Выживает сильнейший (гет)

Часть 1

Альтернативная Германия, 1909 год

Интернат для сирот

Интернат для сирот в Германии славился законом, которому следовали все его ученики и учителя: «Выживает сильнейший». И это вправду было так. Сюда попадали сироты из некогда состоятельных семей, хулиганы, которых исключили из нормальных школ, уличные попрошайки и воришки, которым дали второй шанс. Сюда же попали братья Элрики. Эдварду было шесть, а Альфонсу — пять. Их мать умерла от болезни, а отец без вести пропал…

Жизнь в интернате можно было сравнить с настоящим адом. Обозленные учителя походили на фурий. Ученики готовы были избить друг друга до смерти за лишний кусок хлеба. Уроки проходили в авторитарном режиме, а физические тренировки были слишком частыми и жестокими. Многие не выдерживали этого и умирали. Их не оплакивали открыто, только втихую, там, где никто не услышит. Ведь выживает сильнейший. Поддаться чувствам — значит стать слабаком, которого вскоре раздавит атмосфера этого места. Ученикам никто никогда не говорил, что их взращивают для войны. Кого-то в качестве пешек, а кого-то — для осуществления великих целей.

— Братик! — послышался приближающийся голос Ала. Эдвард сидел в коридоре с прикрытыми глазами и думал о последнем несостоявшемся химическом опыте.

— Чего? — лениво протянул он, приоткрыв один глаз. Ал — высокий четырнадцатилетний парень с короткими светло-русыми волосами, одетый в черные брюки и серую толстовку, не спеша подошел к брату.

— Ты на биологию собираешься? — поинтересовался Ал, нависнув над Эдом.

— Мы с тобой уже знаем этот предмет лучше, чем наш учитель. Что мы там забыли? — Эдвард снова закрыл глаз и погрузился в свои мысли: «Что же мы сделали не так? Почему сыворотка не получилась?»

— Эд! — угрожающе выпалил ответственный младший брат, уперев руки в бока. — А ну поднимай свою ленивую задницу и марш на урок!

Вот тут Эдвард уже не выдержал, распахнул оба глаза и поднялся на ноги. В очередной раз он почувствовал себя младшим братом мелкого роста. Он был на полголовы ниже Альфонса!!!

— Ладно, мамочка! Только не нуди! — Эдвард достал из едко-красной толстовки резинку и завязал свои длинные, до плеч, светлые волосы в хвост. Засунув руки в карманы черных кожаных штанов, он обошел брата и не спеша двинулся по коридору, не обращая внимания на косящих в его сторону учеников. Ал хмыкнул и в два счета догнал Эда. Поравнявшись с ним, он произнес:

— Чокнутые братья Элрики идут по коридору. Берегись!

— Они знают, что с нами лучше не связываться. Вот и пусть не лезут. Меня такое положение вещей вполне устраивает, — ответил Эдвард и начал всматриваться во что-то впереди. — Что за заварушка?

Альфонс тоже всмотрелся. Недалеко от них, прямо по коридору, образовалась шумная компания из ребят и девчонок. Они явно над кем-то издевались.

— Пошли! — небрежно обронил Эдвард, и братья прибавили шаг.

— О! Элрики пожаловали! — с издевкой произнес один из одноклассников Эдварда, заметив приближающихся парней.

— Что у вас здесь? — почти прогремел Эдвард, угрожающе надвигаясь на собравшихся. Вокруг валялись учебники, листы бумаги и перья для письма. Из опрокинутой чернильницы вытекала черная жидкость.

— У нас здесь новенькая, и мы объясняем ей правила выживания, а она даже не реагирует! — с притворной обидой пролепетала одна из девочек. — Пришлось ее немножко проучить.

Сквозь плотно стоящих друг к другу учеников интерната братья Элрики увидели сидящую на скамье девушку. Она не плакала и не кричала, как это часто бывало с новичками, которые еще не понимали, почему с ними так жестоко обращаются. Она смотрела в одну точку на полу безжизненным взглядом. Ей было все равно, что с ней сделают.

— Она подавлена. Наверное, только недавно потеряла родителей, — шепнул Ал Эду, который рассматривал новенькую с сочувствием, смешанным с влечением.

— Какие формы! — вырвалось у Эда. Тяжелый кулак приземлился на его макушку.

— Ой! Ал, ты с ума сошел? — воскликнул Эдвард, инстинктивно схватившись за голову.

— У человека горе, а ты тут со своими непотребствами! — возмущенно шикнул Ал.

Пока они разбирались между собой, остальные времени зря не теряли, решив, что с сумасшедших химиков Элриков нечего взять. Один из парней схватил девушку и резко поставил на ноги. Новенькая по-прежнему не реагировала.

— Что же нам с тобой делать, кукла? — противно протянул парень около уха девушки. Со всех сторон посыпались самые разные предложения и комплименты в адрес ее фигуры.

Эдвард терпеливостью и спокойствием никогда не отличался. Он в два счета преодолел расстояние до нахала и новенькой, растолкав всех вокруг. На грубияна обрушился мощный удар. Новенькую отбросило. Ал подхватил ее, поставил где-то в сторонке и поспешил к брату на помощь. Физическая подготовка Элриков всегда была на высоте, и каждый в интернате знал об этом. Многие не раз испытали на себе мощь их кулаков, поэтому все кончилось быстро. Народ моментально рассосался, поняв, что к новенькой им теперь не подобраться — она под защитой братьев Элриков.

Эдвард отдышался, вытер рукавом кровь с рассеченной губы и подошел к девушке, которая продолжала стоять там, где ее оставил Ал. Теперь в ее недавно безжизненных голубых глазах читался ужас. Она поняла, куда попала.

Поравнявшись с ней, Эдвард небрежно спросил:

— Как тебя зовут?

— Уинри, — ответила девушка растерянно.

Эдвард хмыкнул:

— Хорошо, Уинри. А фамилия у тебя есть?

— Рокбелл, — уже увереннее произнесла девушка.

— Меня зовут Эдвард Элрик, а это мой брат — Альфонс Элрик, — он указал на Ала, собирающего книги с пола. — Тебе не повезло попасть сюда, но раз уж ты здесь, уясни. Мы живем по принципу: «Выживает сильнейший». Никогда не показывай здесь своих слабостей! Иначе умрешь в буквальном смысле.

Глаза девушки округлились.

— Это ад? — спросила она.

— Это интернат для сирот. Добро пожаловать! — ответил он с легкой улыбкой.