Шесть месяцев и один день из жизни Луны Лавгуд  (джен)

Луна вздрогнула от внезапного шороха и быстро повернулась, наставив палочку на... старого эльфа.

— Вы хотите чаю? — раздался скрипучий голос.

Луна облегченно вздохнула, убрала палочку и улыбнулась.

— Спасибо, Кричер, сегодня я решила приготовить какао по маминому рецепту. Оно всегда помогает мне заснуть. Но я буду рада, если ты составишь мне компанию, пока Гарри не вернется.

Кричер пробормотал что-то про портрет Регулуса и с негромким хлопком исчез из кухни.

Луна приготовила какао и собралась подняться в свою комнату, но передумала и осталась на кухне. В доме номер 12 на площади Гриммо было тихо и немного страшно, но какао помогало успокоиться и собраться с мыслями. Где-то наверху хлопнуло окно. Луна достала палочку из-за уха и положила рядом с собой. На всякий случай. Конечно, она знала, что с новыми защитными заклинаниями, которые Кингсли и Билл лично проверили несколько раз за последние недели, никто не мог проникнуть в дом без разрешения Гарри. И все же... Гарри тоже хватался за палочку при любом шуме. А потом они смеялись, что это призраки Блэков вызывают у них паранойю в отместку.

Дом... пусть этот дом и был немного жутковат, но здесь Пожиратели Смерти хоть и перевернули все вверх тормашками да растащили драгоценности и серебро, зато не разрушили само здание. А вот от ее дома не осталось ничего. Лишь почерневшая земля. То что можно было бы спасти после рога взрывопотама, уничтожило дьявольское пламя. Колдографии, рисунки, мамины вещи, любимые безделушки и старые детские игрушки, все ее детство — все исчезло. Словно его и не было.

Когда Гарри, Рон и Гермиона рассказали в коттедже Ракушка, как Пожиратели Смерти напали на отца и одно из заклинаний попало в рог взрывопотама, Луна была уверена, что Гермиона ошиблась. Ведь дом не мог сильно пострадать от какого-то рога морщерого кизляка, который ещё и сам восстановится. А то как это: рог восстановится, а дом — нет? И когда все это закончится, когда Гарри победит Волдеморта, папу выпустят из Азкабана, и они восстановят дом, сделают его еще красивее и необычнее. Каждую ночь она прогоняла страх, повторяя снова и снова, что отец невиновен, поэтому с ним все будет в порядке. И скоро этот кошмар закончится.

Первые часы и даже дни после битвы все оставались в Хогвартсе. А потом начались похороны погибших, и люди постепенно возвращались по домам. Те, чьи дома были разрушены, отправлялись к друзьям и знакомым, некоторые снимали комнаты в Дырявом Котле. Многих освободили из Азкабана в первые же часы, а папу почему-то задержали. Луна старалась не показывать своей тревоги, но друзья заметили, и Гарри пообещал лично поговорить с Кингсли. Рон хотел что-то сказать, но Гермиона утащила его в сторону, не позволив и рта открыть.

— Давай попробуем восстановить хотя бы пару комнат в вашем доме, — предложил Невилл, когда Гарри отправился в Министерство. — Так твой отец сможет вернуться прямо домой.

Вот только восстанавливать было нечего.

Луна вздохнула. С папой было что-то не так. Когда он услышал, что Гарри предложил им пожить в доме Сириуса, то пришел в ужас. Нет, он не возражал, конечно, понимая, что другого выхода нет, но почти не выходил из своей комнаты и избегал ее друзей, словно боялся даже взглянуть на них. Луна говорила себе, что это последствия Азкабана, что ему просто нужно время, но с каждым днем все труднее становилось в это верить. А еще почему-то каждый раз, когда она хотела спросить у папы или друзей, что же на самом деле произошло, становилось страшно.

Луна сполоснула чашку из-под какао. Раздались папины шаги, и почти одновременно хлопнула входная дверь. Гарри вернулся из аврората.

— Добрый вечер, мистер Лавгуд, — поздоровался Гарри.

— А... да... мистер Поттер... я... как раз... я думал приготовить себе чай.

— Да, конечно. Вы можете позвать Кричера, если вы еще не ужинали.

Луна подошла к приоткрытой двери, надеясь услышать хоть что-то, пока папа или Гарри не заметили ее. Но Гарри уже направлялся наверх.

— Мистер Поттер! Мистер Поттер, подождите! — неожиданно окликнул его папа.

Гарри остановился возле лестницы и обернулся. И снова Луна увидела этот странное выражение на его лице — смесь жалости и понимания.

— Да, мистер Лавгуд?

— Я не знаю, как вас бла...

— Луна одна из самых близких моих друзей, мистер Лавгуд. Ваш дом разрушен, а тут хватит места для всей Армии Дамбладора.

— Но после того, что я сделал... Вы ведь ничего не сказали Луне, правда? Не говорите ей ничего, мистер Поттер, умоляю вас. Моя девочка... Она никогда меня не простит.

Папа выглядел совсем старым, жалким, и внезапно Луне стало страшно. И холодно, словно дементоры были совсем рядом. Как будто они притаились в одной из комнат этого жутковатого дома на площади Гриммо. Она хотела поскорее уйти и не слышать больше ни одного слова, достать свое старое ожерелье из пробок от сливочного пива и кружиться под луной, отгоняя нарглов, но ноги почему-то двинулись в сторону лестницы, где стояли Гарри и отец.

— Что ты сделал, папа? — прошептала Луна. — Что там произошло на самом деле?

— Луна, мы же тебя рассказывали, — вмешался Гарри. — Твоему отцу продали рог взрывопотама вместо рога морщерогого козляка, и ваш дом взорвался. Еще хорошо, что никто не пострадал.

— Папа, — повторила Луна, — что ты сделал?

— Я не хотел, доченька, я не хотел, я говорил им, что не стоит заходить в дом, что это плохая идея. Я даже не помню, почему они к нам пришли! Поверь, я никогда бы этого не сделал, но они забрали тебя, угрожали убить. Это была моя последняя надежда, доченька! Я должен был спасти тебя!

— Ты... ты, — она не могла произнести это вслух, и лишь с ужасом смотрела то на папу, то на Гарри, надеясь, что сейчас они рассмеются и скажут, что все это очень глупая, неуместная шутка.

Гарри вздохнул.

— Луна, это неважно, это все в прошлом. С нами все в порядке. К тому же, твой папа очень нам помог тогда, хоть он и не помнит, — его слова звучали откуда-то издалека, и казалось, не имели никакого смысла.

— Ты выдал моих друзей Пожирателям Смерти, — прошептала она, все еще надеясь, что ошибается, что папа возразит ей и скажет, что речь шла совсем о другом, но тот лишь виновато отвел глаза. — Неужели ты не понимал, что обрекаешь их на смерть? Их и меня тоже. Если бы не Гарри и Рон, я никогда бы не выбралась из того подвала! Ты знал, ты ведь знал, что друзья значат для меня!

— Луна! — Гарри схватил ее за плечи и легонько встряхнул. Он говорил спокойно и медленно. — С нами все в порядке. Все обошлось. Твой папа хотел тебя спасти любым способом. Я не могу винить его за это. Гермиона и Рон тоже не сердятся. Мы простили его, все хорошо. Все закончилось. Ну же, Луна. Это все в прошлом.

— Вы, может быть, и простили, а я не знаю, как это простить, — прошептала Луна, отворачиваясь от отца. — Мне нужно время. Спокойной ночи.

Не дожидаясь ответа и не оборачиваясь, она поднялась в свою комнату и заперла дверь.

* * *

Луна разбирала вещи, которые обычно оставались в Хогвартсе, когда она уезжала домой на Рождество. В основном учебники, кое-что из одежды, несколько колдографий мамы. И ожерелье из пробок от сливочного пива. Оно оказалось в кармане мантии. Луна вспомнила, что накануне возвращения домой застежка сломалась во время урока, вот она и засунула ожерелье в карман и забыла про него.

— Репаро, — прошептала она.

Ожерелье снова было как новенькое. Если бы все остальное можно было так легко исправить... Луна вздохнула, аккуратно сложила ожерелье и спрятала вместе с колдографиями мамы. Больше не будет ожерелий из пробок, сережек из редисок, невероятных животных и прочей ерунды. Больше не будет папиных историй и сказок. Все это в детстве. А детство закончилось. Она будет такой, как все. Самой обычной и нормальной. Взрослой.