и было, но Дин, похоже, еще переживал. Но все же Сэм ответил:

— Именно поэтому я и предлагаю тебе дерьмовый кофе с усами и лапками короедов, — он заглянул в банку и поморщился: в содержимом, казалось, было больше мусора, чем кофе. — Нам нужно в магазин! Срочно.

— Съездим сегодня, — Дин последний раз стукнул молотком, намертво прибивая рубероид к прорехе над туалетом, и ловко спустился вниз по приставной лестнице. Он обошел домик снаружи и зашел внутрь, направляясь к раковине в туалете. — А ты не думаешь уже заканчивать наш отпуск? — крикнул он оттуда. — Мы здесь уже две недели.

— Вместо запланированного месяца, — отрезал Сэм. Дин вскинул брови, удивившись непреклонности брата. — Пусть весь мир подождет.

— Мир-то как раз ждать не собирается, — протянул он себе под нос. Закончив с умыванием, он вошел в кухню и прислонился к косяку, сложив руки на груди. Сэм сновал у стола, наполняя их кружки кипятком, и вся его фигура выдавала напряженность. Пожав плечами, Дин вытащил из шкафчика слегка засохшие крендельки и бросил пакетик на стол. Да, определенно, им нужно за провизией.

— Сэм, — Дин дождался, пока брат посмотрит на него, — мне здесь нравится, честно, и я благодарен тебе за эти каникулы, но, может…

— Даже не думай, — сверкнул глазами Сэм и уже более непринужденно продолжил: — Тем более аренду за дом я внес на месяц, деньги мне не вернут, поэтому еще две недели тебе придется потерпеть. В конце концов, сколько раз за всю жизнь мы были в отпуске от спасения мира?

Дин задумался.

— Лично я — четыре раза.

Заметив недоуменный взгляд Сэма, он невесело усмехнулся.

— Пока я был в Аду, в Чистилище, жил у Лизы и гонял демоном, мир я не спасал. Так что, считай, отпуск.

Взглядом Сэма можно было плавить бетон.

— Ты придурок, — констатировал он, хотя на языке вертелись куда более резкие слова. — Это все, — Сэм обвел неопределенным жестом руки окружающее пространство, — ты тоже в этот список приплюсуешь?

Дин посмотрел на Сэма, чье лицо ясно показывало, что шутку он не оценил.

— Что, юмора ты уже не понимаешь?

Сэм шумно отхлебнул из кружки, подавляя в себе гневную тираду, и даже не обратил внимания на дерьмовый вкус.

— Смешно, аж обхохочешься, — сухо ответил он.

Воцарилась тишина, когда каждый из них не знал что сказать, чтобы не усугубить ситуацию, пока Дин не нарушил ее, подавившись кофе.

— Что там? — прохрипел Дин, схватившись за горло. — Мышиный помет? Вчера он таким не был.

Сэм еле удержал в себе желание улыбнуться.

— Именно поэтому мы сегодня едем за нормальным кофе. Это дерьмо из здешних киосков нормально только поначалу. И то потому, что больше ничего нет.

— Поддерживаю, — Дин с отвращением на лице отставил кружку в сторону, и его передернуло.

— Тем более, — продолжал Сэм, — я подумал, что тебе захочется убраться куда подальше от преследующей тебя славы. Да и меня это порядком достало.

— От како… — начал Дин, но, вспомнив вчерашний день, прервался. — Спасибо, что напомнил, — он вздохнул. — Но я надеюсь, что вчерашняя волна уже схлынула, и сегодня про нас все забыли.

Содрогаясь, он вспомнил события вчерашнего дня, когда после спасения ребенка на них с Сэмом накинулись как стая голодных ворон на кусок хлеба. Они стойко перенесли благодарности матери, и Дин, в отличие от Сэма, не удержался от колкого ей замечания, но потом все остальные девушки как с цепи сорвались. Смотрели на них как на идолов, предлагали «выпить с ними коктейльчику» и искупаться, и их мужики хоть и выглядели недовольными, вмешиваться не пытались. Или проявили простое уважение — в отличие от них самих, Дин и Сэм не стояли на берегу, разинув рот, — или же пресловутая легенда продолжала работать, и они просто ни о чем не беспокоились. Братья выяснять не собирались, но к концу дня они спрятались в домике от назойливых фанаток и не высовывали носа.

— Элементарное спасение жизни человеку — ребенку — нынче приравнивается легендарному подвигу, — мрачно сказал Дин. — Это полный бред.

Сэм еле заметно покачал головой: действительно, скоро таких, как Дин, просто перестанут понимать, потому что такие люди будут для остальных кем-то наподобие мамонтов. Таких же мифических и несуществующих.

— Это для тебя спасение жизни другого кажется совершенно естественным, потому что ты делаешь это каждый день, а в обычном мире… иной раз на глазах у всех будут убивать человека, никто и пальцем не пошевелит, чтобы как-то этому помешать.

— Ну, знаешь! — взорвался Дин. — Никто не просил их под автоматную очередь бежать. Ребенок тонул, а они и с места не сдвинулись. Великая нация, черт бы ее побрал.

Сэм хлопнул брата по плечу, пытаясь успокоить.

— Ты не изменишь человечество, Дин. В любом случае все обошлось, и ладно. Не без нас обошлось, кстати, — Сэм ухмыльнулся.

Выражение лица Дина неуловимо изменилось, но Сэм успел разглядеть странный блеск в его глазах. Определив для себя, что сейчас подходящий момент, он все же решил задать мучающий его вопрос, который так и не смог выдавить из себя вчера. Все произошедшее теперь казалось затерянным где-то в тумане, но пережитый за несколько минут стресс так до конца Сэма и не отпустил. Все то время, в которое они не скрывались от назойливых дам, Сэм ходил за братом по пятам, упорно подавляя в себе дрожь, стоило Дину на метров пять приблизиться к кромке океана. Дин, к его счастью, или ничего не заметил, или сделал вид, что не заметил, и в воду больше не лез: по-видимому, и самому хватило. Сэм ясно понимал, что сегодня Дин все равно пойдет купаться, но вчерашний страх уже спал, и хоть Сэм все еще немного побаивался, но не до такой степени. И тем более он пойдет с ним.

Дин все эти секунды наблюдал за стремительно меняющимися эмоциями на лице брата, и ему не составило труда понять, о чем думает брат.

— Даже не думай строить из себя няньку, — он прищурился и показал на Сэма указательным пальцем. — Я уже большой мальчик, умею плавать и тонуть не собираюсь. Со вчерашним даже не сравнивай. Посмотрел бы я на тебя, если бы столько проплыл.

— Я пошел бы под воду раньше тебя, — пробормотал Сэм, а затем тряхнул головой, вспомнив, о чем хотел спросить. Он решил не петлять и прорываться напрямик. — Почему ты вернулся?

— Что? — Дин, не ожидавший резкой смены разговора, сначала не понял, к чему ведет Сэм, но ему хватило секунды, чтобы сориентироваться. — Я думал, там еще один ребенок, потому и вернулся. Как выяснилось, никого там и не было. Показалось.

Сэм пожевал губу, не сводя с Дина пристального взгляда. Лицо того было совершенно непроницаемым, чересчур непроницаемым, и Сэму не требовалось еще больших доказательств того, что здесь что-то не так.

— Когда мы вылезли на берег, ты даже не спросил, поплыл ли кто-то еще за вторым, — осторожно, понимая, что влезает на минное поле, продолжил Сэм. — Ты выглядел спокойным. А я уверен, что, если бы ты знал, что там кто-то остался, ты с ходу понесся бы обратно, не успев отдышаться. То есть уже после того, как ты поплыл по второму разу, ты как-то понял, что тебе показалось и там никого нет. Потому что я тебе этого не говорил, и никто вокруг тоже.

Дин с каменным лицом смотрел на него, не делая попытки возразить или как-то опровергнуть догадки Сэма. Левый краешек его губы слегка подергивался, словно Дин старался удержать улыбку, но Сэм был уверен, что улыбаться Дин точно не собирается, — скорее, это смахивало на попытки не сорваться.

— Но, когда ты это понял, ты по каким-то причинам не поспешил возвращаться на берег, — закончил Сэм, в глубине души понимая, что Дин сейчас проклинает его чертовы методы Холмса, но сдавать дистанцию не собирался. — То есть… там кто-то был? Но не ребенок?

Дин усмехался, но эта усмешка не тронула его глаз, наоборот, они стали холодными и невыразительными.

— И какая же часть из «мне показалось» навела тебя на эти мысли?

Сэм скрестил руки на груди и упрямо вздернул подбородок.

— Можешь сколько угодно ерничать, но меня за идиота держать не получится. Ты видел то, что не видел больше никто, и я не думаю, что у тебя галлюцинации. Ты для них еще не такой старый.

Дин фыркнул и встал, чтобы вылить кофе и сполоснуть кружку. Он прошел мимо брата в смежный с кухней душ-туалет и оттуда ответил:

— Плюс-минус сорок лет, вполне достаточно для того, чтобы стать шизиком. — Сэм в ответ зарычал, стукнув кружкой по столу, выведенный из себя тупыми шуточками брата, тем более когда он точно знал, что прав, это бесило еще сильнее. — Я не знаю, что или кого я видел, Сэм, может, там и действительно кто-то был, но я понятия не имею! Может, это был чертов дельфин, а я принял его за человека, мне откуда это известно. Но одно я тебе скажу точно: там не было… — Дин вернулся в кухню и, поставив кружку обратно, повернулся к Сэму и по слогам четко закончил: — …ни-ко-го.

Сэм вздохнул, поняв, что проиграл эту битву. Дин снова закрылся, как за стеной из алмазов, которую не в силах был пробить никакой из взглядов Сэма, но Сэм успел понять, что, говоря, что в воде никого не было, Дин говорит серьезно. Но это совершенно не значило, что, когда Дин туда добрался, он ожидал именно этого, иначе в противном случае он еще до того повернул бы обратно на берег.

— Ладно, держи свои секреты при себе, — сухо ответил Сэм, решив пока закрыть тему, — но не думай, что я тебе поверил. Потом все равно расскажешь.

— Да нечего мне тебе рассказывать! — вспылил Дин, но Сэм проигнорировал этот выпад.

Дин в шаге от бешенства — а значит, он точно что-то скрывает. И хотя обычно он делал это мастерски, не прикопаешься, — Сэм у него эту способность и перенял, — но сейчас дело крылось в том, в чем Дин до сих пор, похоже, не смирился, и это выбивало его из колеи. Потому что Сэму никогда до этого еще не было так легко понять, что Дин врет. И, как ни странно, это ему до одури не нравилось.

* * *

Стоянка для автомобилей находилась в четверти мили от их поселения, и братьям приходилось каждый раз тратить около десяти минут, чтобы добраться до Импалы, но там, по крайней мере, она не находилась под палящим солнцем. Дин и так был слишком недоволен условиями для его девочки, но на лучшее рассчитывать не приходилось. До сих пор было удивительно, что ее вообще не угнали, так как никакой охраны или камер слежения на этой стоянке не было и в помине.

— Ты составил список того, что нам надо? — поинтересовался Дин, выезжая на щебнистую дорогу, ведущую к трассе.

Сэм молча кивнул, помахав перед лицом брата клочком бумаги.

— Наличку с моей карточки снимем, не все тебе тратить, — Дин нацепил на нос солнцезащитные очки: козырек совсем не спасал от бьющих в лицо лучей. — А с собой у меня нет.

— Закупаться тогда лучше сразу минимум на неделю, чтобы не ехать снова в такую жару, — Сэм отбросил назад слегка влажные от пота волосы. В полностью открытое окно бил сухой горячий ветер и никакого облегчения не приносил. — Как в пустыне, черт подери.

Дин усмехнулся.

— И как ты жил в этом климате четыре года?

— Как-то, — Сэм неопределенно дернул плечами. — Не так уж и много времени было на то, чтобы проверять, какая погода на улице.

Дин хмыкнул себе под нос и потянулся вперед, чтобы включить местное радио. После короткого шипения радиопомех раздался голос диктора, проводившего какую-то глупую викторину для слушателей. Сэм удивленно вскинул брови.

— Радио? Ты сто лет не включал радио.

— Надо же узнать, что творится в мире, — не отрывая взгляда от дороги, ответил Дин. — А то знаешь, у меня такое ощущение с непривычки, что я услышу оттуда что-то вроде: «Меня зовут Роберт Невилл. Я единственный выживший оставшийся в Нью-Йорке», — Дина невольно передернуло. — Пока мы с тобой отдыхаем, где-то становится больше на одного злого зомби.

Сэм сжал губы в тонкую линию: последние три дня Дина переклинивало на том, что им срочно пора вернуться по делам.

— Вот только не начинай, а. В конце концов, мы не единственные охотники, нам за выслугу лет полагается отпуск минимум в год. Поэтому от месяца нашего отсутствия никто не… — Сэм запнулся.

Дин бросил на брата мрачный взгляд.

— Ага, договори, что никто «не», и тебе до конца жизни будут являться мстительные призраки.

Сэм хотел ответить что-то язвительное, но из динамиков раздался звук, оповещающий о начале новостной сводки, и Дин поднял руку, призывая брата к тишине.

— Вот сейчас и узнаем, что творится в большом мире.

Сэм закатил глаза, не понимая, что желает Дин услышать. То, что дикторша начнет приводить статистику погибших от когтей ругару или памятку о том, что делать, если в дом ломятся зомби? Дин же, не обращая внимания на скептицизм брата, весь обратился в слух, и Сэм окончательно понял, что намертво вбитые в Дина инстинкты и привычки он не сможет одолеть никаким образом. Дин покоя себе не найдет, если не будет держать ситуацию под контролем.

Первые пять пунктов как по заевшей пластинке касались политики, и Сэм даже не стал вслушиваться: введенные кем-то против кого-то санкции и приевшиеся распри между странами его мало волновали. Сэм вообще думал, что, скорее всего, если в стране поменяется Президент или начнется Третья Мировая, они с Дином об этом не узнают. О последнем, вернее, узнают, когда их сметет с лица планеты ядерной бомбой, но об этом уже не нужно будет волноваться.

Следующая новость касалась каких-то очередных развлекух астрономов, которые соревновались в тупости по называниям космических объектов. Именно потому они и не слушали радио — не знать о мирских проблемах было безопаснее и спокойнее, и Сэм сам не заметил, как стал думать о том, что жить в своем, отдельном от всего остального, мире ему нравится куда больше, чем тонуть в серой, скучной людской массе и ходить на выборы. Если бы Дин узнал об этом, он наверняка с неделю проверял бы его святой водой.

— Ну и что ты… — бесполезно стараясь подавить в себе сарказм, начала Сэм, но был снова прерван Дином, так что ему пришлось замолчать.

— …никого рядом не оказалось. Родители в тот день отсутствовали. По их словам, двенадцатилетняя Мелинда с семи лет отлично плавала, и они не боялись оставить ее одну. На данный момент пока не обнаружено никаких следов насильственной смерти, полиция осматривает домашний бассейн семьи, где это произошло, и остается только предположить, что по непонятным причинам девочка утонула. По заявлениям судмедэксперта, тело девочки было найдено примерно через два часа после момента смерти.

Новостная сводка заявила о своем окончании характерной музыкальной темой, и сразу после этого из динамиков полилась какая-то попса. Раздраженно дернув головой, Дин резко, с силой нажал на кнопку выключения, от чего та жалобно щелкнула.

— И что, доволен тем, что узнал? — ровным голосом поинтересовался Сэм, спустя длинную паузу. — Нам куда лучше жилось без знания… вот этого.

Дин даже не посмотрел на него, Сэм не видел выражения его глаз, спрятанных за черными стеклами, но ему хватило только взглянуть на напряженную позу брата, чтобы оценить его настроение.

— То, что мы об этом не знаем, не означает, что этого не происходит, — сухо ответил Дин.

— Так устроен наш чертов мир, Дин, — как маленькому ребенку попытался объяснить Сэм. — Каждый день погибают сотни людей, дети, взрослые и старики, и никто не в силах этому помешать или как-то остановить. Мы не можем контролировать это все: кирпичи, падающие на головы, пожары, бьющие молнии, ураганы… или даже всех убийц мира. Но мы можем контролировать хоть что-то, и это что-то… на самом деле оно огромно. Сегодня у себя дома утонула маленькая девочка, но вчера ты спас от того же другого ребенка, потому что ты там был. Ты не можешь оказаться везде, Дин, и спасти всех, но там, где ты оказываешься… ты это делаешь, не раздумывая. И пусть в масштабе всего мира это кажется ничтожным, но в масштабе человечества… это значит очень много.

Сэму казалось, что он смотрит старое кино и уже знает оттуда все фразы, повторяет давно заученное, и он не был уверен, он ли когда-то убеждал Дина в этом или же наоборот. Он сам долгое время не мог с этим смириться, и гораздо позже он понял, что, для того чтобы не сойти с ума, он просто должен спрятаться от всего этого, потому что сверхъестественное бесчеловечие вместе с человеческой чудовищностью он просто не выдержит. Слишком много крови и жертв на один фут, и слишком тогда незначительным видится то, что они с Дином делают. Одна отрезанная голова вампира на десяток убийц и насильников, разгуливающих на свободе и отбирающих жизни, — кажется слишком малым.

Гораздо позже он осознал, что то, что они делают, — свято, хотя, как бы парадоксально это ни звучало, не без греха, но один спасенный человек все же лучше, чем ноль. Он заставил себя в это поверить и смог жить с этим, как и Дин, и поэтому они отгородились от всего, потому что одна такая новость о случайной гибели в один миг превращала в ничто их возведенные мосты.

Дин молчал, крепко сжимая руль, вероятно, думая о том же, что и Сэм. Ни один мускул на его лице не дрогнул, пока он боролся сам с собой за утерянное на миг видимое спокойствие.

— А что должен означать один убитый мной человек на сотню не убитых? — тихие слова все же сорвались с его языка, Дин не сумел их удержать. Он скосил взгляд на Сэма, пользуясь тем, что солнцезащитные очки скрывают его глаза. Выражение лица Сэма стало потерянным, Дин видел, как он судорожно пытается подобрать слова. — Это тоже ничтожно в рамках целого мира, какая ведь разница, человеком больше, человеком меньше, у нас их еще семь миллиардов. Но для меня… это значит много. Слишком много.

Сэм открыл и закрыл рот, но нужные слова так и не смогли сформироваться во фразы. Он прекрасно знал, что Дин его доводы «это был не ты, а Метка» даже слушать не станет, вернув ему в ответ что-то вроде: «А уродов, убивающих людей по пьяни, ты тоже будешь оправдывать их невменяемостью?»

— Я… — Сэм замялся, не зная, как облечь слова в нужные фразы, и Дин, заметив это, горько усмехнулся. — Я не стану говорить тебе, что сотня спасенных людей с махом покрывает одного убитого, потому что… — он вздохнул, ощущая, как закололо в груди, — потому что хоть и один убитый человек — ничто для всего человечества, но это же одновременно и ад на земле для его родных, но… Дин, как ты думаешь об этом у себя там в голове, это точно не так.

— Как это может быть не так, Сэм? — Дину нестерпимо хотелось заткнуться, закончить этот разговор, ворочающий камни у него под ногами, но то, что он держал в себе два месяца, неумолимо рвалось наружу, и он не мог, а может быть, и не хотел это остановить. — Я убивал, и как-то «не так» это быть не может, тут или убил, или нет.

Сэм сделал глубокий вдох, заставляя себя набраться терпения. Вот чего-чего, а чувство вины у них в семье практиковалось просто отлично, и требовалось куда больше одного разговора по душам, чтобы суметь хоть частично переубедить другого.

— Ты так говоришь, словно ты четверть планеты поубивал, — резко сказал Сэм. — Хватит уже терзать себя тем, что ты не сможешь изменить. Ты сделал куда больше хорошего, чем плохого, — Дин еле слышно хмыкнул, видимо, вспомнив, что еще недавно Сэм говорил до точности наоборот, и Сэм еле сдержался, чтобы не треснуть его кулаком по башке, а потом и себя заодно, — так что думай лучше о тех, кто делает это просто так и полностью осознавая свои действия, и трать все эти твои эмоции на них, а не на себя.

— Я убил Смерть, куда уж больше, — пробормотал Дин и, заметив, что Сэм снова собирается спорить, быстро закрыл тему: — Ладно, ковбой, я понял, что радио включать больше не стоит, впредь буду слушать тебя.

Сэм еще мгновение сверлил его подозрительным взглядом, но все же сдался. Они могли с Дином вечность топтаться на одном месте и не прийти ни к какому выводу, а нервы обоим пока нужны были в целости и сохранности.

— То-то же, — с легким самодовольством в голосе ввернул Сэм, зная, что под очками Дин сейчас закатывает глаза.

По приезду в город они разделились: Дин направился снимать деньги с карточки, а Сэм в прачечную постирать вещи, где Дин позже к нему присоединился. Дождавшись окончания стирки и засунув вещи в пакеты, братья закинули их в багажник и отправились в ближайший супермаркет закупаться на неделю едой и туалетной бумагой.

Они долго, как в давние времена, спорили насчет того, какой кетчуп брать: с чесноком или острым перчиком и, в конце концов, взяли оба. Набрав достаточно продуктов, они уже собрались на выход, когда Сэм подумал о том, что неплохо бы взять и несколько пицц, потому что за две недели готовки, которые он хоть и разделял с Дином, ему надоело есть вареных крабов через раз, а что-то другое попробовать приготовить Сэм не решался. Дин пытался в свою смену придумать что-то оригинальное, но дальше лазаньи и жареной под острым соусом камбалы, купленной в киосках, тоже не продвигался. Но Сэм отдавал ему должное, что тот хоть как-то пытается разбавить их однообразие. Готовка осталась для Сэма далеко в прошлом, когда ему приходилось спасать себя от голодной смерти во время учебы, но и это длилось недолго: после появления в его жизни Джесс довольно быстро переселилась к нему и хозяйственные заботы взяла на себя. А до этого, пока отец охотился и они с Дином оставались одни, в основном, кулинарную работу на себя по привычке брал Дин. Сэм не сказал бы, что Дин достиг в этой области прямо-таки небывалых высот, но готовил он куда лучше Сэма и Джона вместе взятых.

Не сказав ни слова, Сэм потащил их тележку к отделу с полуфабрикатами.

— Не знаю как ты, а я не отказался бы от пиццы с сыром и грибами и…

— Нет! — категорический возглас Дина заставил Сэма резко остановиться. Заметив, что люди странно на него посмотрели, Дин отвернулся и сказал уже тише: — Я против. Никаких пицц, — немного помолчав, он добавил: — Пожалуйста.

— Но почему? — искренне удивился Сэм. — Это и недорого, и быстро, ничего готовить не надо. Мы же часто брали на перекусить.

Дин молча перехватил тележку у Сэма и повез ее в обратном направлении.

— Пожалуйста, давай без пицц, — сквозь стиснутые зубы проговорил он. — Лучше возьмем твой любимый салат.

Сэм стоял посреди прохода, недоуменно уставившись на спину Дина. Отмерев, он в два шага догнал брата и поравнялся с ним, пытаясь заглянуть Дину в лицо.

— Ты что так испугался обычной пи… — озарение настигло его неожиданно, ударив обухом по голове. Дин не рассказывал ему, но Сэм и сам смог догадаться, хотя бы приблизительно. Теперь он не знал, что ему сделать: заплакать или рассмеяться. Интуиция подсказывала ему тотчас же замолчать, но он не смог удержаться. — Да ладно? Серьезно, что ли?

— Не смешно, — огрызнулся Дин, с каким-то остервенением катя тележку по полу. — Посмотрел бы я на тебя, когда тебе пришлось бы готовить чертову пиццу для самого Всадника, трястись над каждой лишней крупицей соли и гадать, как лучше резать помидоры — кубиками или ломтиками, и какая из этих форм не обречет тебя на смерть.

Сэм не удержался от веселого смешка, за что был вознагражден яростным взглядом.

— Ты преувеличиваешь, старик. Мне кажется, Смерть очень спокойный и адекватный… ммм… человек. Был, — добавил он и почти сразу об этом пожалел: лицо Дина исказилось в довольно страшном и опасном выражении.

— Странно ты выражаешься о том, кто предложил мне тебя угрохать, — рыкнул он, сверкнув глазами, — так что будь добр, заткнись и не упоминай при мне Смерть и пиццу ближайшие месяца четыре.

Сэм промолчал, в мыслях обозвав себя последними словами.

Дин очень остро реагировал на малейшее упоминание о том моменте, а Сэм уже несколько раз за эти дни залез в эту тему. Сэм ясно понимал, что убивать Смерть не входило в планы Дина, и также пытался не думать о том, что убить его, Сэма, какое-то время значилось в его распорядке дня, и хотя Дин этого не сделал, от факта никуда не было деться. И хотя Сэм честно не винил Дина ни в чем и ему, в принципе, даже прощать его было не за что, но те свои мысли в тот момент он забыть все еще не мог. Он хоть и пытался не возвращаться к этому, но все равно иногда думал о том, о чем Дин переживает больше: о том, что он убил Смерть, или о том, что пытался убить брата. Похоже, оба пункта не давали ему никакого покоя. Но Сэм решил не играть с огнем и не спрашивал Дина об этом.

Сэм окинул беглым взглядом мрачного, как грозовые тучи, Дина и, слегка улыбнувшись, спросил:

— А как ты смотришь на то, чтобы купить черничного пирога?

Дин посмотрел на него с гремучей смесью большого раздражения и неудержимого веселья, но, видимо, попытку разрядить обстановку и сменить тему он засчитал.

— Положительно, — позволив себе короткую улыбку, Дин отвернулся от Сэма и немного расслабился. — А лучше два.

Сэм рассмеялся, и возникшая между ними напряженность растаяла.