Танцы до упаду (гет)

Прошел год после Победы.

Мы с Гермионой завтракаем в ее квартире в пригороде Брайтона. За открытым окном виднеется море, ветер развевает флажки на яхтах в порту. Гермиона облизывает пальцы от джема и тянет к себе сегодняшний номер "Пророка".

— Давай, смотри, — бурчу я с деланной скорбью, — смотри, как твой друг сбивает с пути истинного мою сестру!

Это моя любимая шутка, но Гермиона, как обычно, ловится на нее и начинает оправдываться.

— Гарри столько пережил! — она жалобно округляет свои прекрасные карие глаза. — Я уверена, это временный период! Это все посттравматический шок. Ты ведь на самом деле на них не сердишься?

Я ОЧЕНЬ сурово хмыкаю и забираю у нее газету.

Ага, временный. Да эта парочка уже год не вылезает из кабаков!

Вот опять, полюбуйтесь: в половину первой полосы — заголовок: "Золотая пара дает огня!". На колдографии моя младшая сестрица отплясывает на какой-то барной стойке вместе со своим суженым. Длинные волосы Джинни пламенем растекаются по голой спине, глаза сияют, рядом со стойкой видна аплодирующая толпа... это что, в маггловском шалмане? Мерлинова борода, я, на самом деле, рад, что Джинни веселится и все такое (вот мама, та целыми днями переживает, что дочь бросила Хогвартс), но разве это платье не слишком короткое? У парней внизу джинсы стоят колом. Как только Гарри позволяет невесте выходить на люди в таком виде?

Впрочем, мой друг и сам одет не лучше. Гермиона имеет привычку наполнять ваш рот мыльными пузырями, если выражение кажется ей слишком крепким, но если бы она не сидела рядом, я бы назвал гаррину полупрозрачную майку и узкие штаны попросту блядскими. В то время, как сестренка отплясывает на стойке, Гарри на заднем плане довольно похоже пытается изобразить движения стриптизерши, используя для этого шест, поддерживающий полку со свисающими вниз бокалами. Джинсы держатся на самом низу бедер. Окружившие его девчонки нервно облизываются.

Никогда не забуду, какое лицо было у Драко Малфоя, когда он вышел из Азкабана и в первый раз столкнулся в Министерстве с Поттером образца 1999 года — в узких штанах, с золотой серьгой в ухе, разноцветными глазами (в ту неделю Гарри развлекался с цветными маггловскими линзами) и, главное, с донельзя наглой рожей. Гарри тогда явился обсудить с Кингсли какое-то публичное мероприятие, где должен был разрезать очередную ленточку. Клянусь Мерлином, я думал, хорька удар хватит.

— Герм, ты была права. Вольдеморт убил в нем не только свой хоркрукс, но и стыд, — заявляю я, возвращая "Пророк" своей девушке. — Слушай, они нас сегодня звали на вечеринку в "Клык", пойдем?

— Я... Ннуу.. — ей явно хочется и повидаться с ребятами, и со смаком провести одинокий вечер в библиотеке, пока меня не будет. Противоречивые желания прямо-таки раздирают ее на части.

— Один не пойду, — добавляю я, — одного меня там трахнут.

Гермиона розовеет.

— Мне надеть нечего.

— Пойдем и купим, — как же круто произносить эти слова! Дела в нашем с Джорджем магазине идут отлично, на днях открываем филиал в Париже, и я теперь могу покупать Гермионе наряды хоть каждый день. Даже жаль, что она терпеть не может ходить по магазинам.

— Мне пора, — Гермиона целует меня и исчезает в камине. Я допиваю кофе, сгружаю посуду в раковину, ставлю помывочные заклятия и отправляюсь во "Всевозможные вредилки".

Между прочим, на прошлой неделе Джастин Финч-Флетчли таскал Гарри и Джинни на суперпомпезный маггловский прием в каком-то дворце. Чуть ли не королевском, если Герми меня не обманула... У магглов действительно до сих пор есть королева?! Гарри подтвердил, что есть, но вы же знаете этих магглорожденных — их хлебом не корми, дай разыграть чистокровку. Полгода назад я целых два дня был уверен, что магглы изобрели летающие ботинки с препелером. Я имею в виду крутящуюся фигню, которая жужжит и поднимает в воздух. Раз двадцать принимался уговаривать Гарри, чтобы он достал мне такие — хотел подарить отцу.

Короче, не знаю, где они на прошлой неделе отплясывали, но Деннису Криви не удалось туда проникнуть со своей колдокамерой, и "Пророк" на следующий день впервые за год вышел без заметки о развлечениях парочки Поттер-Уизли. По слухам, возмущенные подписчики уже к обеду завалили редакцию вопиллерами.

— Рон, о чем задумался? Давай ты отложишь это до вечера, чем бы это ни было.

Ну вот, видите? Все так изменилось! Гарри после Победы как с цепи сорвался, а бедняга Джордж стал серьезным хмурым парнем. Через пару недель женится на Анжелине и переезжает во Францию, будет развивать нашу сеть на континенте.

В середине дня я устраиваю перерыв и стучу в камин на Гриммо. Отвечает Джинни. Я делаю строгое лицо старшего брата.

— Как ты? Натанцевалась вчера? Гарри дома?

Моя сестрица улыбается своей знаменитой улыбкой, воспетой в сотнях статей по всему свету, отчего кажется, что на миг включили маленькое солнце, и кричит назад: "Гар-рии!" Гарри появляется рядом, тоже улыбается, обнимает невесту.

— Привет, Рон, — на слове "Рон" мой друг зверски зевает, — ты просто так или дела? Чего через камин, может, зайдешь? Мы тут как раз завтракать собирались, — объясняет он, показывая на накрытый стол.

Серебро, хрусталь, бокалы на высоких ножках, фу-ты ну-ты! Завтракают они. В три часа дня! Я успел просмотреть и сверить все накладные за последний месяц и смотаться на склад, а моя сестрица и лучший друг только завтракают! С вином и, блин, какими-то странными бутербродиками. Мама бы им показала... если бы они позволили. Где, черт ее дери, овсянка?!

— Не рано вы начинаете пить? — хмурюсь я. Гарри обменивается с Джинни снисходительными улыбками.

— Он такой зануда! — замечает в пространство мой друг. — Давай, Рон, за нас! Это, между прочим, какое-то крутое вино, Малфой прислал ящик...

— Что ему нужно? — напрягаюсь я.

— Да что-то там... — машет рукой Гарри, — Джин, что ему было нужно?

— Чтобы ты его отымел, — ухмыляется моя младшая сестренка без тени стыда.

Гарри хохочет. Я шокированно молчу.

— Кхм, да, вспомнил, — Гарри вытирает с глаз слезы смеха, смотрит на мою осуждающую физиономию и снова принимается хохотать.

— Рон, мы шутим! Джин, смотри, вылитый Перси!

— Сам ты Перси, — с достоинством оправдываюсь я, — просто это. Все же знают, что Малфой голубее неба.

— Успокойся. Он только просил, чтобы я пожал кому-то руку на какой-то его вечеринке. А вечеринки — это наше все, сам понимаешь, так что мы правда сходили, потанцевали. Маман у него до сих пор — это что-то! Если б не Джин...

Сестра дает ему шутливый подзатыльник и тут же чмокает в шею.

— Пожал там конечности всем, кто хотел. Выпил с Малфоем на брудершафт... Короче, теперь он шлет вино ящиками и таскается за нами по всем клубам. Может, я действительно разбил ему сердце? — Гарри снова смеется. — Если так и будет продолжаться, придется его все-таки трахнуть в психотерапевтических целях. Джин, ты ведь позволишь?

Внезапно и совершенно иррационально мне становится жаль слизеринского хорька. Потому что даже я иногда очень четко чувствую, как легко влюбиться в Гарри — в такого Гарри, каким он стал, когда выполз из Мунго после двухмесячной комы. Что-то с ним произошло тогда, на границе миров, отчего Поттер развлекается теперь, ничего не стыдясь и ни на кого не оглядываясь.

"По жизни не парясь", как пишут в молодежном приложении к "Пророку".

Что чувствует тип вроде Малфоя, который всегда неровно дышал к моему другу, боюсь даже представить. Меня вдруг накрывает предчувствием беды.

— Вы бы не заигрывались, — говорю я серьезно.

Золотая пара хохочет.