Вот тебе и тыква (гет)

Настойчивости и терпению профессора Слизнорта стоило бы позавидовать. Этот на вид обходительный и наивный человек не упускал случая спросить у лучшей ученицы шестого курса, Гермионы Грейнджер, когда же её близкий друг, он же Гарри Поттер, найдёт время и явится на встречу Клуба Слизней, и всякий раз с сочувственным выражением лица кивал, соглашаясь со всеми причинами и обстоятельствами, мешавшими этому событию. Гарри Поттер, казалось, был перегружен массой уроков, вечерних тренировок, домашних заданий и каких-то внеклассных занятий. Такая жестокая несправедливость задела профессора Слизнорта до глубины души, и он решил вмешаться в ход вещей.

— А что наш дорогой мистер Поттер планирует делать в этот четверг вечером? — отыскав «перегруженного» ученика за столом в Большом зале, поинтересовался профессор с самой добродушной миной.

— Э-э-э…

Растерянно переглянувшись с друзьями, Гарри собирался было сослаться на очередную вечернюю тренировку, но профессор Слизнорт его опередил и сообщил, что он уже обо всём договорился с профессором Снейпом.

— Если Гриффиндор так нуждается в тренировках в эти выходные, то Слизерин готов ему уступить, можете считать, что поле в вашем полном распоряжении на все эти дни, — сказал он, по-отечески похлопав ученика ладонью по плечу. — Ах да, дорогой мой мальчик, это же Хэллоуин, так что можете нарядиться как вашей душе угодно. И вас, мисс Грейнджер, это тоже касается, — прибавил он с хитрой улыбкой и отправился к столу учителей.

Гарри недобро глянул в сторону «сговорчивого» профессора Снейпа и пожелал тому подавиться своей неслыханной щедростью.

— Что ж, надо будет подумать насчёт костюмов, — деловито заметила Гермиона, отодвинув от себя тарелку с вермишелью, к которой у неё пропал аппетит.

— Ага, троллями нарядитесь, — хмуро посоветовал Рон, возможно, недовольный тем, что оказался недостойным и не получил приглашения на праздничную встречу Клуба Слизней.

Гермиона поджала губы и ничего не ответила. Гарри же нахмурился и решил признать вслух, что он в этом «празднике» совершенно ничего не смыслит.

— А-ам… Гермиона, а ты мне поможешь? С нарядом…

— Конечно же, помогу! — чересчур вдохновлённо откликнулась подруга и тотчас потупилась. — Ну… то есть ты можешь на меня рассчитывать.

— Было бы над чем стараться, — опять буркнул Рон и жестоко проткнул вилкой несчастный кусок котлеты в своей тарелке.

* * *

За четверть часа Гарри сделался вампиром. Кожа его стала мертвенно-бледной, глаза очертили тёмные тени, радужки благодаря наложенным чарам налились красным цветом, под нижней губой якобы засохла алая кровь, а тёмные локоны были изящно уложены посредством геля. Все эти минуты Гермиона находилась к нему очень близко и работала над его внешним видом, используя то небольшую мягкую подушечку, именуемую спонжем, и пудру, то кисточки и тени, позаимствованные у других девчонок, то волшебную палочку. Гарри старался не шевелиться, но и не мог не засмотреться в такой близи на бледное девичье лицо с выразительными глазами, на светлое хлопковое платье, перевязанное тёмным пояском на талии, на каштановые локоны, аккуратно уложенные и украшенные венком из повянувших голубых цветов. Он находил подругу очень милой для образа воскресшей утопленницы и улыбался.

— Ну всё, вот теперь, кажется, готово, — заключила Гермиона и позволила другу посмотреть на себя в зеркало.

Гарри, что его порадовало, не пришлось переодеваться — его белоснежная рубашка и тёмные брюки с мантией идеально подходили для образа вампира, разве что воротник пришлось поднять и заколдовать, чтобы стоял торчком.

— Ага, покусать там всех не забудь, — буркнул с кровати Рон, всё это время следивший за приготовлениями друзей.

Гермиона бросила в его сторону укоризненный взгляд, но сдержалась и повесила себе на руку корзинку-тыкву, из которой тоже торчали голубые цветы.

— Ладно, мы пошли, — бросил другу Гарри, вполне довольный своим видом, и предложил спутнице руку, за которую она охотно взялась.

По пути он несколько раз зачарованно поглядывал на неё и думал, что ей давно стоило бы облачиться в платье — её красивые и оголённые ножки то и дело притягивали его взгляд, как и открытые плечи со спиной, которую накрест пересекали лямки. Однако не он один в этот вечер нашёл образ подруги милым. Кормак Маклагген, вымазавшийся в зелёной краске, похоже, изображая зомби, вызвался подать ей мороженого.

— Здесь стало так жарко, да? — с лукавым видом он заметил и любезно протянул хрустальное блюдце с шоколадным пломбиром.

— Да, очень жарко. Спасибо, — раньше Гермионы откликнулся Гарри и увёл и её, и блюдце с мороженым в другую сторону.

Если подруга только усмехнулась и забрала у него блюдце, то ему на какое-то мгновение и впрямь захотелось хорошенько покусать Кормака, чтобы тот больше так любовно на неё не поглядывал. «Тоже мне, хищник выискался», — недобро думал Гарри, но опомнился и поразился тому, что минутой назад собирался причинить кому-то вред. Это же Гермиона, его близкая подруга, она вольна сама выбирать, с кем ей заигрывать и встречаться. И тут его голову посетила ещё одна отчаянная мысль, что это же Гермиона, его близкая подруга, которую могут притягивать такие «талантливые» личности, как тот же профессор Локонс на втором курсе, или, вон, Рон, не удосужившийся когда-то отважиться и позвать её на Святочный бал.

«Вот именно, это же Гермиона», — сам себе твёрдо сказал Гарри и решил, что рядом с его близкой подругой не должно быть всяких сомнительных личностей, которых она пока не в состоянии прогнать. Так, чего доброго, и профессор Снейп с его крючковатым носом осознает свою безнадёжность и попробует «зацепиться».

— Ты чего? — спросила Гермиона, заметив, что он зажмурился и покачал головой.

— Ничего, — ответил Гарри, отбросив от себя нелепое видение, в котором Снейп игриво подмигивал ученице, и шепнул ей на ухо: — Знаешь, мне всё это уже наскучило.

— Мне тоже, — тихо ответила она, — но не можем же мы так рано уйти…

— Очень даже можем, — решительно заявил он, пошатнулся и ухватился за её плечи.

— Профессор! — испуганно вскрикнула Гермиона. — Профессор, Гарри очень плохо! Кажется, он отравился, я отведу его в больничное крыло!

— Ох, мистер Поттер, что же это вы… Да, дорогая, конечно же, отведите, — согласился обеспокоенный профессор Слизнорт.

Гарри, изображая готового падать в обморок парня, театрально приложил к животу ладонь и простонал, когда Гермиона обняла его за пояс и повела из класса в коридор. Джинни, было, вызвалась ей помочь, но девушка отрезала, что в состоянии и сама довести своего друга до мадам Помфри.

— Мог бы и предупредить! — высказалась она в коридоре.

— Зачем? Я же знал, что ты и так всё поймёшь, — беззаботно ответил Гарри и заметил, что Гермиона криво улыбнулась.

До самой гриффиндорской башни они были довольны тем, что так быстро отделались от светских бесед и могли вернуться в тёплую и уютную гостиную с горящим камином. В это же самое время Рон сидел на диване в гордом одиночестве и истреблял с большого блюда аппетитное канапе с беконом.

— Что-то вы рано, — подметил он, активно жуя. — Неужто там было скучно?

— Ты себе не представляешь, насколько, — устало проговорил Гарри, развалившись на диване рядом, и пригляделся к блюду в руке друга. — Ты что, на кухню наведывался?

— А что, нельзя было? — обиженно буркнул тот и быстро поднялся на ноги, словно бы из опасения, что у него отнимут последнюю еду. — Или теперь только вы одни можете объедаться на этих ваших «вечерах»?

— Вообще-то мы не объедались, — возразила Гермиона, сняла с головы угрюмый венок и распустила волосы.

— Да, профессор приставал к нам с глупыми вопросами о планах на будущее, — согласился Гарри, всё ещё поглядывая на подругу: распущенные волосы, к его огорчению, скрыли её притягательную оголённую спину. — А ещё кто-то пригласил туда Кормака Маклаггена, кто бы мог это сделать, а?

— Точно, не профессор же его позвал! — подхватила Гермиона и, немного подумав, удивилась: — Неужели Джинни? Они вроде как раз поругались с Дином…

— Не говори ерунды! — рявкнул Рон, вдруг выронив пустое блюдо. — Не стала бы она так поступать, да и зачем? Если уж сама позвала туда своего «кавалера», то так и скажи!

— Он мне не кавалер! — вспыхнула Гермиона. — И я его не!..

— Да ну конечно! А то я не видел, как он на тебя поглядывает! Ещё с отборочных испытаний на тебя запал, помнишь, Гарри?

Гарри не успел открыть и рта, чтобы помешать им спорить.

— Вечно ты с кем-то шашни заводишь, а потом прикидываешься невинной овечкой! Что, Виктор перестал писать, теперь пришла пора переключиться на кого-то другого? Такого же здорового и недалёкого?

— Да как ты… как ты смеешь… — задыхаясь от возмущения, пыталась было сказать Гермиона, но не нашла больше слов: в последнее время ей часто доставалось от Рона, особенно после того, как Джинни, вроде бы приходившаяся ей подругой, проболталась про её поцелуи с Виктором Крамом.

— Нет, это как ты смеешь! Мы с Гарри твои друзья, а ты только и делаешь, что мечешься, то к его, то к моему сопернику! А следующий у тебя, кто буде?..

Гермиона не выдержала и шарахнула корзинкой-тыквой друга по голове, а затем побежала по лестнице в спальню для девочек. Гарри готов был поспорить, что видел не только, как у неё налились кровью щёки, но и слёзы, образовавшиеся в глазах.

— Рон, — сердито сказал он, — может, хватит?

— А я-то что? — откликнулся тот, кривясь и потирая ладошкой ушибленную голову. — Сам видишь, это она ведёт себя как ненормальная… Кстати, ты и дальше собрался изображать вампира?

— Да, чтобы тебя ночью как следует покусать! — резко ответил Гарри и сам отправился к лестнице.

Вечер, показавшийся ему не таким уж и плохим, теперь был окончательно испорчен. Он поднимался по ступеням и злобно думал, что Рон ведёт себя, как недокормленная и побитая бродячая псина: то вроде лезет ласкаться и дружить, то вспоминает прошлое и начинает кусать всех подряд. Засыпая, Гарри думал о Гермионе, о том, как чудесно она выглядела, и что ни Кормак Маклагген, ни Виктор Крам, ни даже Рон её не достойны.

* * *

Утро Гарри началось с дикого вопля:

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! Что она наделала?! Посмотрите, что она наделала!

А затем последовал такой стук, что кувшин с водой спрыгнул с прикроватной тумбочки и разбился. Гарри едва сел на кровати и нацепил на нос очки, как потерял дар речи.

— Ты видишь?! Видишь, что натворила эта ненормальная?!

Гарри сглотнул, не в силах разомкнуть губ, и продолжал таращиться на кого-то, вроде бы напоминавшего своим телосложением, одеждой, жестами и голосом друга. Вот только у этого друга вместо головы теперь была тыква с двумя прорезями для глаз, в которых зияла кромешная темнота, и одной узкой изогнутой полоской в виде рта.

— Она не снимается! — вопил тот и дергал за тыкву изо всех сил.

— Это ты чего же, не заметил, как она за ночь выросла? — не скрывая улыбки, спросил у него Дин, определённо, довольный тем, что у него появилась возможность отыграться за нападки в его адрес.

— Очень смешно, — буркнул Рон. — У тебя вырастет, обязательно зарисуем тебе карандашиком — или чем ты там малюешь? — в блокнот!

— Смотрите, там и стручок есть! — не унимался Дин, нагло показывая пальцем на верхушку преобразившийся головы сокурсника.

— Это не стручок, а плодоножка, — осторожно поправил его Невилл, как большой знаток по растениям. — Без неё тыква не хранится и может быстро сгнить.

— Слыхал, Рон? Сгнил бы ты без стручка, ну, в смысле, без плодоножки…

Пустые глазницы Рона неожиданно вспыхнули огнём, и он бросился на Дина, желая того поколотить. Однако последнему хватило тяжёлого удара тыквой по лбу, чтобы беспомощно рухнуть на пол. Перепуганный Симус, желая защитить друга, бросился на спину Рона.

— Гарри!!! — закричал Невилл, вцепившись ему в плечо. — Они же перебьют друг друга!

Гарри чудом вышел из транса и схватился за волшебную палочку. Парочки «конфундусов» и «депульсо» хватило, чтобы раскидать драчунов в разные стороны. Дин, вцепившись в кровать, кое-как приподнялся и сел на полу.

— Рон, ты… В общем, извини, я перегнул.

Рон ничего не ответил, только поднялся и отправился к двери, и Гарри вдруг понял, что друг пошёл карать кого-то другого, кто, по его мнению, виноват во всех его бедах.

— Не-е-е-е-ет! — закричал Гарри, спеша за ним следом. — Она не могла этого сделать! Не смей её трогать!